Глава 14
Стычка в подворотне
Мне много чего хотелось ответить, но я промолчал. Все равно как-то повлиять на ситуацию я не мог. Оставалось только надеяться, что Говорна не вляпается в неприятности, а еще, если тайники выйдут раньше, чем я выберусь из канализации, шаманка сможет заставить Ингу остаться. Я постарался выкинуть из головы переживания – мне предстояло, в свою очередь, не попасться охране Закса.
«Будь там осторожнее», – буркнул я.
Больше не колеблясь, я тщательно связал своего пленника, уделив особое внимание кляпу. Вообще-то, у меня с собой была духовая трубка с иглами, смазанными сонным зельем. Одной из таких иголок воспользоваться было бы гораздо надежнее, но в том-то и дело, что надежность мне сейчас была не нужна, наоборот, я накручивал узлы один за другим, вязал даже чересчур тщательно. Если парень не дурак, сбросить все нагромождения, что я в изобилии накрутил ему на руки, будет не так уж сложно. Судя по насмешливому взгляду, который он на меня бросил, можно было надеяться, что он действительно профессионал и освободиться сможет. Впрочем, если этот хитрый Игнатий не сможет развязаться в ближайшие полчаса, я переживу. Не страшно, переполох и так поднимется, уж я позабочусь. Вообще-то, я даже облегчение почувствовал, что не нужно будет убивать парня. Если бы я действительно собирался тихо украсть склянку с кровью, лишний свидетель мне был бы не нужен. Пускай я скрывал свое лицо, но мало ли что он мог про меня рассказать? Как-то ведь догадался, что я артанец. Возможно, это слабость и чистоплюйство, тем более это был бы далеко не первый разумный, которого я убил, но я всегда убивал только тех, кто нападал на меня или моих близких. Даже устроив тот рейд по тылам первородных, мы защищали своих. И мы не убивали женщин и детей. И прикончить ни в чем неповинного парня, который просто выполнял свою работу, значит потерять часть себя. Я был ужасно рад, что этот выбор передо мной не стоит, что теперь мне выгоднее, чтобы пленник остался жив.
Игнатия я оставил в камере, заперев внешний засов, и спешно покинул тюремный коридор. Теперь предстояло самое интересное.
Замок на двери в сокровищницу вскрыть оказалось гораздо сложнее, чем тюремную дверь, но я все-таки справился. Сделав несколько коротких вдохов, чтобы приготовиться к тому, что сейчас произойдет, я резким движением распахнул дверь, замер на секунду и швырнул внутрь сокровищницы прихваченную из комнаты охраны табуретку. Это, кстати, оказалось лишним – как только дверь распахнулась, откуда-то сверху, приглушенный перекрытиями, раздался звон, какой бывает, если ударить чем-то тяжелым по большой медной тарелке. Так что табурет был лишним.
Господин Закс не концентрируется на чем-то одном, он просто любит редкости. Свои финансовые активы господин Закс предпочитает пускать в дело – насколько мне известно, у него уже есть какое-то предприятие на территории Согреса и, возможно, не одно. Думаю, у него есть какая-нибудь «подушка безопасности», но и ее он хранит в банке, как и положено столь респектабельному господину. Так называемая сокровищница – это всего лишь комната, в которой он хранит свою коллекцию ценностей. То, чему нельзя дать точный эквивалент в маленьких желтых кругляшках, в банке не принимают, а если и примут, Заксу такое не подойдет. Он ведь коллекционер, а настоящий коллекционер должен иметь возможность в любое время дня и ночи полюбоваться с таким трудом добытыми экспонатами.
На полках, подсвеченных слабым светом моего фонаря, лежали разные предметы. Золотая чаша довольно грубой отделки, цветок, искусно вырезанный из полудрагоценного камня, вся покрытая мелкими трещинами фарфоровая тарелка, искусно украшенный изумрудами золотой кинжал. Я понятия не имел, в чем именно заключается ценность этих и других вещей. Возможно, знай я их историю, мне захотелось бы непременно прихватить что-нибудь – глупо утверждать, что я равнодушен к ценностям.
