Глава 19
Мико: Скажу, что нам повезло. Генетические модификации Раттуса, как ты видишь, значительно повышают выживаемость. Устойчивость к радиации позволит посещать зараженные зоны, адаптация полезна при сражениях с ядовитыми Тварями, а предчувствие может спасти от верной смерти. Все они могут быть равноценно полезны. Решать, как всегда, тебе.
Я задумался. Сейчас на счетчике 7574/8800 Азур, пока свободной Нейросферы и возможности имплантировать Геном не имеется. Но вопрос насущный, можно продолжать развитие Источника, можно усиливать организм под требования золотого гена Гидры, а можно сделать шаг в сторону и приобрести новую способность. Очень заманчивой казалась «Адаптация», из восьми смертей три раза я сдох от яда.
За всеми эти занятиями мое дежурство пролетело незаметно. Вдалеке за окном кто-то протяжно выл, в зарослях шуршала мелкая живность, но в целом было спокойно. Тара проснулась сама, кивнула мне, вылезая из спального мешка и зябко поеживаясь. Климат этой местности казался теплым, летним, но ночи были прохладными. Завернувшись в термоодеяло и устроившись на жестком мате, я опять заснул практически моментально.
Мико: Инкарнатор, подъем. Шесть утра.
Я проснулся почти мгновенно, как отлаженный механизм. Встряхнулся, открыл глаза.
Присутствие Черной Луны делало все ночи удивительно светлыми, ее голубоватое мерцание струилось в окна, падало на стену с граффити команды Инкарнаторов. В полосе света выделялся силуэт Тары Ли. Без защитного комбинезона, в облегающей майке девушка стояла спиной ко мне, руки вдохновенно двигались, смуглая кожа блестела в лунном свете. Приглядевшись, я понял, что она рисует.
Завершает незаконченную картину. Так значит… Тара и есть тот художник, нарисовавший Ангела и его команду? Скорее всего, да – девушка проговорилась, что сюда редко забредают рейдеры, а граффити казалось свежим. Надо полагать, она сделала его, когда останавливалась здесь по пути к месту нашей встречи. Я почувствовал невольное уважение – у Тары, несомненно, имелся художественный талант. И вдруг понял, что и стилизованная оса на корпусе ховера, и крылышки на раковине защитного шлема, и команда Инкарнаторов принадлежат одной руке, имеют узнаваемый почерк мастера. Наверняка чтобы выработать его, девушка исчеркала не одну сотню граффити на стенах подобных заброшек. А ведь с виду и не скажешь, и она поскромничала, когда вчера я обратил внимание на картину.
Я неслышно встал, наблюдая за ее работой. На граффити прибавилось деталей, на наплечнике Ангела появились стилизованные крылья, налился яркостью окружающий фон, где за плечами Инкарнаторов из-за горизонта вставала Черная Луна… Я сделал шаг вперед, осторожно касаясь плеча девушки, Тара резко обернулась и…
Первый удар я инстинктивно заблокировал, но второй был абсолютно неожиданным и нанесен в самое уязвимое для мужчины место. Согнувшись от боли, я ощутил резкий тычок и обнаружил, что лежу на спине, в мою грудь упирается острая коленка, а в миллиметре от горла застыло острое лезвие зазубренного ножа, который неизвестно откуда выхватила девушка.
— Никогда! Не прикасайся! Ко мне! — яростно прошипела Тара. Глаза ее были совершенно бешеными. — Понял?!
Она резко выдохнула, словно пытаясь унять ярость, встала и помогла мне подняться. Отошла в сторону, начала одеваться в комбинезон.
— Извини. У меня просто такая реакция, — чуть смущенно пояснила она. — Не люблю, когда без спросу начинают лапать. Ты зачем подкрался? Ничего тебе там не отбила?
— Ничего, до свадьбы заживет, — прокряхтел я, выпрямляясь. — Ты рисовала, не хотел отвлекать. Очень красиво получилось…
— Да фигня, балуюсь немного, — ответила Тара, странно отводя глаза. Мне показалось, что инцидент смутил ее, и девушка вовсе не рада, что я увидел ее за работой. Почему?
— Нет, серьезно, у тебя талант, — заметил я. — Сама научилась?
