Глава седьмая

На следующий день Рози не хотелось идти в школу, девочка по-прежнему жаловалась на головную боль. Лиз с радостью оставила бы ее дома, но она знала, что Рози важно побыстрее оказаться среди других детей. И пропусти она работу – зарплату за неделю урежут, а этого допускать нельзя. Тем не менее по пути к дому Джин Лиз вновь чувствовала себя виноватой, хотя старательно это скрывала.

Приехав вечером за Рози, она с облегчением убедилась, что день прошел гладко. Судя по всему, сегодня Мэнди и Рэйчел были особенно приветливы с Рози, а Кайл, разумеется, в школу не приходил.

– Мы сидели на лавочке, а другой мальчик, Чарли, подошел и уставился на меня, – рассказывала Рози, когда они ехали домой, – а я ему тогда крикнула: «Ты что, сфоткаться со мной хочешь?» – и он убежал.

– Узнаю мою дочку, – Лиз показала в зеркало большой палец, – пора научиться давать отпор. – На самом же деле Лиз боялась, что история не закончилась и что Кайл, вернувшись, припомнит обиду. Впрочем, сразу он не полезет – побоится, а Лиз тем временем научит Рози, как постоять за себя. Когда Лиз сказала, что в субботу возьмет Рози с собой в «Улитку на часах», девочка пришла в восторг.

– А можно я тоже буду обслуживать посетителей?

Когда Рози услышала отрицательный ответ, в голову ей тут же пришла новая идея:

– Тогда я возьму с собой краски и раскрашу коробку – помнишь, тот милый мужчина с коробкой предложил ее раскрасить?

Лиз улыбнулась.

– Нет, в чужой квартире рисовать нельзя, еще испачкаешь что-нибудь. Да и вообще он, скорее всего, давно и думать забыл про эту коробку. Ты даже не представляешь, сколько у него всяких дел.

Когда они пришли в ресторан, Роберт на заднем дворе вытаскивал из ящика бутылки белого вина и расставлял их по полкам высокого, до потолка, шкафа, стоявшего под выкрашенным светлой краской навесом.

– Ничего, если я отведу Рози наверх, в квартиру? – спросила Лиз, надеясь, что Роберт не забыл о своем обещании.

Роберт, нагнувшийся над ящиком, резко выпрямился, словно Лиз застигла его врасплох. На нем были выцветшие джинсы и мятая бледно-голубая рубаха с закатанными до локтя рукавами. Вид у него был удивленный, и Лиз решила, что он все-таки забыл.

– Что? Да, разумеется!

Он отбросил упавшие на глаза волосы. Роберт был очень высоким и худым и казался Лиз похожим на бегуна-стайера, тощего и выносливого. Сама того не желая, Лиз отметила, что плечи у него широкие, а мышцы накачанные. Наверное, потому что он постоянно таскает тяжеленные ящики с вином.

Лиз сняла с крючка на кухне ключ от квартиры и отвела Рози в гостиную.

Одно из окон было слегка приоткрыто, и затхлый запах исчез. Посреди комнаты стоял журнальный столик в виде судового сундука с большим ключом в бронзовой замочной скважине, и Лиз, к собственному удивлению, увидела на столике небольшую вазочку с голубыми гиацинтами, пакет апельсинового сока и пачку печенья на серебряном подносе.

– Смотри, – сказала Рози, плюхнувшись на оливково-зеленый диван, – это же коробка того мужчины! – Она показала под стол, и Лиз заметила большую коричневую картонную коробку с логотипом магазина скидок.

– Роберт, – поправила девочку Лиз, – его зовут Роберт. Не называй его «тот мужчина».

– Да я не против, – послышалось сзади.

Лиз обернулась и увидела на пороге Роберта. Входя, он чуть наклонился, чтобы не задеть головой притолоку. Роберт едва заметно улыбался, и Лиз поняла, что краснеет, но ничего поделать с собой не могла.

– Здравствуй еще раз, Рози. Надеюсь, тебе тут нравится?

Рози забралась на диван с ногами, и Лиз велела ей слезть, однако Роберт заявил, что ничего страшного.

– Я тут подумал, пока твоя мама работает, может, ты немного порисуешь? – Он кивнул на коробку. Роберт скрестил на груди руки, словно защищаясь, но с Рози он разговаривал намного спокойнее, чем с Лиз. – Помнишь, мы с тобой это обсуждали? Раскрасишь ее для меня?

