Виктории 24 мая 1837 года исполнилось восемнадцать лет. В день смерти Вильгельма IV она записала в своем дневнике: «В шесть часов меня разбудила мама, которая сказала мне, что архиепископ Кентерберийский и лорд Конингем здесь и хотят видеть меня. Я встала из кровати, пошла в мою гостиную (в одном халате) и одна и увиделась с ними. Лорд Конингем затем рассказал мне, что мой бедный дядя, король, больше не с нами, и ушел в двенадцать минут третьего этим утром, и следовательно я – королева».¹⁸⁰

Виктория появилась на свет в Кенсингтонском дворце 24 мая 1819 года. Ее родители, Эдуард, герцог Кентский, и Виктория Саксен-Кобургская, проделали долгое и трудное путешествие из Германии специально для того, чтобы ребенок родился именно в Лондоне.

В это время Англия только что вышла победительницей из своего нескончаемого экономического и военного противостояния с Наполеоном. Континентальная блокада долгое время вынуждала страну полагаться на собственные силы в области сельского хозяйства, на свои шахты, на свою промышленность. Более восемнадцати миллионов жителей страны делали все возможное, чтобы заставить как можно лучше работать все винтики этого механизма, в то время как остальная Европа старалась наверстать свою научную и техническую отсталость.

Конечно, в этом ускоренном процессе преобразования и механизации бедные испытывали еще больше лишений. Покидая свои деревни, они собирались в пригородах Манчестера или Лондона, чтобы каждый день на рассвете идти на заводы, с которых они возвращались с наступлением ночи изнуренные и опустошенные. Двенадцать-пятнадцать часов адского труда в сутки, а их новые патроны, буржуа, подталкиваемые конкуренцией и погоней за прибылью, готовы были нанять на их место за ничтожную зарплату даже женщин и маленьких детей.

Что касается элиты страны, дворянства, то оно пребывало под грузом традиций, в праздности предаваясь различным удовольствиям, в частности, такой очень дорогостоящей «игре», поддерживаемой дряхлыми законами, которая позволяла консервативной партии посылать в Парламент представителей, выбранных всего несколькими избирателями. Очевидно, имели место взрывы недовольства, иногда весьма жестокие, со стороны эксплуатируемых, но англиканская церковь умела успокаивать подобные импульсы и ставить мятежников на место. Все казалось, таким образом, достаточно хорошо организованным и полным здравого смысла, чтобы существовало королевство, в котором всем правила эффективность.

При этом, по словам жены русского посла, королевский дом Англии в первой трети XIX века напоминал ей приют сумасшедших под предводительством короля – беспробудного пьяницы. Правда, и у его предшественников дела шли не лучше. Представители Ганноверской династии вообще отличались весьма странным поведением, некоторые из них были попросту психически ненормальны. И если бы дело продолжалось так и дальше, возможно, сегодня о британской монархии пришлось бы упоминать исключительно в прошедшем времени.

На самой вершине этой пирамиды – в самой королевской семье – дела шли неважно. Дедушка Виктории Георг III создал со своей женой Софией-Шарлоттой Мекленбургской огромную семью, в которой было пятнадцати детей, из них восемь сыновей. В 1811 году, как уже говорилось, он окончательно ослеп и потерял рассудок, и наследники стали сменять друг друга на троне с лихорадочной скоростью. Но все эти мальчики, неуравновешенные и жестокие, вели распутную жизнь. Виктория их потом назовет wicked uncles (мои проклятые дядюшки). Они больше думали о своих утехах, чем о будущем династии, и все они подошли к порогу старости без детей. По крайней мере, без законных детей.

Отец Виктории, герцог Кентский, тоже никогда не отличался примерным образом жизни. Игра, праздники и женщины составляли его основное занятие до самого пятидесятилетия. Затем, оставшись совсем без денег, он решил жениться соответствующим его рангу образом: его женой стала немецкая принцесса Саксен-Кобургская, вдова с детьми, но ей было всего тридцать лет. Этот запоздалый союз и позволил Виктории появиться на свет, но без особой надежды когда-нибудь взойти на престол.

