Глава 24
Джули дошла до грошовой гостинички, втиснувшейся между двумя пустующими зданиями, и вошла внутрь.
Остановив мотоцикл, Роби принялся следить через окно гостиницы. Джули регистрировалась с помощью кредитной карты. Любопытно, чье имя там значится. Если ее, то оно пошлет по системе сигнал, сообщающий преследователям ее точное местонахождение.
Минуту спустя она вошла в лифт. На этом месте Роби наблюдение прервал, но с ней еще не закончил. Вошел в гостиницу и подошел к стойке регистрации. Пожилому портье было бы более к лицу укладывать асфальт в августе, чем цепляться за эту работу.
– Моя дочь недавно зарегистрировалась, – заявил Роби. – Я завез ее для стажировки на Холме. Хотел, чтобы она воспользовалась своей карточкой «Американ экспресс», потому что карта, которую я ей дал, взломана, но она почти наверняка забыла. Пытался ей дозвониться, но дочь, наверное, отключила телефон.
Это выбило пожилого индивида из колеи.
– Она только-только въехала. Может, спросите у нее сами?
– А в какой она комнате?
– Такие сведения я давать не могу, – старичина ухмыльнулся. – Это персональные данные.
Роби напустил на себя достаточно раздраженный вид, как и надлежало бы любому отцу.
– Послушайте, не поможете ли мне? Мне меньше всего на свете надо, чтобы какой-нибудь киберотморозок раскурочил мне кредит из-за того, что мой ребенок воспользовался не той картой.
Портье выразительно посмотрел на лежащий перед ним журнал регистрации.
– Это ж сколько трудов надобно!
Тяжко вздохнув, Уилл извлек бумажник и выудил двадцатку.
– Не поможет ли это в ваших трудах?
– Нет, но парочка эдаких могла бы.
Роби вытащил вторую двадцатку, и портье выхватил обе купюры.
– Ладно. Она воспользовалась «Визой». Владельцем счета числится Джеральд Диксон.
– Это я знаю. Я и есть Джеральд Диксон. Но карточек «Виза» у меня две. Можно посмотреть номер?
– Можно… еще за двадцать.
Разыграв серьезное раздражение, Уилл уступил. Посмотрел на карту и запомнил цифры. Теперь Джеральд Диксон у него в руках.
– Замечательно, – он вздохнул. – Это и есть взломанная карта.
– Уже прогнал платеж, старина. Ничего не могу поделать, – с ликованием сообщил портье.
– Вот уж спасибо, – отозвался Роби.
Повернулся и ушел. Он выяснит, кто такой этот Джеральд Диксон. Но Джули на данный момент в безопасности, так что надо двигаться.
Доехав до своей квартиры, Уилл осмотрел фасад и тыл здания, после чего все-таки вошел внутрь, но поднялся по лестнице вместо лифта. Не встретил ни души. В этот дневной час все на работе. Роби открыл дверь квартиры и сунул голову внутрь. Всё точь-в-точь как он оставил.
Чтобы убедиться, что внутри никого нет, потребовалось пять минут. Роби расставил крохотные вешки – обрывок бумаги в петле двери, ниточка, рвущаяся при открывании выдвижного ящика, – предупреждающие, что в помещении без его ведома кто-то побывал и устроил обыск. Ни одна из них не сработала.
Он переоделся в слаксы, спортивную куртку и белую рубашку, после чего открыл сейф, скрытый за полкой с телевизором, где хранился его пакет документов. Роби давненько им не пользовался. Сунул пакет во внутренний карман и тронулся.
По настоянию Роби, встреча состоится в публичном месте.
Отель «Хей-Адамс» расположен через улицу от парка Лафайетт, в свою очередь расположенного через Пенсильвания-авеню от Белого дома. Самая защищенная территория на планете. По разумению Роби, даже его агентству придется попотеть, чтобы выйти сухим из воды после убийства на этой территории.
Фактическим местом встречи был зал Джефферсона – обширная столовая, отделенная от вестибюля лесенкой в пару ступенек. Роби пришел заранее, чтобы поглядеть, кто мог прийти до него. И принялся ждать.
За минуту до назначенного времени в вестибюль вошел человек лет шестидесяти. Скромный, недорогой костюм, красный галстук, надраенные туфли массового производства, осанка и солидность слуги общества, за время жизни скопившего больше власти, нежели богатства. Его сопровождали двое рослых молодых людей. Бугаи. Выпуклости на груди выдают оружие. Гарнитуры и провода – наличие связи.
