ЛЕКЦИЯ В.М.КАНДЫБЫ О СК И ГИПНОЗЕ

Мною законспектирована лекция моего отца – Президента Всемирной ассоциации профессиональных гипнотизеров, Виктора Михайловича Кандыбы, которую он читает на курсах по обучению всех желающих профессии гипнотизера в Петрограде, Ленинграде или Санкт-Петербурге по Малой Морской ул., д.9, кв.34, тел. (812) 219-11-98:

"Древнерусские и современные ученые-гипнологи выделяют в человеке 4 самостоятельных личности: две внешние и две внутренние.

Физиология, психика и поведение наружной внешней личности определяется психофизиологией обычного состояния сознания (ОСС) человека, находящегося в обычном здоровом бодрствующем состоянии и способного более-менее трезво, адекватно и правдоподобно оценивать и реагировать на происходящее во внешней и внутренней среде.

Психофизиологию и поведение скрытой или истинной внешней личности определяет трансовое состояние сознания, которое во всем мире, кроме России, называется СК. В России же это состояние сознания большинство называют "гипнозом", т.е. термином, который ввел английский хирург Брэйд в 1843 году, когда увидел выступление магнетизера Лафонтена. Однако многолетние исследования Гурджиева, Блаватской, Бехтерева, Ухтомского, Довженко, Эриксона и мои личные показали, что необычные трансовые состояния человека не вмещаются в теоретическую концепцию феноменологии гипноза. И мною была создана в 1970 году единая теория самых разных трансовых состояний человека, которых оказалось свыше двадцати, а ныне их открыто более тридцати. В свете открытия огромного количества новых трансовых состояний, я вынужден был окончательно отказаться от термина "гипноз" и назвал все это новое многообразие СК(состояиие Кандыбы). За термином "гипноз" я сохранил все то, что в него вкладывали Брэйд и Павлов т.е. всю феноменологию "искусственного сна с наличием раппорта". В 1984 году на своем сыне – Дмитрии впервые получил уже практически такие необыкновенные СК, о которых мировая наука знала только по восточным мифам и легендам. Новые СК получили название СК-2, СК-3, СК-4 и т.д. С 1984 года СК быстро распространились по всему Киеву, а затем по всему СССР и всему миру. Итак, истинная внешняя личность человека определяется особенностями психофизиологии конкретного СК (гипнотического, эмоционального, психоделического, психологического, полового, возрастного, патологического, биокритического, медитативного, изоляционного, просоночного, предсмертного, каталептического и т.д.).

Работа обеих внешних личностей, наружной (или иллюзорной) и трансовой (или истинной) определяется как каждое мгновение изменяющийся (непостоянный) результат одновременной активности двух самостоятельных внутренних личностей человека – левополушарной и правополушарной.

При снижении активности наружной личности (ОСС) вскрывается трансовая или истинная личность человека. Это значит, что в СК, в зависимости от содержания и доминирования в итоговой, результирующей нейропсихофизиологии левого или правого полушария мозга мы имеем огромный спектр истинных состояний человека – от порока до скотины и негодяя, каких даже в животном мире не бывает. Итак, СК (транс) обнажает истинное лицо конкретного человека, поэтому в русском народе говорят "что у трезвого в уме, то у пьяного на языке". То есть транс более ясно показывает, активность какого полушария преобладает в итоговой результирующей психофизиологической активности человека – его левополушарные идеи, установки, опыт и трезвый аналитический ум или его мощные правополушарные животные инстинкты, влечения, чувства, эмоции и т.д.

Левое полушарие мозга является нашим подсознанием, нашим внутренним цензором, в котором человек сохраняет все, что ему удалось узнать в его жизни, начиная с того момента, когда он научился понимать речь и осознавать самого себя, как отдельную мыслящую личность. Наше внутреннее подсознание – это наша левополушарная личность, в которой хранится весь наш приобретенный жизненный опыт, наши знания, представления, убеждения, установки, идеалы, наша память и речевой центр; центры по приему, верификации и обработке всей поступающей информации и др.

Наша правополушарная личность – это наше бессознательное, это влечения, чувства, эмоции, эйдетическое образное мышление, интуиция, чувство пропорции и прекрасного, наши фантазии, запретные желания, наши сны и видения, наш внутренний мир грубой физиологии и прекрасных иллюзий…

Если в природе бессознательной правополушарной личности доминирует в качестве основного инстинкт сохранения жизни в его наиболее простых формах в виде полового инстинкта и биологических потребностей (спать, дышать, есть, пить и т.д.), то в природе нашей подсознательной левополушарной личности доминируют прежде всего наши социально-общественные установки и приобретенный нами личный опыт, формируемый мозговыми механизмами памяти. Именно с имеющимся у каждого человека индивидуальным социальным и чувственным опытом и происходит постоянное снижение и верификация поступающей информации.

Поэтому человеческое восприятие на 90% зависит от содержания этого опыта, то есть зависит от наших мыслей, установок и пережитых чувств (то есть от содержания левого и правого полушария). Можно сказать, что наши мысли, установки и пережитые в жизни самые сильные эмоции составляют основное содержание нашего "истинного внутреннего человека", который полностью определяет "искусственного внешнего человека". Древнерусская традиция всегда различала в каждом человеке "мысль и чувство" или "ум и сердце". Имея виду под "сердцем" наши внутренние чувства. И не всегда "ум и сердце" были едины и в ладу…

Внутренний опыт и содержание обоих полушарий – левого подсознательного и правого бессознательного, формируется частично сознательно, частично полуосознанно и в основном бессознательно, особенно когда нашему сознанию что-то не нравится или у него есть на что-то запрет, как результат полученного воспитания, влияния личных установок и установок среды, моральных или социальных табу и т.д.

Что касается накопленного чувственного опыта и особенно острых стрессовых ситуаций, то они автоматически и бессознательно фиксируются правополушарными мозговыми механизмами на всю жизнь и иногда оказывают серьезное и определяющее зацикливающее патологическое воздействие на всю дальнейшую жизнь человека. В этом смысле прав был Фрейд, когда предложил психоаналитическую теорию извлечения из бессознательного пациента фиксированных там патологических чувств и установок, губительно искажающих нормальное восприятие, нормальное мироощущение и нормальное протекание всей психофизиологии. Фрейд гениально предугадал, что для извлечения из бессознательного травмирующей ситуации необходимо ее просто вновь пережить, но осознанно. В то время наука еще не знала межполушарную асимметрию и роль правого полушария, поэтому Фрейд просто гениально угадал, что если хочешь что-то из правого полушария извлечь и "разрядить", то надо это "что-то" пропустить через мозговые механизмы левого полушария, то есть просто вспомнить и осознать на новом эмоционально нейтральном фоне.

СК-специалисты и ученые-гипнологи знают, что люди относятся друг к другу совершенно неадекватно реалиям, а по каким-то чисто внутренним "странным" установкам, т.е. то с неожиданной симпатией, то нейтрально, а то и агрессивно и враждебно. Уже заранее имеющиеся внутренние установки и пережитые чувства определяют не только общение между гипнотизером и гипнотиком, но и являются сутью любой человеской коммуникации, будь то общение с другим человеком или с произведением искусства, природой, книгой, женщиной котом, столом, тарелкой и т.д. Это значит, что восприятие абсолютного большинства людей глубоко субъективно, и они видят, слышат и чувствуют двояко и только сквозь призму своих внутренних личностей – левополушарной и правополушарной. Когда я открыл в начале семидесятых годов, что левое полушарие – это самостоятельная личность, которая сама по себе живет, воспринимает, реагирует, имеет по любому вопросу свое мнение, имеет свой способ мышления и коммуникации, свои мозговые механизмы приема, обработки и хранения информации и опыта и т.д., то я был очень потрясен и много думал, как же могло случиться, что никто до меня не смог это открыть. Затем мои исследования привели меня к открытию самостоятельного существования и другой, правополушарной личности, которая полностью отличается от внешних наружной и трансовой личностей и одновременно не имеет ничего общего с личностью левого полушария, а, наоборот, имеет абсолютно самостоятельные мозговые механизмы приема, обработки и сравнения внешней и внутренней информации, имеет свое собственное эйдетическое мышление и свой собственный язык в виде образов и эмоций.

Итак, с учетом всего вышеизложенного, созданная совместно с моим сыном Д.В.Кандыбой современная СК-наука утверждает, что основными характеристиками внутренних личностей человека являются:

I. Личность, базирующаяся в основном на психофизиологии левого полушария:

1) Язык личности – внешняя и внутренняя речь.

2) Способ мышления – вербальное логическое мышление.

3) Основные свойства – хранит весь опыт, выполняет функции критического анализа и моральной и социальной цензуры, является сосредоточением сознания и самосознания.

II. Личность, базирующаяся в основном на психофизиологии правого полушария:

1) Язык личности – образы и эмоции.

2) Способ мышления – эйдетическое, картиннообразное мышление.

3) Основные свойства – животное инстинктивное сознание, обеспечение непроизвольной надежности мозговых (центральных) механизмов биологической саморегуляции и жизнеобеспечения.

Исходя из вышеприведенной теории, загипнотизировать человека или погрузить его в СК, это значит максимально убрать активность левого полушария, подменить его психофизиологическую роль внешним стимулом (например, голосом гипнотизера) и, лишив таким образом результирующие внешние личности способности сознательно логически мыслить и адекватно анализировать, перевести работу всего мозга в СК-режим, то есть – с левополушарного доминирующего и сознательного логического мышления на правополушарное подчиненное и бессознательное эйдетическое чувственно-образное мышление.

В СК-науке, с учетом психофизиологических особенностей работы человеческого мозга, существуют несколько основных видов психотехник погружения человека в СК:

1. Психологические психотехники – это методы, в основном, словесного наведения СК способами воздействия на левое полушарие. Примером таких психотехник является лучшая в мире психотехника "психологического СК" Д.В.Кандыбы, метод Довженко, метод Эриксона, метод нейролингвистического программирования, метод логической рациональной психотерапии Дюбуа, метод убеждения Бехтерева и др. Все психотехники этого класса рекомендуется применять для лиц, у которых в психической деятельности доминирует левое полушарие. Это обычно люди образованные, логически мыслящие, – ученые, математики, учителя, физики, химики, инженеры, военные, юристы, сотрудники милиции и чиновники, врачи и вообще многие мужчины средних лет. Более подробно смотрите в книге Д.В.Кандыбы "Психологический гипноз".