Надо сказать, что Эдуард искренне радовался появлению крепкого и здоровенького первенца, для матери же будущей королевы эта девочка была особым ребенком. Несмотря на то, что Виктория Саксен-Кобургская уже имела двоих детей (Карла и Теодору) от первого брака с Карлом Лейнингенским, она прекрасно понимала, что только эта малышка могла всерьез рассчитывать вступить в династическую схватку за британскую корону. Имя новорожденной выбирали долго. Сначала родители решили назвать ее очень длинным именем Джорджина-Шарлотта-Августа-Александрина-Виктория. Однако принц-регент Георг, будучи крестным отцом малышки, по каким-то ведомым только ему тайным соображениям, отказался дать ей свое имя, предложив оставить лишь два последних, и в результате девочку нарекли Александриной-Викторией. Первое имя было дано в честь другого крестного отца – русского императора Александра I, второе же, ставшее главным, – в честь матери.

А пока этот ребенок стал поистине королевским подарком стране, который многие стали рассматривать как своеобразное искупление прежних прегрешений Ганноверской династии. И действительно, детство Виктории нельзя было назвать ни легкомысленным, ни безоблачным. Когда ей было всего восемь месяцев, отец, славившийся отменным здоровьем, вдруг скоропостижно умер от воспаления легких. Удивительно, но незадолго до его смерти гадалка предсказала скорую кончину двух членов королевской фамилии, и на это Эдуард, ни на секунду не допуская, что в числе «приговоренных» может оказаться и он сам, поспешил во всеуслышание объявить о том, что королевский титул наследует он и его потомки. И вдруг, простудившись на охоте, он серьезно заболел и очень быстро отошел в мир иной, оставив жене и детям одни только долги.

После его смерти семье приходилось экономить буквально на всем. Ребенком Виктория, которую все домашние, кроме матери, звали Дрина, носила одно и то же платье до тех пор, пока не вырастала из него. В результате, она твердо уверилась в том, что дамы, без конца меняющие наряды и драгоценности, не просто мотовки, а особы в высшей степени безнравственные. Впоследствии, уже будучи королевой, она никогда не увлекалась туалетами, а знаменитые украшения британской короны были скорее данью престижу.

Мать воспитывала Викторию в большой строгости и не баловала ее развлечениями. При этом будущая королева получила очень солидное образование. Наставником ее стал лорд Мельбурн, дважды бывший премьер-министром. Он читал принцессе лекции по истории государства и праву, знакомил ее с практикой правления страной. Виктория свободно владела немецким, французским и итальянским языками. Она обучалась арифметике, географии, музыке, конной выездке, рисованию (кстати сказать, Виктория всю свою жизнь писала прекрасные акварели). Такое обучение пошло ей впрок. Уже с первых часов правления, несмотря на свой юный возраст, Виктория не испытывала никаких колебаний, будто родилась прямо на троне. Своему дяде, бельгийскому королю Леопольду, она писала: «Я очень молода, но если не во всех, то во многих делах я отнюдь не могу считать себя несведущей».¹⁸¹

Однако поначалу юную королеву, как и любую девочку, гораздо больше занимали удовольствия, и она охотно веселилась, часто устраивала балы и приемы.

1820 год оказался богат на династические события. Отец Виктории умер в конце января. Король Георг III последовал за ним на Вестминстерское кладбище несколькими днями позже, и на троне его заменил старший сын, который стал Георгом IV. Ему было около шестидесяти, он был изрядно потрепан активной жизнью и также стал добычей их семейного демона – экстравагантности или сумасшествия.

