В саду было темно – ни гвардейцев, ни единой живой души. Только три транавийских подростка с бутылками кроя, которые только впустую тратили свое время. Они ждали юношу, которого Кацпер отправил на разведку в Соляные пещеры.

Вернувшись домой, Серефин приступил к своим неизбежным обязанностям: покупке новой коллекции книг заклинаний, беседе со славками, которые просили об аудиенции, и другим более насущным делам. Но он так и не навестил мать. Он не специально откладывал этот визит, просто не нашел для него подходящее время. Серефин знал, что, стоит ему навестить ее, как тут же расскажет о своих подозрениях. И не был уверен, что она станет скрывать что-то от его отца.

Поэтому, вместо того чтобы вникать во множественные заговоры, клубящиеся в воздухе Гражика, столь же тяжелом, как и магический смог, Серефин решил сделать то, что у него получалось лучше всего: употребил просто фантастическое количество алкоголя.

И именно этот вечер выбрали убийцы, чтобы нанести свой удар.

Остия первая заметила их и тут же вскочила на ноги и одним быстрым движением стянула с пояса тонкую зителку.

Мир опасно накренился, когда Серефин поднялся на ноги, но он потряс головой, стараясь протрезветь. Ну или стать хоть немного трезвее.

– Как им удалось перебраться через стены? – недоверчиво спросил Кацпер.

Они с Остией инстинктивно придвинулись к своему принцу, чтобы защитить его. И тут же в его сторону полетел вращающийся кинжал.

Увидев приближающийся клинок, Серефин нырнул в сторону, а его пальцы уже неосознанно перелистывали книгу заклинаний. Второй рукой он скользнул по бритве в рукаве, и из раны хлынула кровь.

– Калязинцы? – пробормотал он, обращаясь к Остии.

На садовой тропинке появился второй убийца. А из-за кустов выпрыгнул третий, сбив Кацпера с ног.

– Не уверена.

Казалось, она раздумывала, к какому убийце кинуться первому, не желая оставлять Серефина одного. А Кацпер уже сражался с третьим.

Толкнув ее к тому, что лежал на тропинке, Серефин скомкал в руке страницу из книги заклинаний. Магия тут же ответила ему, поэтому он позволил убийце приблизиться, прежде чем поднять руку и подуть на окровавленный кулак. Бумага рассыпалась пеплом у него на ладони и полетела в лицо убийце. А соприкоснувшись с его кожей, тут же вспыхнула пламенем.

Стоило ударить мужчину сапогом в живот, как тот тут же рухнул на землю. Серефин обернулся и увидел, что Кацпер перерезал горло своему противнику, а Остия, оказавшаяся почти наполовину ниже третьего убийцы, произнесла какое-то заклинание, отчего тот споткнулся. Когда он попытался встать на ноги, она прыгнула на него и, обхватив ногами талию, вонзила оба лезвия ему в шею. Как только мужчина начал заваливаться на землю, Остия грациозно отпрыгнула в сторону.

«Ну, они быстро справились». Серефин недоумевал, кто мог отправить за ними настолько некомпетентных убийц, видимо, кто-то не слишком верил в их успех.

Остия обернулась, и ее единственный глаз расширился.

– Серефин!

Что-то ударило его по затылку. Боль пронзила голову, и Серефин пошатнулся. Колени больно врезались в каменную дорожку. Ему удалось встать на корточки, но в глазах помутнело, и он с трудом различил в темноте еще три фигуры.

«Конечно, их должно было оказаться больше». Серефин попытался встать, но из-за слепоты и головокружения это оказалось невозможно.

Кацпер двинулся навстречу прибывшим, но один из них уже оказался рядом с Серефином, и в его руке сверкнула сталь. Внезапно он исчез, а перед Серефином возникла фигура, которую ему не удалось распознать.

А через мгновение перед его глазами возникло лицо.

– Поднимите его, думаю, он ничего не видит.

Он мгновенно узнал этот голос.

– Леди Руминская, не думаю… – начала Остия, но Жанета уже повернулась к оставшимся убийцам.

По ее руке текла кровь, когда она вырвала две страницы из книги заклинаний. Уклонившись от кинжалов противников, она вытерла о листы кровь и уронила их по очереди на землю.

