Через некоторое время Кодзабуро спохватился, что забыл поднять лестницу. Он вышел наружу в непогоду вместе с гостем; вдвоем они стали тянуть за цепь и так продрогли, что, вернувшись под крышу, снова выпили. Спать легли вскоре после полуночи.

На следующее утро оба проснулись, когда еще не было восьми. Хотелось полюбоваться видом, открывающимся из окон. Ветер стих, снежная кутерьма тоже прекратилась. Небо, однако, по-прежнему хмурилось и низко нависало над забитым дрейфующими льдинами студеным морем. Только на востоке светились белизной облака, скрывавшие диск солнца, похожий на горящую за ширмой электрическую лампочку.

Эта картина не могла оставить безразличным никого. Даже тех, кто привык к жизни в этом северном краю. Казалось, кто-то накрыл море белой плитой, скрыв под ней необъятный морской простор. Сколько труда понадобилось, чтобы совершить такое? Природа справилась с этой задачей с необыкновенной легкостью.

Опустили лестницу. Переходя по ней, Усикоси заметил вертикально вмонтированные в стену главного дома металлические скобы. Судя по всему, они выполняли роль лестницы, по которой можно было подняться на крышу.

Кодзабуро и Усикоси появились в салоне в самом начале десятого и застали там лишь Митио Канаи, в одиночестве сидевшего за столом. Трое слуг, похоже, занимались своими делами в хозяйственном помещении. Остальные накануне засиделись допоздна и еще спали.

Поздоровались. Канаи тут же отложил газету, которую читал, Кодзабуро подошел к камину и опустился в свое любимое кресло-качалку. Усикоси устроился рядом на стуле.

В камине горели дрова, дым от которых улетал в огромную трубу воронкообразной формы; окна в салоне запотели, давая понять, что на улице холодно. Обычное для Дома дрейфующего льда утро.

Тем не менее у инспектора Сабуро Усикоси было какое-то странное чувство. Он сразу понял, в чем дело. Одзаки и Окума еще не проснулись. Только он об этом подумал, как дверь резко распахнулась и в салон влетели оба полицейских.

– Прошу прощения. Устал вчера, – извинился Одзаки. – Ничего не произошло?

С этими словами он выдвинул стул и сел за стол. Усикоси поднялся со своего места у камина и подошел к столу.

– Хм-м… Вроде ничего. По крайней мере, на данный момент.

– Вроде так, – согласился Окума. Видно было, что он еще не проснулся до конца.

– Из-за этого ветра я никак не мог уснуть… – продолжал оправдываться Одзаки.

– А что с Ананом?

– Он всю ночь играл, так что вряд ли скоро проснется, – ответил Окума.

Следующей в салон спустилась Хацуэ Канаи, за ней – Эйко, сразу после нее – Куми Аикура. Это был авангард. Оставшихся пришлось дожидаться больше часа.

В ожидании сели за чай.

– Может, пойти разбудить? – спросила у отца Эйко.

– Нет, дай людям поспать.

В это время послышался шум автомобильного мотора. Кто-то поднимался по холму. Через несколько минут из прихожей послышался молодой голос:

– Извините! Доброе утро!

– Минуточку! – откликнулась Эйко и вышла в прихожую. Тут же все услышали ее изумленный возглас. Полицейские изменились в лице, но тревога была напрасной – Эйко вернулась в салон с огромной охапкой ирисов.

– Папа, ты заказывал?

– Да. Подумал, что зимой без цветов тоскливо. На самолете прилетели.

– Папа, ты прелесть!

Машина отъехала. Эйко аккуратно положила цветы на стол.

– Разберите их с Тикако и поставьте здесь и в комнаты гостей. В комнатах должны быть вазы. Если не хватает, где-то есть еще, я знаю. На всех должно хватить.

– Не беспокойся, папа. Мы всё сделаем. Тетушка! Тетушка!

Гости вызвались сами принести вазы. Поделили цветы – и появились Кусака с Тогаем, которые тут же отправились обратно за вазами.

Стрелки часов приближались к одиннадцати. Эйко взяла несколько ирисов и отправилась будить Ёсихико. В этот момент в салон спустился Анан.

Без десяти двенадцать в салоне собрались все, кроме Кикуоки. Никому не приходило в голову пойти и разбудить его. Что ни говори, но Эйкити Кикуока – президент компании.

И все же столь долгое его отсутствие вызывало недоумение. Накануне он ушел к себе раньше всех, еще не было и девяти. Правда, еще заглянул к Канаи, но в любом случае где-то в районе половины десятого уже должен был быть в постели. А сейчас уже двенадцатый час…

– Странно, – пробормотал Канаи. – Может, он плохо себя чувствует?