Девочкой Виктория всегда спала в материнской спальне, поскольку та жила под постоянным страхом, что на дочь могут совершить покушение. Когда ей исполнилось двенадцать лет, она впервые узнала о той блестящей перспективе, которая ее ожидает. И с этого момента методы ее воспитания претерпели весьма существенные изменения. Теперь многое ей стало запрещено: беседовать с незнакомыми людьми, выражать какие-то эмоции при свидетелях, отступать от раз и навсегда заведенного режима и т. д. и т. п. Немка-гувернантка прилежно заносила все поступки принцессы в специальные «Книги поведения».

«Печальное детство», – констатировала позже Виктория. Зато, мало-помалу, маленькая девочка начала приобретать привычку скрывать порывы ярости или радости, занимать нейтральную позицию, постоянно все в себе прятать. И это доставляло удовлетворение ее матери, которая, будучи лютеранкой, считала, что воспитание является средством подавления плохих инстинктов.

В 1830 году очередной дядя Виктории устроился на троне, это был, как мы уже знаем, Вильгельм IV. Еще более эксцентричный, чем его предшественники, и нерешительный, он был поражен серьезным сердечно-сосудистым заболеванием. На следующий год девочке пришлось распрощаться с единственным близким ей человеком, братом ее матери Леопольдом (он оставил Англию, чтобы стать королем Бельгии), но он продолжил в письмах давать ей советы с предостережениями и размышлениями о политике.

24 мая 1837 года стало великим днем для Виктории: ей исполнилось восемнадцать лет, это был возраст королевского совершеннолетия. Мать под влиянием своего шталмейстера-любовника сэра Джона Конруа попыталась задержать эту дату, но напрасно. Король подарил девушке пенсию в 10 000 фунтов и возможность создания своего собственного дома, отделенного от матери. Она с радостью приняла это, наконец-то она была свободна.

До этого ее шансы на престол были небольшими, но в том же 1837 году, после того, как 20 июня скончался Вильгельм IV (ему было 72 года, и у него не было прямых наследников), Виктория унаследовала корону Англии и Ирландии.

Так она стала последним монархом Великобритании из Ганноверской династии (ее сын и наследник Эдуард VII уже принадлежал по линии отца к Саксен-Кобург-Готской династии). Отметим также и тот факт, что к тому времени на британском троне больше ста лет не было женщины.

Виктория была маленького роста (всего метр пятьдесят) и изнеженна, но зато отличалась цепкостью, даже упрямством, поэтому она отклонила вариант, когда ее мать правила бы вместо нее и даже рядом. Ее первый акт властительницы состоял в том, чтобы самой принимать министров. Для этого она расположилась в блестящем, но неудобном Букингемском дворце.

Восемнадцать лет она была пленницей жизни, загнанной в жесткий кодекс правил и ограничений. Теперь она имела полное право утолить всю свою жажду удовольствий и движения. При этом ей надо было думать не о том, чтобы управлять напрямую, но о том, чтобы правильно играть роль, отводившуюся в Англии конституционной монархии: быть бдительной, советовать, подсказывать, дипломатично ориентировать. Это была очень тонкая роль, которую ей помог играть ее премьер-министр лорд Мельбурн, человек, полный привлекательности, несмотря на свои пятьдесят восемь лет, имевший огромный политический и общечеловеческий опыт. Он быстро стал alter ego Виктории, ее другом, отцом, которого у нее никогда не было; злые языки – всегда очень активные при дворе – засудачили даже об их связях, более чем тесных.

28 июня 1838 года состоялась коронация девятнадцатилетней королевы. Утомленные старыми наполовину сумасшедшими королями, предшествовавшими Виктории, англичане наводнили город, стремясь присутствовать на церемонии. И в течение десяти дней шли одни лишь банкеты, балы и праздники, и происходило это в обстановке всеобщего ликования.

Смущенная Виктория шепотом обращалась к придворным:

– Умоляю, скажите мне, что я должна делать?