Однако было поздно. Я еще успел увидеть, как табурет врезается в стеллажи внутри сокровищницы, что-то с грохотом и звоном сыплется на пол. «Вот ты вандал, лан Эрик Варден, – попенял я себе на бегу. – Наверняка ведь что-то ценное уничтожил!» Возможно, это ужасно недостойно, но в тот момент я чувствовал огромное удовлетворение. Впрочем, предаваться злорадству было некогда. Дверь тюремного блока я закрывать не стал. Пробегая мимо камеры, в которой запер пленного охранника, услышал, как он пытается выломать дверь. Значит, уже освободился. Шансов выбраться из камеры у него нет, слишком надежный засов. Это и не нужно, достаточно будет, что его попытки быстро привлекут внимание. Если повезет, Игнатий расскажет, что я запер его и ушел к сокровищнице. То, что я уже вернулся обратно, он видеть не мог. Есть надежда, что от меня не слишком разит дерьмом и те, кто будут выяснять, как я сюда попал, не вспомнят про канализацию – это еще сильнее насторожит гостей из Артании. Куда мог деться вор, который не добился своего и, возможно, находится на территории поместья? И стоит ли ждать, когда он еще раз проявит себя?
Знание о том, что поместье скоро будет кишеть разъяренной охраной, здорово мотивирует. По крайней мере, в канализацию я запрыгнул почти без колебаний. Нащупывать высокие сапоги и облачаться заново в защитную одежду времени не было, как и особого смысла. Грязнее я все равно не стану. Через то злосчастное колено в трубе мне тоже удалось пролезть гораздо быстрее, чем в прошлый раз – должно быть, потому, что сейчас на мне было накручено гораздо меньше всевозможной одежды. Уровень воды в основной трубе заметно повысился, но мне было некогда выяснять причину – слишком торопился.
Изначально я рассчитывал выбраться из канализации там же, где начал свое путешествие – за городом. Жаль, что все планы уже давно пошли коту под хвост – теперь мне необходимо было как можно быстрее оказаться поблизости от поместья Закса. Основной трубы я достиг, наверное, всего за десять минут, и это несмотря на то, что теперь со мной не было фонаря – я ухитрился забыть его рядом с сокровищницей. Впрочем, так оказалось даже лучше. Уже светало, поэтому пятно слива я заметил заранее – оно выделялось на фоне темных внутренностей трубы. Слава богам, решетка не была вмурована в мостовую, достаточно было пару раз ударить снизу, чтобы прутья выскочили из пазов.
Полагаю, зрелище, которое могло бы предстать перед случайными свидетелями, окажись таковые в окрестностях, было бы кошмарным. Нечто омерзительно-гадкое, распространяющее вокруг себя такое амбре, что глаза слезятся, лезет из-под земли с невнятными, но самыми грязными ругательствами. Стало понятно, почему последние метры пришлось брести уже по пояс в нечистотах – оказывается, к утру пошел дождь. Пожалуй, еще час и пройти этой дорогой стало бы невозможно. Я отметил этот факт краем сознания, но отбросил как несущественный. И именно в этот момент я услышал Говорну:
«Эрик, ты там скоро? Они уже выходят».
«Скоро. Я уже на поверхности, всего в квартале от вас. Скажи мне, по какой улице они двинутся, я пойду наперерез. Когда скажу, снимай тех, кто идет сзади. Сонными иглами, убивать, по возможности, не будем» – Я мысленно выругался. Как она скажет мне название улиц, если понятия не имеет об этих самых названиях? Сам-то я изучил прилегающую территорию еще в прошлый раз…
«По крайней мере, опиши, где по отношению к поместью она начинается», – начал было я, но Говорна меня прервала:
«Улица Краснодеревщиков. Только ты поторопись, они быстро идут. Трудно идти за ними так, чтобы не замечали».
Интересно, откуда гоблинше известны названия улиц? Плевать, не до того. Улица Краснодеревщиков – это удачно. Похоже, решили не задерживаться в городе. Мне это только на руку – достаточно пробежать Пьяный переулок, и окажусь на месте.
«Я уже на месте, – просигнализировал я напарнице через минуту. – Понять бы только, вы уже прошли мимо меня или пока нет? Хотя стой, я их слышу. Через минуту начинаем. Ты готова?»
«Готова»
«Стреляй, как только упадет первый».
За эти несколько секунд ожидания я даже отдышаться не успел, только приготовил духовую трубку. Да и как тут отдышишься, если нужно замереть и не отсвечивать? Я и без того распространяю вокруг такую вонищу, что даже мертвый заинтересуется. Не стоит настораживать врагов еще и хриплым дыханием.