— Да, сама. Слушай, ну что, будем собираться? — резко свернула она тему. — Ты типа готов? Не передумал помочь мне?
— Нет, не передумал. Завтракать будешь? — я открыл криптор и бросил ей одну из голубых банок.
— Ого, бустер с тунцом, класс, — сказала девушка, ловко вскрывая банку. — Смотрю, разобрался с криптором? Было внутри что интересное?
— Ничего особенного. Тебе не знаком этот символ? — я ткнул в гравировку волка на печатке, вытянув руку, чтобы Тара могла разглядеть.
— Не-а. Фамильный герб, я же говорю. Метку под лопаткой всем клановым делают, а вот колечко-то непростое, — усмехнулась девушка. — Ты его спрячь подальше, а то мало ли.
— В смысле? — переспросил я.
— Могут подумать, что прячешь там что-то ценное… Ну и типа клановый, начнут задирать или там попробуют ограбить, продать за выкуп. Дураков хватает.
Теперь понятно, почему Грэй открыто не носил кольцо-криптор. Чтобы не возбуждать завистливые взгляды, оно выдает принадлежность к некому сообществу, стоящему выше, чем простые люди. Хм…
— Тара, а что такое кланы? Где они живут? — спросил я.
— Э… да везде. В основном в Семи Городах. Кланы, ну, типа ведут свой род от Инкарнаторов. Они же из разных стран были, многие основывали и защищали поселения. Разбрелись по свету… Их дети, потомки как бы имеют способности, врожденные, как это… ге-не-ти-чи-ски! — с трудом выговорила Тара. — Ну, короче, из некоторых выходят Воины, Заклинатели, Техноманты. Таких, способных, отправляют в Город, в Тимус, там обучают всякому, потом зачисляют в Легион….
Мико: Она говорит о том, что Источник может передаваться по наследству детям Инкарнаторов. Такие потомки имеют врожденную возможность использовать азур-энергию и могут развить паранормальные способности. Получается некий суррогат Инкарнаторов, без когиторов, интерфейса и возможности воскрешения. Вероятно, кланы образуют устойчивые династии, чтобы не потерять генокод.
— То есть я, по-твоему, один из таких?
— Ну конечно, кто же еще! — кивнула Тара. — Ладно, хватит болтовни. У тебя какое оружие есть?
— Только нож. Был игольник, но я его потерял в А-Зоне.
— Мда. Плохо! — поджала губы девушка. — У меня тоже негусто. В технополисе можно нарваться, да и по дороге встречается… всякое.
По словам Тары, она собиралась поживиться на окраине технополиса: огромного города-улья с сотнями жилых и общественных ярусов, которые начали строиться в конце эпохи Утопии.
«Оса», как оказалось, могла развивать высокую скорость. Мы неслись как безумные, сначала по полям и сопкам, потом в лесу, лавируя между деревьями, затем по каким-то промышленным руинам. Тара знала дорогу, и по ее словам, выбрала наиболее безопасный маршрут. Разглядеть подробности в зеленом мелькании вокруг было нереально. Дважды за нами пытались увязаться какие-то твари, но угнаться за ховербайком сложно, и они быстро отстали. Один раз Тара сделала широкий крюк, огибая группу оранжево-синих рогатых исполинов, подобных тем, что я видел кормящимися на опушке леса.
Вскоре на горизонте показалась цель. Технополис. Огромный муравейник, построенный в самом конце Утопии, мегаполис с десятками подземных и надземных ярусов, мегаскребов и обвивающей их паутины виадуков и хайвеев. Когда-то в подобных городах жили десятки миллионов, сейчас он представлял собой печальное зрелище.
Заброшенный город-улей зиял мрачными пропастями нижних жилых уровней и недосягаемыми вершинами обглоданных стоэтажек. Рукотворные урбанистические пространства, разрушенные сейсмическими толчками и временем, превратились в опасный многоярусный лабиринт. В отличие от первого города, где я нашел тело Грэя, здесь царила более мрачная атмосфера. Гораздо меньше зелени, в сером царстве бетона и перекрученного металла ей просто не на чем было расти. Хотя природа все равно брала свое, неумолимо наступая с зеленеющих окраин, стоило чуть углубиться внутрь, в лицо нам дохнула затхлая влажность заброшенных зданий. Счетчик азур-излучения по-прежнему замер на нулевой отметке.
