Глава 34
Десять минут спустя Ричер снова набрал номер Амос. Детектив ответила на звонок, и ему показалось, что она задыхается.
– Что случилось? – спросил Джек.
– Ложная тревога, – ответила Амос. – Мы получили информацию о местонахождении Каррингтона. Однако она устарела на два часа, и нам ничего не удалось выяснить. Мы всё еще не можем его найти.
– А Элизабет Касл?
– Нет.
– Мне нужно вернуться в город, – заявил Ричер.
Амос немного помедлила.
– Нет, – возразила она наконец. – Пока мы в игре. Компьютер отслеживает камеры, снимающие перекрестки у светофоров. Ни одна из машин, въехавших в город с юга второй волной сегодня утром, пока не попыталась вернуться обратно. Мы считаем, что Каррингтон еще в Лаконии.
– Именно по этой причине я нужен вам в городе. Какой смысл возвращаться после того, как его увезут?
– Нет, – повторила Амос.
– А в чем состояла ложная тревога?
– Предположительно кто-то видел, как Каррингтон входил в офис округа. Но никто его там не запомнил, и сейчас Каррингтона там нет.
– Он был один или с Элизабет Касл?
– Трудно сказать. В это время дня там много людей, и нам не удалось определить, кто и с кем там был.
– Дело происходило в архиве отдела переписи? – уточнил Ричер.
– Нет, в другом месте. Окружные офисы расположены по всему городу.
– У вас нашлась минута для древней истории?
Амос снова ответила не сразу.
– Для этого потребовалось больше минуты.
– Что вам удалось узнать?
– Мне нужен совет, прежде чем я смогу вам ответить. Совет от Картера Каррингтона по иронии судьбы.
– Почему?
– Вы спросили про нераскрытые дела. Я нашла одно. Для него не предусмотрен срок давности.
– Вы нашли дело о нераскрытом убийстве?
– Технически оно все еще считается открытым.
– Когда произошло убийство?
– В указанные вами сроки.
– В то время я еще не родился, – напомнил Ричер. – И не могу быть свидетелем. И конечно, преступником. Так что разговор со мной не приведет к правовым осложнениям.
– То, что мне удалось узнать, может иметь для вас значение.
– Кто жертва?
– Вы знаете.
– Неужели? – удивился Ричер.
– А кто еще это мог быть?
– Тот парень.
– Верно, – согласилась Амос. – Его видели лежащим лицом вниз на тротуаре, поздним сентябрьским вечером сорок третьего года. Он объявился снова, когда ему исполнилось двадцать два года, оставшись таким же ублюдком, как и прежде, и его убили. Два досье не связали между собой. Полагаю, тогда происходило слишком много всего. Шла война. Детективы приходили и уходили. У них не было компьютеров. Но сегодняшние инструкции гласят, что первый файл необходимо связать со вторым. И нет ни малейших сомнений, что нам так и следует поступить. Мы не можем сделать вид, что это два разных преступления. Следовательно, должны заново открыть дело об убийстве. Просто для того, чтобы выяснить, куда оно нас приведет. Прежде чем мы снова его закроем.
– Как именно его убили?
– Несколькими ударами кастетом.
Ричер немного помолчал.
– А почему убийство не раскрыли? – спросил он.
– Не нашлось свидетелей. Убитый был настоящим подонком, и никого его смерть не волновала. Единственный подозреваемый бесследно исчез. Тогда царил жуткий хаос, и миллионы людей перемещались с места на место. Это случилось сразу после Дня победы над Японией.
– Август сорок пятого года, – уточнил Ричер. – У полицейских было имя подозреваемого?
– Только прозвище. Да и то не из первых рук, кем-то случайно услышанное, сплошные тайны… Во многом с чужих слов и разговоров на улицах.
– А вы можете назвать мне это прозвище?
– Именно по этой причине нам пришлось заново открыть дело. Однако мы лишь впечатаем туда несколько абзацев.
– И каким было прозвище?
– Орнитолог.
– Понятно… Как скоро вам нужно впечатать несколько абзацев?
– Подождите, – сказала Амос.
Он услышал шаги, звук открывающейся двери и шуршание бумаги.
Сообщение.
Вновь шаги и стук двери.
– Я только что получила сигнал от полицейского компьютера, следящего за номерами автомобилей, – сказала Амос.
Она замолчала.
А потом, выдохнув, продолжила:
– Но это совсем не то, о чем я подумала. Никто не уезжал из города. Пока. Каррингтон все еще в Лаконии.
– Мне нужно, чтобы вы кое-что для меня сделали, – попросил Ричер.
Он все еще слышал шорох бумаг – Амос читала сообщение.
