В то время как евангелисты Матфей и Лука повествуют о земном рождении Господа Иисуса Христа, святой Иоанн начинает свое Евангелие изложением учения о Его предвечном рождении и воплощении как Единородного Сына Божия. Первые три евангелиста начинают свое повествование с событий, благодаря которым Царство Божие получило свое начало во времени и пространстве, — святой Иоанн, подобно орлу, возносится к предвечной основе этого Царства, созерцает вечное бытие Того, Кто лишь в последние дни (Евр. 1, 2) стал Человеком.

Второе лицо Пресвятой Троицы — Сын Божий — он именует Словом. Тут важно знать и помнить, что это «Слово» (по-гречески «логос») означает не только слово, уже произнесенное, как в русском языке, но и мысль, разум, мудрость, выражаемую словом. Поэтому наименование Сына Божия Словом значит то же, что наименование Его Премудрость (Лк. 11, 49; ср. Мф. 23, 34). Святой апостол Павел в Первом послании к Коринфянам так и называет Христа Божией Премудростью (см. 1 Кор. 1, 24). Учение о Премудрости Божией, несомненно, в этом же смысле изложено в Книге Притчей (см. особенно замечательно место Притч. 8, 22–30).

После этого странно утверждать, как делают некоторые, что святой Иоанн заимствовал свое учение о Логосе из философии Платона и его последователей (например, Филона). Святой Иоанн писал о том, что известно было ему еще из Священных Книг Ветхого Завета, чему он научился, как возлюбленный ученик, от Самого Своего Божественного Учителя и что было открыто ему Духом Святым.

В начале было Слово (Ин. 1, 1) означает, что Слово совечно Богу. Причем дальше святой Иоанн поясняет, что это Слово не отделяется от Бога в отношении Своего бытия, что Оно, следовательно, единосущно Богу. И наконец, он прямо называет Слово Богом: И Слово было Бог (Ин. 1, 1). Здесь слово Бог по-гречески употреблено без члена, и это давало повод арианам и Оригену утверждать, что Слово — не такой же Бог, как Бог Отец.

Это, однако, недоразумение. На самом деле тут скрывается лишь глубочайшая мысль о неслиянности лиц Пресвятой Троицы. Член в греческом языке указывает, что речь идет о том же предмете, о котором только что говорилось. Поэтому если бы, говоря о том, что Слово было Бог, евангелист употребил бы здесь также член (погречеси «о Феос»), то получилась бы неверная мысль, что Слово есть Тот же Самый Бог Отец, о Котором говорилось выше. Поэтому, говоря о Слове, евангелист называет Его просто «Феос», указывая этим на Его Божественное достоинство, но подчеркивая вместе с тем, что Слово имеет самостоятельное ипостасное бытие, а не тождественно с ипостасью Бога Отца.

Как отмечает блаженный Феофилакт, святой Иоанн, раскрывая нам учение о Сыне Божием, называет Его Словом, а не Сыном, «дабы мы, услышав о Сыне, не помыслили о страстном и плотском рождении. Для того назвал Его Словом, чтобы ты знал, что как слово рождается от ума бесстрастно, так и Он рождается от Отца бесстрастно».

Все чрез Него начало быть (Ин. 1, 3) не значит, что Слово было только орудием при сотворении мира, но что мир произошел от Первопричины и Первовиновника всего бытия (в том числе и Самого Слова) Бога Отца через Сына, Который Сам по Себе есть источник бытия для всего, что начало быть (Ин. 1, 3), но только не для Самого Себя и не для остальных лиц Божества.

В Нем была жизнь (Ин. 1, 4). Здесь разумеется не жизнь в обычном смысле слова, но жизнь духовная, побуждающая разумные существа устремляться к Виновнику их бытия — Богу. Эта духовная жизнь дается только путем общения, единения с ипостасным Словом Божиим. Слово, следовательно, — источник подлинной духовной жизни для разумной твари.

Жизнь была свет человеков (Ин. 1, 4). Эта духовная жизнь, происходящая от Слова Божия, просвещает человека полным, совершенным вéдением.

И свет во тьме светит (Ин. 1, 5). Слово, подающее людям свет истинного вéдения, не перестает руководить людьми и среди тьмы греховной, но тьма эта не восприняла света: люди, упорствующие во грехе, предпочли оставаться во тьме духовного ослепления — тьма не объяла его (Ин. 1, 5).

Тогда Слово предприняло чрезвычайные средства, чтобы приобщить людей, пребывающих в греховной тьме, к Своему Божественному свету, — послан Иоанн Креститель и, наконец, Само Слово стало плотью.

Был человек… имя ему Иоанн (Ин. 1, 6). Был по-гречески сказано «эгенето», а не «ин», как сказано о Слове, то есть Иоанн пришел (Ин. 1, 7) — родился во времени, а не был вечно, как Слово.

Он не был свет (Ин. 1, 8). Он не был самобытным светом, но светил лишь отраженным светом того единого Истинного Света, который один только Сам Собой просвещает всякого человека, приходящего в мир (Ин. 1, 9).

Мир… не познал Слова (Ин. 1, 10), хотя Ему обязан самим своим бытием. Пришел к своим, то есть к избранному своему народу Израилю, и свои Его не приняли (Ин. 1, 11), то есть отвергли Его, хотя и не все, конечно.

А тем, которые приняли Его верою и любовию, дал власть быть чадами Божиими (Ин. 1, 12) — даровал им возможность усыновления Богу, то есть начала новой духовной жизни, которая, как и плотская, тоже начинается через рождение, но через рождение не от плотской похоти, а от Бога (Ин. 1, 13), силою свыше.

И Слово стало плотию (Ин. 1, 14). Под плотью здесь понимается не только одно человеческое тело, но полный человек. В этом смысле слово «плоть» часто употребляется в Священном Писании (см., напр., Мф. 24, 22). То есть Слово стало полным и совершенным человеком, не переставая, однако, быть Богом.

И обитало с нами, полное благодати и истины (Ин. 1, 14). Под благодатью имеется в виду как благость Божия, так и дары благости Божией, открывающие людям доступ к новой духовной жизни, то есть дары Святого Духа. Слово, обитая с нами, было исполнено также и истины, то есть совершенного вéдения всего, что касается духовного мира и духовной жизни.

И мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца (Ин. 1, 14). Апостолы действительно видели славу Его в Преображении, Воскресении и Вознесении на небо, славу в Его учении, чудесах, делах любви и добровольного самоуничижения. Единороднаго от Отца, ибо только Он один — Сын Божий по существу, по Своей Божественной природе. Этими словами указывается на Его безмерное превосходство над сынами или чадами Божиими по благодати, о которых сказано выше.