Мот вел Ларка между рядами зрителей к бассейну. СервисБоты раздавали повстанцам напитки. Напитки, которые ослабляли их ум и раскрепощали их душу.

Бассейн с плавающей сценой был наверху, освещение еще было выключено, и воду с трудом можно было увидеть в тени.

На ТехДеках будут показывать то, что происходит под водой, чтобы зеваки могли разглядеть представление со всех сторон. Дроны-камеры летали над сценой и снимали происходящее на видео. Там стоял Болт, наслаждающийся ликованием толпы.

– Мы дикие, восставшие против тупикового общества. Мы свободные, противостоящие притеснениям со стороны неправильных людей. Мы настоящие, разоблачающие ложь. Мы справедливые, и выступаем против несправедливости нашего мира! – на нем была простая одежда, а на плечах лежало знамя восстания.

– Дикие! Свободные! Настоящие! Справедливые! – скандировала публика.

Ларка вывели на сцену и подтолкнули к стеклянной плите, под которой бушевала вода. Рядом с ним, на таких же плитах, стояли Благословенные Кассиан и Морфей.

– Дикие! Свободные! Настоящие! Справедливые!

Около Болта стоял стеклянный трон, а на нем сидел мальчик, в котором Ларк только сейчас узнал Бога Бальтазара. Его голова была обрита налысо, и вместо обычных запоминающихся костюмов он был одет в грязную разорванную рубашку. Держался он, несмотря на внешний вид, с достоинством.

– У нас получилось, братья и сестры! Наши шипы насквозь проткнули несправедливую систему. Сегодня начинается новая эпоха, эпоха, в которой никого не будут судить по татуировке на руке. Потому что все Шипы одинаково важны. Будь то Единица, Двойка или Тройка. Мы все равны! – Дикие! Свободные! Настоящие! Справедливые! – кричали зрители.

– Мы отпразднуем этот день должным образом! – Болт подал знак, и боты-охранники рассыпали серое конфетти над его головой. – Золото в пепел!

Ларк закрыл глаза и прислушался к самому себе. Страж находился в канализации недалеко от собора с Розой на спине. Он думал над тем, чтобы снять сестру с плеч, но только с ним она была в безопасности. Его мысли роились, и он чувствовал их. Они были так далеко от их родины, от города, который обтянут серебристыми проводами. Это был город, в котором люди и машины жили вместе.

Может, Амигдала была права, и машины действительно заразили людей? Сделали их химерами, которые стали наполовину искусственными созданиями?

Вдруг их разум и воля были порабощены?

Да. Ларку не казалось, что рой навредит ему. Наоборот. Объединенные бежали по лугам и полям, чтобы помочь ему. Он видел планеры и танки, выстроившиеся на их пути и пытавшиеся им помешать. Стражи были к этому готовы, их ничего не могло удержать.

Из машин рядом с ними в небо вылетали дроны, они кружились над их головами. Устройства не интересовались пауками, им были нужны наездники, собравшиеся позади своих стражей. Дроны летели к ним, потому что человеческие тела были уязвимы. На них упали БомБоты.

– Нет! – Ларк открыл глаза и упал в сторону, когда крики в его голове заполонили все пространство. Он чувствовал боль потерь. Он не знал никого из них, но ему казалось, что бомбы убивали его семью.

– Вставай, малыш, – прорычал Мот, снова поднимая его вверх. – Сейчас не время быть слабаком.

– Мы не одни, – пробормотал Ларк.

– Ты о чем?

– Ты не понимаешь меня. Потому что ты один, – Ларка уже не было здесь. Одна его часть все еще была в другом месте, рядом с Объединенными. Вместе с его роем.

Болт шагнул вперед из потока конфетти и поднял руки. Он обожал наслаждаться вниманием людей, по нему было видно.

– Я слышал, что авентинцы любят шоу, чем зрелищнее, тем лучше. Мы же не разочаруем доброго хозяина, впустившего нас сюда, не так ли? – спросил он, вставая за трибуну там, где обычно стоял Бог Бальтазар.

Зрители восторженно кричали.

– Я не люблю шоу, – пробормотал Мот, прежде чем повернуться и подойти к краю бассейна.

– Поприветствуйте мастера развлечений! Бог Бальтазар! – сообщил Болт, указывая на стеклянный трон.