2. Мыслеобразные психотехники – это методы "силового" или мысленного гипноза, основанные на технике эйдетического контакта и образного мысленного отождествления гипнотизера с гипнотизируемым и навязывания гипнотику нужных реакций и поведения образным представлением в воображении требуемого поведения. Такие методы называются "мысленным гипнозом" и действуют на правое полушарие языком мысленных образов, поэтому воспринимаются гипнотиком бессознательно и автоматически. Противостоять этой психотехнике гипнотик не может, поэтому древнерусские жрецы такую психотехнику назвали термином "магия". Наиболее художественно понятно эти психотехники описаны в книге Д.В.Кандыбы "Мысленный гипноз", а также в романе А.Куприна "Олеся" и в работе В.Бехтерева "Гипноз. Внушение. Телепатия", где Бехтерев описывает подробно свою личную мыслеобразную технику навязывания собаке определенного поведения.

Данная группа психотехник мысленного гипноза применяется на лицах очень впечатлительных, отличающихся высочайшей чувствительностью, способных к сильному сопереживанию. Часто эта техника применяется на лиц, которые ранее уже погружались данным гипнотизером в глубокий сомнамбулический транс с повышением общей чувствительности и резким повышением избирательной чувствительности именно к данному гипнотизеру. До меня последними из крупных ученых-гипнологов этим занимались Платонов и особенно Васильев. За границей до сих пор ничего подобного нет, поэтому из моих современников никто, кроме меня, воздействовать на человека мысленно и на любом расстоянии не может. Лучшие зарубежные специалисты – индиец Прапзупада, японец Судзуки, американец Эриксон, Франциску Шерток, немец Шульц и др., исследованиями в этой области даже и не занимались, поэтому русские ученые-гипнологи, благодаря работам Д.В.Кандыбы, ушли в этих психотехниках далеко вперед, оторвавшись, например, от США лет на 200-300, если не больше а может американцы и никогда секретами этих психотехник и не овладеют, такое тоже может быть. Данные психотехники применяются на художниках, режиссерах, актерах, артистах, конструкторах, модельерах, врачах, вдовах, детях и вообще на многих молодых женщинах и женщинах средних лет.

3. Эмоционально-экстатические психотехники – это введенные в мировую науку Д.В.Кандыбой психотехники "экстатического СК" или "техники эмоционального гипноза", которые он, впервые в мире, описал в своей книге "Эмоциональный гипноз". Психотехники эмоционального гипноза применяются в ситуациях напряжения чувств и эмоций, а также на очень эмоционально быстро воспламеняющихся людях. Эти техники применяются политиками, одаренными учителями и преподавателями, лекторами, ораторами, военными лидерами, актерами, артистами и т.д. по отношению к людям, объединенным одним наведенным чувством и настроением, или одной общей эмоцией или совместным переживанием и т.д. Эмоциональный гипноз применяется на людях с неустойчивым социальным положением, не уверенных в своем будущем, дезориентированных. Рекомендуются эти психотехники при воздействии на детей, подростков, молодежь, женщин, творческую интеллигенцию и т.д. Воздействие в этих психотехниках рассчитано на лиц, в чьей психофизиологии доминирует правое полушарие. Поэтому эмоциональный гипноз очень эффективен среди примитивных народов (США, австралийские аборигены, многие африканские народы и т.д.). Итак, эмоциональный гипноз рекомендован по отношению в людям, у которых "чувства затмевают разум", поэтому управлять такими людьми нужно игрой на их чувствах, эмоциях и переживаниях… Поэтому Явлинскому для расширения своей аудитории надо добавить эмоций, Жириновскому – логических текстов, а Ельцину и Зюганову надо срочно изменить свою внешность и взгляд на вызывающие симпатии, с остальным у них более-менее. А экономические программы ни при чем, большинство простых людей, а их в стране 80%, реагируют по законам психологического и эмоционального гипноза. Хорошо сочетал в себе нужные качества Петр I, поэтому если бы мне поручили организовать какому-нибудь лидеру победу на выборах, то я смог бы обеспечить за 2-3 недели результат в 70-90%! Но, к сожалению, к этим вопросам подключаются некомпетентные люди, а гипнотизеры, будучи профессиональными по воздействию на людей, к этим делам сегодня не привлекаются. Есть тут, правда, и другая причина, на которую указал один лидер – "Неважно, как вы проголосуете, а важно, как мы подсчитаем".

4. Комплексная психотехника или "метод Кандыбы" – эта психотехника включает в себя одновременно все три основные группы психотехник: психологическую (словесную), мысленную (мыслеобразную) и эмоциональную (экстатическую). Этот метод имеет еще одно название "СК-кодирование", когда он применяется с предсуггестией и по определенному сценарию.

5. Психоделические психотехники – эти техники основаны на использовании специальных препаратов-галлюциногенов. Лучшим является ЛСД-25 в количестве 300 микрограммов (в дозах 100 микрограммов, а затем через 10 минут, оставшиеся 200 микрограммов).

А теперь несколько слов о коллективной суггестии. Вопрос о возможности коллективной гипнотической суггестии, то есть одновременного внушения с воздействием большого числа людей, пока еще остается открытым. Несмотря на многочисленные выступления против, это искусство было неоднократно продемонстрировано гастролирующими гипнотизерами. Один из трюков, входящих в арсенал известного английского гастролера Кассона (Са оп), заключался в следующем: все присутствующие крепко прижимают руки со скрещенными пальцами к макушке головы ладонями вверх. После демонстрации возможностей гипнотической суггестии на сцене огромное число людей из зала с готовностью воспринимает любое внушение гипнотизера. Таким образом, когда он провозглашает, что многие из присутствующих не смогут разомкнуть руки, то иногда сотни, а то и большее число людей действительно неспособны совершить это действие до получения на то позволения оператора. Несомненно, что в благоприятных условиях коллективное внушение может быть очень эффективным. У примитивных племен можно легко вызвать массовые грезы, иллюзии или зрительные галлюцинации. Внушение имеет особую силу в результате распространения идей и эмоций, хорошо воспринимаемых толпой, в которой люди как бы заражаются друг от друга.

Термин "коллективная гипнотическая суггестия", безусловно, применим только в тех случаях, когда оператор использует гипногенные методы для достижения патологической степени внушаемости у составляющих толпу людей. Обычно используется другой, более подходящий термин – "коллективная суггестия". В этой связи интересно отметить, что в примитивных сообществах шаман или целитель часто прибегают к помощи гипногенной методики коллективного внушения. Монотонное бормотание или ритмические удары в там-там с успехом заменяют более рафинированные методы нынешних гипнотизеров.

Возможно, настало время пояснить, почему Би-би-си запретила показ сеансов гипноза на телеэкранах. Это явилось следствием выступления Кассона в 1946 году по телевидению. Примерно треть всех телеоператоров и инженеров вскоре после начала передачи находилась в глубоком гипнотическом вне. Двое из них спали так крепко, что Кассон был вынужден нанести им несколько ударов, чтобы вывести их из этого состояния. Эффективность передаваемых по телевизору гипнотических сеансов не оставляет и тени сомнения в возможности такого воздействия с помощью кинематографа. Некоторые психотерапевты записывают свой голос, подающий команды людям, страдающим от бессонницы, в целях внушения желания спать. Успех этого метода зависит от эффективности неоднократного гипнотического внушения, проводимого ранее этим же оператором.

Время от времени появляются сообщения о психически здоровых индивидуумах, которые слышали голоса или имели видения, предупреждающие о надвигающейся опасности, предсказывающие болезнь, событие или указывающие на необходимость предпринять те или иные действия. Блендер называл их телеологическими галлюцинациями. Это явно неудачный термин, поскольку он придает некий оттенок тому, что следует рассматривать с точки зрения медицинской психологии. Телеологическая галлюцинация проявляется прежде всего как средство служения какой-либо цели или плану. Она требует объяснения с точки зрения сверхъестественных причин, хотя спиритуалисты и многие другие утверждают обратное.

Существует много путей рождения легенд о телеологических галлюцинациях. Их значительное число попадает под раздел, общим заголовком которого могут стать слова: "Психология самообмана и страстного желания необычного". Безусловно, мы знает множество примеров галлюцинаций или снов, имеющих самую тесную соотнесенность с последующими событиями. К ним можно отнести продромальные галлюцинации или сны, когда индивидуум получает предупреждение о болезни. Однако, он, возможно, подсознательно уже чувствовал ее некоторые симптомы, не желая по различным причинам признать их именно за то, чем они являлись на самом деле, до тех пор пока сон или слуховая галлюцинация не зафиксировали его внимание на существующем моменте.

Такие продромальные симптомы, как сильная утомляемость, неясная боль или зуд, могут стать причиной аутоскопических галлюцинаций, особенно у истеричных людей, когда они видят себя в палате больницы. Впоследствии у них может развиться рак или появиться какое-то другое заболевание, что служит поводом для утверждения, что они имели предупреждение о болезни в виде видения. Несомненно, они будут склонны рассматривать его как оккультное или религиозное явление. В психических исследованиях прошлого века часто упоминаются случаи галлюцинаций, когда человек видел своего родственника либо тяжело больным, либо мертвым. В ряде ситуаций, которые отражали события достоверно, галлюцинации были навеяны имеющейся информацией о состоянии здоровья родственника.

Галлюцинации, которые якобы имели место именно в тот момент, когда умирал дальний родственник или друг, живший где-то в другом месте, вызывали немало подозрений. По крайней мере ни один случай подобного совпадения не имеет четких доказательств.

