Глава 19
Я иду искать

Нестерпимая головная боль не покидала меня с того самого момента, как я открыл глаза. Внутри черепа как будто поселились злобные гномы. Их молотки без устали стучали по височным костям, сводя меня с ума. Сначала я не понял, где нахожусь, поскольку меня окружал пахнущий пылью и тленом непроглядный мрак, а тело с боков сжимало что-то плотное и гладкое, как полированный камень.

Какое-то время я лежал, чувствуя, как в затылок упирается нечто маленькое и твердое, похожее на фасолину, и пытаясь хоть что-то увидеть в кромешной тьме. От чрезмерных усилий и головной боли в глазах заплясали мерцающие искры, а потом появились постоянно меняющие размеры разноцветные круги.

Я решил, что с меня хватит и попытался пошевелить руками и ногами. Так я надеялся выяснить степень своей подвижности, а заодно определить, нет ли у меня каких-либо повреждений.

С конечностями, слава Зоне, все было в порядке. В смысле, я не почувствовал боли, когда слегка подвигал пальцами на руках и ногах. Только вот, кроме как пальцами, я ничем пошевелить больше не смог. Мешали те самые барьеры, что поджимали меня с боков.

Жуткая догадка возникла в истерзанном болью мозгу, и я почувствовал, как подобный цунами приступ паники накрывает меня с головой. Боль внутри черепушки куда-то сразу пропала. Похожий на ледяное дыхание смерти холодок пробежал по спине от загривка до самого копчика. Сердце отчаянно заколотилось, дыхание стало частым и поверхностным, пальцы рук задрожали, громко застучали зубы. Я решил, что воплотился мой самый жуткий кошмар: меня засунули в тесный гроб и похоронили живьем, пока я был без сознания.

Вскоре я сообразил, что этого не может быть. Паника оказала мне огромную услугу. Она не только встряхнула организм выбросом адреналина, но и вернула память. Последние события промелькнули перед внутренним взором пестрой лентой, начиная с момента, как я очутился в этом мире, и заканчивая встречей с Ариной и ее соратниками в заброшенном доме. Я как будто заново прожил это в ускоренном режиме.

Мне стало гораздо легче, когда я все вспомнил. «Ну еще бы! Арина велела бросить меня в подвал на съедение крысам, а не закопать живьем. Тогда почему я чувствую себя так, будто меня самым бесцеремонным образом запихали в тесный и неудобный ящик?»

Я попробовал ужаться в плечах, чтобы немного высвободить руки и попытаться поднять их вверх. Мне хотелось поскорее узнать, есть надо мной крышка или нет. Сделать это мне удалось с третьей попытки. Кончики пальцев уткнулись в тонкий лист ДВП. Я понял это по гладкой фактуре лицевого покрытия и по тому, как преграда надо мной легко прогнулась даже под слабым давлением руки, точнее, лапы зверя, внутри которого оказалось запертым мое сознание.

Удивительное дело, как только я узнал от Скитальца, что нахожусь в теле зверя, с моим реципиентом произошли резкие перемены. Его мощь и сила сразу куда-то исчезли, уравнивая возможности чужого тела с моими данными. Не скажу, что я слабак, но это как сравнивать, например, гориллу с человеком в плане мускульного развития. Сравнение явно будет не в пользу последнего.

Беглый анализ ситуации привел к интересному выводу. Поскольку мое сознание занимало в нашем тандеме доминирующие позиции, то и тело подстраивалось под него. Получается, я сам ограничивал свои возможности. Оказывается, правы те, кто говорит, что худший враг любого человека – это он сам, и, если кто-то хочет достичь физического совершенства, в первую очередь надо стремиться к гармонии сознания и тела.

Я решил проверить этот тезис на практике. Скажем так, подвергнуть его критическому анализу. Долго думать, как это сделать, не пришлось. Я здраво рассудил: раз мое сознание занимает лидирующие позиции, надо на время пригасить его.

