ГЛАВА 17
Идя по главной улице, Стоун на ходу заглядывал в витрины тех магазинов, которые казались ему преуспевающими. Вид выходивших из них довольных покупателей плохо вязался с воспоминанием о согнутых шахтерах с заскорузлыми руками и темными от въевшейся угольной пыли лицами, которых он видел во время завтрака «У Риты». Затем его мысли вернулись к теленовостям.
«Предварительные версии. Подозреваемые. Связь между двумя убийствами».
Заглянув в одну из витрин, Стоун наконец увидел что искал. Дивайн все же пока отставал от остальной страны.
Войдя в магазинчик, Стоун взглянул на таксофон на стене, затем на надпись над прилавком: «АППАЛАЧСКИЕ СУВЕНИРЫ». Полки были заставлены скульптурами из дерева, камня и глины, на стенах висели картины и фотографии с видами гор, долин и сельских домиков на склонах холмов. За прилавком крупная розовощекая женщина стучала по клавишам компьютера.
Она подняла глаза и улыбнулась:
— Могу я вам чем-нибудь помочь?
— Мне нужно позвонить. Пятерку разменяете?
Она разменяла деньги, Стоун отошел к дальней стене и опустил четвертак в прорезь автомата. Он звонил единственному человеку, чей номер невозможно было засечь, — Рубену. Тот не оплачивал звонки со своего счета, а откусывал бонусные минуты у сотен других абонентов. Стоун поверил в такую возможность, когда Милтон объяснил, как это делается.
Великан ответил после второго гудка и чуть не взревел, услышав голос Стоуна. Ответив Рубену, что он в порядке, хотя в силу обстоятельств не может сказать, где находится, Стоун задал вопрос о расследовании.
— Некий тип из ЦРУ по имени Джо Нокс опросил всех, кроме меня. Парень, похоже, въедливый и хваткий. Он уже знает, что ты и Карр — одно лицо. Знает, что ты скрываешься. Если до тебя доберутся, Оливер, ты не доживешь до суда.
— Ничего, Рубен, не впервой. Как держится народ?
— Замечательно. Алекс, правда, весь на нервах.
— Алекс — федеральный агент. Он оказался между двух огней.
— Впрочем, надо отдать ему должное, он заставил Аннабель сжечь письмо.
— Передай, что я признателен ему за это. Правда.
Наступила короткая пауза.
— Оливер… — нерешительно начал Рубен.
— Я не стану говорить, что это сделал я. Я только хотел бы сказать, что вы лучшие друзья на свете. Вы все. Я таких не заслужил. А за новостями я слежу. И если мне только покажется, что у кого-то из вас неприятности, я сдамся.
— Послушай, мы в состоянии сами о себе позаботиться. Им нас не зацепить. А если ты сдашься копам, ЦРУ вырвет тебя у них, вопя о национальной безопасности, и ты бесследно исчезнешь.
— Это уже моя забота. Спасибо за все.
Рубен начал что-то возражать, но Стоун отключился, бросив трубку на рычаг.
«Будто правую руку себе отсек. Прощай, Рубен».
Стоун взглянул на сгоравшую от любопытства хозяйку.
— Поговорили? — вежливо спросила она.
— Все отлично. Благодарю.
Она продолжала смотреть на него, и Стоун сказал:
— У вас есть удачные работы. — И, показав на одну из картин, спросил: — Вот эта чья?
Женщина побледнела.
— Дебби Рэндольф.
— Она талантлива.
— Да-да, — согласилась хозяйка и быстро добавила: — Меня зовут Ванда. Не встречала вас раньше.
— Я приехал поздно ночью с Дэнни Райкером.
— С Дэнни? — вздрогнула Ванда. — Он ведь уехал из города…
— А сейчас вернулся, хотя, думаю, ненадолго. А как ваш бизнес?
— Продажи неплохие, особенно через сайт. Аппалачские сувениры нравятся многим. Полагаю, напоминают о старых добрых временах.
— Нам всем их чуточку не хватает.
— Надеюсь, вы к нам еще вернетесь. Смотрите, какой чудный медвежонок из цельного куска угля. Просто замечательное пресс-папье!
— Не сомневаюсь.
Стоун вышел из «старого доброго» магазина, чувствуя себя так, будто до смерти ему осталось всего несколько ярдов.
