Ёсихико Хамамото вышел из своей комнаты в восьмом номере на третьем этаже и стал спускаться по лестнице.

Усикоси заглянул к Митараи в тринадцатый номер, они о чем-то разговаривали. Все остальные находились в салоне. Ветер за окнами завывал все сильнее, и, как и в ночь убийства Кикуоки, никто не спешил расходиться по своим комнатам.

Когда человек спускался по лестнице со второго этажа на первый из коридора, куда выходила дверь Зала тэнгу, его взгляд упирался в высокую преграду, возвышавшуюся словно баррикада. Это были стены двух комнат, расположенных одна над другой, – номеров двенадцатого и десятого.

В этой массивной составной стене не было ни одного окна, и единственная дверь на первом этаже – от двенадцатого номера. Из-за этого она производила гнетущее впечатление. Кроме двери, имелись еще два вентиляционных отверстия, тоже одно над другим. И всё. Освещение на лестнице было тусклым.

Ёсихико уже почти спустился на первый этаж – и в этот момент почему-то поднял голову. Вентиляционное отверстие в верхнем углу стены принадлежало десятому номеру, где убили Кадзуя Уэду, и было обращено на лестницу.

Отверстие располагалось довольно высоко. Ёсихико не знал, почему именно в этот момент ему пришло в голову взглянуть на него. Никаких особых причин для этого у него не было. Он провел взглядом по стене, напоминавшей нависшую отвесную кручу, и у него прехватило дыхание. Прямо над головой мелькнул и погас маленький квадратик света, отпечатавшись на сетчатке глаз Ёсихико.

Юноша застыл на месте перед высокой мрачной стеной. Его охватило предчувствие, что ветер, гул которого жутко отдавался за окном, ворвется сейчас в пространство под высоким потолком, оставляя за собой длинный след, и устроит безумную пляску.

Ёсихико вдруг почудилось, что он оказался один в безлюдной пустыне. Завывание ветра казалось ему стенанием душ людей, умерших в этом доме и взывавших к отмщению. Не одной, не двух, а бесчисленного множества душ, навеки оставшихся в этом северном краю.

Ёсихико пришел в себя и понял, что столкнулся с реальностью, в которую трудно поверить. Надо стряхнуть с себя этот морок, крикнуть, позвать кого-то, думал он.

В десятом номере сейчас никто не живет, там никого не должно быть. Митараи и Усикоси заседают в тринадцатом, все остальные – в салоне. Откуда тогда этот свет в вентиляции? Ведь он видел его собственными глазами. Значит, там кто-то есть? Или что-то?

Ёсихико бросился в салон, с силой распахнул дверь.

– Пойдемте, кто-нибудь! – закричал он.

Все обернулись, повскакивали с мест. Кодзабуро, Эйко, супруги Канаи, Тогай, Куми Аикура, муж и жена Хаякава, Кадзивара, Окума, Одзаки, Анан обступили Ёсихико. Он обвел всех глазами – не хватало лишь Митараи и Усикоси.

– Что случилось? – спросил Одзаки.

– Сюда!

Ёсихико повел всех в коридор, к тому месту, откуда было видно вентиляционное отверстие десятого номера. Остановившись, указал рукой на стену.

– Я только что видел свет в вентиляции!

– Что?! – в один голос испуганно воскликнули все.

– Чушь! – заявил Окума.

– В чем дело, господа?

Услышав шум, в коридоре появились Усикоси и Митараи.

– Усикоси-сан, вы заходили в десятый номер? Или Митараи-сан? – спросил Одзаки.

– В десятый? – искренне удивился Усикоси. – Что нам там делать? Мы все время сидели в тринадцатом.

Ёсихико и Кодзабуро по тону и выражению лица Усикоси поняли, что тот не лжет.

– Вроде бы только что там, в вентиляционном отверстии, видели свет.

– Ерунда какая-то! Здесь же все, кто есть в доме, все шестнадцать человек! Так? – заявил Усикоси.

– Это было всего мгновение. Но я точно видел: свет сразу погас, – настаивал на своем Ёсихико.

– Может, в дом пробрался зверь? Орангутан какой-нибудь? – предположил Окума.