В голове моментально возникла идея, как это провернуть. Я представил свое сознание огнем внутри керосиновой лампы и мысленно покрутил регулировочный винт, по максимуму укорачивая фитиль. Язычок яркого пламени мгновенно угас и превратился в едва теплящийся огонек.

В тот же миг я ощутил, как темная волна чужого сознания захлестнула меня с головой и едва не погасила пламя внутри воображаемой лампы. Пришлось немного добавить огня, чтобы не раствориться навсегда в чуждой мне звериной сущности.

Словно находясь за пределами тонкостенной комнаты, я услышал сердитое рычание и быстрый скрежет когтей. Потом послышался нарастающий хруст, и узкие полоски серого света наискось пронзили окружающую меня темноту. Несколько мгновений спустя хруст усилился, и тонкий лист древесноволокнистой плиты с треском разломился на несколько неравных частей.

Зверь с оглушающим ревом напряг мускулы. Сжимающие его тело с боков доски затрещали. Он издал еще один громогласный рык и выбрался наружу из тесной темницы, оставляя на торчащих в разные стороны обломках ДВП клочки черной шерсти.

Я тотчас мысленно выкрутил фитиль до предела, загоняя сознание зверя обратно в его темную и мрачную берлогу. Когда я снова ощутил себя внутри временной оболочки и смог нормально воспринимать все, что происходит вокруг, то решил посмотреть, что же все-таки мешало мне двигаться и спровоцировало панику.

Тот самый таинственный ящик с тонкой крышкой на деле оказался перевернутым вверх дном старым платяным шкафом без дверок. Он упал на меня во время загадочного катаклизма, очень похожего на землетрясение. Во всяком случае, мне так показалось, ведь сейчас на стенах полуподвального помещения появились длинные зигзаги сквозных трещин. Раньше, и я могу поклясться в этом, их тут не было. Говорю это с уверенностью, поскольку, прежде чем очутиться с жуткой головной болью под неведомо как свалившимся на меня шкафом, успел вдоль и поперек изучить каменный мешок моей темницы. Разумеется, я сделал это не сразу после того, как меня бросили в подвал. Мне потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя после мощного удара одного из подельников Арины по голове. И, думаю, времени на это ушло предостаточно.

Прежде чем покинуть подвал через одну из трещин (прикинутая на глаз ширина давала все основания надеяться на счастливый исход дела), я решил посмотреть, что же такое твердое давило мне в затылок.

В подвале было достаточно светло. Косые лучи дневного света широкими полосами просачивались сквозь разломы в стенах и забранное решеткой окно. Одна из трещин находилась напротив того места, где я стоял. Проникающий сквозь нее свет под углом падал на землю внутри каркаса старого шкафа, но тень от торца закрывала тот участок, где когда-то находилась моя голова.

Я обошел узкую коробку из залитых формальдегидной смолой прессованных опилок, уперся руками в днище с торчащими по бокам короткими ножками и толкнул вперед. Пародия на хорошую мебель проехала по земле с десяток сантиметров, пока во что-то не уткнулась торцом. Я не стал слишком уж усердствовать в попытках сдвинуть ее еще дальше, поскольку и так уже увидел, что мне мешало.

Этим загадочным предметом оказался небольшой камешек чуть крупнее фаланги моего указательного пальца. Будь он размером с приличный булыжник, после падения на него головой я бы навсегда остался в этом подвале. Повезло, что и говорить.

Полностью удовлетворив любопытство и не желая больше терять время понапрасну, я направился к показавшейся мне подходящей для побега сквозной щели в стене. К несчастью, глазомер меня подвел. Не так чтобы сильно я и ошибся, всего-то на несколько сантиметров, но именно их мне и не хватило.

