Книга: Не обещай себя другим
Назад: Глава 16
Дальше: Глава 18

Глава 17

Ян
– Прости, что так поздно. – Риз бросает на стул маленький рюкзак и зевает, прикрыв рот ладошкой. – Засиделась вчера допоздна, работала над другой статьей.
Я бросаю взгляд на часы. Десять минут девятого. Сам я пью кофе с шести утра.
– Тебе нужно вернуться к какому-то конкретному часу? – спрашиваю я. – Тогда мы можем ехать каждый в своей машине.
Риз качает головой.
– Я уже отправила редактору черновой набросок.
Прекрасно. Я встаю и допиваю кофе. Никаких гарантий, что мы встретим лошадей уже сегодня. Возможно, придется покататься по этим холмам целый день.
Риз кивает в сторону буфета.
– Погоди, прихвачу с собой кое-что поесть.
Я надеваю рюкзак и проверяю сообщения. От Эйми ни словечка. На мои звонки она тоже не ответила.
– Ян?
Я вопросительно смотрю на Риз.
– Что-то не так? У тебя такой озабоченный вид.
– Все в порядке. – Я убираю телефон. – Ну что, готова?
Она показывает мне кусок выпечки и яблоко.
– Да. Пора в путь.
– Я за рулем.
Мы садимся в арендованный мною седан, и я выезжаю с парковки.
– Я хотела извиниться за вчерашний вечер, – поворачивается ко мне Риз. – Мой комментарий насчет твоей жены был совсем некстати.
– Забудь. – Мне сейчас не до жены, которая не отвечает на мои звонки. Главное сейчас – фотографии.
– В любом случае прости.
Я сухо киваю и выезжаю на дорогу. Риз принимается за яблоко. Мне сразу вспоминается запах яблочного пирога, а вместе с ним – Кэти и Рождество. Я скучаю по дочке. Если повезет, вечером мы сможем поговорить с ней.
– Ты уже думала о том, что собираешься написать в статье? – спрашиваю я Риз, когда та доедает яблоко.
– У меня есть кое-какие идеи, – говорит она и умолкает.
– Не хочешь поделиться со мной? – Я смотрю на Риз, которая разглядывает проплывающие мимо рощицы из сосен и эвкалиптов.
– Хочешь переубедить меня?
Я качаю головой, не в силах скрыть усмешку. Риз верна себе – первым делом встает в оборону.
– Я к тому, что мужчины, занимающиеся лошадьми, кажутся мне такими же интересными, как сами лошади.
– Что ты имеешь в виду?
– Укротители ждут не дождутся начала праздника. Они полны энергии и желания действовать. Такое чувство, будто впереди их поджидает настоящая битва. Потом ты видишь их в грязи и в пыли. Они измучены до предела, а кому-то предстоит еще залечивать раны и ушибы. И все же, несмотря на всю эту боль, они улыбаются. Они справились. Они выжили. И они уже готовятся к тому, что все это повторится на следующий год.
Риз задумчиво кивает.
– Даже странно, если учесть, через что им приходится пройти.
– Это обычай, который переходит из поколения в поколение. Я просто подумал, что ты могла бы упомянуть в своей статье о подобных эмоциях. Тогда Эл опубликовал бы снимки не только лошадей, но и людей.
– Пожалуй, – говорит она, принимаясь за выпечку.
– Похоже, ты не очень-то заинтересована.
– Да нет, почему же. Просто у меня сложилось совсем другое впечатление. Я тогда даже не смогла досмотреть до конца.
Мне сразу вспоминается залитое слезами лицо Риз, ее внезапный уход. Только теперь я начинаю понимать, в чем тут дело. Риз терпеть не может, когда животных привязывают, сажают на цепь или держат в загоне. В детстве она жила по соседству с человеком, чей ротвейлер все время сидел на привязи. Во дворе не было ничего, кроме будки и одинокого дерева. Хозяин кормил собаку раз в день, а все остальное время бедный пес был предоставлен самому себе. Единственным развлечением для него было смотреть на пробегающих мимо детишек да на соседей, которые выгуливали своих собак.
Риз каждый день проходила мимо него по пути из школы, а однажды собаки не оказалось на месте. Может, пес умер, а может, его забрали в приют. Этого Риз не знала. Но уже тогда она поклялась себе, что никогда в жизни не заведет ни кота, ни собаки.
Разумеется, она сообщила мне об этом лишь после того, как я принес ей кота.
Но с какой же стати она приехала тогда на «Рапу»?
– Майкл захотел, – поясняет Риз. – Он обожает лошадей.
– Майкл? Это твой приятель?
– Бывший муж. Мы развелись три недели назад.
– Извини, – говорю я, поскольку надо же что-то сказать.
