Глава 31
Под землёй или время замедляется, или эти хреновы строители тоннель рыли с похмела и кому куда понравится. Почему-то кажется, что мы уже целый час бредём по нему. Висящие на потолке лампы включаются, по словам Кегресса, только из дворца, поэтому пользуемся своими фонариками, которые и светят под ноги, лишь изредка скользя по стенам и арочному своду из мокрого красного кирпича на известковой кладке. Вдаль их направлять бесполезно, свет теряется в беспроглядно чёрной бездне…
Наконец идущий впереди «лоцман» поднимает руку и останавливается. Мы следуем его примеру, за нами бесшумно замирают две «пятёрки». Тоннель заканчивается колодцем, в котором устроена уходящая вверх винтовая железная лестница.
– Адольф Адольфович, давайте ещё раз обговорим наши действия. – Пододвигаюсь ближе к Кегрессу.
– Сейчас поднимаемся наверх, я открываю вход и жду вас.
– Куда мы сейчас попадём?
– В рабочий кабинет его величества. С той стороны вход замаскирован под дубовую панель, которыми обшиты стены. По счёту – четвёртая слева. Над ней висит картина, нужно её потянуть вправо и вниз, чтобы вход открылся. – По шёпоту слышно, что француза немного бьёт мандраж.
– Хорошо, идёмте. Не забудьте, как откроете дверь – сразу меняемся местами. Первыми входим мы. И постарайтесь сделать всё как можно тише, в идеале – так и вообще бесшумно…
Поднявшись наверх, ждём томительную минуту, после того как Кегресс поливает петли из припасённой маслёнки. Затем он очень медленно тянет вниз рычаг, торчащий сбоку в стене, и осторожно приоткрывает дверь на пару сантиметров…
Ага, блин! Предчувствия его не обманули!.. В кабинете кто-то есть, судя по неяркой полосе света и голосам. Вот мы сейчас и послушаем, что тут за оратор надрывается…
– …Неужели ты всё ещё не понимаешь, Ники, что другого выхода у тебя просто нет! За годы своего бездарного правления, следуя идиотским советам супруги-истерички, ты не приобрёл друзей, зато нажил множество врагов. Вся империя недовольна тобой. Кроме старого пса Келлера, который тщетно пытается сейчас подавить волнения и навести порядок в столице, у тебя нет сторонников…
Кажется, я догадываюсь, кто там соловьём разливается. Ну-ну, чирикай, птенчик, чирикай. Котики уже рядом…
– …Столь нелюбимые тобой думцы во главе с Родзянко уже объявили о создании Временного комитета, который, как пафосно было мне заявлено, «в столь смутное время берёт на себя бремя власти». Завтра я покажу им подписанный тобой манифест о назначении наследником меня вместо безнадёжно больного Алексея. И я думаю, мы сумеем договориться…
Интересно, откуда такие глубокие познания? И где он будет им это показывать? В карцере на «базе», куда по моим прикидкам Временное правительство уже переехало?..
– …А о тебе никто не будет печалиться! Вообще, над твоей семьёй, как мне кажется, висит проклятие. Твоя гессенская принцесса – психопатка и истеричка, твой сын – неизлечимый калека, твои дочери – испорченные и растлённые Гришкой Распутиным девицы. И сам ты – урод, на которого нормальному человеку смотреть противно… Квазимодо, только без горба!..
– Ты забыл о Михаиле… – Голос императора звучит глухо, но твёрдо.
– Ах да, его императорское высочество регент империи великий князь Михаил Александрович!.. – В титуловании звучит издёвка. – Твой младший братец-шалапут уже наломал немало дров и многим перешёл дорогу. Так что его конец тоже не за горами… Подумай лучше о своей семье. Мы оба знаем, что будет, если Алексей… невзначай упадёт или сильно ударится…
Монолог прерывается посторонними звуками. Какая-то возня, шум, стук, сдавленный стон…
– Так вот он, последний довод императора Николая Второго!.. – В голосе вновь слышится издевательская насмешка. – Скажи, Ники, а у тебя никогда не появлялось желания застрелиться из этого револьвера?.. Можешь не отвечать, я по твоему лицу вижу, что появлялось. Ты и здесь дал слабину… В общем так – бумага в бюваре, перо и чернильница на столе. Пиши!..