Стены этого здания старинной постройки были толщиной чуть ли не в целый метр. Я бросил попытку выбраться наружу через разлом в стене, когда почувствовал, как острые грани кирпичных обломков царапают спину и грудь, сжимаясь, что твои тиски. «Ну его к нюхачам такой риск, – отступил я. – Застрянешь еще и будешь тут куковать зажатый между камнями, пока не похудеешь или, что еще хуже, не сдохнешь от голода. Лучше уж выбраться через окно. Понятно, решетка и все такое, но вроде одна из трещин проходит как раз рядом с торчащими из стены квадратными штырями. Что если мне удастся раскачать решетку и выломать эти железяки вместе с ней?»

Осколки выбитых стекол торчали из деревянной рамы, напоминая акульи зубы. Несколько кусочков стекла сверкали в пыли на земляном полу, отражая падающий на них свет. Осторожно, чтобы не пораниться об острые грани осколков, я выдернул их из рассохшейся древесины и отшвырнул к дальней стене. Один из этих кусочков стекла со звоном разбился о кирпичи отделяющей меня от других помещений подвала перегородки.

Когда в раме не осталось ничего, что могло бы мне навредить, я подергал решетку старинной работы, проверяя крепления на прочность. Штыри качались в стене, но моих сил не хватало, чтобы значительно расширить трещины в камнях и выбить кованую преграду к нюхачьей матери. «Что ж, придется снова прибегнуть к услугам временного пристанища моего духа», – решил я.

Перед тем как дать волю соседу по телу, я прислушался, надеясь понять, что происходит снаружи. Но, сколько бы ни напрягал слух, так ничего и не услышал, кроме тихого шороха листвы. «Выходит, Арина со своими приспешниками отправилась на штурм лагеря, – подумал я, – а может, пошла к себе в логово, чтобы там пополнить перед атакой ряды прореженной, в том числе и моими стараниями, армии мутантов».

Меня это вполне устраивало. Я планировал как можно скорее отыскать «витализатор» и вернуться в свое тело, прежде чем продолжить поиски Насти и сына. Один раз я их уже нашел и прекрасно помнил, чем все это закончилось.

«Даже если предположить, что и она, и мой сын каким-то чудом догадаются, что настырный мутант – это я собственной персоной, у нас ничего не выйдет. Взять хотя бы аспект общения. Как я донесу до них свои мысли? Они ж ни бельмеса не поймут из моего рычания. Это как разговаривать с собакой. Как вариант, я, наверное, смог бы царапать когтями на земле все, что хочу донести до них. Но ведь, опять же, как долго это сможет продолжаться? Скиталец яснее ясного сказал, что у меня жесткие ограничения по времени. А раз так, пора браться за дело!»

Я снова провернул фокус с воображаемой лампой, только на этот раз решил действовать не столь радикально. Штыри под моим натиском заскрипели, слегка изгибаясь. В проходящих через глубокие отверстия в стене трещинах что-то захрустело. На широкий подоконник посыпались кирпичная крошка, пыль и мелкие камушки.

Усилий явно не хватало, и я позволил себе еще глубже уйти в тень. Яростный рев и грохот железа заполнили узкую каморку моей темницы. И снова желаемый результат оказался недостижим. Слишком уж глубоко сидели черные от времени стержни в стене, и слишком узкими оказались неизвестно как возникшие в стене трещины.

Мне ничего не оставалось, как положиться на волю случая и слепо довериться судьбе. Я мысленно погасил огонек своего сознания до состояния тлеющей искры и, чувствуя, как захлебываюсь в бурном водовороте чуждой мне сущности, принялся торопливо считать до десяти.

Жуткая злоба и ненависть ко всему оглушили меня сильнее, чем неистовое рычание и лязг железа за секунды до этого. Я ощутил себя тающим от пламени свечи воском и понял: если немедленно не верну контроль над ситуацией, мое стремительно угасающее «я» полностью растворится в темных глубинах звериного сознания.

Огромным усилием воли я попытался разжечь из едва тлеющей искры пламя, но у меня ничего не вышло. Меня как будто накрыло невидимым колпаком, из-под которого стремительно откачали воздух. Я почувствовал, как задыхаюсь. Мне стало страшно, как в тот раз, когда я решил, что меня похоронили заживо. Паника снова овладела мной, и на этот раз, похоже, у нее были все шансы окончательно парализовать мою волю к жизни.