– Все в порядке, мы расстались друзьями. Майкл попросил меня съездить с ним в июле на «Рапу», просто так, для компании.
Я притормаживаю на перекрестке, чтобы пропустить несколько машин.
– Если тебе здесь так не понравилось, зачем же ты согласилась писать эту статью?
В голову мне неожиданно приходит мысль, и мысль эта не из приятных.
– Ты знала, что снимки для статьи заказали мне?
Риз снова смотрит куда-то в окно.
– Скоро я возвращаюсь в Штаты. Майкл – англичанин. Раз уж мы развелись, мне нет никакого смысла оставаться здесь.
– Так ты знала? – не отступаю я.
– Поначалу нет, – с явным раздражением отвечает Риз. – Сначала я вообще отказалась ехать сюда.
– Но потом ты передумала. Когда узнала, что я буду фотографом.
– Верно. – Она по-прежнему избегает моего взгляда. – Мне хотелось увидеться с тобой.
Звучит как издевка.
– Я женат, Риз. Счастливо женат.
Она смотрит на меня с изумлением.
– Твоему самомнению можно позавидовать.
Я уже готов парировать ее выпад, но в этот момент рядом мелькает знак: САБУСЕДО. Я едва не пропустил поворот на деревню.
Минута, и мы уже едем по узкой деревенской улочке.
– Ты знаешь, куда именно надо ехать?
– Да.
По крайней мере, я так думаю. Тут две тропы, ведущие к холмам. Вопрос лишь в том, какую из них выбрать.
– Притормози. Спросим того парня.
Риз кивает на мужчину, в одиночестве сидящего у дверей кафе. Я узнаю в нем алотадоре – укротителя, который попал летом на мои фотографии.
– Хорошая идея.
После обмена любезностями Мануэль направляет нас к тропе, которая находится на другом конце деревни. Лошади, объясняет он, паслись на тех холмах всю прошлую неделю. Через час мы уже можем встретить табун. Риз договаривается с Мануэлем о встрече, чтобы взять у него интервью.
– Спасибо, – говорю я, когда мы отъезжаем.
– За что?
– За то, что решила поговорить с ним. Это один из тех парней, о которых я рассказывал тебе раньше.
Риз кивает и смотрит на телефон.
– Поспешим. Я должна вернуться сюда к четырем.
Через пять минут я торможу у начала тропы. Я беру свои сумки, а Риз надевает рюкзак.
– Какой у нас план, Коллинз?
Я смотрю на небо. Серые облака низко висят над холмами. В воздухе пахнет сыростью.
– Хорошо бы найти лошадей до того, как начнется дождь. Ну, и мне еще надо сделать несколько панорамных снимков.
Мы пускаемся в путь по тропе, которая петляет вверх по склону. Минут двадцать мы шагаем в полном молчании.
– А дети у тебя есть? – спрашивает Риз, когда мы подходим к очередному повороту.
Я чувствую укол раздражения.
– Думаю, тебе и так известно.
К чему эти вопросы? Риз сама ушла от меня.
Небо над головой серое и мрачное, да и настроение мое не многим лучше. Капля дождя падает мне на лицо. Затем еще и еще. Я накидываю капюшон и плотнее застегиваю куртку. Молчание становится невыносимым.
– У меня есть дочка, – говорю я. – Зовут ее Сара Кэтрин, но мы все зовем ее просто Кэти. Она веселая, озорная, внимательная и заботливая. В общем, я мог бы продолжать до бесконечности.
При мысли о Кэти в груди у меня теплеет, настроение поднимается.
– Ей повезло с отцом, – говорит Риз.
– Спасибо, – киваю я.
Мы выходим на гребень холма, и Риз поворачивается ко мне.
– Слушай, мы идем уже больше часа, и все без толку.
– Если хочешь, возвращайся. Я дам тебе ключи от машины.
Риз смотрит на меня с недовольной гримасой.
– Я могу идти хоть до вечера. Но откуда тебе известно, что мы выбрали правильный путь? Что, если лошади перебрались в другое место?
– Это вряд ли. Не знаю, заметила ты или нет, но последнюю четверть мили вдоль тропы попадается лошадиный навоз. Принюхайся.
– Нет уж, спасибо. – Риз брезгливо морщит нос. – Ладно, идем дальше.
В этот момент облака сгущаются еще больше, и мелкий дождик превращается в настоящий ливень.
Я киваю в сторону разлапистой сосны.
– Живей! Там мы хоть немного укроемся от дождя.
Тропа в несколько секунд превращается в грязное месиво, и мы спешим к дереву, спотыкаясь и скользя в этой грязи. Прижавшись к стволу, я обвожу взглядом окрестности. Везде один и тот же пейзаж – низко нависшие тучи и нескончаемые потоки дождя.
