Глава 2

Наступал полдень, и в «Хот-доге на шампурах» суетилась куча голодных посетителей. Чарли стояла за стойкой, стараясь вовремя выполнять заказы и готовить всё новые порции лимонада. Она устало поглядела на жующие лица, а затем перевела взгляд на группу старшеклассников из ее школы, которые зависали рядом с парковкой, пытаясь выглядеть круто. Большинство из них носили «варёнки» и футболки с немыслимыми узорами; волосы их были начесаны, что должно было придать им вид участников клипа какой-то поп-группы. В центре всеобщего внимания, вне всякого сомнения, был Трип Саммерс – высокий красивый парень с тонкими чертами лица и простой улыбкой. Его окружала группа девчонок, которых Чарли уже давно называла «миленькими злючками». Самой красивой из них и при этом самой злобной была Тина Ларк, которая водила BMW с откидным верхом и никогда не забывала упомянуть о том, что ее семья была «нехило упакована». Наклонившись поближе к Трипу, Тина ела корн-дог [Корн-дог – сосиска, запеченная в кукурузном тесте].

Когда Чарли наконец смогла хоть немного передохнуть, она заметила своих подруг Лиз и Бренду, работавших в лавке с корн-догами, и помахала им. Лиз и Бренда смотрели на «миленьких злючек» с восторгом.

– Я хочу такие же гольфы. Как они их называют? Гетры? – сказала Лиз.

Бренда кивнула:

– Они так классно смотрятся!

– Так круто! – согласилась Лиз. – И кто только придумал такую прелесть?!

– Какой-то сумасшедший, – подошла к ним Чарли и показала длину входящих в моду вещичек. – Если вам холодно только от лодыжки до колена, то, скорее всего, вы больны!

Лиз и Бренда посмотрели друг на друга. Лиз откашлялась, посмотрела на Чарли и сказала:

– О, хм, хм… мы хотели поговорить с тобой кое о чем… Мы знаем, что завтра твой день рождения…

– Да, – отозвалась Чарли, – я думала, что мы можем устроить что-то такое простенькое. С бургерами. Поговорить о том, что станем делать, когда окончим школу. Ты ведь водишь машину, Брен?

Бренда посмотрела на Лиз и выдавила из себя что-то нечленораздельное.

– Что? – переспросила Чарли. – Что не так?

– Нет, это просто… – Бренда говорила, не поднимая взгляда от земли. – Я не знаю, так ли хороша эта идея…

– О чем вы говорите?! – Чарли перевела взгляд с одной подруги на другую.

Лицо Бренды покраснело. Ее взгляд, обращенный к Лиз, красноречиво просил о помощи.

Смотря Чарли прямо в глаза, Лиз наконец заговорила:

– Понимаешь, мы не знали, как тебе это сказать, но… в последнее время ты так сильно изменилась…

Чарли смутилась и застыла, пытаясь понять, что же все-таки происходит.

– Понимаешь, – Лиз жестом указала на Чарли, – эти твои волосы, твоя одежда… Ты такая… – Тут Лиз округлила глаза и нахмурилась, стараясь выглядеть подавленной. – И так все время…

Чарли посмотрела на Лиз:

– О чем ты говоришь? Вы не хотите дружить со мной потому, что я не принимаю современную моду и не насвистываю модные песенки?..

– Нет, – сказала Бренда, – это просто… Ты сама не своя с тех пор… Ну, ты понимаешь…

– С тех пор как умер мой папа?! Без шуток, с того дня я так и не могу отойти…

Бренда вздохнула:

– Прости. Нам очень жаль…

Лиз добавила:

– Мы просто не чувствуем, что мы… что мы подходим друг другу… как раньше… Ничего личного, просто…

Чарли не стала дослушивать, схватила поднос с едой и прошла мимо Лиз и Бренды, чтобы разнести заказы посетителям. Она попыталась сосредоточиться на работе и игнорировать все остальное. Она знала, что это единственный способ, чтобы не разрыдаться в ближайшие несколько минут.