Меня выручил пронзительный, визгливый скрежет. Он, словно пущенное сильной рукой копье, вдребезги разбил окружающую меня преграду. Я ухватился за него, как утопающий за соломинку, и вынырнул из темной пучины чужого сознания. В тот же миг почти угасшая искра моего разума начала постепенно разгораться. Пусть и не так сильно, как мне хотелось бы, процесс все же пошел в нужном направлении.

Когда я окончательно вернул себе контроль над ситуацией, оказалось, что путь на свободу открыт. Решетка с сильно погнутыми прутьями и тремя кривыми, как когти дракона, штырями валялась на полу возле моих ног. Четвертый штырь так и остался торчать из ставшей заметно более широкой щели. Похоже, металлический прут не выдержал напряжения и лопнул, когда остальные крепления решетки под неистовым натиском зверя вылезали из стены с тем самым противным скрежетом.

Оконный проем идеально соответствовал моим текущим габаритам. Я без проблем выбрался сквозь него на улицу и увидел вырванные с корнем деревья. Перемолотые в крупную щепу, они повсюду лежали на покрытой глубокими трещинами и бугристыми складками земле. В воздухе плавала жуткая смесь запахов древесного сока, крови и вывернутой наружу требухи. В подвале я этого не чувствовал, поскольку там все посторонние запахи перекрывала гнилостная вонь плесени, сырости и тлена.

В нескольких шагах от места, где я стоял, среди расщепленных стволов вповалку лежали присыпанные вырванной с корнями травой, листвой и переломанными ветками изувеченные человеческие трупы – как с искореженным неведомой силой оружием, так и без него. Перед глазами неожиданно появилась рябь, напоминающая помехи при сбое в трансляции, и я увидел тела мутантов на месте некоторых людей. Через доли секунды в глазах снова зарябило, и все стало, как прежде.

Очередной звоночек-предупреждение, что надо было спешить, пока еще оставалось время вернуть все на круги своя. Я не обратил на него особого внимания: «Подумаешь, увидел мутантов вместо людей. Первый раз, что ли?»

Все изменилось, когда я нашел сильно изувеченное тело Арины. Зрение опять помутилось на считаные мгновения, и я увидел ее истинный облик. Почти все длинные многосуставчатые ноги девушки-мутанта оказались переломаны. Острые обломки ребер торчали из прикрытой роговыми наростами женской груди, а раскуроченная пулями голова превратилась в тошнотворное месиво из осколков черепных костей, мозгов и темных сгустков запекшейся крови.

Теплый комок горьковатой кислятины резко прихлынул к горлу. Я даже не попытался сдержать его в себе, отвернулся в сторону и с протяжным рыком излил на траву дурно пахнущую желтовато-зеленую массу. Отплевываясь и хватая ртом воздух, вытер губы тыльной стороной ладони и замер, анализируя новые ощущения. Как будто рукавом шерстяной кофты провел по лицу. Раньше я ничего подобного не чувствовал.

Отойдя подальше от мертвой «королевы мутантов», я поднял руки к глазам, покрутил в воздухе, шевеля пальцами. «Все нормально, обычные человеческие руки, а не лапы монстра, но что-то все равно поменялось, раз ощущения стали немного другими. Неужели ценой моего освобождения стало весомое сокращение временного лага?»

Прежде чем навсегда покинуть эту братскую могилу я, сам не знаю почему, бросил взгляд на дом.

Еще недавно отлично сохранившееся для этих мест здание выглядело так, будто в него попал артиллерийский снаряд. Крыша и часть деревянных стен верхнего этажа исчезли. О том, что с ними произошло, говорили торчащие наружу из центра дома расщепленные концы стропилин и доски обрешетки с фрагментами грязно-серого шифера с зеленоватыми пятнами лишайника на нем. Все стекла были выбиты. Их осколки валялись среди черных волн вздыбленной перед стенами полуподвала земли. Решетки на многих окнах цокольного этажа отсутствовали, а те, что уцелели, держались на честном слове. Похоже, мне, как всегда, «повезло» оказаться в единственной каморке подвала, где с решеткой на окне ничего подобного не случилось.