«Телки́» проследовали за ним в зал Джефферсона, но за столик вместе с ним не сели, заняв позиции на периметре и обшаривая окрестности взглядами в поисках угроз. Сесть в прямой видимости любого из окон они подопечному не позволили. Один из них извлек небольшой приборчик, установил его на пианино, приткнувшееся в углу ресторана, и включил. Послышался негромкий гул.
«Станция постановки помех с белым шумом, – сразу же понял Роби, потому что и сам пользовался подобной техникой по своей линии работы. – Если здесь есть средства электронного наблюдения, записи будут забиты помехами».
И только тогда он вышел из укрытия. Позволил, чтобы его увидели, но не подходил, пока старший не заметил его и не кивнул, тем самым подтверждая для охраны, что именно с Роби он и встречается.
Несмотря на обеденный час, в зале было пусто. Уилл знал, что это не случайность. Прислуги ни слуху ни духу. Ресторан фактически закрыт. Если Роби голоден, поесть ему придется позже. Кухня сегодня вообще вряд ли значится в повестке дня.
Он сел наискосок от начальства, тоже спиной к стене.
– Рад, что вы смогли подойти, – сказал тот.
– Имя у вас есть?
– Сойдет просто Синий.
– Документы, Синий, просто для подтверждения.
Сунув руку в карман, собеседник позволил Роби увидеть герб, фотографию и должность, обозначенные на удостоверении личности, но без имени.
Этот человек на высоком посту в агентстве. Куда более высоком, нежели предполагал Роби.
– Ладно, давайте поговорим. Джейн Уинд… Вы сказали, она была из наших. Я смотрел ее удостоверение. Она из СКРМО. Служба криминальных расследований минобороны.
– А паспорт ее вы тоже видели?
– Поездки по Ближнему Востоку, в Германию. Но у СКРМО есть конторы во всех этих местах.
– Вот потому-то это было идеальным прикрытием.
– Она была адвокатом?
– Да. Но не только.
– Что именно она для вас делала?
– Вы же знаете, что не были уполномочены.
– Тогда зачем было звать меня сюда?
– Я сказал, что вы не были уполномочены. Теперь я официально вверяю вам полномочия.
– Ладно.
– Но сперва мне надо в точности знать, что произошло вчера ночью.
Роби рассказал, рассудив, что умалчивать о чем бы то ни было просто глупо. Однако ни о Джули, ни об уничтожении автобуса не обмолвился ни словом. В его сознании эти материи существовали совершенно отдельно друг от друга.
Откинувшись на спинку стула, Синий принялся переваривать информацию. Он не прерывал молчания; Роби тоже, полагая, что Синему предстоит сказать куда больше, чем осталось поведать ему самому.
– Агент Уинд работала в поле много лет. Она была хорошим агентом, как я уже сказал. Когда у нее появились дети, ее перевели в Управление генерального инспектора при МО, но она по-прежнему работала в тесном сотрудничестве со СКРМО во всех ее следственных секторах. И, разумеется, продолжала работать на нас.
– Как она могла из-за этого угодить в список ликвидации, где ей вообще не место? – осведомился Роби. – И как вообще могло случиться нечто подобное? Я знаю, что мы засекречены, но притом входим в организацию с системой сдержек и противовесов.
– Неконтролируемые биржевые маклеры теряют миллиарды долларов казенных денег что ни день. А ведь эти организации крупнее и лучше финансируются, чем мы. И все равно это происходит. Если один человек, а вероятнее, небольшая группа людей настроены достаточно решительно, они могут осуществить невозможное.
– Я видел, как она тем вечером входила в дом. Детей с ней не было.
– Очевидно, они были с сиделкой, живущей в том же доме, к услугам которой она уже прибегала. Эта сиделка привела их на квартиру, когда агент Уинд вернулась домой.
– Ладно. На что же такое наткнулась Уинд, раз ее убили?
– А откуда вам известно, что она на что-то наткнулась? – Синий с любопытством поглядел на него.