Даже кольцо, которое ей должны были надеть, оказалось мало, и архиепископ едва не вывихнул ей палец. Более того, в тот же день в небе над Лондоном был замечен черный лебедь, и это обстоятельство дало повод говорить, что Виктория долго на престоле не просидит…

Прошло совсем немного времени, и молодая королева дала понять, что вопрос о том, что она должна делать, остался в прошлом. Во время разразившегося после смены монарха правительственного кризиса лорд Мельбурн, поставивший перед Викторией вопрос о смещении двух придворных дам, мужья которых принадлежали к прежнему правительству, получил такой ответ:

– Я не откажусь ни от одной из моих леди и оставлю их всех. Меня не интересуют их политические взгляды. Я не беседую с ними о политике.

При этом, когда Парламент организовал замену либерала Мельбурна на консерватора из партии тори Роберта Пиля, разгневанная Виктория сделала все возможное, чтобы возвратить к власти своего друга.

И вот Мельбурн снова оказался рядом с ней, и она могла заняться другой проблемой: вопросом собственного брака. С ее раннего детства мать вела переговоры на эту тему. Дело в том, что, став королевой, Виктория не могла связать жизнь с соотечественником, таковы были условия.

В 1839 году на торжества по случаю двадцатилетия королевы в Лондон прибыл цесаревич Александр, будущий император Александр II. Высокому голубоглазому красавцу было на год больше. Безупречные манеры, любезность, наконец, исключительной красоты мундир, как влитой сидевший на русском принце, вызвали среди дам настоящий ажиотаж. Оказалось также, что и сердце королевы – не каменное. На балу и первый, и последний танец именинница отдала Александру. Было ли это только жестом вежливости по отношению к влиятельнейшей державе? Во всяком случае, взволнованная королева призналась жене премьер-министра, что цесаревич ей «чрезвычайно понравился», что «они стали друзьями» и что «дела идут хорошо».

Но как бы хорошо они ни шли, на этом все и закончилось. Не исключено, что повышенное внимание молодой королевы к наследнику российского престола вызвало тревогу в британских правительственных кругах. Несмотря на старания русской дипломатии сблизиться с Англией (приезд цесаревича был тому лишним свидетельством), лорд Мельбурн советовал Виктории держаться подальше от России. Именно он начал сеять первые семена недоверия и опаски, которые с успехом продолжили будущие советники Виктории, утверждавшие: «Россия непрерывно усиливается. Катится как снежная лавина к границам Афганистана и Индии и представляет собой величайшую опасность, какая только может существовать для Британской империи».¹⁸²

В результате уже в январе 1840 года королева выступила в Парламенте с речью, произнося которую она страшно волновалась. Она объявила о своем предстоящем замужестве. Ее избранником стал принц Альберт Саксен-Кобургский. Он приходился Виктории кузеном по материнской линии, их при рождении даже принимала одна и та же акушерка, но вот увидеться впервые молодым людям довелось, лишь когда Виктории исполнилось шестнадцать лет. Тогда между ними сложились весьма теплые отношения.

Сейчас вспомнил об Альберте ее дядя Леопольд, ее извечный советник. Юноша оказался высоким, очень красивым, образованным, вдумчивым, но он был немец и лютеранин, что не нравилось ни народу, ни партии тори.

Альберт высадился в Дувре 10 октября 1839 года, Виктория хорошо приняла его и тут же влюбилась. Их бракосочетание состоялось 10 февраля 1840 года, и этот счастливый брак на долгие годы поднял в глазах подданных моральный облик королевской семьи на недосягаемую высоту, что позволило Британии миновать период антимонархических потрясений, охвативших Европу в 1848 году.

Только после замужества характер королевы изменился. Принц Альберт был человеком методичным и пунктуальным. Под его влиянием своевольная девушка превратилась в правительницу, сознающую свой долг перед народом. Виктория во всем слушалась его советов и всю жизнь страстно любила его.

Медовый месяц молодые провели в Виндзорском замке. Эти упоительные дни королева считала лучшими в своей жизни, хотя этот «месяц» ею же самой был сокращен до двух недель. Она сказала:

– Для меня абсолютно невозможно не быть в Лондоне. Два или три дня – это уже долгое отсутствие. Ты забыл, моя любовь, что я монарх.

