ТЕЛЕПАТИЯ И ЯСНОВИДЕНИЕ
Споры о телепатии идут много лет, рассказывает О.Мороз. Время от времени газеты сообщают, будто где-то за границей получены убедительные свидетельства существования этого феномена, после, однако, об этих сообщениях забывают.
У нас тоже есть "телепаты". Одно время известность получили Юрий Каменский и Карл Николаев, которые, как утверждалось, провели ряд успешных телепатических опытов. Вообще-то сенсацией было бы, если бы удалось доказать, что возможен обмен мыслями между двумя людьми, сидящими в соседних комнатах. Но соседние комнаты – неинтересно. Вот если бы между "телепатами" пролегли тысячи километров!.. В одном из экспериментов Николаев отправился в далекий сибирский город, а Каменский остался в столице.
"Во время сеансов, – писала одна из газет в статье под названием "Мыслепередача Москва-Новосибирск", – Николаев довольно четко принял изображение гантелей и отвертки… При приеме других образов вплеталось множество ассоциативных помех. Экспериментаторы, однако, считают, что в дальнейшем при учете первого опыта эти помехи можно будет ослабить… Сеанс с картами Зенера еще обработан не до конца. Но уже сейчас ясно, что число совпадении переданных и точно принятых изображений выше числа возможных случайных совпадений, высчитанных по теории вероятностей.
К данным эксперимента автор статьи присовокуплял и свои собственные наблюдения. "В заключение замечу, – писал он, что мне лично довелось проверить телепатические способности К.Н.Николаева и Ю.И.Каменского. Это заставляет меня присоединится к мнению тех советских ученых, которые считают, что способностью к мыслепередаче обладают все люди, только в разной степени. И что эти способности поддаются тренировке".
Менее чем через год другая газета сообщила о новом опыте, на этот раз о сеансе передачи мыслей Москва-Ленинград. Новая статья отличалась от предыдущей восторженным стилем:
"Поезд-экспресс летит со скоростью 160 километров в час. Точно измерено время распространения радиоволн – 300 тысяч километров в секунду… А какова скорость мысли, с которой она преодолела путь между Москвой и Ленинградом без помощи радио и телеграфа? Именно такие эксперименты по передаче мысли между Москвой и Ленинградом были проведены…"
А вот как описывался сам эксперимент:
"В закрытые глаза Каменского бил свет. Вспышки яркой лампы следовали одна за другой. Даже сквозь закрытые веки Юрий чувствовал яркость луча. Он старался мысленным взором увидеть Николаева и передать ему свое ощущение света. Николаев увидел Каменского и зажмурил глаза. Но спрятаться от лучей было некуда…"
Это был первый этап эксперимента. Затем начался второй:
"В Москве Юрий Каменский смотрел через разные промежутки времени на пластмассовую щетку, коробку из-под папирос "Ява", еще на какой-то предмет, названия которого он сам не знал, – их принесли к началу опыта в запечатанном виде из Политехнического музея. Образы этих предметов следовало передать. Юрий раскрыл коробку "Явы" и представлял Карла, берущего папиросу из пустой коробки.
В эти мгновения Карл записывал в тетрадь, еле поспевая за бегом образов: "… где-то мерещится папироса (отвлекает запись). Есть крышка, внутри пусто. Поверхность не холодная. Картон."
Наконец, третий этап:
"… На второй день пребывания в Ленинграде совершилось то, что было под силу только радио. В эфир были переданы слова".
Итак, вроде бы доказательства получены. Увы, после этих публикаций скептическое отношение большинства ученых к телепатии не изменилось. Тогда в "Литературную газету" обратилась группа энтузиастов с просьбой опубликовать статью "Парапсихология – наука будущего". Имея в виду результаты экспериментов Москва-Новосибирск и Москва-Ленинград, авторы говорили о телепатии, как о чем-то абсолютно доказанном. Сюда же пристегивались телекинез, ясновидение, кожное зрение…
"Результаты парапсихологических исследований, – говорилось в статье, – представляют не только научный, теоретический интерес, но и позволяют решать ряд вопросов, имеющих прикладной характер. К ним следует отнести осуществление биотелесвязи – передачу информации помимо существующих в настоящее время технических средств связи, повышение эффективности учебных процессов, извлечение информации из глубин человеческой памяти…"
Что ж, благие намерения. Вот только существует ли биотелесвязь? По нашей просьбе авторитетные специалисты познакомились с протоколом телепатических опытов и пришли к заключению, что в этих опытах нарушался ряд методических требований, выполнение которых обязательно в такого рода экспериментах. Протоколы были оформлены с грубым нарушением общепринятых правил, результаты экспериментов нельзя было истолковывать однозначно.
По этой причине мы решили повременить с публикаций статьи до тех пор, пока не будут получены более убедительные доказательства существования телепатии. Мы решили провести контрольный эксперимент.
Конечно, не дело газеты заниматься научными исследованиями, но как быть, если научные учреждения не желают обращаться к этому предмету, полагая его несерьезным, а читателей он интересует?