Галлюцинации подобно снам могут служить подсказкой того, как следует поступать человеку в определенной ситуации. Возможно, что обстоятельства дела, которые, безусловно, хорошо известны индивидууму, могут обусловить подсознательный выбор вероятной последовательности. Затем приходит сон или галлюцинация, которые содержат развертывание элементов этой цепочки. В результате впоследствии у человека может сформироваться вера в получение предупреждения свыше. Короче говоря, все сообщения о телеологических сенсорных галлюцинациях, которые случаются у психически здоровых людей, следует воспринимать крайне осторожно. Однако не вызывает сомнения тот факт, что они могут иметь место при определенных типах истерии, на начальных стадиях развития психоза или при наличии галлюцинаторного синдрома любой этиологии. Настоящие сенсорные галлюцинации у здоровых людей – большая редкость. С другой стороны, иллюзии, грезы, псевдогаллюцинации и причуды и капризы могут быть легко превращены в галлюцинации теми, кто этого сильно хочет.

Меньше всего подозрений вызывают описания случаев, когда человек слышит голос, предупреждающий его о близкой опасности (о яме, расположенной на тропинке, по которой он идет в темноте глубокой ночью, или о близости врага или дикого зверя). Мы знаем, что опасность и страх могут привести к глубоким физиологическим изменениям в организме человека. Следовательно, вполне возможно, что у некоторых индивидуумов подсознательное предчувствие опасности может стать причиной слуховой или зрительной галлюцинации, то есть средством осознания грозящей беды. Еще одно объяснение заключается в том, что внезапное осознание опасности порождает волну страха с последующим развитием галлюцинаций или псевдогаллюцинаций. Подлинный порядок событий при попытке их реконструкции в памяти смешивается.

Подсознательное аргументирование – факт, не вызывающий сомнений. Многие трудные проблемы были разрешены с его помощью. Существуют доказательства того, что у людей, переживших истерические галлюцинации, подсознательное аргументирование определяло их форму и содержание. В качестве примера можно указать голоса, которые слышала Жанна д'Арк и которые давали точную оценку событий и предсказывали их развитие в будущем, или голос духа, говорившего с Сократом, имевшим выраженную склонность к диссоциации. Именно подсознательное аргументирование часто заставляет людей, имеющих длительные и плохо разрешимые трудности и жаждущих их урегулирования, слышать голоса, которые дают им полезные советы. При пограничных с психозом состояниях подобные телеологические галлюцинации не являются таким уж редким феноменом. Издания Общества психических исследований, вышедшие в XIX в., буквально пестрят описаниями случаев телеологических галлюцинаций. Однако более критический подход к проблеме свел их число к минимуму, сделав их достоянием, в основном, оккультных журналов, редакторы которых с презрением относятся к столь широко почитаемому принципу Оккамы.

Известно, что у примитивных народностей сенсорные галлюцинации могут быть вызваны с помощью обычной суггестии, особенно если индивидуум испытывает сильный эмоциональный стресс (страх или напряженное ожидание).

Ожидание является причиной большинства случаев обмана зрения. Так, человек, нетерпеливо ждущий автобуса, пытается издали разобрать его номер. Он видит, что это автобус N17, т.е. именно тот, который ему нужен. Однако, по мере приближения оказывается, что это автобус N24. Человек недоумевает по поводу своего промаха, который есть не что иное, как обман зрения, вернее, его самая распространенная форма.

Ожидание же, приводящее к подлинным зрительным галлюцинациям, совершенно отличное явление. Сильный испуг, который испытывал суеверный и ограниченный человек прошлого при каком-то шорохе или шуме, порождал их появление в виде объекта, который мог быть причиной этого шума. Сильный страх является пусковым моментом ряда физиологических реакций, воздействующих на нервную систему и кровообращение, а также способных вызывать изменения, которые имеют место в мозгу при психических расстройствах или бреде. Коллективные галлюцинации до сих пор изучены недостаточно глубоко, поскольку они практически выпали из поля зрения медицинской психологии. В прошлом веке население планеты было более легковерно, суеверно и подвержено влиянию суггестии, чем сегодня. Однако не следует забывать о том, что человек в окружении толпы становится более примитивным. С точки зрения мыслительных процессов он может даже уподобиться дикарю. Любой, кто хоть раз слышал рев толпы на выступлениях Гитлера или наблюдал реакцию болельщиков во время игры в регби, легко согласится с этим утверждением. Эмоциональный вызов, мгновенно охватывающий толпу, или быстрое распространение абсурдных слухов, обрастающих через несколько минут самыми невероятными подробностями, – это только два примера взаимоусиливающего действия суггестии. Подобные формы суггестии лучше всего могут быть продемонстрированы в момент религиозного экстаза. Неудивительно, что рассказы о коллективных галлюцинациях чаще всего имеют отношение к церкви, статуям святых или их изображениям на картинах. Наиболее часто встречающимся "чудом" является движение статуи или изображения вплоть до схода с пьедестала или выхода из рамки картины. По мнению Россет в этом нет ничего удивительного для человека, понимающего механизм такого явления, как внимание и его взаимосвязь с процессом засыпания и с рождением видений, ассоциируемых с этим процессом.

Вера в чудеса порождает свидетельства их существования. Те факторы, которые индуцируют появление галлюцинаций у отдельного индивидуума, могут еще более эффективно повлиять на возбужденную и напряженно ждущую толпу, приводя к массовым галлюцинациям. Нет повода говорить о том, что их содержание у любых двух людей будет совершенно идентичным. Однако предрассудки и разговоры при ожидании чуда, несомненно, приведут к огромному сходству видений, что исключает возможность последующего выявления различий. Воображение каждого отдельного человека вносит свой вклад в форму и движение видения, поскольку галлюцинаторные ощущения всех типов – продукт деятельности его собственного сознания. Сообщения о некоторых различиях в пережитом опыте затем исчезают в процессе его гармонизации при последующих обсуждениях и воспоминаниях.

В 1919 г. в Испании были зарегистрированы многочисленные случаи массовых галлюцинаций. Некоторые из них были тщательно изучены профессором Энсайнас. Почти все из них были связаны с изображениями святых на картинах, которые "двигались" и даже "выходили" к зрителям. Кроме того, на некоторых картинах выступала кровь. Энсайнас и участвующий в работе профессор Яиш пришли к выводу, что в своей основе галлюцинации были обусловлены фиксацией и углублением внимания. Действительно, после первый сообщений о чуде в церковь хлынули толпы любопытных, которые часами стояли перед картинами, рассматривая их очень внимательно и пристально. Временами кто-то вдруг вскрикивал, указывая на "движение глаз" на картине или "появление капель крови".

История знает также немало примеров появления в небе горящих или сверкающих крестов. Рассказы "очевидцев", которые сами не видели в небе чего-либо необычного, свидетельствуют о том, что практически каждый человек вокруг них возбужденно указывал пальцем на что-то. Раздавались возгласы удивления, некоторые присутствующие падали на колени и горячо благодарили за данную возможность увидеть чудо.

Бесспорно, что у многих людей возникают подлинные галлюцинации. Однако не менее бесспорен тот факт, что некоторые из присутствующих просто убеждают себя, что видели чудо. Вместо того чтобы признать отсутствие чего-то необычного, они скорее будут изображать приобщение к таинству, пока у них действительно не сформируется ощущения, что они видели все собственными глазами. Вахерс писал по этому поводу следующее: "Эмоция – могущественный враг вещественных доказательств. Она является причиной путаницы между увиденным в действительности и воспоминанием о событии. Определенные детали запоминаются лучше, тогда как другие, а также взаимосвязь между ними размываются и становятся нечеткими. Память начинает услужливо воспроизводить первые, переставляя акценты и придавая случившемуся ложную окраску. Наша память может подвести нас под влиянием очень сильной эмоции. Присутствие вокруг большого числа людей увеличивает напряжение. Эмоция усиливается теми, кто ее разделяет, возбуждение и сопутствующая ему неразбериха растут, случайно оброненное слово дает "толчок воображению". "Видишь, как он парит", – говорит кто-то безапелляционным тоном. Другие, кто ничего не видит, просто рисуют нужную картину в своем воображении. Впоследствии их уже невозможно разубедить в том, что на самом деле они не наблюдали ничего сверхъестественного. В ряде случаев коллективные галлюцинации имеют именно такое происхождение".

Первые упоминания о двойниках относятся к ранним этапам развития древнего Египта. В романтической литературе викторианской эпохи двойники или духи играли главную роль. Одни из них выступали как ангелы-хранители, другие – как злые посланцы дьявола. В этих произведениях герой или злодей сталкивались лицом к лицу в точной копией самих себя. Это второе "я" часто квалифицировалось как душа или судьба, а его появление рассматривалось как предупреждение о неотвратимости рока.

Еще одной разновидностью феноменов того же порядка является астральный выход (внетелесные переживания), привлекающий внимание многих исследователей. Описания подобного опыта весьма многочисленны. Их авторы, потрясенные явлением, выпадающим за пределы нашего познания, склонНы придавать ему мистический оттенок. Они считают, что на какое-то время их души покинули физическое тело. При аутоскопических галлюцинациях подобного типа у человека часто возникает яркое ощущение, что он видит свое тело со стороны. Наиболее распространены ситуации, при которых могут наблюдаться такие галлюцинации, включающие в себя кризис тяжелой болезни, моменты наивысшего страдания, после Которых боль отступает.

Сообщения часто содержат упоминания об ощущении вылета из тела и парения над ним в состоянии спокойного отчуждения, о наблюдениях за ходом оперативного вмешательства. Причем во многих случаях люди, пережившие этот опыт, были, согласно свидетельствам медперсонала, в бессознательном состоянии.

Обычный человек, сталкивающийся с рассказами о двойниках и внетелесных переживаниях, бесспорно будет испытывать чувство глубокого недоверия и попытается объяснить все чрезмерной игрой воображения. Нет ничего, что могло бы стоять от правды дальше, чем подобный взгляд. Оба эти явления какими бы сверхъестественными они ни казались, имеют под собой ту же основу, что и зрительные галлюцинации. Однако необходимо признать, что причина, вызывающая столь необычную форму галлюцинации, пока еще не выяснена. На протяжении целого времени любая галлюцинация считалась, обусловленной действием сверхъестественных сил. Многие исследователи-физики, занимающиеся изучением аутоскопических галлюцинаций, испытывают интерес именно к оккультной стороне проблемы. Сторонники этой псевдонауки редко интересуются галлюцинациями ради них самих. Их прежде всего волнует возможная взаимосвязь со сверхъестественными или паранормальными. Подобный подход заставляет вспомнить о том благоговейном ужасе, который испытывали наши не столь отдаленные предки, наблюдая проявление психологических аномалий.