– Я… Не буду… Ничего… Писать!..
– Мне приказать привести сюда твоего сына?..
Кажется, пора вмешаться! Толкаю дверь-панель, уже не боясь шума, два шага вперёд, Николай, сгорбившись, сидит в кресле, над ним нависает фигура в адмиральском мундире. Услышав посторонние звуки, виртуальный император Кирилл начинает оборачиваться, но сие действо заканчивается с попаданием рукояти люгера в точку за ухом. Подхватываю падающую тушку и укладываю на ковёр…
Всё-таки шумнули, или в коридоре тоже подслушивали разговор. Дверь приоткрывается и показывается чья-то морда.
– Ваше импер… – Фраза остаётся незаконченной. Подоспевший Воронов бьёт с ноги по двери как раз в тот момент, когда любопытная особь наполовину просунула свою черепушку в щель, припечатывая её к косяку, затем втаскивает начинающего падать незнакомца внутрь, укладывая холуя с полковничьими погонами рядом с хозяином.
Пару секунд прислушиваемся к тишине в коридоре, затем лейтенант аккуратно закрывает дверь. Диверсы уже заканчивают обездвиживать пленных. А я вытягиваюсь перед ещё не совсем пришедшим в себя самодержцем, правила воинской вежливости никто не отменял.
– Здравия желаю, ваше императорское величество…
Воронов отстаёт от меня на секунду.
– Гуров?.. Воронов?.. Как вы здесь?.. – Николай никак не может прийти в себя. – …Вы всё слышали?..
– Никак нет, ваше императорское величество. Не слышал абсолютно ничего. – Слова интуитивно срываются с языка. – Разрешите доложить. Прибыл по приказу генерала Келлера для эвакуации вас и вашей семьи в безопасное место.
– Куда?.. – Из-за изувеченных губ горькая усмешка Николая больше похожа на зловещую гримасу. – Где сейчас есть для нас безопасное место?..
– В Аничковом дворце, ваше императорское величество…
Император Всероссийский смотрит на меня удивлённым взглядом, требуя объяснений.
– Вдовствующая императрица Мария Фёдоровна готова принять вас у себя во дворце. – Не вру ни капли, перед отъездом Келлер получил радио от Павлова, что по его просьбе принц Ольденбургский уговорил её проявить в столь тяжёлое время терпимость к нелюбимой невестке.
– Но ведь в столице мятеж!
Вот, блин, императорское упрямство, да в нужных бы целях…
– Бунтует в основном Выборгская сторона, Невский с прилегающими улицами уже спокоен. Помимо этого дворец охраняют две казачьи сотни и пять бронеавтомобилей.
– Но как мы отсюда выберемся?!
– Сейчас мы разбудим ваших…
– Они на втором этаже. А в коридоре и на лестницах дежурят шесть или семь офицеров-изменников! И он… – Николай кивает на неподвижную тушку Кирилла. – Он приказал…
– В случае попытки побега или освобождения их убить?.. – Прихожу на помощь самодержцу, запнувшемуся на фразе. – Не успеют… Но нам пора спешить. Простите, ваше императорское величество…
Достаю припасённую именно для этого маскарада карманную фляжку и щедро окропляю себя коньячком. После этого обращаюсь к Воронову.
– Павел Алексеевич, мы сейчас с вами идём в коридор, надо ликвидировать охрану. Вас они знают, а я буду «в стельку пьяным». Ни в коей мере не ставя под сомнение вашу храбрость, всё же прошу только подыграть нам и после не мешать. Мои ребятки сделают всё быстро и тихо, а ваша активность может дать охране шанс поднять тревогу. Не обижайтесь, но на кону слишком многое…
Воронов начинает оскорблённо вскидываться, но потом до него доходит, что такие вещи просто так не говорят, и он молча кивает.