– Сходим посмотрим? – предложила Куми.

– Но вдруг он еще спит, а мы его разбудим? Он рассердится…

– Надеюсь, с ним… – начал было Окума и осекся. – Хотя в любом случае лучше его разбудить.

– Ладно. Давайте отнесем ему цветы… Эйко, подай-ка вазу.

– Это же для салона.

– Какая разница! В салоне можно и без цветов… Спасибо. Ну что, пошли?

Все дружно встали и направились в цокольный этаж. Кодзабуро постучал в дверь четырнадцатого номера:

– Кикуока-сан! Это Хамамото!

Усикоси вздрогнул и подумал, что вечером он уже наблюдал точно такую же сцену. С той лишь разницей, что тогда стук был не таким настойчивым.

– Молчит… – Кодзабуро обернулся к Куми. – Давайте вы теперь. Может, от женского голоса проснется…

Однако женский голос не подействовал. Гости тревожно обменялись взглядами, а Усикоси побледнел как мел и заколотил в дверь кулаком:

– Кикуока-сан! Кикуока-сан! Что такое! Что с ним?!

Панические крики следователя взбудоражили всех остальных.

– Надо ломать! Можно?

– Да, но… – заколебался Кодзабуро. Это была его самая любимая комната во всем доме.

– Можно попробовать заглянуть в комнату… – Кусака указывал пальцем на маленькое отверстие вентиляции под потолком.

Однако встать было не на что – в коридоре не оказалось ни стола, ни стула.

– Одзаки-кун, что-то было в твоей комнате…

Усикоси не успел закончить фразу, как Одзаки уже бросился в пятнадцатый номер. Принес оттуда прикроватный столик и вспрыгнул на него, пододвинув под вентиляцию.

– Не годится! Слишком низко. Отсюда ничего не видно.

– Стремянка! Кадзивара! В кладовой на улице должна быть стремянка. Тащи сюда! – приказал Кодзабуро.

Пока Кадзивара бегал за стремянкой, время, казалось, ползло как черепаха. Наконец появилась стремянка, Одзаки взобрался на нее и заглянул в дырку.

– Что за!.. – воскликнул он.

– Он мертв?!

– Убили?!

Полицейские ждали ответа на этот вопрос.

– На кровати его нет. Но на ней пятно, похоже на кровь.

– Что? А где же Кикуока-сан?!

– Я его отсюда не вижу. Там, где кровать, его нет.

– Ломаем!

Усикоси не собирался больше дожидаться разрешения хозяина. Другого варианта не оставалось. Вместе с Окумой он навалился на дверь.

– Я не против, но эта дверь очень прочная, – предупредил полицейских хозяин дома. – Замок тоже особенный. Так просто его не возьмешь. И второго ключа нет.

Кодзабуро говорил правду. Даже когда к Усикоси и Окуме присоединился Анан, дверь даже не дрогнула.

– Топор! – вскричал Кодзабуро. – Кадзивара! Беги опять в кладовую. Там есть топор. И быстро сюда!

Кадзивара бегом выскочил из дома.

Когда он вернулся с топором, Анан, расставив руки, стал сдерживать людей, чтобы они не толкались у двери.

Окума взялся за топор. Было видно, что он не первый раз держит в руках этот инструмент. С первых ударов в разные стороны полетели щепки, и в двери образовалась маленькая трещина.

– Так не выйдет. Не туда бьете, – сказал Кодзабуро, отделяясь от остальных зрителей. – Надо сюда, сюда и сюда. В эти точки. – Он ткнул пальцем в трех местах – в верхней, нижней части и в середине дверного полотна.

Окума недоверчиво посмотрел на него.

– Бейте, не сомневайтесь.

В двери сразу образовались три дыры. Окума стал шарить в них рукой. Усикоси протянул ему белый носовой платок, и тот обмотал им ладонь.

– Вверху и внизу должно быть по задвижке с ручками. Поверните их – верхнюю вниз, нижнюю вверх.

Справиться с задвижками было легко только на словах, и Окуме пришлось порядком повозиться. Наконец дверь приоткрылась, полицейские гурьбой рванулись вперед, но дверь со стуком во что-то уперлась. Одзаки со всей силы надавил на нее. В образовавшуюся щель показался диван; он был придвинут к двери и почему-то опрокинут на спинку. Одзаки просунул ногу в щель и пнул его ногой.

– Осторожнее! – предупредил Усикоси. – Так ты нарушишь картину преступления. Нужно только открыть дверь.

Наконец ее открыли, и стоявшие позади полукругом зрители ахнули. Не только диван был перевернут, столик тоже валялся на боку. А рядом лежало облаченное в пижаму грузное тело Эйкити Кикуоки. По всем признакам он сопротивлялся, а теперь лежал лицом вниз. Справа в спине торчал нож.