Лишенные налета дьявольщины или магии, аутоскопические галлюцинации могут расцениваться как более прозаическая вещь: чисто физиологические отклонения, вызванные, в основном, бредом или истерией. Они могут проявляться самым неожиданным образом. Юнг, например, описывает случай, главным действующим лицом которого была женщина, склонная к истерической диссоциации. Ей предстояло перенести небольшое оперативное вмешательство по поводу попавшей в палец занозы. Вероятно, она впала в аутогипнотическое Состояние, поскольку "без какого-либо перехода вдруг увидела, что сидит у ручья, протекающего вдоль живописного луга, и собирает цветы. Это состояние длилось ровно столько, сколько шла операция. Затем оно само собой прекратилось". При подобных аутоскопических галлюцинациях индивидуум находится в полном сознании и не утрачивает чувства собственного "я". Он просто "видит" свою точную копию, стоящую или сидящую рядом с ним. Обычно галлюцинации данного типа очень непродолжительны, хотя в ряде случаев они могут отмечаться на протяжении довольно длительного периода. Следует иметь в виду, что оценка временного фактора – трудная задача, так как при некоторых разновидностях зрительных галлюцинаций (например, галлюцинаций, возникающих при приеме мескалина) чувство времени абсолютно исчезает. То, что по ощущениям длится час и более, на самом деле занимает всего несколько минут.

При аутоскопических галлюцинациях, характеризуемых как внетеяесные переживания и часто практикуемых мистиками и прорицателями, осознание самого себя принимает очень интересную форму. Плотин называл подобные состояния экстазом. Вместо привычной формы существования, когда собственное "я" неотделимо от тела, индивидуум вдруг видит образ самого себя и одновременно испытывает ощущение, что это и есть его подлинная сущность. Здесь галлюцинация и сопровождаемый ею обман чувств являются, по-видимому, чем-то сродни сноподобному состоянию, поскольку во сне мы часто видим себя со стороны. Связь между сном и внетелесным переживанием становится, по мнению многих авторов, еще более достоверной, если вспомнить, что большинство случаев аутоскопических галлюцинаций подобного типа имели место, когда по внешним проявлениям индивидуум был без сознания. Однако, здесь, вероятно, кроется ошибка. Скорее всего, вышеупомянутые аутоскопические галлюцинации возникают при возвращении сознания и выходе из бессознательного состояния.

Существует целый ряд теорий, объясняющих этиологию и специфический характер аутоскопических галлюцинаций. Однако ни одна из них не является удовлетворительной. Кроме истерии еще одной причиной данного феномена, возможно, следует считать шоковое воздействие любой разновидности, оказываемое на мозг и нервную систему. Кроме ощущений, обусловленных восприятием мира на основании шести органов чувств, существуют ощущения, информация о которых передается в мозг через симпатическую нервную систему. Грубо говоря, они являются свидетельством нашего здоровья и указателем физического состояния. Деятельность внутренних органов, мышц, желез внутренней секреции и нервной системы регистрируются нашим сознанием в виде ощущений здоровья, дискомфорта, усталости и других неясных и часто неопределенных чувств. Известно, что они могут порождать сны вполне определенной направленности. Таким же образом они могут влиять и на содержание галлюцинаций.

В литературе описаны случаи, когда индивидуум видел изображение собственных внутренних органов. Иногда такие видения помогали человеку осознать причину его страдания (наличие язвы, спаечный процесс или застой в кишечнике и т.д.). Интересный пример приводит доктор Комар. Он сообщает о человеке, галлюцинации которого точно отображали воспалительный процесс, идущий в поперечной кишке. Они возникали очень часто и полностью отражали все происходящие изменения. Галлюцинации прекратились с выздоровлением. Естественно, что подобные ситуации требуют ответа на следующие вопросы:

Имели ли место галлюцинации на самом деле;

Была ли получена проявившаяся в виде галлюцинаций информация благодаря высокой чувствительности симпатической нервной системы;

Не оказали ли воздействие на содержание галлюцинаций присутствие сиделки и ее неосторожные замечания;

При столкновении с нетелесными переживаниями даже самый здравомыслящий человек может усмотреть в них нечто мистическое. Трудно удержаться от подобного чувства, когда вокруг возникает ощущение, что ваше "эго" находится где-то вне тела в точке, из которой можно наблюдать, как ваша телесная оболочка лежит и движется где-то внизу. При этом "эго" сохраняет способность видеть и даже слышать все на расстоянии, однако последнее имеет место несколько реже.

В качестве наиболее типичного примера можно привести случай с водителем танка, подорвавшегося на мине, из которого он был выброшен взрывной волной. Внезапно у офицера возникло ощущение того, что он парит в воздухе, наблюдая за своим лежащим внизу неподвижным и искровавленным телом. С одной стороны, эта галлюцинация может рассматриваться как яркая греза; с другой – момент возвращения сознания. Ощущение парения в воздухе, вероятно, было прямым следствием действия взрывной волны, то есть эпизодом, который Водитель впоследствии просто не мог вспомнить. Видение раненного тела, возможно, было подсказано осознанием случившегося или ощущениями, возникшими в организме в процессе возвращения сознания.

При определенных формах шоковых состояний сны могут становиться настолько наполненными и живыми, что они приобретают многие черты, характерные для подлинных галлюцинаций, возникающих в состоянии бодрствования. Разница между ними заключается, в основном, в степени яркости ощущений. Независимо от того, являются ли они порождением одного и того же механизма, их близкая взаимосвязь совершенно очевидна. Описано немало случаев, когда действующее лицо сна или какой-то другой объект существовали в течение нескольких секунд после того, как спящий открывал глаза, становясь при этом подлинной галлюцинацией.

Преобладающее число случаев галлюцинаций, когда индивидууму представляется, что он покидает свое тело, приходится на больных с психозами. Лишь небольшая часть внетелесных переживаний является аутоскопическими галлюцинациями, когда индивидуум видит себя со стороны. Чаще всего встречаются галлюцинации, при которых у человека возникает ощущение, что его как будто вынимают из тела. Покинув телесную оболочку, он взмывает к звездным мирам, слушает музыку сфер, видит их в цвете, разговаривает с духами, ангелами и даже самим Богом.

Могут иметь место галлюцинации противоположного содержания, когда индивидуум проваливается в ад, где его пытают бесы и черти и где он встречается с Сатаной. Такие явления – не редкость среди истериков. Аналогичные видения отмечались в пожилом возрасте у Эммануэля Сведенборга, блестящего ученого и философа XVIII века. Скорее всего, они были результатом истерии при начинающейся паранойе. Психостеники (т.е. люди, страдающие разнообразными психоневрозами, которые не попадают под понятие "истерия") часто переживают чувства нереальности происходящего, потери личности и навязчивые состояния. Хотя галлюцинации у обычных психостеников являются все-таки исключением, они нередко могут ощущать и видеть свое второе "я". Психостеник обычно описывает свое состояние так: "Возникает ощущение нереальности происходящего: хотя я и узнаю все вокруг, вещи кажутся странными и незнакомыми. Часто, когда я просыпаюсь или вхожу в комнату после прогулки, она кажется мне чужой. Я вижу свой стол, свою кровать, знаю, что они принадлежит мне. Однако одновременно у меня рождается чувство, что я вижу это все впервые в жизни. Мне также кажется, что вместо меня одного существует два человека, что я стою и смотрю на самого себя, наблюдаю за своими действиями и даже стараюсь предугадать их. Но временами я прихожу в сильное замешательство, настолько глубоко я чувствую присутствие незнакомца который каким-то непостижимым образом является частью меня самого. Наконец, меня нередко посещает состояние, когда возникает неприятное ощущение отсутствия чего-то внутри, потери части себя, неполноты и незавершенности.

На основании этого описания можно без труда представить себе содержание галлюцинаций у психотехника с ощущением деперсонализации при ухудшении его состояния. Большая их часть будет иметь аутоскопический характер, то есть содержать переживание астрального выхода. Чувство диперсонализации может стать настолько ярким, что психостеник выпадает из реальности. Он начинает вдруг говорить об отсутствии материального тела. Этот симптом может наблюдаться при определенных типах паранойи.

Многие рассказы об аутоскопических галлюцинациях являются просто фабрикацией фактов. Некоторые из них есть следствие бреда или деления. Очень часто аутоскопические галлюцинации связаны с критическими моментами в период болезни (например, пневмонии), когда пациент как бы видит себя со стороны. Если допустить, что галлюцинации – это реальность, то возникает вопрос: возможно ли то, что видения точно совпадают с событиями, которые действительно имели место в момент их переживания. Это маловероятно, хотя отрицать полностью было бы неверно. Подлинный ход событий и их отражение в галлюцинации, безусловно, не будут совпадать в деталях. Однако делирий, нарушения сознания и различные сенсорные факторы могут стать связующим звеном между реальными явлениями и событиями, составляющими содержание галлюцинаций. До того как пациент теряет сознание, у него обычно возникает, пусть даже и очень мимолетное, представление о положении тела или обстоятельствах, приведших к такому состоянию. Это происходит независимо от причины, вызвавшей потерю сознания болезнь, несчастный случай или хирургическое вмешательство). Приделирии или когда выключаются не все центры коры, звук, прикосновение или запах могут стать источником информации, на основании которой мозг способен реконструировать происходящее в виде галлюцинаций.

Тем не менее, в большинстве случаев аутоскопических галлюцинаций теория координации между подлинным событием и его реконструкцией в видениях не выдерживает критики. Гораздо более вероятным представляется тот факт, что опыт пациента является следствием галлюцинации, возникающей в процессе возвращения сознания.

