10
В этот раз обошлось куда легче. Платон пришел в себя и только прикрывал рот платком. Он был бледен, но вполне владел собой. Еще немного – и сможет смотреть на трупы без содрогания. Войдя без стука, Ванзаров ради приличия спросил, как он себя чувствует.
– Спасибо, средство вашего коллеги буквально поставило на ноги, – ответил Платон, покашливая.
Что было правдой: Аполлон Григорьевич изобретал целительные составы удивительной силы. Вспомнить хотя бы «Слезу жандарма»… Но не следует отвлекаться.
Ванзаров сел без приглашения. На конторском столе царил порядок. В большой бухгалтерской книге сделаны свежие записи, перьевая ручка лежала на стыке страниц. Юноша работал, несмотря ни на что. Настоящий наследник дела.
– Кто принес букет для Кавальери?
Платон тщательно вытер рот и скомкал платок.
– Какой-то итальянец… Кажется, назвался родственником… Довольно молодой, моих лет.
– Можете описать, как он выглядел?
Вышло довольно толковое описание, включавшее характеристику лица, одежды, поведения и общего состояния итальянца. Можно было рисовать со слов. Жаль, было некому.
– Мне стало жаль его, я согласился передать букет, – закончил Платон.
– Что вызвало жалость?
– Он сумасшедший, тихий и мирный… Сошедший с ума от любви. Не понимаю, как такое возможно, но такие господа у нас постоянно появляются… Не понимаю, чего так взбесилась Кавальери… Да вы и сами убедитесь: он сегодня придет вместе с репортерами…
Ванзаров обещал познакомиться с ним непременно.
– Платон Петрович, вы человек здравомыслящий, но мне надо задать вам один странный вопрос, – продолжил Ванзаров. – Не возражаете?
Возражений не последовало.
– Говорят, что в вашем театре по ночам слышат голос… Что об этом думаете?
На лице юноши не было ни усмешки, ни удивления.
– Я думаю, что Морев умеет заразить сумасшествием кого угодно…
– Голос слышал не только он.
– Варламов, наверное? Или кто-то из рабочих сцены? Так это его собутыльники… Угощает их и плетет басни, – Платон не скрывал презрения к слабостям старших. – Я бы еще задумался, если бы вы его услышали…
Ванзаров не стал вступать на скользкую дорожку, которая вела неизвестно куда.
– Кстати, а где сам Федор Петрович? – спросил он. – Зашел в режиссерское управление, там закрыто. Никто его не видел…
Платон взглянул на часы:
– До сих пор его нет? Очень странно… Обычно с утра, часов с девяти уже на террасе ресторана табак нюхает. Пока дядя его не сгонит…
– Быть может, испросил выходной день у господина Александрова?
– Что вы, господин Ванзаров… Завтра, наконец, уже великое представление, все должны быть на месте… – Платон положил ручку на чернильный прибор и закрыл конторскую книгу. – Вдруг что понадобится…
– Декорации для мадам Отеро готовит Вронский. А что с декорациями для Кавальери?
Вопрос оказался неожиданным. Платон не нашелся что ответить.
– Даже не знаю… Она не обращалась… Вероятно, готовит какой-то сюрприз…
Что и говорить, театр полон сюрпризов! У Ванзарова были припасены свои. Он вынул снимок Савкиной и показал.
– Не видели в театре эту барышню?
Снимок был внимательно изучен.
– Нет, не припомню… Морев вчера днем прослушивал кандидатку. Надо у него спросить.
– В котором часу прослушивал?
– Около пяти, я не интересовался. Федор Петрович сообщил, что вечером намеревался ехать к «Неметти» кого-то слушать…
Теперь и Ванзаров взглянул на часы.
– Морев не имеет привычки задерживаться?
Оказалось, что господин антрепренер весь день в театре. Куда ему еще деваться?
– У него две страсти: театр и бабочки, – сказал Платон.
– Бабочки? – переспросил Ванзаров. – Собирает коллекцию?
– Гравюры и книги. Все деньги, что не пропивает, на них тратит.
Ванзаров резко встал, крышка на чернильнице опасно качнулась.
– Где проживает господин Морев?