Рози подпрыгнула.

– Конечно, раскрашу! Какой у вас любимый цвет?

Лиз нахмурилась.

– Я не разрешила ей брать с собой краски. От них слишком много…

Договорить она не успела – Рози вытащила из своего черного рюкзачка коробку акварельных красок.

– У меня и блестки есть, и трафарет, а еще такие блестящие ручки. Вы любите цветы? Цветы я очень хорошо рисую. – Рози на секунду умолкла. – Или это для девчонок? Я могу и машины нарисовать, и лодки, если хотите, вот только они у меня хуже получаются.

– Хм… – он потер подбородок, на котором пробивалась щетина, – а море ты умеешь рисовать? Или, например, рыб?

Рози просияла.

– Обожаю рисовать рыб! А с одной стороны сделаю тогда осьминога!

– Ты уверен, что она тут ничего не испортит? – встревожилась Лиз. – Она же все перепачкает. Особенно блестки…

– Я расстелю газеты, – перебил ее Роберт. Он вытащил коробку и переставил ее на деревянный обеденный стол возле окна. – Смотри, вот здесь тебе будет светлее.

Он пошел за газетами, а Лиз тем временем показала Рози, где туалет.

– Ничего не передвигай, – строго наставляла она, – и руки у тебя будут в краске, поэтому стены и мебель не трогай.

Вернувшись в ресторан, Лиз тотчас же попала в самую гущу событий. Джош кричал на Джесса за то, что тот слишком крупно порезал морковку, а Роберт шептал что-то на ухо Алексу, который слушал его со страдальческим видом. Лиз уже собиралась было поинтересоваться, в чем дело, когда Роберт поднял палец и подозвал всех к себе.

– Сегодня у нас ресторанный критик из Лондона, – сказал он, откашлявшись, – Рита узнала ее по фотографии в «Дейли пост». У нее куча читателей, поэтому все должно быть на высшем уровне.

Сердце у Лиз подпрыгнуло, она понимала, как важно это для Роберта. Нет, для всех. Отзыв об их ресторане будут читать по всей стране – или прославятся, или опозорятся.

– Она только приехала, – продолжал Роберт, – Лиз, обслужи ее. Рита уже работает с двумя столиками – первым и вторым. Порекомендуй ей гребешки, крабов с острым соусом или жареную камбалу, но ничего не навязывай. – Он повернулся к Алексу: – Как по-твоему, что лучше всего подойдет для десерта?

Алекс почесал голову.

– Наверное, ореховый торт со сливками или мандариновое суфле.

Роберт кивнул, а потом, заметив по выражению лица Лиз, что она не согласна, добавил:

– Ничего страшного, если она выберет еще что-то. Это только на тот случай, если спросит совета.

Лиз забежала в туалет и посмотрелась в зеркало. Знай она заранее, подготовилась бы и накрасилась. А сейчас уже поздно. Она заново стянула волосы в хвост, обвязала лентой, сплетенной из красной, белой и серой шерсти, быстро расчесала челку и взяла карту вин.

«Да успокойся же», – уговаривала она себя, чувствуя, как потеют ладони и колотится сердце. Сегодня в кои-то веки ей понадобилось собрать все свое хладнокровие и не подвести – хотя бы ради Роберта.

Критик, миловидная женщина чуть за тридцать с блестящими, коротко стриженными каштановыми волосами, в которых проглядывали рыжие пряди, сидела за столиком возле окна. Она приехала с подругой. Обе выглядели ухоженными и довольными жизнью. Одежда выдавала в них неместных. Сама критик была в темно-синем джемпере, из-под которого выглядывала белая блузка, а ее подруга была в фиолетовом жакете – ветреным субботним днем рядовой житель Корнуолла едва ли разоделся бы подобным образом, даже собираясь в модный ресторан. Местные предпочитали вязаные свитера и толстые ветровки.

Улыбаясь своей самой любезной улыбкой, Лиз отметила, что гостьи хотели бы в качестве аперитива – обе заказали джин с тоником, – и едва не задрожала, когда ни одна не прельстилась ни гребешками, ни камбалой. Критик заказала устриц и карри по-индонезийски с морепродуктами – блюдо, придуманное Робертом и Алексом в качестве эксперимента. Ее подруга остановила свой выбор на кальмаре с огурцами и салате, а в качестве основного блюда взяла треску с жареной картошкой.