Сильное переохлаждение или перенапряжение могут вызвать трансовые состояния сознания. Несомненно, что именно здесь заключено объяснение того, что индивидуум часто отрицает потерю сознания в процессе испытываемых переживаний. Существуют описания случаев, когда аутоскопические галлюцинации имели место у выдающихся людей, обладающих исключительными способностями и высокоразвитым интеллектом. Они могут быть объяснены какими-то переходящими явлениями со стороны мозга, обусловленными повышением температуры, истощением, шоком или приемом препаратов.

Бред и галлюцинации как следствие истерии или сенсорных нарушений, безусловно, внесли свой вклад в создание мифа об "астральном теле". Последний – это лишь капля в огромном океане предрассудков и веры в сверхъестественное, корни которых заключены в психологической аномалии.

Гипнагогические галлюцинации – относительно редкое явление. Обычно они характерны для стадии между бодрствованием и сном. Галлюцинации, появляющиеся перед засыпанием, называются гипнагогическими, сразу после пробуждения – гипнапомическими. Однако чаще всего они обозначаются одним термином: "гипнагогические галлюцинации". Несмотря на то, что данный тип галлюцинаций имеет присущие ему особенности, четкое разграничение между ним и другими видами галлюцинаций не представляются возможным. Гипнагогические галлюцинации обычно развиваются в состоянии, которое нельзя классифицировать ни как сон, ни как бодрствование. Во сне человек принимает участие в происходящем. При гапнагогических галлюцинациях этот фактор отсутствует.

Перципиент просто наблюдает картины, происходящие перед его сознанием, не прикладывая каких-либо усилий и сохраняя восприятие окружающей его обстановки. Это свойство не присуще сну и часто отсутствует при других типах галлюцинаций. У перципиента также сохраняется способность испытывать интерес к происходящему. Этот феномен имеет сходство с галлюцинациями, которые наблюдаются при работе с "магическим кристаллом".

Чаще всего гипнагогические галлюцинации наблюдаются у детей. Взрослые переживают их относительно редко, хотя некоторые из них утверждают, что сталкиваются с этим явлением в течение многих лет или на протяжении всей жизни. Такие галлюцинации имеют периодический и нерегулярный характер. Интервалы между ними могут быть очень длительными. Вполне возможно, что большинство людей имели подобные галлюцинации хотя бы раз в жизни. Однако впоследствии они могли полностью забыть об этом.

Видения при гипнагогических галлюцинациях специфичны. Часто они обладают неестественной яркостью и отчетливостью. Многие перципиенты видят сцены и объекты, которые как бы залиты ярким светом или сиянием. Картины, сцены, лица, фигуры быстро сменяют друг друга, не давая возможности рассмотреть их внимательно. Некоторые перципиенты видят игру каких-то причудливых и ярких арабесок. Перед взором других сцены предстают как постоянно мелькающие кадры, воспроизводимые с помощью проекционного аппарата. Кто-то рассказывает о видах и панорамах, наблюдаемых как бы из окна быстро мчащегося поезда. В ряде случаев видения представляют собой бесплотные, меняющиеся словно в калейдоскопе лица: прекрасные, заурядные, часто гротескные. Возможно, именно гипнагогические галлюцинации породили традиционные изображения демонов, домовых и леших. Некоторые перпициенты сообщают о том, что, хотя их видения имели очень небольшие размеры (маленькая фотография, почтовая марка), каждая деталь была видна абсолютно отчетливо. Обычно видения очень ярко окращены, однако существует несколько случаев ионохроматических галлюцинаций.

Не следует думать, что быстро сменяющиеся изображения – единственно возможная форма гипнагогических галлюцинаций. Ее содержание может быть самым различным, причем предмет или сцена могут сохранять неподвижность в течение нескольких минут. Описан случай, когда перципиент видит парящие в воздухе кирпичи, одна половина которых была окрашена в золотистый, а другая в черный цвет.

Попытки изменить содержание видений по желанию не увенчались успехом. Они приводили к их исчезновению. Очевидно, причина этого заключается в переходе перципиента при направленном волевом контроле в стадию, которая приближается к состоянию бодрствования.

У большинства перципиентов галлюцинации имеют место при закрытых глазах. Отдельные люди сообщают, что они продолжают видеть их в полутьме или темноте даже после открывания глаз. Некоторые индивидуумы утверждают, что они галлюционировали при дневном свете и с открытыми глазами.

Психологическая природа гипнагогических галлюцинаций пока еще не определена. Большинство видений, возможно, обусловлено забытыми воспоминаниями, игрой памяти или чистым воображением. В некоторых из них перципиенты узнают события или сцены давно минувших лет, единственный выход заключается в следующем: гипнагогические видения редко связаны с недавними событиями или случаями из жизни перципиента. Существует мнение, что состояние здоровья перципиента не имеет никакого отношения к проявлению гипнагогических галлюцинаций у взрослых. Подобный взгляд весьма сомнителен.

Автор книги выдвигает на рассмотрение два возможных этиологических фактора, присущих гипнагогическим галлюцинациям. Последние чаще всего наблюдаются у детей различного возраста, попадающего под рамки того периода их развития, для которого характерны наиболее яркие проявления образуй памяти. Именно по этой причине гипнагогические галлюцинации редко появляются после 12-14 лет. Что касается взрослыx, то их видения напоминают галлюцинации, вызываемые мескалином, или возникающие при подостром алкогольном психозе. Таким образом, гипнагогические галлюцинации у взрослых – это не спонтанные проявления их былых способностей, а следствие токсинемии. Согласно ряду сообщений, некоторые индивидуумы способны вызывать гипнагогические галлюцинации простым закрытием глаз и полным расслаблением.

Вряд ли это можно назвать гипнагогическими галлюцинациями, скорее здесь подходит термин "легкий транс", который обозначает определенное состояние и истериков. В принципе, загипнотизировать можно любого человека – одного больше, другого меньше.

При наличии определенных психических заболеваний – таких как невроз в виде навязчивых состояний – мы должны уже во время первого сеанса добиться как можно более глубокого транса – пусть это займет два часа или даже больше. В таких случаях мы может применять и дробный гипноз: в течение сеанса мы неоднократно будим пациента и вновь погружаем его в состояние гипноза.

Всегда задается вопрос, должен ли пациент во время сеанса гипноза лежать или сидеть в кресле? И то, и другое правильно, так как здесь нет твердых правил: одни гипнотизеры пользуются только одним положением, другие – обоими. Большинству пациентов положение их тела безразлично, но опыт показывает, что имеющиеся среди них пугливые люди лучше чувствуют себя сидя. Другие предпочитают лежать, и многие гипнотерапевты тоже считают это положение удобнее, так как оно облегчает расслабление и более всего приближается к положению тела во время обычного сна.

Какое бы положение мы ни избрали, мы в каждом случае должны обеспечить, чтобы пациент чувствовал себя хорошо. Итак, перед началом гипноза мы говорим ему, чтобы он принял позу наибольшей отдачи, не напрягал волю и ни в коем случае внутренне не сопротивлялся. Он также не должен задавать вопросов о том, что с ним происходит, а просто принимать все так, как есть.

После такой подготовки мы можем начать введение в гипноз, для чего мы располагаем несколькими методами. Наиболее важные и испытанные мы рассмотрим ниже.

При этом испытанном методе ввода пациента в состояние гипноза мы предлагаем ему зафиксироваться на любом предмете, который мы держим на расстоянии около 25 см от его глаз (это может быть карандаш или монета, ключ или подвешенный на нитке цветной шарик).

Пока пациент фиксируется на данном предмете, мы спокойным монотонным голосом даем ему ряд внушений (которые всегда должны иметь конкретный образный характер, и многократно нами повторяться). В первую очередь мы внушаем чувства общего расслабления, затем – возрастающую сонливость, чтобы после наступления ощущения тяжести и тепла у него внушить, наконец, гипнотический сон.

Какое время нам понадобится для этих внушений, зависит от индивидуальной восприимчивости пациента. Сам текст может быть примерно таким (естественно, возможны многочисленные вариации):

"Перед Вашими глазами я держу предмет, на который Вы смотрите. Мой голос Вы слышите ясно и отчетливо. Если Ваш взгляд "теряет" предмет. Вы снова направляете его на предмет и удерживаете на нем. Расслабьтесь и слушайте мой голос. Я бы хотел, чтобы Вы расслабились. Во всем теле Вы ощущаете это расслабление. Вы расслабляетесь все больше, фиксируясь на предмете и слушая мой голос. Вы чувствуете себя все расслабленнее. Мышцы Ваших ступней расслаблены, мышцы Ваших ног, рук, кистей расслаблены, все Ваше тело расслаблено.

А теперь Вы ощущаете, что Вам хочется спать. Вы становитесь все более сонным. Внимательно вслушивайтесь в мой голос. А теперь на Вас наваливается тяжесть, Ваше тело становится тяжелым, Ваши ступни, ноги, все тело становятся тяжелыми. Приятное тепло охватывает Вас, как при засыпании. Ваши веки становятся тяжелыми, Вы сонны. Ваши веки тяжелые, тяжелые, тяжелые. Думайте о сне, только о сне, о сне и ни о чем другом.

Теперь Вы не можете держать глаза открытыми, потому что Ваши веки становятся все тяжелее и тяжелее, все тяжелее. Вы хотите спать. Вы все больше хотите спать. Ваш взгляд туманится глаза жжет, Вы плачете (эти слова мы говорим только тогда когда видим, что глаза действительно стали влажными!). Дышите глубоко и медленно, глубоко и медленно. С каждым вздохом Ваш сон все глубже. Ваши глаза уже закрыты. Вы засыпаете, спите, спите".

Как правило, повторение последней формулы внушения дает результат, и наш пациент закрывает глаза (после чего мы можем положить пальцы на его сомкнутые веки). Если это не произошло, то мы можем перейти к технике счета: проходим отдельные фазы внушения еще раз, считая (разумеется, медленно) во время каждой фазы от одного до десяти.

Если и это не помогает, то применяем такой способ. Часто двигаем своей рукой вверх и вниз на расстоянии нескольких сантиметров от глаз пациента, и в течение примерно двух минут повторяем следующую формулу внушения:

"Следите глазами за моей рукой, вверх, вниз, вверх, вниз, и Вы спите, спите все глубже!"

Если же пациент все еще упорно держит свои веки открытыми, то говорим ему: "Теперь можете закрыть глаза".