– Прямо как в «Убийстве на улице Морг», – заметил Кодзабуро.

Все не знали что сказать. И лишь обычно молчаливый Кадзивара открыл рот:

– Э-э, знаете…

– Что? Продолжайте.

– В холодильнике… мне кажется, пропало немного ветчины.

– Ветчины?! – изумились сразу несколько человек.

– Э-э… да, ветчины. И еще немного хлеба…

– И бывало у вас такое раньше? – поинтересовался Окума.

– Хм-м… Думаю, нет… хотя…

– Так что вы думаете?

– Точно не скажу. Извините.

Повисла неловкая тишина.

– Так давайте же проверим, что там, в десятом номере. Что толку здесь стоять, – предложил Одзаки.

– Что там проверять, – со скучным видом проговорил Митараи. – Ничего там нет.

Тем не менее полицийские набрались смелости и вышли на улицу, где разгулялась непогода. Мы с Митараи, женщины, Кодзабуро, Канаи и Ёсихико остались в доме. И через несколько минут в вентиляционном отверстии мелькнул свет.

– Ага! Вот! Я же говорил! – крикнул Ёсихико.

Проверка и в этот раз ничего не дала. Как сообщил Одзаки, на двери десятого номера замок, покрытый налипшим снегом; в комнате холодно, никаких признаков чьего-то присутствия. Ёсихико просто показалось.

– А ключ от этого замка у кого? – спросил Одзаки.

– У меня, – ответил Кохэй Хаякава, – но я его никому не давал. Хотя сам замок какое-то время висел у входа на кухню.

– Это было, когда та комната была занята?

– Да, именно так.

На всякий случай детективы еще раз осмотрели дом, кладовую в саду и помещение Кодзабуро в башне, но ничего необычного не обнаружили.

– Ничего не понятно! Откуда тогда мог появиться свет? – по обыкновению расписались в собственном бессилии детективы.

Примерно через час дверь салона отворилась, показалась Хацуэ Канаи и направилась к лестнице в западном крыле здания. Ей что-то понадобилось в ее комнате.

Ветер завывал все сильнее. Поднимаясь по ступенькам, Хацуэ непроизвольно кинула взгляд через перила на коридор цокольного этажа. Она была уверена, что обладает экстрасенсорными возможностями, и, возможно, именно благодаря им увидела то, что увидела. То, чего не должно быть.

Хацуэ глядела вниз, и ей казалось, будто под ее взглядом в плохо освещенном пространстве коридора поднимается могильная плита, скрывавшая под собой склеп. В одном из углов склепа она различила зыбкое белесое световое пятно, постепенно принявшее форму человеческого тела.

Все живые обитатели дома находились в салоне. Хацуэ знала это точно, поскольку только что вышла оттуда.

Ужас парализовал Хацуэ, она не могла оторвать взгляд от открывшейся картины, к которой ее притягивало, как мощным магнитом. Смутный белесый силуэт человека (если человека) почти бесшумно (издававшийся им звук можно было сравнить разве что с шелестом листа бумаги, упавшего на пол) двигался по коридору будто ползком, направляясь к четырнадцатому номеру, где был убит Кикуока. Он словно стремился на сбор всех призраков, обитавших в этом доме.

Как по недоступному человеческому уху сигналу, дверь четырнадцатого номера отворилась, и силуэт исчез в комнате. Перед тем как раствориться во мраке, светящаяся фигура стала медленно поворачивать голову вбок и остановилась, только когда голова совершила оборот на сто восемьдесят градусов. Всего на одно мгновение Хацуэ открылось лицо таинственного создания, и она встретилась с ним глазами. Перед ней была ухмыляющаяся рожа деревянного Голема!

Волосы на голове Хацуэ встали дыбом, все тело покрылось гусиной кожей. И она услышала свой крик. Казалось, голос принадлежал не ей, а кому-то другому. Это был не крик, а вопль ужаса. Он звучал долго, не переставая, как бушевавшая за стенами буря, подчиняясь не ее, а чужой воле. Нервное истощение лишало сил, Хацуэ теряла сознание. Крик звучал в ее ушах все тише, пока наконец не превратился в едва слышное эхо.