Газетный эксперимент – дело тяжелое. Ради десятка-полутора страничек текста приходится проделать уйму организационной работы, не предусмотренной обычным редакционным распорядком. Куда легче напечатать обычную статью.
Так или иначе, эксперимент начался. Как во всамделишном эксперименте, была создана комиссия, разработана методика. По примеру предыдущих двух опытов сеанс телепатической связи решено было провести между отдаленными друг от друга городами – Москвой и Керчью. По желанию "телепатов" передавать решили образы предметов.
Комиссия подобрала 50 пар предметов так, что каждый предмет отличался от остальных несколькими характерными признаками. Получилось два одинаковых набора. Один остался в Москве, а другой отправили в Керчь.
И вот в назначенный день и час а лаборатории психофизиологии Московского НИИ психиатрии собралась московская часть комиссии "Литературной газеты". Бросается жребий какой предмет передавать первым. Предмет номер девять. Резиновый ластик. Его передают "индуктору" – Ю.Каменскому. В условленное время он начинает передачу образа предмета.
В этот же момент "перципиент" К.Николаев, сидящий в репетиционной комнате Керченского городского театра, изо всех сил пытается принять внушаемый Ю.Каменским образ. Лицо у него красное. Со лба течет пот.
Николаев описывает предмет, который ему видится. Это описание записывается на пленку. Один из членов комиссии ведет также контрольную запись от руки.
Внушение и прием длятся 10 минут.
– Тонкое, тонкое, штопором, – говорит Николаев, – увидел, плохо увидел штопор, тонкое вытянутое, штопором, двоится, длинное, гладкое, с заострением. Внизу как ручка, деревянная; очень похоже на штопор, если только не выдумка, а другой лезет круглый, это одно из двух, совсем круглый, полированный, гладкое совсем, светлый, это не металл и что-то нарисовано, узоры есть, узоры есть, прогнуто, как чаша, гладкое, гладкое, круглое, светлое, что-то зеленоватое есть, наверное, узоры зеленоватые, тьфу ты черт, опять штопор лезет, как совместить? Круглое, плоское, кругло, прогнутое, длинное, что-то плоское, вытянутое, никак не совместить, есть этот тонкий стержень, один плоский, гладкий, не металл… а стержень – металл, стержень – металл, стержень вытянутый, тонкий, гладкий, кольца, какие-то кольца, внизу ручка, проклятый штопор лезет, блюдце, прицепился, вытянутое осталось, серебристое осталось, заострение осталось, кольца остались, вытянутое, длинное, заострение четкое, тонкий и круглый, неровный, внизу то ли пробка, то ли дерево, пробка в руках, ручка шероховатая… коричневатое, это есть и преследует неотступно блюдце, вращает, ребристое, вытянуто есть, заострение есть, кольца есть, он что-то делает, то ли колет, то ли режет.
В конце дня Николаев вместе со своими помощниками на основании этого описания сделал ввод: передавался образ фарфорового блюдечка (предмет номер тридцать два).
Всего в первый день было проведено пять таких сеансов. На следующий день – столько же.
Еще через день вся комиссия собралась в редакции. Вскрыли опечатанные конверты с протоколами московской и керченской групп, сравнили, что передавалось и что принималось. Передается ластик – принимается фарфоровое блюдечко. Передается свинцовый кабель, завязанный узлом – принимается радиатор охлаждения. Передается модель катера – принимается пробка от шампанского и т.д. Ни одного совпадения…
"Как-то одна моя знакомая, – рассказывает О.Мороз, – Галина Владимировна Свечникова, привела ко мне в редакцию молодую женщину, которая по словам Галины Владимировны обладает необыкновенным даром диагностики и мало-помалу начинает овладевать даром врачевания.
Сама Галина Владимировна математик по специальности. Вроде бы ей следует с осторожностью относится ко всяким чудесам, однако она свято в них верит, с восторгом рассказывает и старается обратить окружающих в свою веру.
Выяснилось, что пришедшая с ней женщина – музыкант, недавняя выпускница консерватории, а ныне преподаватель одной из музыкальных школ. О даре своем узнала неожиданно.
Один раз точно определила болезнь, другой, а нынче от клиентов отбою нет. Все желают знать о своих недугах.
Войдя в мой кабинет, музыкантша вперила в меня взгляд, собираясь и мне рассказать о моих немочах, но я опередил ее, сказав, что я знаю о них предостаточно.
Вообще-то талантливые диагносты встречаются. В основном, конечно, среди врачей – когда природная наблюдательность, интуиция накладываются на специальные знания. Но иногда бывает, что эти природные качества вдруг обнаруживаются и сами по себе. Смотрит человек внимательно на другого человека и примечает мелкие мелочи, каких не видит поверхностный взгляд.
Выясняется, однако, тут случай другой: музыкантше и смотреть на больного не надо. Как так? А так. Достаточно назвать человека, которого требуется продиагностировать.
– Вот у вашего младшего сына, например… А у вашей жены…
– Нет-нет, про жену и про сына тоже не надо!
Как же все-таки она устанавливает болезнь?
– Я просто прислушиваюсь к внутреннему голосу.
– А голос откуда?
