Глава 22
Операция
Мои спутники явно растерялись. Я видел, что люди не могут решить – то ли бежать на помощь, то ли разворачивать телеги, пока нас не заметили. И все боятся первыми сказать свое мнение. С одной стороны, проигнорировать чужую беду нельзя. Там такие же крестьяне, и отправься мы чуть раньше – нападали бы сейчас на нас. С другой стороны, рисковать своими жизнями, жизнями своих детей… Легко быть храбрым, когда за тобой никого нет. А если ты знаешь – стоит тебе помереть, и родные пойдут по миру, становится уже не так просто решиться. Я очень хорошо понимал, о чем сейчас думают мои спутники, и осуждать их не мог. Более того, возможно, я бы предпочел избежать драки. У меня важный груз, и ответственности за других не меньше. Больше тысячи людей и не-людей ждут моего возвращения. Да и вряд ли тем ребятам впереди грозит смерть – все-таки трупы оставлять за собой слишком опасно, искать будут азартнее. И работники ножа и топора об этом прекрасно осведомлены. Все, что грозит владельцам того обоза – лишиться части ценностей. Даже не всех. Разбойников не очень много, и они пешие. Даже если коней уведут, то сами телеги забирать не станут – негде тут телегу укрыть, да и не уйдешь с ней далеко. Нет, в этой ситуации я бы определенно предпочел пройти мимо. Если бы не одно но: это нападение ведь не случайно. Вряд ли я ошибусь, если предположу, что это мои соотечественники из тайной стражи поспособствовали появлению в этих местах такому количеству бандитов. Значит, в этом нападении есть и доля моей вины.
Поэтому я, не обращая внимания на растерявшихся крестьян, принялся соображать, чем вооружиться хоть немного. С парой метательных ножей да кинжалом в драку лучше не лезть. Самое паршивое, мне тоже высовываться не следовало. Арбалета у простого студента быть не может, как и меча. Продемонстрировать их – все равно что прямым текстом признаться: я не тот, за кого себя выдаю. Любая вещь из моего арсенала слишком дорога для простого студента. Да и не нужна – Согрес, страна мирная сейчас. Здесь если и есть у кого оружие, то хранится дома. Это у нас в Артании сейчас без хорошей защиты и вооружения можно только в городах находиться, да и то только днем. Так что содержимое моих седельных сумок для меня было сейчас недоступно. Я уже думал плюнуть на конспирацию, но в этот момент старый Тимо, наконец, сообразил, что происходит.
– Не понял! А чего вы еще тут-то? Ну-ка айда бить лохматых! Эй, пришлый, с нами?
Я усиленно закивал – не был уверен, что если ответить вслух, он расслышит.
– Во! Держи тогда. И вы все разбирайте! Да быстро, сказал же. Кто забоится – руки не подам больше.
С этими словами старик откинул рогожку со своей телеги и крышку короба, в котором обычно сложен инструмент для починки. У старого Тимо, как оказалось, там был совсем не тот инструмент. Мне, например, досталась настоящая булава. Оружие для меня совсем незнакомое, но даже так гораздо лучше, чем нападать на вооруженных разбойников, размахивая одним кинжалом. Я предпочел бы щит, но такого среди запасов старика не было. Ну или меч, который был только один, но брать его я постеснялся. Не по чину студенту такое оружие, не должен я уметь с ним обращаться. Остальные, получив четкие указания, с некоторым даже облегчением расхватали оставшийся арсенал – преимущественно такие же булавы, как и у меня, да пара топоров.
На помощь оборонявшимся бросились бестолково – просто рванули по дороге, не пытаясь скрываться, без попытки собрать строй. Я с трудом удержал рот на замке, так хотелось рявкнуть, чтобы разошлись в стороны от дороги. Ну в самом деле, нас десять человек, нападавших – тринадцать. Оборонявшихся я насчитал человек семь. В общем, преимущество не такое большое, чтобы бежать толпой. В результате я решил хотя бы сам глупостей не творить. Крикнул Хорсту, что зайду с другой стороны, и рванул в поле, чуть пригнувшись. Я решил обойти разбойников с тыла.