– Кикуока-сан! – воскликнул Кодзабуро.

– Шеф! – в унисон ему возопил Митио Канаи.

– Папочка! – выдавая себя, взвизгнула Куми.

Полицейские влетели в комнату, и в этот момент у них за спиной раздалось громкое «У-у, черт!». Одзаки обернулся. На пол с грохотом полетела и вдребезги разбилась ваза.

– Ах ты, дьявол!.. Простите ради бога!

Это был Кодзабуро. Поспешив за полицейскими, он зацепился ногой за диван. Ирисы в беспорядке рассыпались по телу Кукуоки. «Это какой-то знак», – подумал Усикоси, но вслух ничего не сказал.

– Еще раз прошу прощения. Убрать цветы?

– Не надо, мы сами. Отойдите, пожалуйста. Одзаки-кун, убери цветы.

Усикоси обвел взглядом место преступления. Крови было прилично – немного на простыне, больше на сползшем с кровати электрическом одеяле и персидском ковре, постеленном в центре паркетного пола.

Кровать была привинчена к полу, поэтому сдвинуть ее с места не представлялось возможным. Из мебели не на своем месте были только диван и столик, лежавшие на боку. Остальные предметы обстановки, как минимум на первый взгляд, оставались в целости и стояли там, где полагается. К камину строители дома подвели газ, но сейчас он не горел, и заслонка была закрыта.

Усикоси осмотрел торчавший в спине Кикуоки нож. Странно! Во-первых, нож сидел в теле очень глубоко, по самую рукоятку. Следовательно, убийца вонзил его в жертву со всей силы. Но что еще удивительнее – это был точно такой же альпинистский нож, как тот, которым был убит Уэда, и к нему тоже был привязан белый шнурок. Пижама убитого пропиталась кровью, но на шнурке следов крови не оказалось.

Нож всадили в спину убитого с правой стороны, значит, тот миновал сердце.

– Он мертв, – констатировал Одзаки.

Значит, скончался от обильной кровопотери?

Усикоси оглянулся на дверь.

– Как такое могло случиться? – непроизвольно вырвалось у него. Невероятно!

Дверь действительно оказалась прочной сверх всяких ожиданий. Усикоси смог в этом убедиться, глядя на нее из комнаты. Дверное полотно было сделано из толстого массива дуба, и запирался кабинет капитально, совсем не то что комната Уэды. На три замка, прямо как сейф.

Первый замок, центральный, запирался нажатием кнопки на дверной ручке. Такие же стояли на дверях в других комнатах. Два других были посерьезнее. Вверху и внизу двери помещались две задвижки. Они представляли собой прочные металлические цилиндры, по три сантиметра в диаметре. Чтобы цилиндры встали на место, требовалось повернуть ручки на сто восемьдесят градусов. Каким бы умелым ни был потенциальный злоумышленник, снаружи с этими замками ничего сделать нельзя. Дверная коробка не уступала по прочности самой двери – во всяком случае, ни с одной из четырех сторон не удалось обнаружить даже миллиметровую щель.

«А как же опрокинутые диван и стол, труп с ножом в спине?! Что здесь произошло?!» – ломал голову Усикоси, стараясь хотя бы внешне сохранять спокойствие.

– Одзаки-кун, проводи всех в салон. Анан, звони в управление!

– А с разбитой вазой что делать? – поинтересовался Окума.

– Соберите осколки и выбросите.

«Вместе с моей репутацией», – пробормотал себе под нос Усикоси, складывая руки на груди.

Вскоре, преодолев подъем, подкатила еще дюжина полицейских, и в доме снова поднялась суматоха. Усикоси все больше одолевало чувство, что он проигрывает в схватке с кровавым маньяком. Откуда тот здесь взялся?! Как без малейших колебаний, в присутствии в доме четверых полицейских, решился на новое убийство? Зачем, не считаясь ни с чем, пошел на это?

И почему снова запертая комната? Ведь не могли эти двое совершить самоубийство! Надо быть ненормальным, чтобы поверить в такую версию. Тем более что у Кикуоки нож торчит в спине.

Его публично унизили. «И я так просто это не оставлю», – думал Усикоси. Но надо признать, что он во многом ошибся – в расчетах, в понимании ситуации. Как офицер полиции он не должен был исключать возможности, что за одним убийством последует второе, что он имеет дело с серийным убийцей. Надо взять себя в руки и начинать все сначала.

К вечеру поступили данные экспертизы о предполагаемом времени смерти потерпевшего. Получалось около одиннадцати с возможным получасовым отклонением в ту и другую сторону. То есть между половиной одиннадцатого и половиной двенадцатого.