– Еще немного древней истории? – спросила она.
– Текущие события, – ответил Джек. – Университетский профессор сказал мне, что тридцать лет назад пожилой мужчина с фамилией Ричер вернулся домой в Нью-Гэмпшир после очень долгого отсутствия на иностранных берегах. Насколько мне известно, с тех пор он живет здесь с внучкой своего родственника. Я хочу, чтобы вы проверили это в о́круге. Мне нужно, чтобы вы попытались его найти. Может быть, он проходил регистрацию на выборах. Возможно, у него до сих пор есть водительские права.
– Я работаю на город, а не на округ, – напомнила ему Амос.
– Вы нашли то, что вам требовалось, о преподобном Бёрке. А он не живет в городе.
Он все еще слышал шорох бумаг.
– Как звали пожилого человека по фамилии Ричер? – спросила Амос.
– Стэн.
– Это ваш отец.
– Я знаю.
– Вы говорили, что он умер.
– Я был на похоронах, – подтвердил Ричер.
– Профессор что-то перепутал, – предположила Амос.
– Наверное, – не стал спорить Джек.
– А кем еще может быть ваш профессор?
– Похороны состоялись тридцать лет назад. Именно в это время мужчина по фамилии Ричер якобы появился в Нью-Гэмпшире после того, как отсутствовал целую жизнь.
– Что? – удивилась Амос.
– Отца хоронили в закрытом гробу, – продолжал Ричер. – Может быть, там лежали камни. Морская пехота и ЦРУ иногда работают вместе, и уверен, что они творят много очень странного дерьма.
– Это безумие, – сказала Амос.
– Вы никогда не слышали о подобных вещах? – осведомился Джек.
– Слишком похоже на голливудский фильм.
– Со сценарием, написанным по следам истинной истории, – добавил Ричер.
– Один шанс на миллион, – сказала Амос. – Я уверена, что большинство историй про ЦРУ ужасно скучные. И в не меньшей степени убеждена, что о морской пехоте – тоже.
– Согласен, – не стал возражать Ричер. – Один шанс из миллиона. Именно об этом я и говорю. Чуть больше нуля. Вот почему я хочу, чтобы вы это проверили. Назовите мою просьбу осмотрительностью с моей стороны. В противном случае я не исполнил бы свой долг. Вы собираетесь снова открыть дело, не имеющее срока давности, с вероятностью один шанс из миллиона, что главный подозреваемый еще жив, находится в вашей юрисдикции и является моим родственником. Я решил, что некоторые вещи следует уточнить заранее. На случай если мне нужно будет ему позвонить. Привет, пап, возьми адвоката, тебя собираются арестовать… Ну что-то в таком роде.
– Это безумие, – повторила Амос.
– Но шансы больше нуля, – повторил в ответ Ричер.
– Подождите, – еще раз попросила она.
Джек все еще слышал шуршание бумаги.
– Странное совпадение, – заметила Амос.
– Что именно?
– Наше новое программное обеспечение главным образом занимается тем, что отслеживает въезжающие и выезжающие машины при помощи технологии распознавания номерных знаков. Но, судя по всему, оно работает еще на нескольких уровнях и проверяет действующие ордера на арест, штрафы, а кроме того, ведет список общих замечаний.
– И?..
– Фургон, который мы сегодня видели, не в ладах с законом, – продолжала Амос.
– Какой фургон?
– «Чистка персидских ковров».
– В каком смысле? – уточнил Ричер.
– У него должны быть дилерские номера, – сказала Амос.
– Почему? – удивился он.
– Потому что его нынешний владелец является дилером.
– И не занимается чисткой ковров?
– Они вышли из бизнеса. И продали фургон.
* * *
Патти и Коротышка вернулись в ванную комнату, но очень быстро сдались. Битая плитка и покрытые пылью доски делали половину помещения непригодным для того, чтобы там находиться. Они вернулись обратно на кровать и сели рядом, отвернувшись от окна. Их больше не интересовало, опущены жалюзи или нет. Уже не имело значения, смотрит ли на них кто-то. Они шепотом обменивались короткими репликами, делали знаки руками, кивали и пожимали плечами, обсуждая разные вещи так быстро и незаметно, как только могли. Они пересмотрели исходные гипотезы и улучшили модель принятия решений. Кое-что стало понятнее, другое по-прежнему оставалось неясным. Они знали больше, но понимали меньше.