Толпа засмеялась, но Благословенный игнорировал издевательства и поднял руку, чтобы поприветствовать публику, как обычно.

– Сегодня в конце шоу Бог Бальтазар раскроет нам великую тайну своей половой принадлежности, – таинственно сообщил Болт, и толпа зашумела. Бог скривил лицо.

Лидер повстанцев подождал, пока шум утихнет, прежде чем указать пальцем на пленников.

– А теперь я имею честь представить вам наших замечательных участников шоу! Наши Благословенные: Кассиан, властолюбивый обманщик, и Морфей, любитель алкоголя и вечеринок. Еще есть Ларк, вечный предатель. Сегодня они бросят вызов акуле-мутанту! Но, конечно же, у нас есть еще один почетный гость, – он подал сигнал, и под шумные аплодисменты на плавающую сцену вывели следующую пленницу.

Сердце Ларка остановилось, когда он узнал Рейну. Ее волосы были сбриты, а лицо опухло. Тем не менее ее плечи были расправлены, а подбородок поднят. Она была слишком гордой, чтобы позволить страху или боли одержать над ней победу.

– Невероятная Райана, вознесшаяся от призрака до серой принцессы. Она была рождена в пепле, но в золоте чувствовала себя куда комфортнее.

Люди снова рассмеялись, и по лицу Рейны скользнула тень. Ее поставили напротив троих пленников. Она смотрела то на одного, то на другого, то на третьего, но ее взгляд остановился на Ларке.

– Как вы видите, под нами находится бассейн с легендарными акулами-мутантами, – объяснил Болт зрителям. – Для тех, кто не в курсе, ездить на акуле – любимая игра авентинцев, не так ли, Бог Бальтазар?

Он даже не ждал ответа, и шоу-мастер не ответил.

– Сегодня мы не будем на них ездить. Мы будем их кормить, – публика снова закричала, а затем люди начали хлопать в ладоши.

Ларк посмотрел под ноги, и понял: он был кормом.

Он смотрел на остальных, которые тоже изучали воду под собой и стали такими же бледными, как и он сам. Только Рейна не смотрела вниз. Она сжала губы и смотрела куда-то вдаль.

И именно к ней обратился Болт.

– Ну, милая моя, я не жестокий человек. Я обязан тебе жизнью, ты была добра ко мне и не стала меня убивать. Поэтому я разрешаю тебе спасти одного из этих молодых, красивых мужчин, – бормотал Болт. – Акула хочет есть, и мы не будем мучить бедное животное. Ну, ты понимаешь. Но ты можешь спасти одного из них, заняв его место.

Она смотрела на них, а толпа замолчала.

– Спасешь ли ты кого-то из них, принцесса? Может быть, твоего брата Морфея, который хотел тебя казнить? Или Кассиана, любовника, который пойдет по головам ради того, чтобы построить карьеру? Или твоего другого любимчика, Ларка, который всех предал? Он предал и Благословенных, и Шипов, чтобы спасти свою собственную шкуру, – Болт пытался разжечь как можно больше ненависти, и ему это удавалось: публика кричала все громче.

Болт на мгновение замолчал, давая толпе возможность освистать пленников.

– Кого ты спасешь, принцесса? Кого-то из этих молодых людей или себя?

Болт повернулся к Богу Бальтазару:

– Как думаешь, что она сделает? Кого она выберет?

– Ну, точно не тебя, – тихо сказал шоу-мастер.

Повстанец одарил его усталой улыбкой, прежде чем повернуться к зрителям.

– Ну, что вы думаете? Сделайте свой выбор в интегрированных в ваши подлокотники ТехДеках! Кого она выберет? Морфея? Кассиана? Ларка? Или себя?

Рейна закрыла глаза, и Ларк сделал то же самое.

Они недалеко. Он лез по складским помещениям под собором в поиске бассейна.

«Вместе мы едины. Вместе мы сильны, – думал он. – Никто и ничто не удержит нас».

Чьи это были мысли: его или их?

Ему казалось, что его вырвали из собственного тела. Он пытался зацепиться за свой собственный разум.

– Я Ларк. А вы Объединенные, – шептал он, пытаясь себя успокоить.

«Стань одним из нас. Стань роем», – отвечали они ему, и их мысли сцеплялись с его мыслями.