Вздыбленная, в трещинах, земля, сильные повреждения дома, будто пропущенные через камнедробилку деревья и тела – все это наводило на мысль о применении грави-волны. Нечто похожее по разрушениям произошло, когда я использовал свои способности, отбиваясь от своры собак в районе старого периметра настоящей Зоны.

Я похолодел от мысли, что у меня снова проявился необычный дар, и причина этой трагедии кроется во мне. Прошло несколько секунд, прежде чем я осознал, что это не так. Будь я виновником этих бед, бугристые складки местности шли бы не к дому, а от него, да и выкорчеванные невероятной силой деревья упали бы в другом направлении. Их похожие на морских чудовищ корни смотрели бы сейчас на фасад полуразрушенного здания, а не в противоположную от него сторону.

Узнать, кто все это натворил, можно было лишь одним способом: найти эпицентр приложения силы. «Если там будут отпечатки босых ног, лап, копыт или маленьких, размером с детские, ботиночек, – размышлял я, – значит, это твари всему виной. Правда, я, при всем желании, не могу вспомнить ни одного способного на подобные вещи мутанта. Конечно, пси-карлики владеют телекинезом, как и обитающие в заброшенных подвалах и зданиях полтерги, но швырять всякие предметы – это одно, а сгенерировать убийственную грави-волну – совершенно другое. Опять же, большеноги способны ударами мощных лап порождать локальные возмущения земной тверди. Но их землетрясения не такие разрушительные, да и радиус их не очень невелик. Ну и самое главное: я пока не видел здесь ни тех, ни других в чистом виде. Может, особое строение тела здешних мутантов дает им необычайные способности? Но тогда зачем Арина зазывала меня в свои ряды, надеясь использовать мои так и не проявившиеся снова умения? Ладно, чего гадать, скоро и так все узнаю».

Найти эпицентр не составило большого труда. От полуразрушенного дома к нему сужающимся клином вели извилистые бугры и глубокие, шириной в несколько сантиметров, разломы. Кстати, мне сильно повезло, что моя темница стояла на возвышенности, а не наоборот. Будь все иначе, окна подвала вполне могло засыпать не только обломками дома, но и снесенной со склонов понижения почвой.

На земле возле ямки размером с футбольный мяч виднелись четкие отпечатки моих берцев. Говорю это с полной уверенностью, поскольку без проблем узнаю свою обувь из тысячи ей подобных. Все потому, что след от подошв имеет характерную особенность: черепушку с перекрещенными под ней костями прямо по центру каблука.

Ботинки достались мне в качестве не вполне заслуженного трофея после того, как Кислый со своей бандой сперва ограбил мой схрон, а потом и меня заодно. В тот день я как раз направлялся к пещерам Ржавого Леса, чтобы поквитаться с Зоной. Так мне тогда казалось. На деле я, сам того не подозревая, выполнял волю мерзавца Семакина.

До того как наведаться в тайник за новым комбезом и парой отличной армейской обуви, я многое пережил и успел не только искупаться в навозе мутантов, но и узнал, что на меня устроил охоту американский спецназ. Похоже, они отслеживали мои перемещения с помощью вшитых в одежду «жучков». (На мне тогда был полученный Семакиным от заокеанских «друзей» неплохой по всем параметрам бронекостюм.)

Лишенный возможности переодеться, но имея на то жизненную необходимость, я просто воспользовался подарком судьбы. В деревню, где находился мой тайник, явно по наводке амеров, забрели наемники. Стычка с мутантами стала для них последним делом в жизни, а меня снабдила парой «берцев» и вполне приличным комбинезоном.

