· Глава 35 ·
Сегодня утром, когда мой брат объявил, что у него родилась отличная идея, я подумала, а не влезть ли мне поскорее в мусорный бачок. В последний раз блестящая идея его осенила во время моего девичника, когда я оказалась в своем роскошном наряде на мосту со связанными эластичным бинтом щиколотками. Прыгая вниз и успев выкрикнуть слово, начинавшееся на «му» и заканчивающееся на «дак», я дала себе обещание никогда больше не доверять его «идеям».
Тем не менее, когда на этот раз он предложил всем нам совершить небольшое путешествие в наше прошлое, я согласилась. Когда мы были маленькими, родители часто возили нас в устричный бар на мысе Ферре.
В моей памяти сохранилось множество ярких картинок, как родители наслаждались устрицами и белым вином, пока мы играли у кромки воды, любуясь живописным закатом. Эти моменты, безусловно, включены в число лучших моих воспоминаний о детстве. Вот почему я не стала на этот раз сопротивляться предложению Ромена. Эмма и родители согласились без звука, обе бабушки и Жером предложили присмотреть за детьми. Все сходилось к тому, что поездка пройдет замечательно.
Устричная оказалась намного меньше той, что я помнила. Да и вода оказалась не той несравненной голубизны. Устрицы же, напротив, обладали просто восхитительным вкусом. Ребенком меня было невозможно заставить их есть, я ненавидела их примерно так же, как корнишоны и козий сыр. Теперь я все это обожаю.
Мы сели за деревянный столик под тенью зонта. И сколько я ни напрягала память, мне так и не удалось вспомнить, когда мы еще вот так собирались все вместе, впятером. Как раньше.
– За нас! – провозгласил отец, поднимая бокал с водой.
– За нас! – ответили мы хором.
В детстве я ни за что на свете не хотела разлучаться с семьей. Поход в школу всегда сопровождался горючими слезами, я периодически заболевала, если родители собирались куда-то отправиться без нас, детей, и устроила такую истерику, когда меня решили отправить в летний лагерь, что руководство лагеря не захотело меня принять. Я хорошо себя чувствовала, только если рядом были мама, папа, сестра и брат. Будущее я представляла себе абсолютно четко: никогда не выйду замуж, Эмма и Ромен тоже останутся одинокими, и мы будем жить впятером до конца дней.
– Жером, купив этот дом, сделал всем нам прекрасный подарок, – заметил отец.
Сестра заворковала:
– Он уже давно пытался его приобрести, но дом все никак не продавался. И все-таки ему удалось уговорить прежних владельцев. Он знал, что это так важно для всех нас… Ведь он такой щедрый, мой Жером!
– Это правда, – ответила мама, – но слишком уж он много работает. Все время проводит либо с телефоном, либо в офисе. Он почти совершенно не пользуется бассейном, а жаль!
– Все для нас старается, чтобы мы жили в комфорте, – встала на его защиту сестра.
– И тебя это не раздражает? Он постоянно в разъездах, вы вместе-то хоть иногда бываете?
Эмма ворковать перестала. Если я научилась дистанцироваться – по крайней мере, в физическом смысле – от соображений мамы, то Эмма до сих пор принимала их близко к сердцу.
– Мы с Жеромом очень счастливы, прекрасно ладим и очень друг друга любим. У нас замечательные талантливые дети, на что мне жаловаться?
– Ты абсолютно права, – вмешался отец. – Только это и имеет значение. Ну а ты, Полина, рада, что тебе довелось пожить в домике детской мечты?
– Дом отличный, погода лучше и желать нельзя, мы хорошо питаемся, но есть кое-что, что все портит.
Все четверо воззрились на меня с недоумением.
– Ночью Ромен становится экскаватором-погрузчиком.
В их глазах облегчение. Брат легонько ударил меня по голени.
Мы просидели за столом еще часа три, наслаждаясь устрицами и приятной обстановкой. Я чувствовала внутреннее спокойствие и даже прилив сил, словно маленькая девочка, прыгнувшая в настоящее.
Мама налила себе вина.
– В бутылке еще осталось, кто-нибудь хочет? Полина?
– Мама, я уже тридцать пять лет не пью спиртного.
– Ах да, я забыла, какая ты вредная.
Она посмотрела на брата как ни в чем не бывало, даже не задумавшись о том, что ее замечание болезненно отзовется во мне и все испортит.