Первый выстрел вышел удачным. Игла с сонным зельем попала за ухо тайнику, так что тот только удивленно потянул руку к голове, чтоб выяснить, что за злобная мошка его укусила. К тому времени, как он зашатался, я успел снарядить духовую трубку еще раз и выстрелил снова – на этот раз не так удачно. Теперь игла вошла в щеку представителю тайной стражи. Тут уже не обманешься. Опытный тайник сразу сообразил, что дело нечисто. Прежде чем потерять сознание, мужчина успел закричать.
Я все-таки надеялся, что успею выпустить еще одну иглу, но напрасно. Эти ребята реагировали удивительно быстро – в мою сторону уже бежали двое других тайников. Я едва успел выхватить кинжал, отражая удар первого из нападавших. Шаг назад, чтобы получить возможность маневра, ответный удар встречает блок, обманный финт – и мне удается ранить противника. Однако успех не полный – в следующую секунду мне приходится уклоняться от удара подоспевшего напарника первого тайника. Теперь, когда они вдвоем, мне приходится гораздо тяжелее, я едва успеваю обороняться. Если бы не успел ранить одного из них, было бы совсем плохо. У этих парней опыта обращения с кинжалами побольше, чем у меня. Даже с первородными было проще.
Мы танцевали уже несколько секунд. Раненый противник слабел – его рукав все сильнее тяжелел от крови, мне даже удалось ударить еще раз, в ногу. Теперь моя победа дело времени, один на один я справлюсь. Жаль только, времени-то у меня и нет. Я не видел, скольких успела уложить Говорна, но даже если двоих, как и я, оставался еще один. Наверняка тот, у кого склянка с кровью. И на помощь напарникам он не спешит. Это значит, что он уже бежит и каждая секунда отдаляет меня от возможности перехватить ценный груз. Я даже попытался использовать магию, заставить время замереть – и, конечно, напрасно. Слишком мало времени прошло с тех пор, как я выложился в последний раз. Ничего не вышло, стало даже хуже – я отвлекся, на мгновение потерял концентрацию и получил шикарный порез через всю грудь. Пока не страшно, но теперь и я начну слабеть от потери крови. Ярость и разочарование подстегнули силы, я наконец смог выстроить соперников в одну линию, и пока тот, что был ранен, оставался без поддержки напарника, я успел еще раз полоснуть его по рабочей руке. Этого он не выдержал, выронил нож. Защититься от удара рукоятью кинжала в челюсть ему было нечем, и я остался один на один со вторым соперником. Стало чуть легче, но время все равно уходит! Я перестал так старательно заботиться о собственной защите – это принесло свои плоды. Ценой нескольких порезов мне удалось заблокировать кинжал противника. Обе мои руки тоже заняты. Ерунда, зато голова свободна. Удар лбом в лицо получился смачный. Тайник отшатнулся, брызнула кровь из разбитого носа. Еще пара ударов, и этот мой противник тоже не представляет опасности.
Тратить время на добивание было бы слишком расточительно. Я, наконец, вырвался из переулка. Улица Краснодеревщиков пуста. В тусклом свете фонарей я заметил четыре тела – два моих и еще двое, усыпленных Говорной. Ни самой шаманки, ни последнего гостя Закса не видно. Я рванул обратно к дому магната, надеясь, что верно выбрал направление. Следить за тем, что происходило на улице, времени не было, но, кажется, мимо переулка, пока мы дрались, никто не пробегал. Я бежал изо всех сил. По самым скромным подсчетам выходило, что драка в переулке заняла секунд сорок. За это время последний из тайников мог добраться до соседней улицы, затеряться. Сейчас он вернется к Заксу, и черта с два мне удастся его выследить. Плевать! Сейчас меня больше волновала Говорна. Где девчонка? При всех ее достоинствах, мастерством ножевого боя она похвастаться не могла, как и скоростью бега. В голове билась одна мысль: «Только бы она была жива. Плевать на все, лишь бы Говорна была жива!»
Плавный изгиб улицы. Я бегу по центру – на случай, если беглец, прикончив шаманку, решит вернуться и разобраться с преследователем. Я резко останавливаюсь – вижу две фигуры, стоящие рядом, а у их ног – похожая в темноте на кучу тряпья третья. В глазах все плывет от быстрого бега и потери крови. Плевать. Если Говорна мертва, я отомщу. Откуда взялся еще один? Их ведь было семеро?