Одновременно мы аккуратно опускаем веки нашего пациента своими пальцами.

Мы имеем еще возможность заставить "упрямых" пациентов закрыть глаза. Просто держать у него перед глазами указательный и средний палец и говорить:

"Ваши веки становятся тяжелее и тяжелее, и Вы хотите спать… Концентрируйтесь зрительно на моих пальцах. Я все более приближаю их к Вашим глазам, и они закрываются". Конечно, пациент в итоге закроет глаза, когда наши пальцы будут совсем близко от его глаз. И именно в этот момент мы кладем ему на веки пальцы и слегка нажимаем на них. Пациенту мы говорим, что его глаза останутся закрытыми до тех пор, пока мы не отдадим соответствующее приказание.

Прежде всего в тех случаях, когда нашему пациенту не удается зафиксироваться взглядом на предмете, мы применяем метод простого словесного внушения. Мы просим пациента лечь на кушетку (этот метод является исключением: его можно реализовать только в лежачем положении) и закрыть глаза. Затем мы даем ему примерно такое внушение:

"Я бы хотел, чтобы Вы расслабились, чтобы Вы расслабили все Ваше тело. Я бы хотел, чтобы Вы очувствовали любое напряжение в Ваших мышцах, во всех мышцах, и чтобы затем Вы расслабились. Расслабьте лоб, расслабьте мышцы лица. Расслабьте мышцы шеи, мышцы рук, ног, всего тела.

Теперь вытяните свои руки и ноги. Вы ощущаете вялость, усталость во всем теле. Теперь Вы чувствуете давление подушки на Вашу голову. Вы чувствуете давление подушки на Вашу шею и плечи. Вы ощущаете кушетку всем Вашим телом. Теперь обратите внимание на Ваши бедра и Вы чувствуете, что кушетка несет Ваше тело. Вы совершенно, совершенно расслабились. Вам кажется, что Ваше тело погружается в кушетку, совсем в него погрузилось. Я бы хотел, чтобы теперь Вы представили себе приятное, радующее Вас место, где Вы можете растянуться и забыть все Ваши заботы, все Ваши неприятности, – место, где Вы можете спать.

Это может быть на море, в горах или где Вы захотите (большинство пациентов выбирает горы). Вы дышите медленно и глубоко. Вытяните ноги и руки. Ваше тело мягкое и расслабленное (мы берем руку пациента и "роняем" ее). Вы совсем расслаблены, совсем, совсем расслаблены. Ваше тело совершенно расслаблено. Вы лежите на горном лугу (или в другом выбранном месте). Тихий день. Небо голубое, солнце ласково светит.

Вы смотрите на небо. Вам попадается на глаза легкое облачко. Все спокойное и мирное. И Ваша душа абсолютно спокойна. Вы вдыхаете аромат хвои, видите воды озера. Ваша душа так же спокойна, как и поверхность этого озера. Расслабьтесь и спите, спите, спите спокойно и глубоко. Спите!"

Этот метод известен в двух формах и сегодня редко находит применение. Некоторые немецкие и русские гипнотизеры применяют его как метод фиксации, но в данном случае пациент не фиксируется на предмете, а смотрит в глаза гипнотизеру.

По-другому обстоят дела при второй форме этого метода, когда основную роль играет "очаровывающее" и "авторитетное" начало в личности гипнотизера. Эта форма находит еще применениет в театрах и варьете, а в медицине при определенных случаях алкоголизма, наркомании и психопатии. При этой форме метода гипнотизирования взглядом пациент находится напротив нас на расстоянии, примерно, 30 см. В любом случае мы должны над ним возвышаться; если он выше нас, то надо его посадить, а самим остаться стоять. Затем берем его за плечи и слегка раскачиваем его вперед и назад, не отрывая взгляда от его переносицы.

Затем даем ему ряд внушений.

"Смотрите мне в глаза, Ваш взгляд становится тяжелым, тяжелым, Ваши руки становятся тяжелыми. Ваши ноги становятся тяжелыми, все Ваше тело становится тяжелым. Ваши глаза устали, но не закрывайте их, если еще это можете сделать. Ваши веки тяжелы, как свинец. Вы будете спать, спать!"

Теперь сделайте перерыв. Если пациент начинает моргать, то продолжаем – более категоричным тоном – приблизительно следующее:

"Ваши веки перестают дрожать. Вы больше не можете их открыть прежде чем я отдам Вам на это приказание!"

Как только глаза опять закрыты, кладем на них руку и говорим:

"Ваши веки как будто склеены. Вы не можете их открыть, не получив от меня на это приказание".

Если пациент во время ввода в гипноз стоял, то теперь следует его осторожно усадить в кресло.

Этот метод имеет то преимущество, что мы привлекаем пациента к участию во вводе в гипнотическое состояние. Мы просим пациента сесть в кресло и даем ему следующее внушение:

"Я бы хотел, чтобы Вы удобно устроились в кресло и расслабились. Теперь, когда Вы сидите, положите обе свои кисти на свои бедра. Вот так. Вы будете следить за своими руками и установите, что Вы сможете за ними внимательно наблюдать.

Вам нужно сделать только следующее: сидеть в кресле и расслабляться. Вы заметите, что во время Вашего расслабления происходят различные события. Они происходили всегда, когда Вы расслаблялись, но раньше Вы их так ясно не замечали. Я буду обращать Ваше внимание на них. Я бы хотел, чтобы Вы сконцентрировались на всех ощущениях и впечатлениях, которые Вы ощущаете в своих руках, что бы это ни было. Возможно, Вы почувствуете тяжесть Вашей лежащей на бедре руки, или Вы ощутите давление. Возможно, Вы ощутите материал Ваших брюк ладонью, или тепло Вашей ладони бедром. Я бы хотел, чтобы Вы наблюдали за Вашими ощущениями. Возможно, Вы почувствуете нечто вроде зуда. Какими бы ни были Ваши ощущения, я бы хотел, чтобы Вы их отслеживали. Все время смотрите на свою руку и Вы заметите, насколько она спокойна, как она все время остается в одном и том же положении. В ней происходят движения, но их еще нельзя воспринять.

Я бы хотел, чтобы Вы непременно смотрели на свою Руку. Ваше внимание может отвлекаться от руки, но оно все равно к ней вернется, а Вы смотрите на руку и спрашиваете себя, когда же станут видны происходящие в ней движения?" Как раз в этот момент все внимание нашего пациента зафиксировано на его руке. Он прямо горит желанием узнать, что же теперь произойдет, а мы внушаем ему, что его будущие ощущения будут точно такими же, как и у любого другого.

Ни при каких обстоятельствах мы не пытаемся навязать пациенту внушения: если у него и возникнет какое-то ощущение он будет рассматривать его как продукт собственных переживании. Мы же хотим добиться, чтобы он слушал наши внушения так, как будто бы они принадлежат его собственным переживаниям. Итак, мы искусно пытаемся довести его до такого состояния, чтобы он увязал свои ощущения со сказанными нами словами и был бы твердо уверен, что сказанные нами слова или приказы позднее вызовут сенсорные или моторные реакции.

Лишь в том случае, если пациент оказывает сознательное сопротивление, один из его пальцев или вся кисть начинают слегка подрагивать. Мы сразу обращаем на это внимание и говорим ему, что движение, вероятно, может быть сильнее. То же самое, естественно, относится и ко всем другим объективным реакциям нашего пациента – например, углубленному дыханию или движению его ног: взаимосвязи, которые мы "устанавливаем" между реакциями нашего пациента и нашим поведением по отношению к нему, ведут в итоге к тому контакту, который позволяет нам полностью влиять на его нейронные структуры!

"Это будет интересным наблюдением, какой из Ваших пальцев пошевелится первым. Это может быть средний палец, указательный, безымянный, мизинец или большой палец. Один из Ваших пальцев вздрогнет или пошевелится. Вы не знаете, когда и на какой руке. Наблюдайте внимательно. Сперва Вы ощутите легкое подрагивание, возможно, в правой руке. Смотрите, большой палец вздрагивает и шевелится.

В начале движения Вы заметите кое-что интересное. Пространство между пальцами очень медленно увеличивается, пальцы медленно растопыриваются, и Вы замечаете, что пространство между пальцами увеличивается все больше. Оно медленно расширяется; пальцы все более растопыриваются, растопыриваются, растопыриваются, вот так".

Сейчас мы дали первое действительное внушение, на которое пациент реагирует: приказ растопырить пальцы. Если он выполнен, то продолжаем говорить, как будто такая реакция могла бы произойти сама по себе и при обычном ходе событии:

"В то время как Ваши пальцы растопыриваются. Вы замечаете, что они выпрямляются и поднимаются (указательный палец пациента начинает слегка подниматься). Видите, как поднимает Ваш указательный палец? И другие пальцы хотят последовать за ним, они тоже медленно выпрямляются (пальцы зачинают подниматься).

В то время как Вы поднимаете пальцы. Вы ощущаете, что Ваша кисть становится все легче. Это чувство легкости становится тем интенсивнее, чем выше поднимаются Ваши пальцы, и вот уже вся кисть поднимается, как будто она – воздушный шарик, взлетающий ввысь. Она поднимается, поднимается, поднимается в воздух, в воздух, в воздух, поднимается выше и выше, кисть становится легкой, очень легкой. (Кисть начинает подниматься).

Пока Вы рассматриваете Вашу поднимающуюся кисть. Вы замечаете, что вся рука поднимается, поднимается воздух, немного, чуть выше, выше, выше, еще выше, еще, еще выше. (Рука поднялась над бедром приблизительно на 10 см, и пациент замечает это.)

Во все время наблюдаете за Вашими кистью и рукой, которые поднимаются, и в это время Вы чувствуете, насколько сонными и усталыми стали Ваши глаза. Пока Ваша рука поднимается дальше, Вы чувствуете себя усталым, расслабленным и хотите спать, очень хотите спать. Ваши глаза становятся тяжелыми, и, возможно. Вы хотите опустить веки. Пока Ваша рука будет подниматься дальше. Вы чувствуете себя все более расслабленным, Вы все больше хотите спать и чувствовать покой и расслабление, закрыв глаза и засыпая".