Хацуэ очнулась на руках своего мужа. Со всех сторон на нее смотрели лица. Времени, похоже, прошло совсем немного. Все обитатели дома собрались вокруг Хацуэ. Худые руки мужа, обычно слабые и беспомощные, сейчас держали ее надежно.

Какое-то время Хацуэ отвечала на сыпавшиеся на нее вопросы, рассказывая, какой ужас она только что наблюдала. Ей казалось, что она объясняет все четко и ясно, но до слушавших ее людей ее слова не доходили.

«Ну как можно быть такими бестолковыми! – возмущалась Хацуэ в глубине души. – Хватит с меня этого дома ужасов!» А изо рта у нее вырывались лишь нечленораздельные звуки.

– Принесите воды! – крикнул кто-то.

Хацуэ пить совсем не хотелось, но поднеся ко рту стакан с водой, она почувствовала странное облегчение.

– Может, приляжешь на диван, здесь, в салоне? – заботливо поинтересовался муж. Хацуэ еле заметно кивнула.

Однако, как только она улеглась на диван и принялась еще раз рассказывать все, как было, даже не пытаясь дать волю воображению, муж снова превратился в твердолобого, ограниченного обывателя.

– Кукла не может ходить! Тебе это привиделось. – Никакого другого вывода ожидать от него было нельзя.

– Но там, на лестнице, что-то не так! Там кто-то есть! – упорствовала Хацуэ.

– Это с тобой что-то не так в последнее время, – вынес заключение Митио, игнорируя протесты жены.

– Ну, ну! – вмешались в диалог супругов детективы. Они предложили всем пройти сначала в третий номер и проверить, на месте ли кукла, а потом заглянуть в четырнадцатый, хотя было очевидно, что словам Хацуэ они не верят.

Остановившись перед третьим номером, Кодзабуро открыл дверь, а Одзаки тут же повернул выключатель и включил свет. Голем сидел на своем обычном месте, прислонясь спиной к стене с окном, выходящим в коридор, возле стены, увешанной масками тэнгу.

Одзаки быстро прошел в комнату и остановился у вытянутых ног куклы.

– Это лицо вы видели? – спросил детектив.

Оставшаяся в дверях Хацуэ не могла себя заставить посмотреть на куклу. Впрочем, в этом не было необходимости.

– Я уверена. Это он!

– Посмотрите, пожалуйста, внимательнее. Точно это лицо? – еще раз спросил Одзаки с кривой усмешкой.

– Сто процентов – он!

– Но кукла же здесь, на своем месте.

– Я не знаю, как так получилось!

– Она была в шляпе и в этой одежде? – подключился Усикоси, стоявший рядом с Хацуэ.

– Хм-м… Я не помню. Но лицо-то это. Гадкая, ухмыляющаяся рожа. А шляпа… Нет, шляпы вроде не было…

– То есть кукла была без шляпы?

– Ну не знаю я! Не помню точно.

– Вот я и говорю, что у тебя с головой не всё в порядке, – встрял в разговор Митио Канаи.

– Умолкни ты! – крикнула Хацуэ. – Что бы ты запомнил, если б увидал такое! Какие детали?

Детективы молчали. У Хацуэ были основания так говорить. Никто не знал, что сказать дальше. Никто, кроме моего друга.

– Ведь я же говорил! – торжествующе заявил Митараи. Одзаки и другие детективы закатили глаза: «Опять старая песня!». – Он и есть убийца. У него лицо куклы, но он всех нас дурачит. Все это время он совершенно спокойно передвигается по дому. Отсоединив суставы, он способен проникать в маленькие отверстия. Убивает хладнокровно, не испытывая жалости. Он – жестокий убийца. Вы собирались проверить четырнадцатый номер? Действуйте. А когда закончите, я расскажу вам обо всем. О совершенных им многочисленных злодеяниях. Господам из полиции я бы советовал не трогать его – если вам дорога жизнь, конечно… Кадзивара-сан! По-моему, вы собирались подавать чай. Попросите, пожалуйста, Хаякаву-сан помочь вам и принесите чай в четырнадцатый номер. Думаю, это идеальное место для нашего разговора.

Митараи посмотрел на детективов. Взгляд его излучал уверенность в себе.