Когда она несла поднос в хижину, шестнадцатилетний парень по имени Гильермо Гутьерес, также известный как Мемо, отошел от стойки с кренделями чурро [Чурро – латиноамериканское лакомство, хрустящие палочки из полосок жаренного во фритюре теста, которые обычно макают в шоколад, арахисовое масло и т. п.], служившей местом его работы на лето. Пытаясь показать, что их встреча случайна, он подошел к Чарли и сказал:

– Привет! Мы раньше не встречались. Я недавно переехал в соседний…

– Извини, – бросила на ходу Чарли, – я не могу. Прости… – И продолжила свой путь.

– Ага. Да ничего. Ладно, – пробормотал Мемо, разворачиваясь в направлении своей стойки.

В это самое время на набережной показался полицейский патрульный автомобиль. За рулем находился шериф Лок – худой человек с волевой челюстью. Увидев подростков, он притормозил. В свою очередь, Трип Саммерс при виде шерифа скомандовал окружавшим его старшеклассникам:

– Пошли отсюда!

Разделившись, подростки начали отходить в сторону стоянки, где были припаркованы их машины. Пока Трип шел к своему красному «шевроле камаро» 1977 года, он столкнулся с Чарли, несшей полный поднос хот-догов и лимонада.

Чарли никак не смогла бы заметить приближавшегося Трипа. Поднос вылетел из ее рук, и все разлетелось в стороны. В одно мгновение лимонад, кетчуп, горчица и огуречная приправа релиш [Релиш – популярная американская огуречная приправа для бургеров и хот-догов] оказались на футболке Трипа. Он посмотрел на свою одежду, и его губы превратились в узкую полоску.

Чарли помертвела.

– Мне очень жаль, – выдавила она и опустилась на колени, чтобы собрать упавшие сосиски, булки и стаканчики.

В это время к ним подошла Тина Ларк с «миленькими злючками». Глядя на Чарли, Тина тонким голоском пропела:

– Кто-то станет безработным!

Затем она взглянула на подруг и, показывая на Чарли, добавила:

– Если бы мне пришлось носить такое, я бы молилась, чтобы меня поскорее уволили!

Чарли попыталась игнорировать Тину. Она посмотрела на Трипа и еще раз сказала:

– Мне правда очень жаль…

– Да все нормально, – усмехнулся он.

Под восхищенные взгляды «миленьких злючек» он снял грязную футболку и пошел дальше к своей машине.

Тина умышленно столкнулась с Чарли и сказала: «Ой», а затем вся компания последовала за Трипом к его «камаро». Девушки прыгнули в машину и громко взвизгнули, когда парень завел двигатель.

Чарли наблюдала, как они уезжают с парковки, затем выбросила в мусорное ведро испорченные хот-доги и бумажные стаканчики и вернулась к работе.

Позже, когда Крейг протянул ей конверт с чеком, она с удивлением на него посмотрела. Совсем забыла: сегодня день зарплаты! Возможно, это была возможность спасти хоть что-то из обломков ее субботы.

После работы, уже в своей обычной одежде, Чарли покинула набережную и доехала до заведения «Судовой ремонт и запчасти Хэнка», более известного как «У дяди Хэнка», которое находилось на пристани, в нескольких милях к югу от Мэйн-стрит. По дороге она проехала мимо недавно построенной телебашни, ставшей самым высоким сооружением в Брайтон-Фолсе. Огромная металлическая параболическая антенна возвышалась над горизонтом пристани, очень живописной во всем остальном. Понятно, почему многие местные жители, включая дядю Хэнка, считали эту башню самым уродливым сооружением на Земле.

Заведение «У дяди Хэнка» задумывалось как небольшая гавань с магазинчиком и лодочной ремонтной мастерской, но позже Хэнк прикупил земли, и теперь здесь находились и гаражный автосервис, и свалка транспортных средств. Чарли оставила мопед за главным зданием комплекса и обнаружила Хэнка сидящим на месте кассира с небольшим черно-белым карманным телевизором в руках. Чарли полагала, что Хэнку было около семидесяти пяти лет, но она вполне допускала, что он мог разменять и сотню.

Старик провел пальцами по редким оставшимся волосам, как будто желая убедиться, что они все еще прикрывают хотя бы часть его лысины, а затем, видимо, желая настроить изображение, стал наклонять свой маленький телевизор в разные стороны, пытаясь придать его телескопической антенне правильный угол.