– Оттуда, – показывает она глазами на потолок. – Из космического пространства.
Вот так. Часто бывает: разговариваешь с человеком, внешне вполне интеллигентным, разумным, трезвым, вроде бы на одном языке разговариваешь, и вдруг, как бы между прочим, он вворачивает что-нибудь этакое… И тут тебя озаряет: все это время в одни и те же слова мы вкладывали совсем разный смысл.
Несчастная женщина. Я не психиатр. Не мое дело разбираться, здорова ли она. По правде говоря, совсем не обязательно, чтобы была нездорова. Разве все фанатики непременно больные люди?
Между прочим, выясняется, что муж ее, тоже музыкант, не выдержал ее ежедневных космических общений, ушел. Семья распалась. Несчастная женщина. Дальнейший наш разговор теряет смысл. Надо, однако, его как-то закруглить. Предлагаю небольшой эксперимент;
Я выпишу где-нибудь в клинике из истории болезни несколько точно установленных диагнозов, а она попытается поставить их самостоятельно.
– Что вам надо знать о больных? Их предыдущие болезни?
Как говорят врачи, анамнез?
Качает головой:
– Нет, этого не нужно.
– В какой клинике лежит? В каком отделении?
– Нет.
– Возраст?
– Нет.
– Домашний адрес?
– Нет.
– Что же?
– Просто фамилию… Можно еще инициалы.
Когда посетительницы ушли, я позвонил приятелю – Борису Моисеевичу Шубину, онкологу, доктору наук. Рассказал ему о только что закончившейся беседе, попросил помощи. Тот стал чертыхаться:
– Охота тебе заниматься всякой ерундой!
Все же я уговорил его выписать диагнозы из десяти историй болезни. Но чтобы это были различные диагнозы, уговорить не сумел: различные диагнозы надо было искать по разным отделениям и даже по разным клиникам. Шубин, человек занятой, ограничился своим: передал мне скорбный список из десяти раковых больных. При этом взял слово ни единой душе не показывать (все-таки он преступал некие обязательные для врача правила). Среди диагнозов были только злокачественные опухоли желудка и кишечника. Ради надежности диагноза Шубин взял лишь четвертую стадию болезни, тут ошибка вряд ли возможна.
Я продиктовал фамилии музыкантше и примерно через неделю получил от нее школьную тетрадку в линейку с двумя листками, исписанными округлым женским почерком фиолетовой и красной пастой.
Вначале стояло предупреждение:
"Буду писать не о том, что болит, а о том, где вижу главные очаги болезней".
Далее следовали установленные ею диагнозы:
"Д-ва А.А.
Острый панкреатит. Нарушение в области щитовидной железы. Нарушения симпатической нервной системы (область солнечного сплетения). Гинекология, проверить кровь (биохимический анализ). Сердечно-сосудистый невроз. Раковой опухоли пока не вижу.
Д-во А.Г.
Злокачественная опухоль в области головного мозга (левое полушарие). Серьезные нарушения в области дыхательных путей, метастазы в легких. Нарушения в сосудах бедер.
М-ков М.А.
Острая сердечно-сосудистая недостаточность. Нарушение в области центральной нервной системы. Нарушение нейрогуморальной регуляции сосудистого тонуса. Острое малокровие мозга. Воспаление оболочек головного мозга (похоже на менингит). Поражение нервных волокон (рак).
М-вая С.Б.
Аортит (главные нарушения – в области грудной аорты).
Артериит. Склонность к повышению давления. Воспалительный процесс в яичниках. Больна правая почка. Нарушение кровообращения, ведущее к застою крови в сосудах (эмболия). Рака нет.
Б-ох В.А.
Боли в ногах, спине, сердце. Приступы депрессии. Заболевание лимфатической системы (лимфогранулематоз?). Хронический гастродуоденит. Дискенезия желчных путей".
Мудреные, как видим, диагнозы. Мудреная терминология, почерпнутая, надо полагать, из Медицинской энциклопедии, а может быть, даже из более основательных источников. Но при этом – ни одного попадания.
– А откуда вы знаете, – сказала Галина Владимировна, познакомившись с желтенькой тетрадочкой, – может быть, у этих людей в самом деле имеются болезни, которые она определила. Может быть, они сами о них не знают… И врачи не знают…
– Извините, – говорю, – писать про нервное перевозбуждение и не отметить карциному сигмовидной кишки, от которой человек умирает. Нет, извините, это не диагноз.
Но Галину Владимировну не переубедишь.
Между прочим, единственная цель моей затеи, этого эксперимента как-то расшатать ее веру в чудеса, заронить, как говорится, здоровый скептицизм. Время от времени я прибегаю к таким приемам в наших спорах. Напрасные хлопоты. Давно сказано: некоторые люди хотят быть обманутыми. Прямо-таки жаждут.
– Все-таки несколько случаев рака она называет. В других случаях ставит рак на особое место: "Рака не вижу", "рака нет"… Значит, все-таки что-то такое брезжит в ее мозгу. А вы уж хотите, чтобы все, как на рентгене… Как на томографе…
– Я ничего не хочу, я просто констатирую: ни одного совпадения…"