Разумеется, глупо предполагать, что обувь с подобной фишкой имелась только у меня. Раз я снял ботинки с одного из мертвых наемников, вполне вероятно, что у кого-то из ребят этого клана было нечто похожее. Но ведь тут вот какая штука. Наемник когда-то наступил каблуком правого «берца» на гранатный осколок. Изогнутый кусочек рваного железа отсек половину черепушки и срезал нижнюю часть одной из перекрещенных костей. Вот поэтому, когда я увидел отпечатки подошв, у меня не осталось сомнений, что все эти разрушения дело рук моего двойника.

Удивительная штука – память. Порой хочешь что-нибудь вспомнить, так стараешься, что аж пар из ушей валит, а толку никакого. Но бывает и так, что достаточно одного взгляда на какой-либо предмет или явление, и тут же в голове как будто включается проектор, и картинки далекого, или не очень, прошлого так и мелькают перед тобой.

Удары головой о землю мало способствуют умственным способностям. Не мудрено, что я забыл все, что было перед тем, как меня сверху накрыл старый шкаф. Зато теперь, когда я наткнулся на отпечатки своих же ботинок, меня захлестнуло цунами воспоминаний.

Перед глазами цветным кинофильмом поплыли недавние события. Я снова оказался в узкой каморке холодного и сырого подвала. В попытках выбраться на свободу попробовал выдавить плечом окованную железными полосами дубовую дверь, но, естественно, потерпел фиаско. Кинулся к окну, в надежде, что крепления решетки со временем ослабли и мне удастся после некоторых усилий выломать ее.

Звон дребезжащего в раме стекла и треск автоматных очередей кардинально поменяли первоначальный план. Я чуть сместился в сторону и присел, чтобы голова не маячила над подоконником. В сером от пыли стекле сложно было разглядеть хоть что-нибудь. Осторожно, стараясь не привлечь чужого внимания, я протер небольшой кусочек некогда прозрачной поверхности в углу окна и прильнул к нему одним глазом.

Доминирующее с точки зрения прилегающей местности расположение дома давало определенные преимущества. Даже несмотря на то что мой наблюдательный пункт находился немногим выше уровня земли, а территория деревни сильно заросла кустами и деревьями, я мог видеть почти все, что происходило рядом с моей темницей. Чтобы еще немного улучшить обзор, я пренебрег личной безопасностью и очистил от грязи и пыли едва ли не половину стекла.

Результат меня удовлетворил. Теперь я мог даже различить цвета и оттенки камуфляжного рисунка на комбинезонах атакующих деревню сталкеров. Мне показалось, я разглядел среди этих людей Гиви и Бульбаша, моих старых приятелей. Я с ними почти всю Зону истоптал, прежде чем они оба попали под выброс и погибли. Правда, сам я этого не видел и ни разу не натыкался на зомбяков с лицами, как у моих друзей (к слову, я не раз встречал среди мертвунов тех, с кем когда-то ходил за хабаром), а только слышал об этом от одного из салаг. Так что вполне возможно, парни остались живы и, как и я, попали в этот загадочный слепок с Зоны.

Я наблюдал за скоротечным боем людей с мутантами ровно до тех пор, пока не ощутил чужое прикосновение к своему разуму. Сначала легкое и щекочущее, словно касание птичьего перышка, оно вдруг резко усилилось. Ощущение было такое, будто перепутали контакты при включении гигантского вентилятора, и мощным потоком воздуха меня потянуло к его сверкающим, грохочущим, бешено вращающимся лопастям.

В тот же миг я ощутил, как мое сознание расщепилось. Одна его часть осталась внутри покрытого густой шерстью тела, а другая покинула узилище и стремительно помчалась по образованному размытыми очертаниями кустов и деревьев туннелю к маленькой человеческой фигурке. Фигурка быстро росла в размерах, пока не превратилась в меня, вернее, в моего двойника с белым, как мел, лицом и белесыми, как старый рассол, глазами.

Как только я приблизился к нему настолько, чтобы разглядеть синие извилины вен под его бледной кожей, двойник упал на колено и занес кулак над головой. Я понял, что сейчас произойдет и невероятным усилием воли заставил расщепленное сознание снова стать одним целым.