Стоило им опуститься на траву, как из нее вырвались железные шипы, тут же пригвоздив убийц друг к другу, и те упали окровавленной грудой вниз. Боль в голове Серефина усилилась, и он завалился вперед, едва подставив руки, чтобы не врезаться лицом в каменную тропинку. До него словно издалека донесся чей-то голос, но он не мог сказать, была ли это Остия или Жанета, потому что уже погружался во тьму.

Серефин чувствовал себя ужаснее, чем после любого из пережитых похмелий. А он запоминал все свои утренние пробуждения. И даже составил список.

В голове стучало. Во рту стоял привкус крови и было сухо, словно в пустыне. Когда он открыл глаза, то на мгновение его охватила паника. Ему показалось, что он ослеп. Пока не понял, что его просто окружала темнота.

В комнате что-то зашуршало, а затем зажглась свеча. Жанета поставила ее на прикроватный столик, а затем уселась на край кровати.

– Это возмутительно, Жанета, – откинувшись на подушки, пробормотал он.

– И даже более скандально, чем нападение на принца в его дворцовом саду, – согласилась она.

Серефин поднял руки и прижал пальцы к пульсирующим вискам.

– Ты уверена, что они меня не убили? – спросил он.

– Почти.

Ее каштановые кудри свободно падали на плечи. И он осознал, что внимательно разглядывает веснушки, которые усеивали ее кожу теплого коричневого оттенка.

– Кто-нибудь выжил? – поинтересовался Серефин.

Она кивнула.

– Тот, с обожженным лицом. Твоя работа?

Он попытался кивнуть, но голову тут же пронзила боль:

– Да.

– Хорошее заклинание, – сказала Жанета. – Мы засадили его в темницу.

– Отец уже в курсе? – Серефину не хотелось знать ответ, но он был обязан спросить.

– Да.

Серефин застонал.

– Я рада, что не была рядом, когда ему все рассказали, – продолжила она.

Серефину хотелось все обдумать, но в голове сильно гудело. И спать не было смысла. Да и вряд ли ему сейчас удалось бы заснуть. Ему хотелось отыскать ответы. Хотелось потребовать объяснений от отца. Серефин не сомневался, что король к этому причастен, хотя и понимал, что это вряд ли его рук дело. Потому что покушение не удалось. Славно.

– Отец собирается обвинить в этом Калязин, – задумчиво проговорил он.

– А это не так? – вставая, спросила Жанета.

– Я… не знаю.

В Калязине хорошо обучали своих убийц, и его глаза этому подтверждение. Покушение могла организовать Багровая Стервятница. А может, за этим все-таки стоит отец, но она подстроила так, что к Серефину подослали неумелых убийц, чтобы дать ему возможность победить их. Ему не нравилось жить, ощущая над собой нависшее черное облако рока и понимая, что без четких ответов его будущее мрачно.

– Можешь позвать Кацпера? – спросил он.

Жанета нахмурилась. Но, поколебавшись несколько секунд, словно не решалась что-то спросить, вышла из комнаты. Серефина заинтересовало, что же она могла скрывать.

Только эти мысли тут же испарились, когда зашел Кацпер с озадаченным выражением лица.

– Жанета выглядела расстроенной, – сказал он.

– Я не сказал ничего такого, что могло бы ее расстроить, – ответил Серефин.

Кацпер не стал с ним спорить:

– Стервятника отправили провести допрос выжившего убийцы. Результат скорее всего мы узнаем к полудню. А пока…

Серефин сел и прислонился к изголовью кровати. Его задумчивый взгляд был направлен на противоположную стену.

Какой информацией он обладал? Его пытались убить, скоро ему предстоит жениться и еще множество вопросов без ответов. Почему отец отправляет тысячи пленных в Соляные пещеры? И почему так активно сотрудничает со Стервятниками? С какой целью? Почему сейчас?

Что вообще происходит?

– Ты видел последний список семей, которые участвуют в Равалыке? – спросил Кацпер.

– Нет, а что?

– Он постоянно меняется, – сказал он. – Имена девушек то появляются, то исчезают.

– Что ты имеешь в виду?

Кацпер покачал головой:

– Не уверен. Но мне стало интересно: это обычная девичья нервозность или что-то другое?

Серефин громко засмеялся:

– Мы такие параноики.

На мгновение воцарилась тишина.

– Мне нужно поговорить с матерью, – пробормотал он.