– Здравствуйте, – сказала Чарли.

– Все еще работаешь над своим «корветом»? – поинтересовался Хэнк, не отрываясь от телевизора.

– Не так активно, как вы над своим зачесом, – ответила она, разглядывая его лысую голову. Затем залезла в карман, достала из него чек и, удерживая его так, чтобы Хэнк мог видеть сумму в 52 доллара 50 центов, сообщила:

– Зарплату получила. Найдется у вас что-нибудь для меня?

– Все что угодно, – пожал плечами Хэнк. – Хотя это не имеет никакого значения: скоро русские все здесь разбомбят к чертовой матери!

Чарли кивнула:

– Ты неиссякаемый источник позитива, Хэнк.

Прихватив небольшой ящик, девушка вышла наружу. Пробравшись мимо пришвартованных в гавани лодок, она взошла на находящуюся чуть выше площадку, забитую обломками рыбацких лодок и автомобилей, и начала искать запчасти, которые могла бы использовать для восстановления своего «корвета». Посреди всего этого хлама она обнаружила несколько достойных внимания мелочей и бросила их в свой ящик, а затем взобралась на старый катер, который покоился на металлической подставке. Она начала рыться в его чреве и вскоре обнаружила там вполне пригодную к использованию катушку зажигания, которую добавила к прежним находкам, и спрыгнула с катера.

Ее прыжок оказался настолько неуклюж, что сильно качнул катер – он круто наклонился на своей подставке и сбил стоящую рядом лодку. Та, в свою очередь, толкнула еще одну посудину. Вздрогнув, Чарли вовремя повернулась и увидела, как третья лодка заскользила со своего стенда на землю, сдергивая по пути брезент со стоявшей рядом машины. В образовавшийся зазор Чарли видела лишь небольшую часть автомобиля – желтое металлическое крыло.

Она подошла к машине и стянула с нее брезент. Под ним оказался желтый «фольксваген жук», покрытый ржавчиной и паутиной.

– Привет, – сказала Чарли покинутой машине. – Откуда ты здесь и чем мне поможешь?

Она знала, что в «фольксвагенах» двигатели устанавливают в задней части, а под капотом у них находится багажник. Движимая любопытством девушка попыталась открыть капот, но он не поддался. Тогда она подергала водительскую дверцу – та открылась. Забираясь внутрь, Чарли не заметила небольшого роя пчел, гнездившихся возле колеса. Она также не обратила внимания на необычные знаки отличия на руле, которые выглядели совсем не так, как фольксвагеновский логотип VW.

Зато она заметила обветшалые чехлы на сиденьях и то, что в салоне сильно пахло плесенью. А еще девушка с удивлением обнаружила в замке зажигания ключ. Она повернула его и была еще более удивлена, когда двигатель завелся и включилось радио. Шум двигателя, правда, продолжался всего секунду, а потом заглох, но радио продолжало работать, извергая какие-то шумы и шипение, а также громко потрескивая.

– Невозможно, – сказала Чарли сама себе: она точно знала, что, прежде чем отправить машину на свалку, дядя Хэнк вынимал аккумулятор. Поэтому то, что машина завелась, а радио включилось, казалось маленьким чудом. Она повертела ручку настройки радио, ища какую-нибудь станцию, но все, что она слышала, было фоновым шумом.

Чарли продолжала крутить ручку настройки, как вдруг услышала гудение, которое не имело никакого отношения к радио – в салон залетело несколько пчел.

– Ого! – воскликнула Чарли. Выключила радио, выскочила из «жука» и побыстрее захлопнула за собой дверцу.

Через минуту она вывалила на прилавок содержимое своего ящичка.

– Я даю вам тридцать баксов за это все.

– Да за одну только катушку я могу получить в два раза больше, – возразил Хэнк, глядя на деталь, которую Чарли сняла с катера.

– Да, но вряд ли на самом деле получишь, – заявила она.

Старик пожал плечами.

– Спасибо, Хэнк, – улыбнулась Чарли. – Слушай, а откуда взялся этот «жук»?

