Наконец снег прекратился, и на небе показалась луна. На верхушке башни ее не было видно. Сквозь шторы на окне пробивались едва различимые, мертвенно-бледные лучи. Мир был погружен в полную тишину.

Куми Аикура уже давно лежала в постели, а сон все не шел. Ей не давала покоя Эйко Хамамото. Думая о ней, Куми чувствовала себя борцом, участвующим в соревнованиях и готовящимся на следующий день выйти на ринг.

Тишины было слишком много, она буквально оглушала, и полное безмолвие начало тревожить Куми. Выделенная ей комната, номер первый, находилась на третьем этаже. Вид из окна открывался великолепный (хотя из соседней комнаты, второго номера, где обитала Эйко, окно которой выходило на море, он был еще лучше). Вообще-то, Куми предпочла бы первый этаж, где все-таки были слышны какие-то звуки.

Для человека, привыкшего к городской жизни, абсолютная тишина почти так же мешает уснуть, как грохот со строительной площадки. Токио все время полон теми или иными звуками, даже посреди ночи.

Куми представила себе промокашку. Вот что напоминал ей снег, покрывший все вокруг толстым слоем. Это он назло ей впитывал все звуки. Даже ветра не было слышно. Что за гадкая ночь!

В этот самый момент до ушей донесся едва слышный необычный звук. Удивительно, но источник был совсем рядом. Похоже, где-то над потолком. Будто кто-то скреб ногтями по грубой доске. Неприятный звук. Куми замерла на секунду в кровати, напрягая слух, но больше ничего не услышала. Звук прекратился.

Что это было?! Куми быстро повернула голову. Который час? Она нащупала часики на столике возле кровати. Циферблат крошечный, да еще темно – толком не разберешь. Вроде начало второго.

Вдруг опять! Как будто краб пытается вылезти из керамического горшка. Тело Куми непроизвольно напряглось в темноте, готовясь к нападению. Точно, над потолком! Там кто-то есть!

Снова! Теперь уже гораздо громче. Сердце у Куми подпрыгнуло почти к самому горлу. Девушка чуть не вскрикнула. Нет, оно снаружи! Что же это за звук?.. Она представила, как гигантский краб прилип к внешней стене здания и медленно поднимается к ее окну. Куми с огромным трудом удержалась от крика.

И опять! Кажется, два твердых предмета трутся друг о друга… Еще и еще! Ближе и ближе! «Помогите! Помогите!» – еле слышно, как мольба, вырвалось у Куми.

Ее охватил невыразимый ужас, стало трудно дышать – горло словно сдавила чья-то невидимая рука, и Куми услышала свой слабый, полный слез голос:

– Нет! Я тебя не знаю! Не подходи ко мне! Зачем ты сюда лезешь? Поворачивай обратно и ползи к кому-нибудь другому!

Вдруг что-то звякнуло, как по металлу. Один раз. Вроде маленького колокольчика… Нет, это не колокольчик! Окно! Что-то твердое коснулось оконного стекла!

Куми, словно подброшенная мощной пружиной, повернулась к окну, хотя ей этого совсем не хотелось. Из груди ее вырвался громкий – настолько, что она сама удивилась, – вопль. Он наполнил комнату и, отразившись от стен и потолка, зазвенел в ушах девушки. Куми показалось, что ее руки и ноги превратились в желе. Девушка даже не заметила, как ее голос наполнился рыданиями.

Не может быть! Здесь же третий этаж, под окном нет ни балкона, ни даже выступа. Просто ровная отвесная стена. И все же в окно, в узкий просвет между занавесками, глазело чье-то лицо!

Да, лицо! Это не было лицо нормального человека. Широко распахнутые немигающие глаза безумца. Кожа, обожженная до угольной синевы. Побелевший, будто отмороженный, кончик носа, под которым торчали редкие усики. На щеках рубцы, как от ожога. Смотреть на это было невозможно. На губах застыла безумная ухмылка. Лицо сумасшедшего лунатика, залитое холодным лунным светом, пялилось на вопящую от ужаса Куми.

Волосы у нее встали дыбом. Девушке казалось, что этот кошмар продолжается бесконечно долго и она вот-вот потеряет сознание, но в действительности прошло, наверное, всего две-три секунды, не больше. Поняв, что его заметили, лицо скрылось.

Оно исчезло, но Куми, сжав руками горло, продолжала пронзительно кричать. В ответ издалека послышался чей-то голос, похожий на звериный вой. Девушка не могла понять, откуда он доносился. Ясно только, что его источник был где-то за окном. Этот кошмарный вой, наверное, привел в трепет весь дом. Куми прекратила кричать и прислушалась.