Альберт очень быстро освоился на той высоте, на которую его возвела его жена, и вскоре в рабочем кабинете королевы был поставлен письменный стол и для него.

Молодая королева не обладала красотой в ее расхожем понимании. Но лицо ее было умно, большие светлые, чуть навыкате глаза смотрели сосредоточенно и пытливо. Всю жизнь она всячески, впрочем, практически безуспешно, боролась с полнотой, хотя в молодости обладала довольно изящной фигурой. Судя по фотографиям, она вполне овладела искусством выглядеть представительно, хотя и не без юмора писала про себя: «Мы, однако, довольно невысоки для королевы».¹⁸³

Ее супруг Альберт, напротив, был очень привлекателен, строен и элегантен. Да к тому же слыл «ходячей энциклопедией». Он имел самые разносторонние интересы: особенно увлекался техникой, любил живопись, архитектуру, был отличным фехтовальщиком. Если музыкальные вкусы Виктории были непритязательны и она всему предпочитала оперетту, то Альберт хорошо знал классику.

Однако разница во вкусах никоим образом не помешала отношениям супругов стать эталоном практически образцовой семьи. Ни измен, ни скандалов, ни даже малейших порочащих супружескую добродетель слухов. Принимая во внимание далеко не идеальную семейную жизнь их родителей, от них такого не ожидали. Да это и неудивительно. Отец и мать Виктории были несчастливы в браке. Мать Альберта в результате громкого судебного разбирательства развели за супружескую измену, а его отец получил однажды удар молотком по голове от одного разгневанного кузнеца, чью жену он пытался соблазнить.

Говорили, правда, что чувства Альберта к жене были не столь пылкими, как у нее. Но это не повлияло на крепость их союза. Они являли собой пример идеального супружества. Всем оставалось только следовать им – не только же дурные примеры заразительны!

21 ноября 1840 года, через девять месяцев после первой брачной ночи, Виктория родила наследницу, которую назвали Викторией-Аделаидой.

Через год у супругов появился сын, Альберт, который через шестьдесят лет станет королем под именем Эдуарда VII. Потом родились Алиса (1843), Альфред (1844), Елена (1846), Луиза (1848), Артур (1850), Леопольд (1853) и Беатриса (1857).

После этого жизнь супружеской пары изменилась: они приказали построить себе дворец в Бальморале, вне Лондона, и стали вести там уединенную семейную жизнь. Королева под влиянием Альберта начала читать, изучать внутреннее и внешнее положение своей страны. Таким образом, было заключено первое соглашение с Францией, позволившее той выйти из изоляции, в которую ее ввергла революция 1830 года. Германское происхождение королевы и ее мужа сблизили их с Австрией в ущерб отношениям с Россией и Италией.

Не разделяя репутацию страны, где он проживал, и свою собственную, Альберт стал зачинателем нового мероприятия европейского и даже мирового масштаба: Всемирной выставки, открытой в 1851 году, которая своим богатством, разнообразием и научным подходом привлекла миллионы посетителей.

Властный волевой характер и амбиции королевы Виктории во многом определили военный и политический облик Великобритании в XIX веке. Королева с именем, по-латински означающим «победа», была победительницей и в жизни. Она пошла на жесткое противостояние с китайской династией Цин и положила начало ее закату. Чтобы не зависеть от китайского чая, королева учредила государственную императорскую чайную компанию, которая занялась выращиванием чая в провинции Ассам на севере индийской колонии Великобритании. Так англичане стали авторами индийского, а затем и цейлонского чая.

Имея самый большой флот с самым современным вооружением (первые броненосцы появились в Англии), Великобритания расширила свои колониальные владения по всему миру, собрав под своей короной около сорока стран. Но на колониальных просторах нельзя было не встретиться с имперскими амбициями России, вылившимися в вооруженное противостояние двух стран в Крымской войне 1853–1856 гг.