И не прогадал. Вопреки моим опасениям, бандиты были не сильно-то лучше крестьян в военном деле. То, что к жертвам спешит подкрепление, они заметили в последний момент. Если бы Хорсту с Тимо хватило ума нападать молча, на них бы и вовсе не обратили внимания до самой стычки, но за десяток шагов старикам вдруг пришло в голову подбодрить себя воинственными криками. Эффекта внезапности не получилось. Часть разбойников, семь человек, отделились от основной группы и кинулись навстречу крестьянам, остальные шестеро продолжали наскакивать на своих жертв. При ближайшем рассмотрении стало ясно, почему разбойники предпочли принять бой, а не разбежались, заметив новых противников – первые их жертвы уже еле держались на ногах. Да там изначально сражаться было некому – я с удивлением увидел, что четверо из пяти оборонявшихся – дети, лет двенадцати. И все они уже ранены. Только последний, взрослый бородатый мужик, оставался до сих пор цел, и даже довольно ловко отбивался длинным мечом, но долго так продолжаться не могло. По лицу бойца стекали крупные капли пота, щит был изрублен. Боец устал и едва держался.
Я же, как и планировал, зашел к нападавшим с тыла, да еще чуть позже, чем в драку ввязалась команда Тимо, так что остался никем не замеченным. Бить в спину, может, и нечестно, зато очень эффективно – к тому времени, как на меня обратили внимание, двое бандитов были мертвы. Еще одного я успел оглушить булавой, прежде чем они успели перестроиться. Оставшиеся трое бандитов, увидев такую скорую расправу, решили судьбу не испытывать, рванули куда-то дальше по дороге, даже не предупредив занятых дракой с крестьянами товарищей.
Появилось время, чтобы взглянуть, как там дела у моих спутников. Увиденное мне не слишком понравилось. Несмотря на отчаянную храбрость и злость, с которой семьи Тимо и Хорста дрались, дела у них шли не очень. Я успел заметить, что с нашей стороны уже появились раненые – Тимо получил укол в руку, а вот старший сын Хорста уже и вовсе отошел в сторону, зажимая живот. Сквозь пальцы обильно капало красным. Да и вообще, смотреть, как бестолково размахивают оружием временные попутчики, было больно. Кто так делает?! Даже откровенно неумелые бандиты работали с оружием лучше!
На то, чтобы оценить обстановку, ушло не больше секунды. И опять я оказался за спинами разбойников – очень удачное положение. Не дожидаясь, пока теснившие друзей разбойники обратят внимание на изменение обстановки, я повторил свой наскок. Пара ударов булавой, и вот осталось всего трое бандитов. Получив, наконец, преимущество, крестьяне все же смогли расправиться с оставшимися противниками. Убивать не стали, но побили от души, после чего связали и побросали в телеги как выживших, так и тех, кому суд уже не грозил.
Я в этом не участвовал – осматривал Карла, старшего сына Хорста. Рана у мужика была неприятная. Еще во время драки я заметил, что он получил удар в живот, но все-таки надеялся, что обойдется рассечением. Зря. Карл сидел, привалившись к тележному колесу, бледный, с бисеринками пота на лице. Увидев, что я подошел, мужчина жалобно улыбнулся:
– Прямо в брюхо засадил. Я и сделать ничего не успел. Да и не обратил сразу внимания. А потом чувствую – больно. А сейчас уже не сильно больно, но паршиво. Хана мне, да? Жену с детьми жалко. Расстроится. И отец тоже. Будет думать, что он виноват…
Дослушивать монолог раненого я не стал. Пришлось рявкнуть на увлеченных расправой с разбойниками товарищей, что нужна помощь – только тогда они, наконец, обратили внимание на несчастного Карла. Хорст, когда понял, что произошло с сыном, побледнел еще сильнее, чем сам пострадавший.
– Место на телеге очистить! – приказал я. – Материю подстелить. Воду мне чистую, быстро. И разводите костер, нужен кипяток.
Часть мешков с телеги были сброшены мгновенно, нашлось и чистое полотно. Карла аккуратно уложили на спину, я заставил его согнуть ноги в коленях. Срезал рубаху, чтобы не шевелить лишний раз раненого.
