ГЛАВА 38
Стоун был голоден как волк, Аби едва притронулась к пище.
Он посмотрел на ее нетронутую тарелку.
— Не расстраивайтесь, Дэнни уже пошел на поправку.
— Ему не следовало возвращаться.
— Вы заставили сына уехать лишь потому, что для него здесь нет достойной работы? У вас достаточно денег.
— Дело не в деньгах. Ему все равно ненавистно, как они нам достались.
— А кто виноват в смерти вашего мужа, Аби? Как еще было добиться справедливости? Предприятие в тюрьму не отправишь.
— За то, что сотворили с моим мужем, кое-кому действительно следовало сидеть в тюрьме. — Она встала, налила еще по чашке кофе. — Вы знаете, как рубят уголь в этих горах?
— Знаю только одно: не хотел бы я так зарабатывать на жизнь.
— Мой муж работал на шахте в «собачьей конуре». Поместиться в таком закутке может лишь мастер и один-два рабочих. За вырубку «собачьей конуры» платят намного меньше, чем на основной выработке, и не оформляют медицинскую страховку. Но когда не проходишь несколько наркотестов подряд, соглашаешься и на «собачью конуру». Компромиссный вариант.
— Значит, у вашего мужа тоже была проблема с наркотиками?
— Все шахтеры страшно травмированы от работы под землей на четвереньках. К сорока годам Сэм перенес три операции на позвоночнике. Тут еще рука попала в комбайн, который отбивает уголь от пласта. С ума сходил от боли, а то, что выписывали врачи, почти не помогало. Он стал нюхать толченый оксикодон.
— Неужели нет никакого лечения? Помимо метадона?
— Я очень долго умоляла его, и он сделал попытку. Сердце разрывалось смотреть, как он ползает после отказа от приема наркотиков. Он так и не смог это выдержать.
— Простите, Аби.
— Угольная компания не будет ждать, пока ты пройдешь все обследования и появишься на работе. Америке нужно тепло, и они спешат делать деньги.
— Аби, как погиб ваш муж?
Она поставила чашку и долго молча глядела сквозь Стоуна, видимо, вспоминая события тех дней, когда внезапно оборвалась жизнь мужа.
— Когда находишься под скалой на глубине в тысячу футов, нужно помнить о множестве опасностей. О двух, не считая обвалов, нельзя забывать никогда. Одна — это углекислый газ, а вторая — метан. От первого наступает удушье, от второго случаются взрывы. Сэм погиб во время взрыва метана из-за датчика, который ему выдали. В новом приборе был заводской брак. Взрыв вызвал обвал. Вот и все.
Стоун не знал, что сказать, и сидел, опустив глаза.
— Странная все-таки ситуация.
— Вы о чем?
— Большинство наших жителей для отопления и готовки покупают пропан или дрова, только не уголь и не природный газ. Наверное, никто лучше нас не знает реальную стоимость этих ископаемых, но мы все равно стоим на своем, ясно?
— Да.
— Сразу после школы совершенно здоровый юноша приходит на шахту и вкалывает за двадцать долларов в час, потому что больше работать негде. К тридцати пяти у него изувечена спина, а легкие забиты угольной пылью; он совершенно изношен и выглядит как семидесятилетний старик.
Аби внимательно посмотрела на Стоуна; большая слеза покатилась по щеке.
— Так вы уходите или все-таки остаетесь?
— Я не могу вас оставить.
Если Стоун и поразился собственным словам, то не подал виду.
Она наклонилась вперед и через стол пожала его руку. Стоун непроизвольно вздрогнул от боли.
— В чем дело? — встревожилась Аби.
— Ничего, просто… Нет, ничего.
— Бен, что с вами?
— Один из тех, с битами, слегка меня задел.
— Господи, так что же вы молчите?
— Ничего страшного.
— Ну-ка, снимайте майку.
— Что?
— Снимайте, говорю.
Он осторожно стащил через голову майку.
— О Боже!
Черный, размером с грецкий орех кровоподтек на левом плече уже начал расползаться на предплечье.
Аби метнулась к холодильнику, достала из морозилки пакет со льдом и стала пристраивать его к ушибу.
— Вы, конечно, герой, — ворчала она, — но нельзя же быть таким ребенком. А если…
И запнулась, увидев на его груди следы ранений.
— Вьетнам? — спросила она, подняв глаза.
— Не только у шахтеров бывают шрамы, — ответил он чуть слышно.
Через полчаса она вернулась в комнату. Стоун заметил, что Аби переоделась, и почувствовал аромат шампуня. Осматривая руку, она одарила его загадочным взглядом.
— Уже лучше?
— Да, все отлично.
— Вот и хорошо.
Она нагнулась и поцеловала его.