Я снимаю рюкзак, чтобы проверить оборудование и достать шоколадный батончик, как вдруг сзади раздается пронзительный крик Риз.
– Что? Где? – бросаюсь я к ней.
Риз кивает на землю. В стороне, под деревьями, лежит труп жеребенка. Хищники уже попировали вволю, оставив лишь шкуру да гниющие органы.
– Что случилось? – Риз невольно пятится, стараясь отойти подальше от этого неприглядного зрелища.
– Волки. Их полно в этих холмах. – Я достаю камеру и вижу, как Риз с испугом смотрит по сторонам. – Не бойся. Этот жеребенок пролежал здесь не один день. Нам ничто не угрожает. – Я делаю снимок.
– Нам не нужны такие фотографии, Ян. Они не войдут в статью.
– Это жизнь, Риз. Мой редактор хочет, чтобы я заснял жизнь этих лошадей без всяких прикрас. А эти лошади существуют по тем же законам, что и все дикие животные. Табун переходит с места на место, оставляя позади раненых и больных.
Риз неохотно кивает, а я бросаю взгляд на тропу.
– Похоже, табун и правда перебрался куда-то еще. Да и на небе ни просвета. Имеет смысл вернуться в деревню и еще раз поговорить с Мануэлем. Может, он знает какое-то другое место.
– Скажи мне, Ян, – говорит Риз, когда мы начинаем осторожно спускаться вниз, – скажи мне, что привлекает тебя в этом празднике? Почему ты решил приехать на «Рапу»?
– Меня заинтриговало то символическое единство, которое существует между жителями деревни и лошадьми. Их существование напрямую зависит друг от друга.
Риз что-то бормочет себе под нос.
– Ты так не считаешь? – поворачиваюсь я к ней.
– Мне просто кажется, что должен существовать и другой способ поладить с этими лошадьми. Совсем не обязательно набивать их сотнями в тесный загон.
Насквозь промокшие, мы добираемся наконец до кафе. До четырех еще далеко, но Мануэль, на наше счастье, обедает тут же вместе со своими друзьями. Риз заказывает кофе, а я – пиво. Затем нам приносят блюдо с пульпо – вареным осьминогом, кусочки которого тонут в остром соусе. Риз в восторге, а меня от запаха просто воротит.
Пока мы обедаем, Мануэль и его приятели развлекают Риз историями про фестиваль «Рапа дас бестас». Они хвалятся друг перед другом полученными травмами и рассказывают о своей безграничной любви к лошадям. Но чем дольше они беседуют, тем тяжелее у меня в желудке, а вместе с тем и на сердце. Да что со мной такое? Риз улыбается. Она спрашивает Мануэля и его друзей о необходимости фестиваля, и я вдруг понимаю, что держит меня в таком напряжении. Мне ясно, под каким углом будет написана эта статья. Риз постарается убедить читателей в том, что позаботиться о лошадях можно и без ежегодного праздника.
Но суть-то не в этом. Речь идет о традиции и нашей взаимозависимости. Два вида существ, которые столетиями поддерживают друг друга.
В гостиницу мы приезжаем уже после шести. Мне хочется выпить чего-то покрепче, чем пиво. Я резко распахиваю дверь и лишь в последний момент пропускаю Риз вперед.
– Что с тобой такое? – спрашивает она. – За весь день ты практически не проронил ни слова. Это я тебя чем-то расстроила?
– Поосторожней насчет того, что скажешь в этой статье. Иначе твои слова могут ударить по благосостоянию селян. Без посторонней помощи они вряд ли смогут поддерживать свои традиции.
Риз беспечно смеется.
– Еще не хватало, чтобы ты указывал мне, как писать статьи! Не забывай, что я – автор, а ты фотограф.
– Тем не менее мое имя тоже появится в журнале.
А я уже не уверен, что мне этого действительно хочется. Я отправил туда свои фотографии, чтобы напомнить людям о необходимости беречь наши традиции. В один прекрасный день эти праздники навсегда уйдут в историю, и только фотографии будут напоминать нам о прошлом.
Риз смотрит на меня с явным вызовом. Я тоже не желаю уступать.
– Ян.
Мы оба оборачиваемся.
– Эйми? – Я ошеломленно смотрю на жену.
В следующее мгновение я уже держу ее в своих объятиях.
– Эйми, что ты здесь делаешь? – Я осыпаю ее лицо поцелуями. Такое чувство, будто мир вокруг растворился, перестал существовать.
Рядом раздается негромкое покашливание.
Ах да. Риз. Она все еще тут.
Я наконец-то отпускаю жену.
– Эйми, это…
Но Эйми уже протягивает руку.
– Привет, я – Эйми. Жена Яна.
Риз сжимает ее ладошку.
– Риз Торн. Его бывшая жена.
Назад: Глава 16
Дальше: Глава 18