– Тогда – вперёд…
* * *
Осторожно выглядываю в коридор – никого. Дверь слева, насколько я знаю, ведёт ещё и к лестнице на второй этаж… Открыто… На той стороне гробовая тишина. Замечательно, так и думал, из гвардейских «павлинов» охранники как из г… – пуля. Значит, они, скорее всего, недалеко от второй лестницы кучкуются. На пальцах показываю командиру «пятёрки», что они остаются здесь и держат этот вход. Двое здесь, трое – наверху.
Проверяю свою «бету», оборудованную переделанным специально для неё глушителем Максима-младшего, аккуратно досылаю патрон. Остальные диверсы повторяют мои манипуляции, у них тоже «тихие» стволы. Расстёгиваю китель чуть ли не до пупа и стараюсь идти нетвёрдой походкой, негромко бормоча себе под нос «пьяным стилем» первый пришедший в голову анекдот про Вовочку, чтобы как-то отвлечься от мысли, что сейчас буду воевать с русскими офицерами. Умом понимаю, что враги, но вот какая-то неуверенность в правильности действий и, соответственно, – нервозность. Может быть, оставшаяся от Дениса-первого?.. Воронов идёт рядом, вторая «пятёрка» – сзади… Доходим до двери, прислушиваемся… Никого. Тихонько открываем, заходим, поворачиваем, проходим до следующей двери, открываем… Библиотека. И опять никого! Они что – охренели? Охранники, блин! Хотя, собственно, чего я кошмарю? Нам ведь это только на руку!.. Первый анекдот кончился, завожу второй… Те же манипуляции… Опять библиотека!.. Опять дверь… Лейтенант, видя моё состояние, шепчет:
– Буфетная. Дальше ещё одна…
Проходим недостоловую. Ещё одна дверь, но за ней слышен приглушённый бубнёж! Открываем, заходим, ловлю обрывок фразы «…табакерку для суслика уже нашли?»… Русские офицеры, говорите?! С-суки!.. Вся великолепная семёрка в сборе. Стоят и пускают дым, кто – в приоткрытую наружу дверь на лестницу, кто – в окружающее пространство… Ноги разъезжаются на вощёном паркете, делаю вид, что чуть не упал, и хватаюсь за плечо «попутчика»…
– Воронов?.. Вы откуда?.. – У караульщиков возникают вполне резонные вопросы.
– Отозван из отпуска… – Лейтенанта хватает только на эту короткую фразу.
– Га-аспда!.. Экск-пс-с-к-с-у-му-у… Экскью-у-узэ муа… А где здесь клозет?..
До противников пять метров, стоят кучкой…
– Господин лейтенант, кто это?..
Можно и не отвечать!.. Толкаю Воронова вправо, сам сдвигаюсь влево и вниз на колено, вытягивая из-за спины «бету» и чирикая «атаку». В дверях появляются диверсы…
Изобретению мистера Максима до настоящих глушаков, конечно, далеко, звук выстрела похож на хлопок в ладони… «Аплодисменты» были бурными, но непродолжительными и сопровождались лязгом затворов и звяканьем гильз по паркету. Семь трупов, у каждого по две-три новые дырки, несовместимые с жизнью…
Краем глаза замечаю, как Воронов, прислонившись к стене, кидает в рот какую-то пилюлю, появившуюся из нагрудного кармана. Блин, он же сам говорил, что был отправлен в отпуск по болезни! Что-то с сердцем?.. Вполне возможно. Нервы, бывает. С этими семерыми он служил, может быть даже сидел рядом за столом в кают-компании. А теперь – по разные стороны баррикад…
Трофеи не впечатляют. Шесть близнецов-наганов и единственный заслуживающий внимания ствол – Кольт М1911 Government model. Ну да, хорошая машинка, жаль – придурку досталась… Теперь тушки складываем аккуратным штабелёчком, чтобы не мешали ходить. Как там лейтенант, оклемался?
– Павел Алексеевич, будьте добры, помогите его императорскому величеству подняться на второй этаж. Пусть лучше отец и муж будит домочадцев, чем посторонние люди с пистолетами… Лучше по той лестнице, здесь, сами видите, не прибрано… А вы, братцы, сидите здесь. Задача – чтобы через эти двери никто не вошёл…
