· Глава 57 ·
Я сидела на пляже, пытаясь найти успокоение в мерном движении волн. На этой стороне отмели д’Аргуин бушевал океан. Гигантские, вспененные гребни, накрывавшие серферов, постепенно утрачивали силу и приползали умирать на песок.
Услышав легкий скрип приближавшихся шагов, я обернулась. Передо мной стояла Нонна со своей надувной подушкой в руке.
Я помогла ей сесть рядом.
– Знаешь, твоя мама вовсе не злая.
– Я никогда этого и не утверждала.
– Но ты болезненно воспринимаешь ее замечания. Не скажу, что они всегда оправданны, это так, иногда она ведет себя раздражающе, не умеет облечь свои соображения в правильную форму. У меня ушло немало времени, прежде чем я ее оценила, когда твой отец нас познакомил. Но я думаю, что таким образом она хочет донести до людей, что она о них беспокоится.
– Ну-ну…
– Я действительно так думаю! Смотри: она себя ведет таким образом исключительно с тобой и твоей сестрой. Вы очень отличаетесь от нее, любите, чтобы все у вас было под контролем, а она привыкла пускать дело на самотек. Может, я и ошибаюсь, но мне кажется, что она видит свою вину в том, что вы такие тревожные и все хотите взять в свои руки, вот она и пытается, пусть и неловко, как может, подвигнуть вас к более произвольному поведению, к большей свободе.
– О чем ты говоришь! Почему тогда она старается меня выпереть поскорее из собственного дома?
– Разумеется, потому, что она видит тебя несчастной на протяжении многих месяцев и думает, что радикальные перемены в жизни помогут тебе двигаться дальше. Вероятно, она волнуется за Жюля… Знаешь, что бы ты ни говорила, твоя мать всегда делала все возможное, чтобы вас защитить. И это не всегда легко ей давалось. Не забывай, что Голубка – ее мать.
– Хм-м-м. Не уверена, что этим можно объяснить ее откровенную неприязнь ко мне.
Нонна взяла меня за руку.
– Полина, меньше всего на свете я хотела бы обидеть тебя, но и промолчать тоже не смогу. За последнее время тебе пришлось пережить много невзгод, немудрено, что твое видение вещей несколько искажено. Но ты не должна все время пребывать в таком состоянии. Конечно, у моей милой внучки есть характер, и довольно упорный, но я знаю, что ее отличает терпимость и умение сомневаться. И она все еще здесь, моя внучка, но ты должна помочь ей избавиться от брони, в которую заковала ее горечь.
Ты не можешь обвинять других во всех мыслимых недостатках и при этом не видеть собственных. Ты ведь не из таких людей. Не позволь жестоким ударам судьбы изменить тебя, душенька. Ведь у тебя золотое сердце, будет жаль, если это произойдет.
Слова Нонны прозвучали для меня как пощечина. Что, если она права? Мне кажется, мама беспощадна по отношению ко мне, но ведь и обратное не менее верно. Словно внутри меня растет снежный ком гнева против нее и требует постоянной подпитки. Будто я постоянно вижу искаженный образ мамы сквозь призму своей обиды.
Тем временем более мощная, чем остальные, волна приближалась к побережью. Серфер решил ее покорить и начал направлять доску, скользившую на полной скорости. Огромная «труба» засосала его, вскоре доска выскочила из пены, и серфера стало бросать во всех направлениях: то рука показывалась из кипящего пенного месива, то нога, наконец, когда волна сломалась, его потащило к берегу и, оглушенного, выбросило на песок.
Я испытывала примерно то же состояние.