Когда Лиз покинула дам, к ним подошел Роберт, и они, прислушавшись к его мнению, выбрали белое французское вино из Лангедока, – это немного успокоило Лиз. После пары бокалов гостьи принялись громко что-то обсуждать, время от времени заливисто смеясь, и Лиз решила, что им и без камбалы неплохо.

Подав горячее, она попросила Риту прикрыть ее ненадолго и побежала наверх проведать Рози. Девочка раскрашивала кисточкой чешую на большой серебристо-зеленой рыбине, напоминающей скумбрию. Длинная и изящная, рыбина проплывала сквозь чащу водорослей, а те отбрасывали на нее тень. Картинка и правда выходила милой.

Рози сидела чересчур близко, почти уткнувшись в коробку, и от внимания Лиз это не укрылось.

– Ты зачем так близко села? – нахмурилась она. – Сейчас нос краской вымажешь!

Но Рози сделала вид, будто не слышит.

Пол был усыпан блестками, но Лиз знала, что пылесос легко с ними справится.

– А это у тебя откуда? – спросила она, заметив на столе стакан апельсиновой газировки.

– Это он принес. Роберт, – ответила Рози, не отрываясь от рисунка, – он сказал, что будет складывать в эту коробку свитера. Сказал, что для носков она чересчур красивая.

Лиз преисполнилась признательности: если бы не его доброта, малышке казалось бы, что она лишь мешается под ногами.

Вернувшись в ресторан, Лиз увидела, что тарелки на ее столике опустели – от горячего ни крошки не осталось. Лиз забрала тарелки, подлила вина и снова принесла меню.

До ее слуха донеслось, как критик – ее звали Гретель – рассказывает о каком-то мужчине, который ей, совершенно очевидно, нравился.

– Он просто потрясающий. – Она расплылась в улыбке и, наклонившись к подруге, громко прошептала: – Жаль только, что женат. Всех лучших уже разобрали.

Ее подружка кивнула и прошептала в ответ:

– А ты заметила красавчика, который владеет этим рестораном? Тоже неплох, правда?

– Ага, – согласилась Гретель, – волосы чудесные, и глаза красивые. Я бы не возражала, если бы сегодня ночью он вдруг оказался у меня в номере. – Она вздохнула: – Но нет. Работа отдельно, развлечения отдельно. Вот если бы мы остались на подольше…

Лиз, сама не зная почему, вдруг разозлилась.

– Готовы заказать? – холодно поинтересовалась она, но тотчас же опомнилась и любезно улыбнулась: – У нас чудесный ореховый торт со взбитыми сливками и мандариновое суфле.

Когда посетительницы последовали ее совету и заказали по суфле и торту, Лиз тихо ликовала. К заказу они добавили дорогое десертное вино, но на этот раз Лиз не стала звать Роберта, а посоветовала вино сама.

К тому моменту, когда гостьи расправились с десертом, щеки у них пылали, они закатали рукава, сняли жакеты и то и дело принимались хихикать.

– Это изумительно! – воскликнула Гретель, обращаясь к Лиз, и блаженно вздохнула. Она вытерла губы измятой льняной салфеткой и театральным жестом бросила ее на стол. – Я сейчас лопну!

Старательно скрывая восторг, Лиз уже собиралась было предложить им кофе за счет заведения, когда критик заявила:

– Мы хотели бы лично поблагодарить шеф-повара. А заодно и хозяина ресторана. У вас такое необычное и смелое меню!

Позабыв свой недавний гнев, Лиз бросилась разыскивать Роберта и Алекса, представляя, в каком восторге будет последний. Лиз распахнула дверь на кухню и замерла от удивления. Посреди кухни она увидела Джесса – он сбросил лямки рабочего комбинезона, снял футболку и, оставшись с голым торсом, играл бицепсами, любуясь собственным отражением в висящей за плитой панели из нержавейки. Больше на кухне не было ни души.

– Это еще что такое… – начала она, но Джесс еще и рта не успел открыть, как сзади кто-то тихо охнул.