– Да зачем, – вяло протестовал Карл. – Все равно ведь. В живот же…
– Заткнись и не лезь под руку. Сумку мне мою принесите, быстро!
Пока несли седельную сумку, я убрал руки Карла от живота. Рана мне не понравилась. Укол мечом пришелся в правый бок. Снаружи крови было не так уж много, но судя по бледности и выступившему холодному поту, можно не сомневаться – где-то внутри кровотечение. Сильное. Короткий приступ паники я подавил. Мне не приходилось до сих пор лечить проникающие ранения в живот, как-то миновала меня подобная участь, однако я не раз присутствовал при операциях, которые проводил отец. В любом случае других лекарей поблизости не наблюдалось, так что выбора не было. Как раз принесли сумку, я принялся доставать инструменты, попутно раздавая указания:
– Пусть кто-нибудь срочно едет в Заячьи Дорожки, ищите лекаря. Как можно быстрее! Я сам такое не лечил, не знаю, справлюсь ли. И Тимо перевяжите, а то кровью истечет, – я обратил внимание, что старик так и крутится вокруг, не обращая внимания на собственную рану. – И где мой кипяток?
Впрочем, кипяток мне был не так уж необходим. На то, чтобы прокипятить инструменты, все равно не было времени, я рассчитывал обойтись для дезинфекции собственным запасом спирта. Но сначала нужно было усыпить Карла. Можно было попытаться воспользоваться собственными силами, но я не был уверен в результате. Такие вещи у меня стали получаться совсем недавно, да и то через раз. Зато у меня был запас сонного зелья для стрелок. Им я и воспользовался – уколол раненого в шею, дождался, когда он обмякнет. Достал инструменты, разложил их на чистой тряпке. Тщательно протер спиртом.
– Свен, пожалуйста… что угодно… По гроб жизни богов за тебя молить буду… Четверо детей у него… – Я только теперь обратил внимание, что Хорст не прекращает молить о помощи, бессвязно, растерянно, отчаянно. Да и вообще вокруг собрались все, включая спасенных от ограбления.
– Дядька Хорст, мне нужны будут лечебные травы.
– Какие? Какие, Свен? Только скажи. Я их не знаю, но мы все поможем, правда.
– Подорожник знаешь? – уточнил я.
– Конечно знаю! Круглый такой, да?
– Именно. Собирай как можно больше. Пусть все собирают, только оставьте мне Герда, чтобы помогал, и еще кого-нибудь оставьте, чтобы за пленными следил. И насобирайте как можно больше!
Подорожник, конечно, нужная штука. Как только ни используют эту траву для лечения, вот только в данной ситуации он мне даром не нужен. Мне нужно было, чтобы все лишние ушли, не стояли над душой, а подорожник просто первое, что пришло в голову. Моя маленькая хитрость сработала – рядом остался невозмутимый и очень спокойный Герд, остальные испарились, как утренняя роса в жаркий полдень. Я вновь повернулся к пациенту, и, наконец, сделал первый разрез.
Не знаю, сколько времени заняла операция. Я был слишком сосредоточен на своих действиях, чтобы замечать окружающее и отслеживать течение времени. Я сделал длинный разрез – возможно, более длинный, чем необходимо, но мне было плевать. В первую очередь попытался осушить брюшную полость, но кровь все прибывала. Не знаю, каким чудом мне удалось найти причину – слишком мало опыта. На картинках в книгах все выглядит совсем иначе, чем у настоящего, живого человека. Если бы не отцовские наставления, мне бы точно не удалось ничего сделать. Тем не менее я все-таки нашел. Печень. Кровь прибывала из печени – стоило пережать печеночную артерию, и удалось, наконец, осушить рану. Я не слишком хорошо помню, что делал дальше. Машинально отсчитывал секунды, одну за другой – если слишком надолго оставить артерию пережатой, Карл умрет. Я все-таки смог ушить поврежденную артерию и рану в самом органе. Энергию направлял так обильно, что, казалось, швы и не нужны – края схватывались сами. Чуть расслабился только после того, как освободил печеночную артерию. Кровь начала наполнять сосуды, и я с восторгом и некоторым удивлением чувствовал, что разрывов нет. Впервые я смог ощутить ток крови не у себя, а у кого-то другого! Теперь, когда брюшная полость была освобождена от лишней крови, можно было провести ревизию. Удивительно, но больше ничего не пострадало! Если бы не ранение печени, я бы сказал, что Карлу повезло. Впрочем, ему и так повезло. Я чувствовал, что организм мужчины уже начал справляться с повреждениями. Вряд ли он встанет на ноги в ближайшие пару недель, но еще несколько минут назад он умирал, а сейчас – нет. Удивительное чувство. Осталось только зашить разрез на животе. После того, что мне довелось проделать за несколько минут до этого, сущая ерунда.