Но Хэнк уже ее не слушал. Он все еще игрался со своим телевизорчиком и его антенной.

– Уроды, – глухо произнес он. – Даже после того как они поставили эту уродливую телебашню, я не могу нормально посмотреть свои новости…

Чарли положила тридцать долларов на прилавок и вышла, неся к мопеду ящик с запчастями. Закрепив его на заднем сиденье, она уехала с пристани и, когда проезжала мимо башни, вдруг поняла, почему Хэнк так ее ненавидел. Она и в самом деле была уродливой, как бельмо на глазу.

Пока Чарли ехала домой, ее мысли вернулись к Лиз и Бренде, и она снова одновременно почувствовала грусть и злость. Она попыталась выкинуть их из головы и думать о тех запчастях, которые только что купила, о том, как использует их для ремонта своего «корвета». Ей хотелось бы, чтобы движок ее любимой машины завелся так же легко, как это случилось со стареньким «жуком», но она знала, что в двигателе «корвета» все еще отсутствовало множество деталей, так что вряд ли это сможет произойти в ближайшее время.

Но она также знала и то, что чем раньше у нее будет работающая машина, тем скорее она сможет покинуть Брайтон-Фолс. Она все еще понятия не имела, куда поедет, но понимала, что для начала надо просто уехать отсюда.

Она вернулась домой, оставила мопед на подъездной дорожке и отнесла ящик в гараж. Здесь, в ее мастерской, находились заваленный инструментами верстак, подъемник для работы под машиной, а на небольшой тележке с колесами стояли старый телевизор и видеомагнитофон. Стены были заставлены стеллажами с самыми различными запчастями и инструментами и даже с туристическим снаряжением.

«Корвет» отдыхал там же, где был в течение последних нескольких лет. Чарли уже убедила себя, что ей не терпится начать работать, пусть и в ночь перед своим восемнадцатилетием, но сейчас, взглянув на разобранный двигатель и его части, разбросанные по всему гаражу, она только грустно вздохнула.

Она знала, что впереди у нее долгая ночь.

– Да ты издеваешься надо мной, – с досадой произнесла Чарли, обращаясь к «корвету».

Она лежала на тележке под автомобилем, с торчащими наружу ногами; вокруг нее были разбросаны только что приобретенные запчасти.

– Конечно, тебе нужен и новый клапан, – бормотала девушка. – Тебе вообще нужно все новое…

Она застонала. Держа в руке испачканную машинным маслом тряпку, выскользнула из-под машины, посмотрела на запчасти, лежавшие на полу, на куске брезента. Затем на те, что скопились на верстаке и стеллажах.

– Это невозможно, – в отчаянии произнесла она, чувствуя себя побежденной.

Она подняла глаза к потолку и подумала о своем отце.

– Я не могу этого сделать, понимаешь? Я сдаюсь. Это невозможно.

Чарли отбросила тряпку, поднялась с пола и прошла через дверь, соединявшую гараж с кухней. Первый этаж ее дома был спланирован так, что из кухни она хорошо видела гостиную, где мать, отчим и брат сидели на диване и, смеясь, смотрели телевизор. Она понятия не имела, что они смотрят и над чем так смеются. Ей это было безразлично.

Не сказав ни слова, она поднялась наверх, в свою спальню, и переоделась в пижаму. Прежде чем завести будильник, Чарли взглянула на фотографию, где они были запечатлены вместе с отцом, а потом выключила свет на ночном столике и забралась в постель. У нее не было особых надежд на день рождения, но, возможно, семья все-таки попытается ее удивить. Если и этот вариант провалится, придется подумать, как устроить хоть какое-то веселье, ведь план празднования с Лиз и Брендой тоже отпал.

«Все могло быть еще хуже, – подумала Чарли. – Я могла бы оказаться совсем одна, забытая всеми, как этот „жук" на свалке у дяди Хэнка…»

Засыпая, она поразмышляла над тем, как эта машина вообще могла попасть к дяде Хэнку. Эта мысль не отпускала ее, даже когда она наконец уснула, и ей привиделся сон, в котором она уезжала отсюда далеко-далеко…