Очевидно, те шестеро мужчин, которые наблюдали за ними в окно, являлись командой противника. Их задача состояла в том, чтобы выиграть игру в пятнашки на участке в тридцать квадратных миль леса. Вероятно, в темноте. Вероятно, вместе с тремя ублюдками в лесу, исполняющими роль судей, посредников или маршалов, ведь в наличии имелось девять квадроциклов, в то время как четвертый, и последний, ублюдок останется в доме и будет наблюдать за камерами и слушать микрофоны, а также делать то, что они там обычно делают. Таким был их нынешний прогноз.
Тридцать квадратных миль. Шестеро мужчин. В темноте. Они уверены в успехе и не рассматривают возможность поражения. Квадроциклы им помогут. Они передвигаются намного быстрее, чем бегущий человек. И все же… Тридцать квадратных миль – это десять тысяч футбольных полей, совершенно пустых, за исключением случайно выбранных шести, в которых будет находиться по одному человеку.
В темноте.
Они чего-то не понимали.
– Может быть, у них есть очки ночного видения, – наконец прошептал Коротышка.
Его слова сразу вызвали каскад мрачных мыслей. Преследователи могут ездить гигантскими кругами, один за другим, словно бесконечная вертушка, и возле каждой точки каждые несколько секунд будет появляться кто-то из них. Между тем Патти и Коротышка попытаются пересечь траектории их движения под прямыми углами, как улицу с односторонним движением, но гораздо медленнее, чем они на своих квадроциклах. Возможно, противники смогут видеть их обоих в течение целых пяти минут. Будет ли вертушка вращаться медленнее?
Так много вопросов…
В том числе и самый важный: какие правила у этих пятнашек? Скорее всего, не такие, как на школьном дворе. Не шлепок по плечу. И не «бобовый пуф». Шестеро мужчин. Тридцать квадратных миль. Квадроциклы и приборы ночного видения. Уверенность в успехе.
Плохо.
И тут возникала необходимость принять самое главное решение: держаться вместе или разделиться? Они могут двигаться в разных направлениях, и это, возможно, увеличит их шансы. Даже больше. Если одного из них поймают, второй выиграет из-за того, что первый отвлечет преследователей.
И тогда кто-то из них сможет сбежать.
* * *
Ричер сидел в «Субару», стоявшем на засыпанной гравием обочине. Если органический джут – вранье, тогда и все остальное тоже. «Я тебе говорила», – напомнила ему задняя часть мозга. Эвакуатор приехал туда вовсе не из-за брошенной кем-то машины. Во всяком случае, всё не так, как в истории, которую им наплели. Элизабет Касл сказала, что такси не возят пассажиров так далеко. Таким образом, машина, оставленная клиентом, – чистой воды выдумка, часть фантастически замысловатого бреда. Вместе с мнимыми водопроводчиками, электриками, строителями, отключенными водой и электричеством.
Эвакуатор блокировал дорогу.
– О чем вы думаете? – спросил Бёрк.
– Я размышляю о том, где находились все люди. Мы видели одного парня, но рядом с мотелем припарковано четыре транспортных средства. В целом я считаю, что там происходит нечто очень странное. Но вот до какой степени плохое, непонятно. Ведь, в конце концов, речь идет о мотеле. И тут я вспоминаю про заблокированный въезд. Значит, там все-таки происходит нечто очень плохое. Однако я лишусь телефонной связи, если вернусь туда. А я беспокоюсь за Каррингтона и Элизабет Касл. Думаю, Амос мне позвонит. Она хочет, чтобы я вернулся в город. В последний раз она молчала довольно долго и далеко не сразу сказала «нет». Рано или поздно она меня позовет.
– Но что вы можете там сделать? – поинтересовался Бёрк.
– Я могу пройтись по городу, – ответил Ричер. – У бандитов есть мое описание. Я – настоящий, им нужен я. Каррингтон – лишь бледная имитация. Они потеряют интерес к нему, и плохой парень попытается добраться до меня.
– А разве вас это не тревожит?
– Он хочет отвезти меня в Бостон. И сбросить там с крыши высотного здания. Это долгая и сложная операция. И я не представляю, как она может закончиться для него хорошо.
– А что плохого может случиться в мотеле, въезд в который заблокирован? – спросил Бёрк.
– Ваши догадки будут ничуть не хуже, чем мои, – ответил Ричер.
* * *
Дневной свет быстро тускнел; включились фонари, освещавшие тротуар. Шестеро мужчин начали готовить свое снаряжение. Шесть дверей были широко распахнуты, шесть комнат ярко освещены. Гости с рассеянным видом, держа в руках детали экипировки, расхаживали взад и вперед по своим номерам. В том, что происходило, присутствовал элемент демонстрации возможностей. Впрочем, не то чтобы у них имелась свобода выбора. Правила звучали достаточно жестко: все начинают на равных, игровое поле одно для всех, каждый получает выбранный случайным образом квадроцикл. Как в лотерее. У всех одинаковые приборы ночного видения. Стандартная практика. Владелец поля определяет марку прибора. Марк остановился на втором поколении прибора, посетив распродажу армейских излишков. Прибор запустили в массовое производство, и достать его не представляло особого труда. На одежду и обувь никаких ограничений не существовало, но другие люди давно провели необходимые эксперименты, и теперь все одевались одинаково. Содержимое мягких сумок не должно было привлекать внимание.