Подняв голову, я с удивлением заметил, что уже темнеет. Рядом стоит Герд, направляя на живот раненому свет яркого фонаря, а по правую руку от меня незнакомый мне мужчина со щегольской бородкой и аккуратно завитыми усами.
– Браво, молодой человек! Без преувеличения скажу, что вы – настоящий талант! Истинное удовольствие было наблюдать за вашей работой! Скажите, как часто вам приходилось делать подобные операции?
Я ошеломленно потряс головой. Судя по скрывшемуся за горизонтом солнцу, с начала операции прошло часов пять.
– Ни разу, – я, наконец, решил ответить. – Только ассистировать. А вы?
– Доктор Марк Дункле к вашим услугам, – улыбнулся мужчина, видя мои затруднения. – Находился в Заячьих Дорожках проездом и уже готовился распить бутылку вина в компании с попутчиками, когда меня прервали ваши друзья. Разрешите еще раз высказать свое восхищение вашим мастерством. Вы отлично провели операцию, а уж контролю энергии я могу только позавидовать! Зря, зря говорят, что Глеотинский университет стал выпускать недоучек! Просто восторг! Честно говоря, когда услышал, что недавний выпускник взялся оперировать ранение брюшной полости, я ждал худшего. Боялся, что найду здесь покойника, но надеялся предотвратить непоправимое или хотя бы исправить ваши ошибки. Но мне не пришлось вас поправлять! Если быть совсем честным, я вообще не уверен, что мне удалось бы лучше проделать то, что сделали вы! Я вам завидую белой завистью! Обязательно отпишу мэтру Лоренцу о ваших успехах – вы ведь у него учились? Ох, молодой человек, я со своими восторгами совсем не вовремя. Вы же едва на ногах держитесь! Впрочем, неудивительно…
Это я позволил себе слегка пошатнуться и опереться о борт телеги. И притворства в моих действиях почти не было, хотя это проявление слабости я устроил как раз после того, как восторженный доктор начал вспоминать преподавателей университета, в котором я никогда не учился. Видя мое состояние, доктор Дункле решил отложить расспросы на потом – очень удачно. К тому же он великодушно наложил повязку и помог собрать инструменты, да и рану старого Тимо зашил.
Только после этого наш разросшийся обоз наконец продолжил движение. Разбойников, кстати, уже забрали – как оказалось, пока я был занят ковырянием во внутренностях несчастного Карла, приезжали стражники, забрали пленных и тела. Меня отвлекать не стали. Оставшиеся пару километров до Заячьих Дорожек я провел с комфортом, лежа на телеге и созерцая медленно вращающееся над головой небо – сил на операцию потратил столько, что голова кружилась как после хорошей попойки. Смешно, но голова моя покоилась на огромном мешке, туго набитом листьями подорожника – оказывается, Хорст со товарищи как косой прошлись по ближайшим окрестностям, начисто ободрав все запасы лечебной травки. Даже доктор Дункле не смог остановить отца Карла, который с маниакальным упорством продолжал набивать мешок, руководствуясь моим указанием. Я не стал разочаровывать старика и объяснять, для чего мне понадобилось так много этой травы. Решил, что дам рецепт какого-нибудь полезного отвара, которым надо поить больного. Вреда не будет, и Хорст не поймет, что от него просто хотели избавиться на время операции.