– Сразу приступим к вопросам, – обратился Усикоси к оставшимся гостям, хозяевам и прислуге. – Что вы делали минувшей ночью между десятью тридцатью и одиннадцатью тридцатью?

– Мы, – первым отозвался Кусака, – сидели в салоне вместе с господином полицейским.

– Мы – это кто?

– Я, Тогай-кун, потом Ёсихико, Хаякава-сан с женой и Кадзивара-кун. Шесть человек.

– И до какого времени вы находились в салоне?

– До начала третьего. Я посмотрел на часы – было уже два часа, и все быстренько пошли спать.

– Все шестеро?

– Нет, – вступила в разговор Тикако Хаякава. – Мы ушли к себе примерно полдвенадцатого.

– Вы с мужем?

– И я тоже, – добавил Кадзивара.

– Значит, вы втроем проходили мимо четырнадцатого номера около десяти тридцати?

– Нет, не проходили. Когда спускаешься по лестнице, четырнадцатый номер с другой стороны.

– Хм-м… Тогда другой вопрос: не слышали ли вы каких-нибудь звуков с той стороны? Или, может, видели кого-то в коридоре?

– Вы знаете, ветер так шумел, что…

– Понятно.

Усикоси решил, что – по крайней мере, пока – можно исключить эту троицу из числа подозреваемых. Однако тот факт, что в районе половины двенадцатого эти люди находились недалеко от четырнадцатого номера, может иметь большое значение. Мог ли преступник к тому времени уже сделать свое дело и уйти?

– Значит, те, кто остался в салоне, просидели там до двух часов?

– Совершенно верно. Вместе с господином Ананом.

– Анан-кун, это так?

– Так.

«Итак, Кусаку, Тогая и Ёсихико можно смело исключить. Не говоря уж о Кодзабуро, с которым мы были вместе всю ночь», – размышлял Усикоси.

– Хаякава-сан! Вы вчера вечером заперли все двери?

– Да, около пяти вечера. Подумал, что после убийства господина Уэды это не будет лишней предосторожностью.

– Хм-м…

Этот факт подтверждал, что маньяк-убийца находится в доме. Другими словами, он сидел сейчас перед Усикоси среди одиннадцати человек, собравшихся в салоне. Семерых инспектор уже исключил. Оставались Эйко Хамамото, Куми Аикура, Митио и Хацуэ Канаи. И почти все подозреваемые – женщины!

– Хамамото-сан и Аикура-сан, а вы что скажете?

– Я уже отдыхала в своей комнате.

– Я тоже.

– Иначе говоря, свое алиби вы подтвердить не можете?

Две девушки немного побледнели.

– Но… – Куми, казалось, прокручивала в голове какую-то мысль. – Чтобы попасть из первого номера в четырнадцатый, нужно пройти через салон, где в это время находились господин Анан и другие…

– Верно, мне это тоже пришло в голову! Невозможно попасть в четырнадцатый номер, минуя салон. Он находится в цокольном этаже, окон в комнате нет. Даже если выйти наружу, туда все равно не войдешь.

– Да-да.

– Подождите, подождите! Что же получается? Вы нас подозреваете?! Я все время был в комнате, в девятом номере. Жена подтвердит. – В голосе Митио Канаи звучали панические нотки.

– В случае, когда муж и жена…

– Нет, нет! Послушайте! От этого убийства больше всего страдаю я. И жена тоже. Самый жестокий удар смерть Кикуоки-сан наносит по нам. Тут дело такое… не хочется говорить, но придется. В нашей компании существуют разные группировки. Я всегда стоял за Кикуоку-сан. Я его верный сторонник и последователь уже лет пятнадцать. Я и сюда приехал, следуя за ним. Если надо расследовать мой случай, я не возражаю. Расследуйте всё как следует. Какая у меня впереди жизнь без шефа? Один мрак! Представить не могу, что я буду теперь делать… Зачем мне его убивать? Какой резон мне это делать?! Если б я знал, что кто-то собирается его убить, все сделал бы, чтобы защитить его. Ради собственной жизни. Я его не убивал! Да посмотрите на меня! Я же настоящий замухрышка! Можете себе представить, чтобы я сцепился с шефом, да еще справился с ним? Бред! Это не я! Не я! И не жена, конечно. У нее тоже никаких причин нет.

Усикоси вздохнул. А он, оказывается, разговорчивый, если загнать его в угол… Все, что он говорит, очень похоже на правду. Но раз так, подозреваемых вообще не остается. Веселенькая история!

– Хамамото-сан, мы можем еще раз воспользоваться вашей библиотекой? Нам надо посовещаться.

– Да-да, конечно. Она в вашем распоряжении.

– Спасибо. Идемте! – поторопил Усикоси коллег.