Ее рука огладила грудь, скользнула назад, и ногти легонько царапнули спину. В следующую секунду Стоун понял, что целует Аби. Ее губы были сладкими.
Стоун обнял ее, сжал и… убрал руки.
— Аби, я не думаю…
Она закрыла ему рот ладошкой.
— Вот и правильно. Не надо думать. Пойдем.
Взяв за руку, Аби повела его наверх. Заперла дверь и усадила на постель. Стоя перед ним, сбросила одежду.
Она была стройная и ладная, все при ней — у Стоуна вырвался вздох восхищения. Аби прижалась к нему; теплые мягкие груди встретились с мускулистой грудью. Она сладко постанывала ему в ухо, лаская его плечи и спину, затем проворно освободила его от брюк. Он опустился рядом с ней на постель…
Они лежали рядом на спине; она нежно трепала его волосы.
— После Сэма у меня ни с кем ничего не было. — Аби перевернулась на живот и подперла щеку рукой. — Ни разу.
— Наверняка были желающие… Ты красивая.
Рассмеявшись, она чмокнула его в щеку.
— Желающие были — у меня желания не было.
— А Тайри?
— Это другое. Мы знакомы с самого детства. У нас с ним было всего одно свидание — в выпускном классе, мы даже толком не поцеловались. Думаю, сейчас Тайри хотел бы большего. Он так и не женился. Только у меня нет к нему ответного чувства.
— У меня тоже давно ничего не было. Очень давно.
Стоун вдруг подумал: осудила бы его Клэр за сегодняшний поступок? Нет, после стольких лет одиночества наверняка бы поняла.
— Не было возможностей или желания?
— Ни того ни другого.
Он перевернулся на бок и погладил Аби. Она вытянулась и улыбнулась, он улыбнулся в ответ. Ее волосы растрепались и упали на глаза. Она отвела их назад, неотрывно глядя на него изумрудными глазами.
— Ты никогда не думала уехать из Дивайна?
— Думаю постоянно.
— Почему же до сих пор не уехала?
— Боюсь, наверное. Дивайн — маленький пруд, но он мне знаком от и до. Знаешь, как трудно решиться переехать на новое, совершенно незнакомое место?
— Догадываюсь.
— А ты никогда не думал осесть и обустроиться?
— Много раз. На самом деле я считал, что обустроился… Увы.
— Что произошло?
— Да так, ерунда.
Зазвонил телефон. Аби глянула на часы:
— Кто еще в такую рань?
— Из больницы?
— Я разговаривала с ними до завтрака… И с Дэнни — ему лучше. Может, из ресторана? Туда я тоже звонила. Велела открывать без меня…
Она перелезла через Стоуна и схватила трубку. Стоун нежно погладил ее сзади. Аби улыбнулась, схватила его руку и с силой шлепнула себя по ягодицам.
— Что? Гм. — Она взглянула на Стоуна. — Нет, его здесь нет… Ладно. Если увижу, конечно, передам… Ладно, хорошо.
Она положила трубку на рычаги, подушку — на колени и села по-турецки.
— Кто это?
— Чарли Тримбл. Прослышал о вас с Дэнни и жаждет задать тебе несколько вопросов. Настроен очень решительно.
— Моя позиция не изменилась. Я не хочу отвечать на вопросы.
— Послушай, Бен, не хочешь — не надо, дело твое. Но если ты и дальше будешь отказывать Чарли, он начнет копать. Даже если у тебя нет причин волноваться по этому поводу, то разумнее все-таки с ним побеседовать. Тогда он скорее от тебя отстанет и переключится на наши местные события.
Стоун сменил тему:
— Даром что красавица, так еще и умница. Когда такое встретишь?
— Считай, тебе повезло.
— У тебя есть его телефон?
— Есть. Или иди прямо в редакцию. Она в квартале от ресторана. Смотри не заблудись.
— Позвони. Скажи, что днем я к нему зайду.
Он начал одеваться.
— Днем? Значит, у нас уйма времени, чтобы заняться делом.
— Предложение заманчивое, но мне обязательно нужно кое-что проверить.
— Это что же? — надулась она.
— Расскажу, когда выясню.
На пикапе Вилли Стоун доехал до трейлера и после нескольких минут тщательных поисков нашел пузырек тайленола. Тот был пуст. Вилли выпил последние таблетки? И были ли это таблетки оксикодона? Но зачем оставлять пустой пузырек в комоде?
Окинув взглядом свалку, которую Вилли называл домом, Стоун пришел к заключению, что в этом свинарнике пустой пузырек в комоде вряд ли кому покажется неопровержимой уликой. Хотя, возможно, именно его Ширли Кумс и искала.
Он сунул пузырек в карман, вышел из трейлера, открыл водительскую дверь…
И рухнул без сознания на землю.