Мико: В конце Утопии большую часть населения таких ульев составляли граждане с низким социальным индексом, часто существующие только на безусловный доход.
Мы с Тарой углубились в путаницу руин. Ховербайк снизил скорость, теперь мы еле ползли, аккуратно обходя препятствия. Девушка бывала здесь и двигалась знакомым маршрутом, спускаясь все ниже по уцелевшим межъярусным переходам. Я разглядывал разрисованные граффити стены и разрушенные, выпотрошенные развалины: город, по крайней мере, его окраины, явно грабили уже много-много лет.
— Здесь, — прошептала Тара через некоторое время, остановившись перед черным провалом уходящей вниз лифтовой шахты.
— Дальше не проедем…
Она отогнала и замаскировала ховер в неприметном тупичке, и принялась закреплять длинную веревочную лестницу с карабином к огромным ржавым скобам в стенах. Я заглянул в черный зев вертикальной шахты.
—Мы что, полезем туда?
— Ага, — подтвердила Тара. — Там жилой сектор, нижний, но почти нетронутый, мы давно его по-тихому выносим. Готов? Я спускаюсь первой. Держи страховку. У тебя есть фонарь?
Шахта оказалась глубокой и пронзала насквозь минимум десяток ярусов. Далеко внизу подсвечивал красный огонек на шлеме девушки. Ей такие спуски были не в новинку, Тара на ходу ухитрялась прицеплять металлические карабины к ржавым загогулинам, пропуская в них страховочный тросик. Выглядело все так, будто она здесь уже несколько раз побывала и действовала вполне уверенно.
Пол шахты был усыпан толстым слоем мусора, круглое отверстие выхода наверху казалось маленьким-маленьким. Красноватые снопы света от шлема девушки и выданного мне фонаря осветили широкий коридор, стены, облицованные металлопластиковыми панелями, и множество одинаковых дверей по обе стороны.
Мико: Инкарнатор, это стандартный модульный сектор. У меня есть карты, отмечать маршрут?
— Грэй, нам дальше. Иди за мной, — речевые фильтры шлема искажали голос девушки. Она повела меня вглубь сектора, уверенно поворачивая на крестообразных перекрестках. Под нашими ногами хрустел мусор и клубилась пыль, но в целом сектор очень хорошо сохранился. Большинство дверей, тянувшихся бесконечными рядами, были грубо взломаны, помещения внутри казались разгромленными. Нейросеть, выведя трехмерную карту, пунктиром вела наше передвижение, и я понял, что нахожусь в огромном модульном жилом комплексе, рассчитанном на сто тысяч жителей. Сто подземных этажей с одинаковой планировкой, с площадью в центре и расходящимися от нее правильной сеткой коридорами. Действительно, настоящий муравейник. Отсюда, вероятно, народ успел эвакуироваться или сбежал постепенно, по дороге ни разу не попалось останков, которые я в изобилии видел в А-Зоне.
Мы наконец-то пришли. Пыльный пустой коридор, даже мусора здесь было ощутимо меньше. Тара остановилась, переводя дух, подняла руку, показывая на ряды запертых дверей. Они, сливаясь со стенами, были металлопластиковыми и запирались, судя по всему, магнитными замками. Странно, по идее, при отсутствии питания они должны отключиться. Над каждой дверью виднелась запыленная пластиковая табличка с шестизначным буквенно-цифровым номером.
— Что ищем? — осведомился я.
— Ну, типа целую электронику, источники энергии, сейфы с оружием, хорошо сохранившееся барахло… Да я сама разберусь, ты пока вскрывай…
Пошарив в куче хлама, она с трудом вытащила припрятанный пожарный топор, огромный, заржавленный, на длинном металлическом древке. Тяжеленный, но мои усиленные мышцы справились, я мог свободно управляться им одной рукой. Лезвие было затуплено, покрыто зазубринами и местами расплющено, не составляло труда догадаться, что им уже взломали массу дверей.
В целом – ничего сложного, тем более с моей силой. Звук гулких ударов эхом отражался в дальних коридорах. Тара одобрительно кивнула, когда первая дверь распахнулась и змейкой скользнула в помещение, освещая его красноватыми лучами.