Медленно, словно увязшая в сиропе муха, я двинулся прочь от окна и, когда приблизился к противоположной стене, за окном моей темницы громыхнуло так, будто рядом ударила молния. Дом застонал, заскрипел и затрясся. По стенам и потолку с хрустящим треском поползли косые изломанные трещины, сверху посыпались мелкие камешки и пыль. Земля сначала заходила ходуном, а потом ускользнула из-под ног, словно выдернутая злыми шутниками ковровая дорожка. Я со всего маху хлопнулся затылком о землю, и мир перестал для меня существовать.

Ноги отказались меня держать, как только я осознал, что способствовало столь мощным разрушениям. Я упал на колени перед следами двойника и буквально стер их с лица земли, надеясь, что это хоть как-то поможет мне. Я чувствовал на себе вину за гибель стольких людей. Под ними я, разумеется, понимал не только парней в сталкерских комбинезонах, но и мутняков с запертыми внутри них человеческими душами.

Когда нравственные терзания немного приутихли, до меня дошло, почему я не смог отбиться от навалившихся на меня по приказу Арины мутантов. Только единение души и тела способно дать желаемый результат. Если же этот тандем разрушен или работает не в полной мере, нечего и надеяться на достижение цели.

Прошло еще некоторое время, прежде чем я смог встать на ноги и пойти прочь от укрытого саваном смерти места. Выйдя за пределы поглощенной растительностью деревни, я побрел к едва различимой вдали темной полоске леса. Размышляя о превратностях судьбы, я вдруг подумал: «Что будет, если Настя встретится с этим бездушным манекеном? Она же примет его за меня, и неизвестно, к чему это приведет. Кто знает, что взбредет ему в голову, когда он увидит ее? – Я зажмурился и мысленно представил Настю. – Может, у меня получится достучаться до нее, как вышло это с Ариной?»

В реальности все оказалось куда лучше моих ожиданий. Я не только увидел Настену, я еще и услышал ее. Правда, вскоре до меня дошло, что контакт образовался не с ней, а с моим двойником. Видимо, после того как я невольно помог ему устроить жуткую бойню в деревне, между нами образовалась незримая связь, и я смог воспользоваться ею в своих интересах.

Как я и опасался, Настя приняла двойника за меня, но это было еще полбеды. Гораздо худшим открытием для меня стало то, что ее и моего сына вели под конвоем, словно пленников.

Я не знал, куда их ведут, и потому мне было не по себе. К несчастью, выяснить это не удалось. Картинка исчезла так же внезапно, как и появилась. Наверное, она была отголоском недавнего единения, и сейчас тонкая нить той незримой связи окончательно разорвалась.

На мгновение я застыл в ступоре, а потом завыл от бессильного отчаяния, словно дикий зверь, упал на колени и принялся в ярости терзать землю когтями. Да-да, я не ошибся. От сильного потрясения или по какой-то иной причине я опять увидел свой нынешний облик.

Но не только покрытые густой шерстью когтистые лапы попали в поле моего зрения. Я увидел то, что вселило в меня надежду: по воздуху плыл тонкий шлейф из переплетающихся извилистых нитей красного, темно-коричневого, золотистого, черного и зеленого цветов. Он начинался от недавно покинутой мной деревни и, медленно тая, как сигаретный дым, шел на северо-восток к изломанной линии синих холмов.

Я втянул носом воздух и обостренным обонянием моего реципиента почувствовал смесь острых запахов давно немытого мужского тела, пороховой гари, ружейного масла, заношенной одежды и свежего пота. В носу сразу засвербело. Я громко чихнул, и разноцветные нити исчезли.

Не надо быть гениальным провидцем, чтобы понять, кто оставил этот шлейф. Я решил прибегнуть к уже испытанному способу: немного прикрутил фитиль воображаемой керосинки моего сознания и, как только в воздухе появилась путеводная нить, рванул с места, словно напавшая на след гончая.