Обернувшись, Лиз, к собственному ужасу, увидела, что критик решила не дожидаться, когда Лиз приведет к ней повара, пошла следом и теперь стояла у нее за спиной. От страха у Лиз голова кругом пошла, зато Джесс, похоже, ничуть не смутился и лишь пожал плечами.

– Тут жарковато, – пояснил он со своим раскатистым западным говорком, в последний раз быстро согнул руку в локте и опустил ее. Его светлые кудри растрепались, а накачанный благодаря серфингу торс блестел от пота. – И я всегда беру с собой запасную футболку, – добавил Джесс. Он наклонился, поднял брошенную на пол одежду и промокнул пот под мышками белой тенниской. – Она у меня в сумке. Я как раз собирался переодеться – я ж не знал, что вы сюда придете.

В эту секунду в дверях, ведущих на задний двор, показался Роберт. Он застыл на месте и перевел ошарашенный взгляд со своего полуголого работника на критика и ее подружку, которые, разинув рты, таращились на Джесса.

– Это что еще… – выдавил он, и Лиз стиснула зубы, готовясь к буре.

Но до бури дело не дошло.

– Ой, не надо! – воскликнула Гретель.

Лиз удивленно посмотрела на нее.

– В смысле – можешь и не одеваться. – Гретель игриво заулыбалась, заметив, что все взгляды обращены на нее. – Тебе и так неплохо, – добавила она, томно опуская глаза. Ее подружка хихикнула и с деланой строгостью прошипела:

– Гретель!

Осознав, что стал объектом всеобщего восхищения, Джесс оживился и широко улыбнулся, обнажив белоснежные зубы.

– Могу и больше показать, девушки, вы только скажите. – Он кокетливо вильнул узкими бедрами и ухватился за толстый кожаный ремень на джинсах, но поймал гневный взгляд Роберта и опустил руки. – Впрочем, – чуть пристыженно проговорил Джесс, – лучше мне, наверное, одеться.

Он послушно кивнул Роберту и поспешил убраться прочь, но перед этим успел напоследок помахать дамам.

Роберт, хмурясь, нервно отбросил волосы с изрезанного морщинами лба.

– Я приношу свои… – начал он, но Гретель подняла руку.

– Прекратите, – сказала она, – мы так вкусно уже сто лет не ели, а это – самая настоящая вишенка на торте. – Она весело улыбнулась. – Обещаю – я напишу о вашем ресторане блестящий отзыв, особенно теперь, когда я видела, какое сокровище вы прячете у себя на кухне!

Когда гостьи уехали, все радостно вздохнули – кроме Джесса, обидевшегося на Роберта за нагоняй, не такой уж и строгий, учитывая обстоятельства.

– Больше никогда! – выговаривал ему Роберт. – Хочешь переодеться – отправляйся в подсобку и закрой дверь!

Лиз, однако, заметила на лице у Роберта слабую тень улыбки, укрывшуюся от глаз Джесса.

– Уф… – выдохнула Лиз, и Роберт украдкой показал ей большой палец.

Во всей этой суматохе она едва не забыла о Рози, но, проводив последнего гостя, сломя голову бросилась наверх.

Дочь – судя по всему, очень довольная – добавляла последние штрихи к картине. Стол и пол вокруг были уставлены баночками краски, завалены кистями и газетами, но Лиз быстро прошлась пылесосом, выбросила газеты в уличный контейнер, унесла в ресторан серебряный поднос, и комната обрела прежний вид. Теперь было не догадаться, что сюда кто-то заходил.

– Спасибо тебе, – сказала она Роберту на прощанье. Надев пальто, они с Рози заглянули на задний двор, где Роберт убирал пустые бутылки в контейнер. – Мне и правда не хотелось оставлять ее одну так надолго.

– Не за что. – К нему вернулась его обычная отстраненность, и ответил Роберт скорее Рози, чем ей.

Перед открытием ресторана он переоделся и весь вечер ходил в свободной белой рубахе и темных джинсах. Лиз заметила у него на носу темное пятно – наверное, пыль с бутылок. За исключением этого, ничто не выдавало, какой суматошный у них выдался вечер.

– Вообще-то я хотел поговорить с тобой. – Его взгляд остановился на Лиз, но тотчас же переместился на какую-то невидимую точку у нее за спиной. Лиз едва не обернулась, чтобы выяснить, куда он смотрит, однако быстро вспомнила, что это его обычная манера. – Сегодня твоя помощь была очень кстати, – проговорил он и принялся грызть ноготь, – и не только потому что к нам вдруг заявились эти дамы. Дело раскручивается, и я хотел тебя спросить, не сможешь ли ты всегда выходить и по субботам, по крайней мере, до конца лета?