Ему казалось, что он растворяется. Его дух был каплей в бушующем море. Он не хотел растворяться в них и сопротивлялся, потому что знал: если он сдастся, он больше не будет каплей. Он будет морем. Он перестанет быть Ларком и станет частью роя.

Рейна стояла недалеко от края плавающей сцены: за ним была вода. Она не видела, что там скрывалось.

Было темно. Иногда ей казалось, что она видела тень, проплывавшую под сценой, и следила за люками на ней.

– Ну, что вы думаете, мои дорогие борцы за свободу? Кто станет кормом для акулы, а кто спасется?

Их руки сжались в кулаки, и они смотрели друг на друга. Морфей уставился на стеклянную платформу под собой. Кассиан закрыл глаза. Он наверняка знал, что его шансы не очень велики после всего того, что он сделал. Ларк смотрел наверх, когда Рейна взглянула на него. Он будто почувствовал ее, и его взгляд прожигал ее сердце.

– Расскажешь нам о своем решении, принцесса? – спросил Болт. – Тогда встань на место того, кого ты хочешь спасти.

Она хотела что-то сказать, какие-то важные слова, но лица зрителей были будто бы закрыты. Как и их сердца. Это было как в душевой комнате, но теперь речь шла не о бритье волос или унижении, а о жизни и смерти. Ни одна речь в мире не заставит их изменить мнение. Они думали, что все знают и делают все правильно. В этом была проблема справедливости: она была всего лишь иллюзией.

– Ну, судя по всему, она никого не хочет спасать, – сказал Болт, торжествуя, когда увидел, что Рейна не сдвинулась с места. – Это значит, что она сочла свою жизнь важнее, чем жизнь этих молодых людей. Они станут кормом для акул.

«Ты не изменишь мнения окружающих, пытаясь их переубедить. И не изменишь его, если будешь биться головой об стену. Поверь мне, я пробовала и то, и другое, – говорила Шторми. – Вероятность переубедить их очень мала».

– Он и я. Мы позаботимся друг о друге, – тихо сказала она.

В это мгновение, когда она посмотрела в желто-золотые глаза, она поняла, что поступает правильно. Когда она приняла решение, ее страх исчез. На его месте осталось только спокойствие. Горькое спокойствие, усмирившее ее дрожащие руки и ее разум.

Ей все стало понятно. Болт хотел шоу, и он его получит. Но она не будет участвовать в его игре.

Если она умрет сегодня, она будет надеяться, что существует жизнь после смерти. Жизнь, в которой она снова будет рядом со Шторми. Она была готова.

Но она не встала на место Ларка. Не встала на место Морфея или Кассиана. Она повернулась и прыгнула в бассейн прямо со сцены. Не чтобы не умирать без боя, не чтобы не жертвовать собой, не чтобы стать чьим-то кормом. А просто чтобы убить чертову акулу.

Ларк вдруг очнулся, увидев, как тело Рейны исчезает под водой. В то же мгновение свет в бассейне включился, и стало светло: они увидели огромную акулу, поднявшуюся со дна бассейна. Рейна не уплывала от нее. Она плыла прямо к ней, хотя и знала, что у нее нет шансов. Она была безоружна, и акула лучше знала свою территорию.

– Райана! – одновременно крикнули Морфей и Кассиан. Они хотели прыгнуть, но охранники крепко их держали. Публика затаила дыхание. Люди напряженно уставились в экраны, когда увидели, как гигантская акула, больше похожая на машину для убийств, столкнулась с Рейной.

«Помоги ей», – прошептал Ларк. Он чувствовал присутствие своего стража под бассейном. Его глаза смотрели сквозь воду и стекло, и Ларк тоже все видел;

«Мы едины, – шептали ему голоса. – Мы тебе поможем».

Он знал, что делать, и упал вниз, двигаясь к краю бассейна. Никто не держал его. Его пальцы коснулись прохладной воды, и он смотрел в голубую бесконечность под собой.

«Мы едины», – сказал он.

Он сделал вдох, перелез через край и нырнул в воду.

Ларк почувствовал легкость. Он летел туда, и на мгновение его охватила паника. Он не умел плавать.

