В это время королеву Викторию интересовали не только военные и политические вопросы, но и замужество ее старшей дочери, которая в 1858 году сочеталась браком с Фридрихом III Прусским из рода Гогенцоллернов.

А за два года до этого она обратилась к своему премьер-министру с посланием, целью которого было конституционно признать и закрепить права своего мужа Альберта. Не без проволочек, только год спустя, решением парламента принц Альберт получил специальный «королевский патент», именовавший его отныне принцем-консортом, то есть принцем-супругом.

В своем стремлении повысить статус и авторитет Альберта королева выступала не только как преданная и любящая женщина. Поначалу она со свойственной ей ироничностью писала: «Я читаю и подписываю бумаги, а Альберт их промокает».¹⁹⁰ С течением времени его влияние на Викторию, а следовательно, на государственные дела, неуклонно возрастало, сделавшись неоспоримым. Именно Альберту с его склонностью к технике удалось победить предубеждение королевы к разного рода новинкам. Виктория, например, боялась пользоваться железной дорогой, построенной на севере страны, но убежденная мужем в безусловной перспективности и необходимости железнодорожного передвижения, вполне осознанно выступила ярым приверженцем перехода страны на индустриальные рельсы, дав толчок ее бурному промышленному развитию.

Пока королева занималась этими домашними проблемами, страна быстро развивалась: строились железные дороги, между островами и Соединенными Штатами был проложен первый телеграфный кабель, происходили первые испытания с электрической энергией, а Дарвин поставил под вопрос божественный источник жизни на Земле, предлагаемый Библией.

Новаторство в Викторианскую эпоху коснулось всех сторон жизни – от первых в мире электродвигателей до бутерброда блистательного лорда Джона Сэндвича. Королева сама любила богатство и уважала людей, умеющих стать богатыми. Годы правления Виктории вошли в историю беспрецедентной раздачей младших дворянских титулов простым бакалейщикам, сумевшим довести свой бизнес до миллионных оборотов. Помогая осваивать европейские рынки, королева предоставляла многим из них звания «Поставщика королевского двора», имевшее особое значение для торговли в России, США и Германии.

Нетрудно себе представить, какой трагедией обернулась для Виктории смерть ее любимого Альберта. Это произошло 14 декабря 1861 года, когда ему было всего 42 года.

Потеряв Альберта, Виктория потеряла разом все: как женщина – любовь и редчайшего супруга, как королева – друга, советчика и помощника. Изучавшим многотомную переписку и дневники королевы не удалось найти ни одного расхождения в их взглядах.

Горе королевы было безутешно. Она ушла в вечный траур и превратилась в пожилую даму, пополневшую, с лицом, полным грусти. Укрывшись в Бальморале или Виндзоре, она посвятила себя настоящему культу умершего, бюсты и статуи которого окружали ее, будя воспоминания. Малейшие его записки собирались, классифицировались, многократно перечитывались. Виктория постоянно обращалась к ним, когда надо было принять то или иное решение. Этот человек, который в начале их супружества не имел доступа к государственным делам, после смерти практически стал управлять британским королевством. Уйдя в свой невроз, королева надолго забыла о своих обязанностях владычицы и даже матери семейства, а это был признак неуравновешенности, унаследованной от своих предшественников по трону.

Черное платье стало на последующие сорок отпущенных ей на этом свете лет главным одеянием Виктории. Она постоянно твердила одно и то же: «Его взгляды на все в этом мире будут теперь моим законом».¹⁹¹

Говорят, что она постоянно «связывалась» с покойным супругом посредством спиритических сеансов, которые устраивал для нее слуга Джон Браун. Видимо, поэтому многие сочли, что теперь она будет на троне чисто декоративной фигурой.

И эти «многие» ошиблись. В конце концов Виктория сумела построить свою жизнь таким образом, что скорбящая вдова в ней ни в коей мере не мешала женщине-политику, причем самого высокого ранга. Благодаря ей Бисмарк во время Франко-прусской войны отказался от мысли бомбить Париж. И она же твердо высказалась за политику кулака по отношению к Ирландии, недовольной английским владычеством.

Надо сказать, что королева не любила Ирландию, а Ирландия платила ей тем же. При этом того, что «ирландская проблема» существует, никто не отрицал, но что она собой представляет, все понимали по-разному.

На Викторию было совершено шесть покушений – все ирландского происхождения и все неудачные. Не добравшись до Ее Величества, экстремисты попытались взорвать статую принца Альберта. Королеву это покушение взволновало так, как будто покушались на живого человека.

Но одной ей было очень тажело, и судьба оказалась благосклонной к королеве, приведя в 1874 году на пост премьер-министра Бенджамина Дизраэли. С этим умным, расчетливым политиком у королевы могло быть сколько угодно расхождений, кроме одного – они оба были истыми апологетами имперской политики. Королева Виктория выступала сторонницей самых активных шагов к расширению территорий, подвластных Англии. Для решения этой грандиозной задачи все средства были хороши – и хитрость, и подкуп, и силовой нажим. Когда же она и премьер-министр действовали слаженно и сообща, результаты были налицо.

В 1875 году невероятно ловкая интрига принесла Великобритании основной пакет акций Суэцкого канала, и Франции, имевшей на канал те же виды, пришлось ретироваться. В следующем году среди заморских владений Англии появилась Индия – главная жемчужина в имперской короне (в 1876 году Виктория была провозглашена «императрицей Индии»).

Можно сказать, что тонкая дипломатия и душевное понимание премьер-министра Дизраэли вытянули королеву из ее добровольной тюрьмы, вновь вовлекли ее в общественную жизнь. Хоть она и продолжила носить все черное, она начала участвовать в приемах, в открытиях сессий Парламента, а также в свадьбах своих многочисленных детей, которые с годами превратили ее в коронованную бабушку почти всей Европы.

Ее присутствие – скорее, символическое во главе Англии – казалось более необходимым из-за того, что ее страна постепенно расползлась по всему миру, став первой колониальной державой мира.

Но смерть премьер-министра в 1881 году лишила ее мужской поддержки, без которой она никогда не могла править. Пришедший на смену Дизраэли Уильям Гладстон королеве никогда не нравился, и она постоянно ссорилась с его министрами.