В этом месте для нас уместно важное указание по нашему дальнейшему поведению: если пациент подчиняется одному из наших внушений, то мы должны использовать эту позитивную реакцию для усиления последующего внушения. Если он, например, поднимает руку, то мы ему внушаем, что он заснет потому, что его рука поднимается:

"Ваша рука все поднимается, поднимается, поднимается и Вы по этой причине становитесь очень сонным. Ваши веки становятся очень тяжелыми. Ваше дыхание становится медленным и равномерным. Дышите глубоко – вдыхайте и выдыхайте. (Пациент держит вытянутую руку прямо, он моргает, егo дыхание глубоко и равномерно.)

Пока вы все еще рассматриваете Ваши руку и кисть и становитесь все более сонным и расслабленным. Вы замечаете что Ваша рука меняет направление. Она сгибается и кисть при, ближается в Вашему лицу, все ближе, ближе, ближе, а в то время, как она поднимается. Вы медленно, но верно погружаетесь в глубокий-глубокий сон, в котором Вы очень глубоко расслабляетесь. Рука будет подниматься выше, выше, еще выше, пока не достигнет Вашего лица, и Вам все больше хочется спать, но Вы не должны засыпать, пока рука не достигнет Вашего лица. Если Ваша кисть достигнет Вашего лица. Вы заснете. Вы будете спать глубоко и крепко".

Дойдя до этого места, мы даем пациенту возможность самому определять ритм засыпания: когда его рука дотронется до его лица, он заснет, потому что верит, что это его собственное желание. Левитация руки и засыпание далее взаимно поддерживаются друг другом. Если пациент затем закроет глаза, то он находится в трансе, в достижении которого он сам принимал участие. Поэтому позднее он не будет стремиться оспаривать, что он действительно находился в трансе.

"Теперь Ваша кисть меняет направление. Она поднимается, поднимается к Вашему лицу. Ваши веки становятся тяжелыми. Вам все больше хочется спать, спать, спать. (Рука пациента приближается к лицу, его веки трепещут.)

Ваши веки становятся тяжелыми, очень тяжелыми, и рука уже поднялась к лицу. Вы чувствуете себя очень усталым и сонным. Ваши глаза закрываются, закрываются. Когда Ваша рука коснется лица, Вы заснете и будете спать глубоко. Вы ощущаете сильную сонливость. Вы засыпаете, засыпаете, засыпаете.

Вы очень хотите спать, очень устали. Ваши веки, как свинец, а Ваша рука поднимается, поднимается точно к Вашему лицу, и когда она коснется лица. Вы заснете. (Рука пациента касается лица, его глаза закрываются.)

Теперь спите, спите, спите, спите, спите, просто спите. Пока Вы спите, Вы ощущаете себя усталым и расслабленным. Я бы хотел, чтобы Вы сконцентрировались на расслаблении, на состоянии расслабления, свободном от любого напряжения. Не думаете ни о чем, кроме сна, глубокого и крепкого сна".

В описанных до сих пор методах достижения того состояния транса, который является предварительной ступенью гипнотического состояния, словесные внушения служили как акустические раздражители. Но есть пациенты, которые осознанно или неосознанно испытывают страх перед терапевтом или неспособны сконцентрироваться на словах. В таких случаях успеха можно достичь с помощью метрономного метода.

Метроном – это прибор для указания музыкального темпа, который издает ритмическое постукивание, облегчающее пациенту возможность сконцентрироваться. Мы только внущаем ему, что чем дольше он будет слышать постукивание метронома, тем продолжительнее будет его сон.

Наряду с этим известно еще множество методов гипноза с использованием словесных внушений или без них. О них мы можем узнать из моих книг по технике гипноза и СК. С помощью описанных выше методов мы привели пациента к тому, что он закрыл глаза и принял неподвижное положение. Загипнотизирован ли он? Мы не можем это утверждать, так как отсутствуют характерные признаки. Поэтому мы должны с помощью соответствующих внушений определить глубину транса и в случае необходимости его углубление, чтобы обеспечить достижение гипнотического состояния. Для этого мы снова располагаем несколькими методами, которые мы сейчас и рассмотрим.

В виде первой меры проверки глубины транса мы даем нашему пациенту внушение по следующему образцу:

"Вы концентрируетесь на Ваших руках. Они становятся тяжелыми, очень тяжелыми, тяжелыми, как свинец: тяжесть начинается в области плеч, спускается в предплечье, в кисть, в пальцы, в каждый палец, в большой палец, в указательный, в средний, в безымянный, в мизинец. Вся Ваша рука становится тяжелой, как будто она несет вес в 100 кг. Теперь я считаю до 5, при этом Ваша рука становится все тяжелее: один, тяжелая, Два, очень тяжелая, три, еще тяжелее, как свинец, четыре, еще тяжелее, много тяжелее, пять, очень, очень, очень тяжелая. Вы больше не можете пошевелить рукой, так она тяжела".

Если мы замечаем, что внушение тяжести привело к положительному результату, то даем контрольное внушение:

"Ваша рука очень, очень тяжелая. Вы чувствуете, что Вам все трудней двигать рукой. Чем больше Вы пытаетесь это сделать, тем труднее Вам это сделать. Ваша рука очень тяжелая. Вы не можете ею двигать. Вы пытаетесь, но это Вам не удается". В качестве альтернативы мы можем дать и такое контрольное внушение:

"Я сосчитаю до 5. Ваша рука станет очень, очень тяжелой.

Когда я дойду до числа 5, Вы попытаетесь поднять Вашу руку, но не сможете. Чем больше усилий Вы прилагаете, тем труднее Вам будет ее поднять".

Если после этого внушения пациент еще может двигать рукой, то значит он еще не находится в состоянии гипноза. Тогда мы ему говорим, что его случай не исключительный и многим людям не сразу удавался этот тест. Кроме того, мы просим от него подтверждения (и обычно он нам его дает), что он почувствовал определенную степень тяжести, и объясняем ему, что при второй попытке наверняка наступит успех.

Если же внушения были успешными, что чаще всего и происходит, то пациент не может двигать свой рукой ни на миллиметр: любому сокращению сгибающих мышц противостоит такое же и более сильное сокращение выпрямляющих мышц. Рука становится негнущейся и выражает это противостояние мышц легким дрожанием.

Если пациент пугается, утверждает, что не может больше двигать рукой, то мы ему говорим, что речь при этом идет о необходимом для гипноза процессе – точно так же мы могли бы сделать руку необычайно легкой. После проверки тяжести руки мы даем пациенту несколько минут отдохнуть и даем ему некоторые внушения на расслабление или сон. Только после этого мы можем переходить к каталепсии глазных век.

При этом, как и при всех других тестах, важно выбрать правильный момент, чтобы дать приблизительно такое внушение: "Вы совершенно спокойны и расслаблены, Все мышцы Вашего тела расслаблены: мышцы головы, шеи, плеч, рук, ног, всего тела расслаблены. Ваше дыхание глубоко, медленно и равномерно. Вам очень-очень хочется спать. Вы ощущаете приятное тепло, чувствуете себя хорошо. Вы осознаете, что не слышите ничего, кроме моего голоса. Вы чувствуете, что Ваши веки становятся очень-очень тяжелыми, как свинец. Ваши веки как будто склеены, и когда Вы пытаетесь их раскрыть, они остаются закрытыми, пока я не дам приказание открыть их. Они закрыты, склеены, и чем больше Вы пытаетесь их раскрыть, тем крепче они закрываются и склеиваются. Спокойно попытайтесь раскрыть их – и Вы убедитесь, что это невозможно".

Почти во всех случаях пациент после этого внушения не в состоянии открыть свои глаза. Если ж это ему удается, то скажем ему, что он оказывал определенное сопротивление, поэтому и не подействовали предыдущие внушения и сон. Мы посоветуем ему сконцентрироваться на сне, но не стараться держать глаза открытыми или добровольно их закрывать. Своими пальцами мы затем слегка надавливаем на веки пациента и легко закрываем их. При этом мы ему говорим, что при следующем сеансе он попадает в более глубокое состояние расслабления, подобное сну.

После этого мы вновь возобновляем внушение сна, чтобы после их воздействия перейти к следующему тесту (некоторые пациенты, у которых тест на каталепсию глазных век проходит негативно, тем не менее могут впасть в очень глубокий транс).

Достижению анестезии предшествует внушение гиперестезии (сверхчувствительности), достичь которой легче. Для этого мы даем пациенту следующее внушение:

"Представьте себе, что Вы ходите по большому помещению, в котором стоит ванна с горячей водой, испускающей пар. В тот момент когда Вы увидите ванну. Вы поднимаете свою правую кисть. Поднимается вся Ваша рука. Опустите ее снова. Теперь приблизьтесь к ванне. Вы хотите узнать температуру воды.

Вы опускаете правую кисть в ванну и чувствуете сильный дар.

В тот момент, когда Вы почувствуете жар. Вы мне это покажете, поднимая кисть.

Ваша кисть поднимается, это очень хорошо. Теперь я дотронусь до тыльной стороны Вашей правой кисти острием иглы. Ваша рука стала настолько чувствительной, что Вы ощущаете при этом очень сильную боль. Теперь я дотронусь до другой Вашей кисти, и Вы не ощущаете никакой боли".

Как только мы касаемся правой кисти пациента, его лицо искажается от боли. Но если он на обеих кистях не показывает никакой повышенной чувствительности, то мы говорим ему, что ему для этого нужна определенная тренировка, прежде чем он почувствует различие, и что мы абсолютно уверены в успехе при его следующей попытке. Если достигнута гиперестезия, то можно переходить к анестезии. В большинстве случаев на первом сеансе мы не добиваемся полной безболезненности, но все же можем снизить сенсорную чувствительность. С этой целью мы даем внушение по следующему образцу:

"В то время как Ваша правая кисть стала очень чувствительной, левая потеряла чувствительность. Если я ее колю, Вы не чувствуете настоящей боли, как в другой кисти. Представьте себе, что на Вашей кисти толстая кожаная перчатка. Если Вы представляете себе эту перчатку, то покажите мне это поднятием кисти. Ваша рука ощущает эту перчатку, и, когда я колю иглою, у Вас создается впечатление, что я колю только в перчатку. (Кисть поднимается.)