Серефин сомневался, что она сможет ему помочь. Но у него больше не осталось вариантов. Он оказался заперт в клетке из золота и железа, из которой не было выхода, и ему дали лишь кинжал, хотя тут явно не хватало пилы, чтобы выбраться из этой тюрьмы.

– Я отправлю слугу в ее покои, – сказал Кацпер. – Это все?

Серефин рассеянно кивнул, а затем нахмурился и покосился на Кацпера:

– С тобой все в порядке?

Тот удивленно заморгал:

– У меня? Конечно. Почему ты спрашиваешь? Они же не меня пытались убить.

Серефин окинул взглядом юношу, отмечая его темные волосы и кожу, шрам, который пересекал бровь, и проницательный взгляд карих глаз. Он не рос, отбиваясь от убийц, как Остия и Серефин. Из-за низкого происхождения ему светило стать лишь еще одним солдатом в королевской армии. Но благодаря невероятному таланту к магии крови и наблюдательности во время вылазок его перевели в полк Серефина. Их дружба завязалась через месяц после того, как Серефин впервые отправился на фронт в шестнадцать лет. Кацпер повздорил с Остией. Она сломала ему руку, а он ей три ребра. Серефину пришлось оглушить их, чтобы разнять.

Он до сих пор не знал, из-за чего они подрались. Никто из них так и не признался. А еще через неделю Кацпер чуть не лишился второй руки из-за Серефина и перешел к нему на личную службу.

– Мне не нужен формальный ответ, Кацпер. Не от тебя. Я просто хотел убедиться, что ты не слишком потрясен произошедшим. Наемные убийцы для тебя в новинку.

Кацпер усмехнулся и плюхнулся на кровать рядом с Серефином.

– Честно говоря, я боялся, что заскучаю здесь. Так что с убийцами стало поинтереснее.

– Ты думал, что в Гражике будет скучно? – недоверчиво спросил Серефин.

– Мне казалось, что мы едем сюда, чтобы твой отец выбрал тебе в жены хорошенькую девушку, а потом все вернется на круги своя.

Серефин застонал:

– Не говори мне о браке.

– Ты прям как Остия.

– Окажись на моем месте Остия, ее положение было бы более завидным. Последнего поклонника, которого к ней подослал отец, она отправила купаться в фонтане. Думаю, еще до того, как все закончится, она будет ухлестывать как минимум за половиной здешних девушек.

– Как минимум?

Серефин задумался:

– Да, ты прав, возможно, даже больше, чем за половиной.

Остия бывала очаровательной. Когда этого хотела.

Почувствовав наконец, что головная боль стихает, Серефин поднялся, чтобы встретиться с матерью. Каждый шаг давался ему с трудом, но он превозмогал себя. Серефин обязан был показать Гражику, что их Верховного принца ничто не остановит. Ни перспектива жениться, ни убийцы в ночи.

Опередив Серефина, Остия постучала в дверь покоев Кларисы. Ее отворила служанка его матери, Лена. Решительно кивнув Серефину, она жестом пригласила их войти. Но Остия решила подождать снаружи.

– Я уже несколько недель живу в этом проклятом городе, а мой единственный сын только сейчас удостоил меня своим визитом, – донесся в коридор мелодичный голос матери.

Лена сочувственно посмотрела на Серефина. Мать всегда сбивала его с толку. Оба его родителя были яркими личностями и любили пускать пыль в глаза. Он так мало видел их, пока рос.

Его детство прошло среди учителей и слуг. А родители играли номинальную роль, изредка показываясь и снова пропадая из его жизни. Иногда они появлялись во время ужина только для того, чтобы утром исчезнуть вновь. В жизни Серефина постоянно присутствовала лишь Остия – ее семья всегда жила во дворце – и кузина по материнской линии. Кузен уехал в деревню поправлять здоровье, когда они были еще маленькими. Дядя и тетя периодически приезжали во дворец, но кузена он больше так и не видел, поэтому вскоре перестал о нем спрашивать.

– Я был занят, – сказал он, повысив голос, чтобы его услышала мать, а затем последовал за Леной.

Роскошная гостиная вполне соответствовала королеве. Она сидела в расшитом бархатом кресле, прикрыв рот и нос тканевой маской. Ее каштановые кудри были тщательно уложены, а книга заклинаний лежала на столике рядом.

Клариса положила книгу, которую читала, на подоконник страницами вниз, а затем поднялась на ноги.

– Серефин, – стянув маску, произнесла королева.