В Сером округе не было рек или озер, которые не были бы отравлены. Он хотел вниз. Он слышал удивленные крики и чувствовал руки, пытавшиеся его удержать. Но никто не верил, что он мог спасти Рейну. Он был всего лишь Тройкой, калекой. Но при этом он был силен. Он не хотел быть бесполезным мячом, который бросают из стороны в сторону. Никогда больше.

Он хотел спасать дорогих его сердцу людей и защищать их. Поэтому он закрыл глаза и нырнул вслед за Рейной.

Ларк чувствовал, что его страж оставил Розу в стороне и вошел в замок. Части машины изменили форму, когда схватили Ларка. Они обвивались вокруг его тела и вокруг его ног. Их сила стала его силой. Он схватил Рейну, которая удивленно посмотрела на него. Он прижал ее к себе. Как раз вовремя. Акула-мутант коснулась его ног, но их невозможно было повредить.

Акула снова укусила его, не понимая, почему этот маленький мальчик не ломается. Она ударилась о металл. Оба тела болтались в воде, когда акула попыталась откусить его голову. Ларк чувствовал, как Рейна вцепилась в него. Несмотря на силу мутанта, Ларк его не боялся. Страж принял свою прежнюю форму и вцепился в акулу, его длинные ноги раздвинули ее длинную челюсть. Его конечности разрезали ее, и бассейн наполнился кровью.

Ее было так много, что она закрыла зрителям весь обзор. Никто не видел, как акула сражалась с машиной. Они слышали только шум и чувствовали, как вибрация сотрясает бассейн.

Ларк и Рейна болтались в воде, в этом невесомом мире воды и крови. Он видел ее растерянный взгляд. Он медленно погладил ее по щеке, а затем сказал:

– Не бойся, я тебя держу.

Она посмотрела на него и коснулась его ног, покрытых металлической оболочкой. Могло показаться, что они потянут его вниз своим весом, но на деле они были очень легкими. Будто они были его частью.

Но они были чем-то большим, чем просто вторая кожа. Он чувствовал, как они расширялись. Они были теперь не только на его голенях, но и на его мышцах и костях. Ларк чувствовал, как его раны зарастали, а металл придавал сил его слабому телу. Он чувствовал их не только в ногах, но и по всему телу.

Он посмотрел Рейне в глаза и улыбнулся, увидев знакомую теплую и дикую зелень в них. Какая-то его часть хотела остаться здесь. Другая его часть мечтала о будущем, которое могло его ожидать. Когда он был Единицей, у него были неплохие шансы. Он бы прошел обучение на часового. Возможно, его бы разместили в Авентине или Белой Жемчужине. С его семьей все было бы хорошо. Он подумал о том, какая бы у него была зарплата и как хорошо он мог бы лечить свою сестру. Он бы частенько встречался с Хейл, чтобы поесть с ней лимонного пирога и поболтать о прежнем времени. А Рейна… На мгновение он попробовал представить себе, каким могло быть его будущее. Но эти мысли ускользали от него.

Они были мертвы. Его родители, Хейл. И от всех его желаний и надежд оставались только бледные тени.

Ларк почувствовал, как стекло бассейна потихоньку трескалось. Он видел первые трещины глазами своего стража. И вместе с бассейном треснуло его желание сопротивляться. Капля его души растворилась и поприветствовала море. Он чувствовал, как его страж подобрался к нему, чтобы помочь, и Ларк прижал Рейну к себе. В любой момент стекла могут треснуть.

Зрители бы тоже заметили это, если бы не смотрели на выпрыгивающего из воды гигантского паука, у которого на спине сидели Тройка и Благословенная без волос.

– Ты и я. Мы позаботимся друг о друге, – прошептал он.

Последний раз. Это было их прощанием. Он прощался со всем тем, что было, и со всем тем, что могло случиться.

Он положил руку ей на талию, и она повернулась к нему. Они были так близко, что он чувствовал ее сердцебиение. А затем она подошла к нему ближе и поцеловала его. Он ощутил, как теплое чувство наполняет его, и на мгновение он засомневался в своем решении. Он не хотел идти, не хотел оставлять ее. Никогда.

Но было уже поздно.

В это мгновение бассейн треснул, наполняя комнату водой и кровью. Но сломалось еще кое-что: его имя, его воспоминания. Все это исчезло за шумом голосов. Ларку не было больно, когда он отпустил себя. Его унесли волны большого моря.