– Она жила в дрянной квартирке с двумя детьми. На столе у нее в гостиной лежали юридические документы. Приносить домой секретные материалы и бросать их где попало никто не станет. Значит, ее работа не засекречена. Согласно паспорту, последнюю поездку за границу Штатов Уинд совершила два года назад. Она не была полевым агентом – во всяком случае, в последнее время, по вашим словам. Ее младшему ребенку нет и года. Наверное, из-за этого ее и отозвали с полевых работ. Но она работала над чем-то – вероятно, считая это дело рутинным. Она что-то раскопала. Поэтому ее и взяли на мушку. Сомневаюсь, что это связано с ее работой напрямую.
Обмозговав это, Синий одобрительно кивнул.
– Вы хорошо анализируете, Роби. Я впечатлен.
– А я лопаюсь от вопросов. Вам известно, на что она наткнулась?
– Нет, не известно. Но мы, как и вы, не думаем, что это связано с ее официальными обязанностями.
– А зачем я вам нужен в качестве офицера связи с Бюро? Это большой риск, особенно если оно выяснит, что я делал в последние дюжину лет.
– Что ему не удастся.
– Как вы сказали, если один человек или небольшая группа людей настроены достаточно решительно, они могут осуществить невозможное.
– Изложите мне свою гипотезу.
– Кто-то выяснил, что она обнаружила, и заложил ее. На нашей стороне есть «крот», как свидетельствуют действия моего контролера и остальных, и была организована ликвидация. Они не были уверены, что я нажму на спуск, так что выставили дублера. Тот без малейшего зазрения совести порешил ребенка вместе с матерью. А вы сказали, что моего контролера перевели. Это ложь. Мне от вас ложь не нужна.
– Как вы поняли, что это ложь?
– Он приказал мне убить Уинд. Вы сказали, что санкции на это не было. Значит, он – предатель. Предателей вы не переводите. Если б вы упекли его, вам бы не требовалось, чтобы я рассказывал вам о случившемся и пускался в домыслы, почему. Отсюда следует, что контролер скрылся. Вместе с теми, кто с ним работал. И о скольких лицах идет речь?
– Мы полагаем, в цепочке еще не меньше троих, – Синий вздохнул, – но может быть и больше.
Роби просто смотрел на него, ничего не говоря.
Синий потупил взгляд, тормоша посеребренную ложку на безупречно белой льняной скатерти.
– Это скверно, конечно.
– Тянет на «преуменьшение года». Чего именно вы от меня хотите?
– Мы должны держать руку на пульсе расследования, не подавая виду. Так что официально вы станете специальным агентом СКРМО, но на самом деле будете докладываться мне. Мы обеспечим вам все необходимые прикрытия и документы. Пока мы тут беседуем, их уже размещают у вас в квартире.
Лицо Роби омрачилось.
– Вы говорите, изменников не меньше четырех. А если на самом деле больше? И что, если один из них как раз сейчас в моей квартире?
– Этих агентов привлекли из совершенно отдельного подразделения. С вашим контролером они не контактировали. Их лояльность не подлежит сомнению.
– Само собой. Простите, что считаю это чушью собачьей.
– Рано или поздно вам надо проявить доверие, Роби.
– Нет, ничуть. И всех устраивает, что я присоединюсь к охоте?
– СКРМО в команде. Не хотите ли побеседовать с советником по национальной безопасности? Или замдиректора ЦРУ?
– В данный момент для меня не важно, что они скажут. Но почему я?
– Как ни странно, потому что вы не нажали на спуск. Мы верим, что вы поступите правильно, Роби. В данный момент людей, о которых я могу это сказать, раз-два и обчелся.
Уиллу пришла в голову другая возможная причина для его привлечения.
«Я был там. Откуда следует, что из меня получится идеальный козел отпущения, если все пойдет прахом».
Но вслух он сказал:
– Ладно.
Рассуждал Роби довольно прямолинейно. Уж лучше работать над этим делом самому, чтобы добиться какого-то решения и справедливости, чем ждать, когда это сделает кто-то другой, способный пустить под откос и дело, и его самого.
«Уж если идти ко дну, то по собственной вине».
Встав, Синий протянул руку:
– Спасибо. И удачи.
Роби не принял руку для пожатия.
– Удача здесь почти всегда ни при чем. Нам обоим это известно.
Повернувшись, он вышел из «Хей-Адамса» обратно в мир, казавшийся чуть более незнакомым и пугающим, чем при входе в отель.