А вот жесткие чемоданы – совсем другая история. Необычные, некрасивые, странной формы. И вновь здесь не было никаких ограничений. Личный выбор. Особый выбор. Основанный на идеологии или вере. Разрешалось все. Или любые сочетания. Загнутые, отражающие, однородные, длинные, плоские, составные или разборные. У каждого имелись свои любимцы и теории, подтвержденные небольшим опытом и принятием желаемого за действительное. Все планировали улучшения. Все долго возились со своими чемоданами.
И когда жесткие чемоданы покинули комнаты, все участники бросали на них и своих конкурентов взгляды, полные любопытства.
* * *
Быстро темнело, поэтому вид засыпанной гравием обочины менялся. Все тускнело и становилось серым. Ричер мысленно поставил на это место мотель. Таким, каким они увидели его в первый момент. Крупный план того, что находилось впереди. Яркий солнечный свет. Офис слева, фургон «Вольво» у комнаты номер три, фальшивый фургон чистильщиков ковров возле комнаты семь, маленький импортный синий автомобиль перед номером десять и пикап с длинным кузовом возле одиннадцатого. И сдвинутый чуть в сторону шезлонг.
– Что? – спросил Бёрк.
– Это от задней части мозга, – ответил Ричер. – А вы предпочитаете переднюю.
– И все равно расскажите.
– Что нужно, чтобы произошло нечто плохое?
– С точки зрения теологии? – уточнил Бёрк.
– С практической точки зрения.
– Множество разных условий.
– Нужна жертва, – продолжил Ричер. – Нельзя сделать ничего плохого, если у тебя нет жертвы. Может быть, молодая девушка. Например, ее туда заманили и держат взаперти. Может быть, они хотят заставить ее сняться в порнографическом фильме. Этот мотель – очень удобное место для подобных вещей, ведь он находится достаточно далеко от цивилизации.
– Вы думаете, они снимают порно?
– Я сказал – например. Возможно огромное количество самых разных плохих вещей, но во всех случаях необходима жертва. Эта часть одинакова для всех вариантов. Жертва, находящаяся на территории мотеля; ее каким-то образом поймали и удерживают до тех пор, пока не соберутся все участники представления.
– И где именно в мотеле? – спросил Бёрк.
– Комната номер десять качественно отличается от остальных, – заметил Ричер. – По двум причинам. Во-первых, машина. Единственная с иностранными номерами, маленькая, дешевая и старая. Скорее всего, принадлежит молодому человеку, который оказался далеко от дома, а потому особенно уязвим. Во-вторых, окно. Жалюзи были опущены. Лишь в одной комнате из двенадцати.
Бёрк ничего не ответил.
– Я же сказал, что это продукт деятельности задней части мозга, – добавил Ричер.
– Что вы намерены делать?
– Я не знаю.
– Вам следует отправиться туда и взглянуть на мотель еще раз.
– Может быть, – не стал возражать Ричер.
– Каррингтон – взрослый мужчина, – заметил Бёрк. – Он может сам о себе позаботиться.
– Но он не подозревает о том, что ему грозит опасность, – возразил Джек. – У него нет никакой информации.
– Ладно, о нем позаботятся полицейские. И они не хотят, чтобы вы появлялись в городе. Леди детектив не станет вас об этом просить. Верьте мне.
Ричер промолчал. И набрал номер Амос.
Она взяла трубку после четвертого гудка.
– Пока ничего.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Ричер.
– Час пик закончился. В центре стало тихо. Мы держим под контролем все места, где они могут появиться. К тому же в описании речь идет о совсем другом человеке. И это всего лишь теория. В целом, я бы сказала, что чувствую себя прилично.
– По шкале от одного до десяти? – уточнил Ричер.
– Около четырех.
– Моя помощь вам пригодилась бы?
– Честный ответ?
– По шкале от одного до десяти.
– Существует ли число меньше единицы? – сказала она.
– Единица – минимальное число.
– Тогда единица.
– А если без правил и чепухи?
– По-прежнему единица, – заявила Амос.
– Ну тогда удачи, – сказал Ричер. – Я буду находиться вне зоны доступа. И позвоню вам, когда у меня появится возможность.