– Ну не плачь, что ты! – слышу я причитания Говорны. – Он и не умер вовсе. А ты мне жизнь спасла!
Жива! Я пошатнулся и чуть не рухнул – напряжение отпустило, удерживать себя в вертикальном положении стало сложнее. Доковыляв до подруг, я повалился на колени возле раненого и принялся обыскивать. Тайник уже доходил – метательный нож Инги пробил ему легкое, воздух с шумом выходил из отверстия, пузырилась кровь.
– Эрик, я его убила? – дрожащим голосом спрашивает актриса.
– С ним все будет в порядке, не беспокойся, – соврал я, продолжая искать заветный сосуд. Нашел! Склянка оказалась зажата в руке умирающего. С трудом отогнув пальцы, я передал добычу Говорне.
– Возвращайтесь в гостиницу. Постарайтесь, чтобы вас никто не увидел. Я позабочусь о нем и тоже подойду.
Слава богам, девушки не стали спорить. Говорна увела все еще всхлипывающую Ингу, а я так и сидел возле лежащего тайника до тех пор, пока он окончательно не затих. Вынув метательный нож из раны, я с трудом поднялся и потащил покойника к ближайшему канализационному люку. Сегодняшняя ночь проходит у меня под знаком канализации. Просто наваждение какое-то. И завершится она так же дерьмово. Я тащил мертвого тайника, оставляя на камнях мостовой дорожку из его и своей крови. Ерунда. Дождь, всю ночь моросивший, сейчас только усиливается. Уже через час никаких следов не останется. «Я не мог ему помочь», – говорил я себе, но где-то в глубине души знал – мог хотя бы попытаться. Но не стал. Этот человек слишком много видел, он видел Говорну и Ингу, он слышал, как меня называли по имени. Нас ведь будут искать. Обязательно будут. Остальные тайники не знают, кто на них напал. Моего лица, скрытого за вонючей повязкой, никто из них не видел. Никто из них не слышал моего голоса. И я не стал его лечить. Человека, который не сделал мне ничего плохого, который просто выполнял свою работу, свой долг – так, как он его видел. Черт возьми, я сам на него напал… и подговорил напасть Говорну.
Меня шатало, я с трудом стоял на ногах. Слишком много крови потерял – она до сих пор продолжала сочиться из раны. Со стоном я оттащил решетку. Перевалил тело, которое с плеском рухнуло вниз. Отличная могила для того, кто просто выполнял свой долг. В какой-то момент мне захотелось самому последовать за ним – показалось, что так будет справедливо. Я чувствовал себя таким дерьмом, что казалось, мне самое место в канализации. Еще и госпожу Краус в это втянул. Несмотря на браваду, несмотря на всю ее язвительность, она ведь просто девчонка. Актриса, певица. Благодаря мне ей пришлось окунуться в грязь.
Наверное, только мысль о Говорне и Инге заставляла меня все еще держаться на ногах. Было бы последним свинством оставить их одних, да еще с вещью, за которую уже убивали. И еще будут, тут даже сомнений никаких нет. Поставить решетку на место, встать. Нужно было уходить, и как можно быстрее – только сил не было. Гостиница слишком далеко, а я с трудом стою на ногах. Да и не могу я заявиться в такое респектабельное заведение в пропахших дерьмом и кровью лохмотьях.
Я уже толком ничего не видел, перед глазами все плыло, но я продолжал упорно переставлять ноги. Мыслей не осталось, кроме одной – надо убраться как можно дальше. Забиться в какую-нибудь нору. Те, кого мы усыпили иглами с сонным зельем, скоро очнутся. Или их кто-нибудь найдет. В какой-то момент я обнаружил себя на окраине города и сам удивился, как далеко мне удалось забраться. Запоздало подумал, что можно было бы все-таки попытаться вернуться в гостиницу, раз уж мне хватило сил дойти до окраин. С другой стороны, в таком состоянии двигаться в каком-то конкретном направлении я бы точно не смог, так не стоило и пытаться. Вокруг были какие-то времянки, старые, заброшенные склады. Я заполз в один, показавшийся мне более сухим, и, наконец, позволил себе отключиться.