Она притянула его к себе, и Серефину пришлось наклониться, чтобы мать смогла поцеловать его в щеку.

– Мама, рад тебя видеть в добром здравии, – сказал он, когда она вновь опустилась в кресло.

А затем плюхнулся на стул напротив, когда она жестом предложила ему сесть.

– Я чувствую себя достаточно хорошо, чтобы твой отец притащил меня в этот грязный город. – Клариса замолчала на мгновение, а затем признала: – Но по уважительной причине.

– И что же это за причина?

Она приподняла бровь:

– Сразу к делу?

– У меня мало времени. – Он закинул ногу на ногу. – Я уже поговорил с Пелагеей и Багровой Стервятницей и должен признать, что даже на фронте чувствовал себя в большей безопасности.

– Я как раз собиралась спросить, все ли у тебя хорошо. Говорят, на тебя напали прошлой ночью?

– Я же здесь, значит, со мной все в порядке.

Клариса криво усмехнулась.

– Меня больше задевает, что ты встретился с Пелагеей раньше, чем со мной, – приподняв бровь, сказала она.

Он знал этот тон. Это не расстроило ее, а скорее мать считала, что он поступил глупо, но не собиралась указывать на это.

– Того потребовали обстоятельства, – ответил Серефин.

– Да, – согласилась она. – Не сомневаюсь в этом.

«У меня нет времени на пустую болтовню», – подумал он. Но это было не так. В том-то и дело. Он оказался заперт здесь, ничего не делая и ничего не зная. Но чувствовал, как невидимый зверь готовится стиснуть его в своих челюстях, и понимал, что не сможет его остановить.

– Как думаешь, мне удастся перетянуть двор на свою сторону? – спросил он.

Клариса моргнула и выпрямилась в кресле:

– Серефин?

– О, я уверен, отец все равно узнает, – махнув рукой, сказал он. – Мне просто нужно понять, на сколько шагов он успел опередить меня.

– Твой отец… – Она выделила слово «отец», как будто оно что-то значило для Серефина.

Может, когда-то так и было. Много лет назад. Когда он еще верил, что сможет завоевать отцовскую любовь.

– Я нашел девушку-клирика в Калязине. Но больше никто не считает это важным. Тебе не кажется это немного странным? За ней отправили Стервятников, но ей удалось сбежать.

– Стервятников?

– Она сбежала от Стервятников. Почему только меня это волнует? Что такого задумал отец, что на это никто не обратил внимания?

Глаза Кларисы сузились, и Серефин понял, что сказал то, чего она никак не ожидала услышать.

– О чем… ты говорил с Пелагеей? – спросила она.

Серефин усмехнулся:

– Ведьма наговорила мне всякой чепухи, похожей на пророчество.

– Прислушайся к ней, Серефин. Я понимаю, что ты не хочешь. И знаю, что считаешь ее сумасшедшей. Но прошу, прислушайся к ней. Она может оказаться единственной, кому под силу тебя спасти.

– Спасти меня? Да, я стараюсь не умереть здесь, но не думаю, что Пелагея мне чем-то поможет.

– Не от отца. От Стервятников. От богов. От всех.

– Мама?

– Пелагея знает, о чем говорит, – быстро произнесла она, понизив голос.

Клариса понимала, что все сказанное здесь долетит до ушей короля, и покосилась на стык потолка и стены, где обычно оставляли подслушивающие заклинания.

– Я не могу помочь тебе, Серефин, ты же знаешь.

По его телу пополз холодок.

– Что он сделал?

Клариса покачала головой, но в ее глазах мелькнул страх.

«Она не может сказать, – понял он. – А если скажет, то он убьет и ее».

Что она знала такого, о чем еще не догадался он?

– Дай мне хотя бы подсказку, – взмолился он.

– Твой отец всегда был чудовищем, – сказал она. – Но по крайней мере имел свою голову на плечах и принимал свои собственные решения. – Она покачала головой. – Боюсь, его тоже подмяли под себя Стервятники.

Она замолчала, но Серефину больше не требовалось объяснений. Стервятники больше не строят планы, они нашептывают их на ухо королю. Только этот шепот больше походит на дерганье ниточек марионетки.

Вполне вероятно, что и у Стервятников есть некоторые разногласия. Видимо, Багровая Стервятница действует по собственной воле и не прислушивается к главе своего ордена. Но кто дергал за ниточки?

У Серефина все еще оставалось множество вопросов.