Теперь я дам Вам почувствовать разницу уколов, сперва одну, а затем другую кисть (выполняем это обещание). Теперь Ваша левая кисть становится все менее чувствительной, глухой к боли. Онемение охватило всю кисть, пальцы и кулак. У Вас возникает впечатление, что Ваша кисть сделана из дерева. Вы больше не ощущаете боли. Ощущаете онемение?"

Если пациент отвечает, что еще чувствует боль, мы ему говорим, что она значительно слабее, чем боль в другой кисти. И что на следующем сеансе он будет еще меньше ощущать своей левой кистью.

После анестезии мы углубляем транс достижением амнезии (форма нарушения памяти с пробелами в воспоминании, которая часто сопровождается глубоким трансом; но случается и так, что глубокий транс наступает и без амнезии). Она отличается от ранее описанных гипнотических феноменов тем, что ее можно установить только после пробуждения пациента.

Амнезия может возникать как спонтанно, так и вызываться постгипнотическими внушениями. Для факта ее установления мы начинаем с выяснения обстоятельств, вероятно забытых пациентом во время транса. Если же он помнит все, но для психотерапевтической работы желательна амнезия, то мы подвергаем его определенному тренингу с целью побудить его забыть определенные аспекты транса или вообще весь процесс. Здесь оправдывает себя следующий способ.

Непосредственно перед окончанием следующего сеанса мы даем нашему пациенту задание представить себе, что он заснул у себя дома и видел сон. Вскоре после этого мы внушаем ему, что он должен проснуться и открыть глаза – после чего он находится под впечатлением того, что действительно проснулся из глубоко сна. Он отчетливо вспоминает свой сон, а о других событиях транса он вспоминает нечетко. Некоторые из них он может и вовсе забыть.

Если во время этого сеанса мы смогли установить у нашего пациента лишь частичную амнезию, то на следующем сеансе мы говорим ему, что это нормальное явление и только помогает в терапии. Мы добавляем, что забыть было бы очень легко, если бы он отвлекал свое внимание от некоторых вещей, и как пример приводим ему те события, которые пациент забыл so время последнего транса. Мы объявляем ему, что сегодня он забудет большую часть, если не все события сеанса. В заключение мы внушаем ему, что перед пробуждением он Увидит сон и проснется, как только его увидит. Мы скажем ему, что хотя после пробуждения он и будет помнить свой сон но большинство или даже все другие события забудет.

Теперь мы владеем нашим пациентом настолько, что с помощью внушаемых приказов можем влиять на него. Прежде чем мы даем пациенту внушенный приказ, мы должны позаботиться о том чтобы он внезапно не проснулся из гипнотического транса. Если мы хотим его опросить, например, с целью психоанализа о его собственной личности или во время регрессивного сеанса о его прежних земных жизнях, то мы даем ему такое, например, внушение. "Вы совершенно расслаблены, совершенно свободны. Вы спите. Хотя Вы спите, Вы можете со мной говорить. Вы можете отвечать на мои вопросы не просыпаясь, не просыпаясь. Вы говорите, как люди говорят во сне".

Первые вопросы, которые мы задаем, должны быть простыми – например, фамилия, профессия и так далее – и не вызывать страх. Позднее, во время анализа, мы сможем применять технический прием свободной ассоциации и побуждать нашего пациента выразить первую мысль, которая пришла ему в голову. При гипнотических регрессиях мы поступаем в соответствии с правилами для самогипнотических регрессий.

Теперь мы, разумеется, можем вмешаться и в субкортикальные механизмы переработки и регуляции нашего пациента, чтобы там достичь всех тех эффектов, которые мы сами у себя вызываем в состоянии сознания или самовнушаемыми формулами: для этого мы должны лишь дать ему соответствующие внушения (которые мы модифицируем в зависимости от желаемой цели).

Следующим феноменом гипноза является феномен положительных сенсорных галлюцинаций. Они соответствуют самовнушению вызывавшимися нами воображениями и вызываются в первую очередь теми гипнотизерами, которые на сцене гипнотизируют добровольцев на удивление и для развлечения публики: они внушают этим людям, что им, например, ужасно жарко (после чего они начинают снимать одежду), или что они – курица (загипнотизированный начинает более или менее удачно подражать движениям и голосу курицы).

Такое сценическое "колдовство" – не в наших интересах, но положительные сенсорные галлюцинации могут успешно внушаться, с целью расслабления:

"Теперь Вы представляете себе, что мы с Вами выходим из этого помещения. Теперь мы находимся на усеянном цветами весеннем лугу. Погода чудесная, с безоблачного неба сияет солнце, поют птицы, а вдали журчит ручеек.

Я хочу, чтобы Вы представили себе эту сцену как можно нагляднее и подняли Вашу кисть, если Вы увидите то, что я Вам опишу.

Перед нами находится высокая береза со светло-зелеными листьями. Посмотрите на березу, Вы ее видите? (Пациент поднимает кисть.) Вы внимательно рассматриваете березу. На одной из веток сидит птица. Если Вы ее видите, поднимите кисть. Птица начинает петь. Вы слышите ее? Если Вы ее слышите, покажите мне это, подняв кисть".

В гетерогипнотическом, как и в самогипнотическом состоянии возможна фиксация постгипнотических приказов и она особенно уместна по следующим причинам:

– с помощью постгипнотического внушения мы можем достичь выходящего за рамки гипнотического сеанса действия данных внушений (что важно при всех внушениях для прекращения маниакального поведения, лечения органических повреждений и болезней или для психической стабилизации, и,более того,

– с помощью закрепления ключевого внушения мы можем сократить до минимума тот отрезок времени, который необходим пациенту для достижения состояния гипнотического транса.

Двумя наиболее легко достижимыми постгипнотическими внушениями являются постгипнотический сон и постгипнотическое дрожание глазных век. Оба способа могут служить тестами, насколько наш пациент управляем.

Чтобы достичь постгипнотического сна, мы внушаем нашему пациенту, что следующей ночью он увидит сон, о котором он вспомнит, чтобы на следующем сеансе рассказать нам о нем.

Чтобы вызвать постгипнотическое дрожание глазных век, мы объявляем пациенту, что разбудим его, медленно считая от 1 до 5. На счет 5 он должен открыть свои и посмотреть на нас. При этом он должен заметить, что его веки дрожат, от чего он не может избавиться при всем старании. Кроме того, мы объявляем ему, что мы предложим ему затем закрыть глаза. При этом мы будем считать от 1 до 3, а на счет 3 он должен открыть глаза и заметить, что веки теперь больше не дрожат.

Прежде чем будить нашего пациента, мы даем ему постгипнотическое ключевое внушение: мы говорим ему, что в начале следующего сеанса мы будем считать до определенного числа, после которого он моментально погрузится в такое же – или еще более глубокое – состояние транса, в котором он находится в данный момент (вместо чисел можно выбрать любой другой ключевой раздражитель, хотя бы звук колокола проблесковый световой сигнал или ключевое слово).

Само пробуждение должно происходить постепенно. Ему всегда предшествуют внушения хорошего самочувствия и покоя (как мы уже знаем из нашей самовнушаемой практики).

Мы можем сказать, примерно, так:

"Сейчас я Вас разбужу. Постепенно Ваше состояние транса смягчается, я буду считать от 5 до 1 (то есть в обратной последовательности, чем вначале). Когда Вы проснетесь. Вы будете чувствовать себя здоровым, отдохнувшим и не будете испытывать никаких неприятных ощущений. Вы будете себя чувствовать так, как будто сладко и долго спали".

Затем мы повторяем это внушение и считаем: "5,4,3,2,1".

Некоторые пациенты после пробуждения будут испытывать чувство тяжести в членах или страдать от тошноты. Если эти симптомы не пройдут сами собой, то таких людей нужно загипнотизировать еще раз, чтобы смочь дать им внушение, оказывающее помощь.

Иногда мы сталкиваемся с пациентами, правда, очень редко, которые не хотят просыпаться: они или остаются в состоянии транса, или погружаются в глубокий физиологический сон. Мотивация этого может быть различна: первые чувствуют в трансе такое удовлетворение, что хотят в нем задержаться; другие с помощью механизма "ускользания" еще перед трансом впадают в сон.

Если эти пациенты не подчиняются нашим настойчивым (но не угрожающим!) приказам, то мы предоставляем их самим себе, через несколько часов они проснутся сами по себе под действием физиологической потребности.

Если пациент проснулся, то мы беседуем с ним о том, в каком виде он испытал транс (получая таким способом сведения о глубине транса). Мы можем дать пациенту возможность свободно выговориться или задаем ему целенаправленные вопросы.

Часто пациент утверждает, что он вообще не спал. Бесспорно, в данном случае не было полной амнезии. Тогда мы объясняем, что гипнотический и ночной сны не идентичны (о чем мы уже ему говорили), и что во время гипнотического сна можно слышать все, что говорит гипнотизер. Лишь в состояниях транса, добавляем мы, загипнотизированный может забыть, что говорилось в ходе сеанса. Ни в коем случае мы не должны опускать указание на то, что терапевтический эффект не зависит от глубины транса.

Часто пациент говорит, что не смог выполнить все внушения. На это мы отвечаем, что в следующий раз у него это получится лучше.

Некоторые пациенты заявляют, что хотя они и воспринимали некоторые из внушенных феноменов, но ни разу не потеряли контроля над собой: если бы это им хотелось, они бы смогли легко противостоять нашим внушениям. Мы же отвечаем, что мы не имеем намерения во время гипноза лишить их контроля над собой. Наоборот, мы пытались повысить их самообладание, и они доказали повышение своего самообладания как раз тем, что сотрудничали добровольно с нами.

В заключение мы просим пациента (прежде всего, если он образован и способен к анализу) дать нам детальное описание того, что он пережил во время транса. Так мы лучше всего сможем определить, как он воспринимал происходившее. Формулировки, которые он при этом употребит (как: "я погружался, я опускался, я парил"), мы сможем перенять для использования на следующих сеансах.