Сколько это продолжалось? Секунды две-три, не больше, но в ушах по-прежнему звенело, как от сирены.

Вернулась тишина, и Куми истошно закричала. Она совершенно не понимала, что делает и зачем, но ей казалось, что таким образом она хоть как-то спасается от охватившего ее ужаса одиночества.

Вдруг в дверь бешено застучали, и раздался громкий и резкий женский крик:

– Аикура-сан! Аикура-сан! Что случилось? Откройте! С вами всё в порядке?!

Куми тут же умолкла. Села, еле шевелясь, моргнула несколько раз, выбралась из кровати и, подойдя к двери, открыла защелку.

– Что случилось?! – На пороге стояла Эйко в наброшенном халате.

– Кто-то смотрел на меня через окно! Какой-то мужчина! – воскликнула Куми.

– Смотрел?! Но здесь же третий этаж!

– Я понимаю. Но он все равно смотрел.

Войдя в комнату, Эйко решительно подошла к окну, на которое показывала Куми. Резким движением раздвинула наполовину занавески и протянула руку, чтобы распахнуть двустворчатое окно.

Почти все окна в доме были с двумя рамами, от холода. Эйко пришлось немного повозиться, чтобы открыть окно. Наконец она с ним справилась, и в комнату хлынул поток холодного воздуха, затрепетали занавески.

Эйко высунулась наружу, покрутила головой – вверх-вниз, вправо-влево – и, пожав плечами, проговорила:

– Никого нет. Можете сами проверить.

Куми вернулась в постель. По ее телу медленно пробежала дрожь, но причиной тому был отнюдь не холод. Эйко закрыла окно.

– Но я же видела, – настаивала Куми.

– Что это за человек? Какое у него лицо?

– Мужчина. Рожа такая жуткая… Ненормальная. Глаза сумасшедшие. Кожа очень смуглая, темная. На щеках шрамы, вроде как от ожогов. Щетина…

Ее прервал громкий лязг. Куми вся сжалась и задрожала. Если б не Эйко перед ней, она наверняка снова зарыдала бы.

– Папа проснулся, – сказала Эйко.

Куми сообразила, что это гремит опускающаяся лестница, по которой Кодзабуро переходит в дом из своей башни.

– Может, это вам приснилось? – с легкой усмешкой предположила Эйко.

– Ничего подобного! Я точно его видела! Точно!

– Но это же третий этаж! На втором, на окне, нет ни козырька, ни выступа. Внизу, на снегу, никаких следов. Взгляните же!

– Все равно, я видела!

– И потом, в нашем доме нет человека со шрамами от ожогов на лице, с такой устрашающей внешностью. Конечно же, это вам приснилось. Ночной кошмар. Наверняка. Так часто бывает, когда спишь на новом месте.

– Ничего подобного! Уж сон я могу отличить от реальности! Повторяю: это было на самом деле!

– Прямо не знаю, что и сказать.

– И еще звук. Я слышала. А вы нет?

– Какой звук?

– Будто что-то трется.

– Вроде нет.

– А крик слышали?

– Конечно. Вы так кричали…

– Не обо мне речь. Мужской голос! На вой похоже.

– Что случилось?

Эйко обернулась и увидела стоящего в дверях Кодзабуро. Он был не в халате, а в пиджаке, брюках и свитере, под которым еще виднелась пижама. На лестнице, ведущей в дом из башни, было холодно.

– Вот, наша гостья видела какого-то извращенца, – сообщила Эйко.

– Он не извращенец! – всхлипнула Куми. – Кто-то на меня смотрел! Через окно. – Она вытерла слезы.

– Через какое?! Через это? – изумился Кодзабуро.

«Все удивляются, но разве можно это сравнить с тем, что я видела», – подумала Куми.

– Но это же третий этаж!

– Я то же самое говорила, но она настаивает: видела, и всё.

– Но я и вправду видела, – повторила Куми.

– Может, это был сон?

– Да нет же!

– Какого же роста должен быть этот человек? Третий этаж все-таки…

Раздался негромкий стук, все обернулись и увидели на пороге Митио Канаи, стучавшего костяшками пальцев в косяк открытой двери.

– Что здесь такое?

– Вот девушке, похоже, плохой сон приснился.

– Ничего мне не приснилось! Канаи-сан, вы слышали громкий мужской крик?

– А-а… Кажется, я что-то слышал.

– Я тоже вроде бы слышал. Уже почти заснул, – сказал Кодзабуро. – Потому и встал.