Мысли в голове у Лиз закружились. В свете приближающейся экскурсии в Лондон деньги ей не помешают – Лиз пока еще с трудом представляла, как будет за нее расплачиваться, даже с учетом тех пятидесяти фунтов, которые ей подарил отец. Вот только правильно ли будет оставлять Рози одну на целых четыре часа посреди дня? И можно ли попросить Пэт присмотреть за малышкой? Лиз и так злоупотребляла ее добротой, к тому же по субботам Пэт обычно навещает родственников.

Она уже хотела попросить разрешения подумать, когда Роберт громко кашлянул.

– А ты можешь приходить когда захочешь, – он снова обратился к Рози, – конечно, тебе удобнее будет расположиться в квартире, но когда въедут новые жильцы, я могу поставить для тебя столик прямо в ресторане, где-нибудь сбоку. Это, наверное, скучновато, но ты же можешь мастерить что-нибудь… Впрочем, тебе, возможно, интереснее будет провести день с друзьями.

Лиз подумала, что не попросит об этом Роберта ни за что, разве только в самом крайнем случае. Чтобы такое вошло в привычку, допускать нельзя. А подружки Рози не рвутся играть с ней по субботам – даже Мэнди и Рэйчел. Впрочем, этого Роберту все равно не понять, хотя за предложение Лиз была ему благодарна.

– Ладно, я согласна, – выпалила вдруг Лиз и только потом сообразила поглядеть на Рози: – То есть если ты не против.

Та явно расстроилась.

– А когда же мы будем гулять? И пить чай в «Салоне у Пегги»? Получается, у нас только воскресенье осталось?

Лиз сглотнула.

– Это только до конца сентября, ладно? – Она постаралась взять себя в руки. Ей и самой будет не хватать их прогулок. – Такое было бы подспорье.

– Ну ладно, но только до сентября, – нехотя согласилась Рози.

Лиз вдруг вспомнила о Роберте – он теперь перевел взгляд куда-то ей в ноги, но ловил каждое их слово.

– Прости, – заговорила Лиз, пожалев, что ей вздумалось обсудить эту тему с Рози прямо сейчас. Ему об их проблемах знать вовсе не обязательно.

– С другой стороны, – внезапно сказал он, качая головой, – я что-то не подумал. Ведь мне достаточно, если ты выйдешь не на четыре часа, а на два. С половины одиннадцатого до половины первого.

Лиз радостно улыбнулась. Отличный выход! Тогда у них останется время, чтобы прогуляться и выпить чаю в «Салоне у Пегги», и не будет ее всего два часа – это совсем недолго. Она не сомневалась, что Джин, Руби, Дженни или даже Тони Катт запросто подменят Пэт, если у той не выйдет присмотреть за Рози. И Рози вряд ли будет против. Если уж ни у кого больше не получится, Лиз попросит Эсме или Рика Кейна – девочка сможет помочь ему в магазине.

– Летом зарплату я удвою, – быстро добавил Роберт. Лиз хотела было возразить, но он опередил ее: – Мне надо отвезти эти бутылки на утилизацию, пока там еще не закрыто. – Роберт наклонился и поставил еще две бутылки в ящик, показывая, что разговор окончен.

Они с Рози поднимались на холм, и Лиз не могла поверить собственному счастью. Четырнадцать фунтов в час. То есть двадцать восемь за два часа, а не за четыре. Это значительно поправит их положение – при том что она по-прежнему будет проводить все утро и почти весь день с Рози.

Лиз вспомнила, что рассказывала Роберту об экскурсии в Лондон, когда помогала закрыть окно в квартире. В голову ей закралось отвратительное подозрение. А что, если он не забыл о ее словах? Может, ему вовсе не нужна помощь? Что, если он просто жалеет ее?

Да нет же, он ведет собственное дело, и не станет платить другим только по доброте душевной, когда работает сам на себя. Если он сказал, что нужна официантка, значит, так оно и есть. Все-таки Гретель обещала расхвалить ресторан. Вот Роберт и ждет наплыва гостей.