Заняв Нанкин и вырезав в нём маньчжуров, тайпины приступили к своим социальным преобразованиям. Они провели перепись населения, национализировали всё имущество, отменили частную торговлю и деньги и завели своеобразные коммуны. Причём первоначально они разделили мужчин и женщин на отдельные общежития и трудовые лагеря, строго запретив не только проституцию, но и прочий «разврат», так как активисты движения приняли решение до окончательной победы над маньчжурами отказаться от радостей плотской любви. Но поскольку война затянулась, этот эксперимент даже наиболее фанатичным тайпинам показался слишком радикальным, и разделение полов через полтора года было отменено.

Иностранные наблюдатели не раз отмечали заметную эмансипацию нанкинских женщин, державших себя на равных с мужчинами, даже европейцами, что разительно отличало их от забитых соотечественниц в других городах и сёлах Китая. Указывая на отсутствие частной торговли, иностранцы в первые годы отмечали и вполне благополучный, сытый, хотя и лишённый излишеств, облик граждан «коммунистического» Нанкина.

Термин «коммунизм» применён здесь не случайно, он не раз употреблялся европейскими наблюдателями в отношении тайпинов. Например, в 1858 году в петербургском журнале «Современник» были опубликованы отрывки из проповедей и документов тайпинов, и русский комментатор, живший ещё в крепостной России, прямо сказал про Хун Сюцюаня, что «китайский реформатор поместил в догматы своей веры коммунизм…».

За пределами Нанкина тайпины были менее радикальны, даже либеральны – они существенно снизили основные налоги для земледельцев, оживили торговлю, уменьшив внутренние пошлины, отменили пытки и ввели гласный суд. Они обещали после окончательного изгнания маньчжур на три года отменить все налоги в Китае. Эти меры, а также справедливое и толковое управление не успевших коррумпироваться чиновников-тайпинов примирило с «длинноволосыми» многих из тех, кто первоначально был недоволен повстанцами из-за их радикализма в деле уничтожения конфуцианских храмов и памятников.

Конфуцианские кумирни, кстати, разрушали с настоящим остервенением, зачастую могли истолочь в пыль даже их кирпичи – столь глубокую ненависть вызывала у восставших та идеология, которой их до отвращения перекормил абсолютно несправедливый к ним мир. Этот прежний мир они стремились разрушить до основанья, а затем…

Впрочем, главной заботой тайпинов всегда оставалась не борьба с Конфуцием, а земная война с «восьмизнамёнными» и «зелёнознамёнными» армиями цинского императора.

Неудержимо катясь вниз по Янцзы, восставшие не пытались да и не могли закрепить за собой всё тысячекилометровое пространство от Йочжоу до Нанкина. И уже в самом начале 1853 года цинские войска и чиновники восстановили свой контроль над городами среднего течения Янцзы. В апреле 1853 года 30-тысячная маньчжурская армия подошла с юго-запада к Нанкину и создала в 12 километрах от города сильно укреплённый южнобережный лагерь, а другая 18-тысячная армия маньчжур (под командованием Ци Шаня, у которого 12 лет назад конфисковали 600 тонн серебра за провал в войне с англичанами) образовала на северном берегу Янцзы ещё один укреплённый лагерь. Эти войска не могли штурмовать столицу тайпинов, но приковывали их силы к Нанкину и ослабляли операции повстанцев в других районах Китая, прежде всего на пекинском направлении.

Началась долгая – 12 лет – регулярная война. Базируясь на Нанкин, настоящий мегаполис того времени, тайпины предприняли ряд больших походов. Для уничтожения маньчжурской династии был необходим поход на север, к Пекину, для упрочения положения Нанкина – поход на запад, в долину Янцзы, в Ухань, а для того чтобы окончательно отрезать маньчжур от их источников снабжения – поход на восток, к морскому побережью, к Шанхаю.

Многие исследователи упрекают тайпинов, что они совершили стратегическую ошибку, сразу после взятия Нанкина не бросившись всем скопом на Пекин. Но был ли вообще возможен тысячекилометровый пеший поход ещё плохо организованной армии в районы Северного Китая, отличающиеся всем, включая климат и язык, от провинций юга? Руководители тайпинов избрали более осторожную и основательную стратегию – они начали Северный поход, по сути, большой диверсионный рейд к Пекину, но основными силами приступили к закреплению в долине Янцзы, попутно превращая повстанцев в регулярную армию, а большую религиозно-политическую секту – в полноценное государство.