Куки-монстр

– Ну что, детка, нравится тебе новая работа?..

Дикси Мей оторвалась от клавиатуры и с неудовольствием посмотрела на узкий прыщеватый лоб, взошедший над перегородкой ее рабочей кабинки, как больная луна.

– Все лучше, чем фасовать гамбургеры, – сухо ответила она. Виктор привстал на цыпочки, и его лицо появилось над перегородкой целиком.

– В самом деле?.. Мне ужасно жаль огорчать тебя, детка, но, боюсь, тебе быстро надоест, – заметил он, криво ухмыляясь.

По совести сказать, Дикси Мей была с ним совершенно согласна. И все же она считала, что место оператора горячей линии технической поддержки клиентов «ЛотсаТеха» – это настоящая работа, которая позволит ей сделать первый шаг к новой жизни и, может быть, – чем черт не шутит? – даже подняться выше по служебной лестнице крупнейшей в мире электронной компании.

– Отстань, а? – просительно сказала она. – В конце концов, сегодня наш первый рабочий день…

Сегодня действительно был их первый настоящий рабочий день, которому предшествовала довольно тяжелая неделя, когда будущие операторы службы технической поддержки знакомились с продукцией компании.

– …Словом, Виктор, если тебе уже надоело, значит, внимания и усидчивости у тебя не больше, чем у кузнечика.

– Дело не в усидчивости, Дикси Мей. Просто я достаточно умен и хорошо понимаю, что заслуживает, а что не заслуживает внимания настоящего творческого ума.

«Чтоб тебе провалиться!..»

– В таком случае, боюсь, уже к осени чей-то настоящий творческий ум окончательно прокиснет.

Виктор самодовольно ухмыльнулся.

– В чем-то ты права, детка. – Он немного подумал и добавил, заговорщически понизив голос: – Но ведь ты знаешь, какова разница между мной и тобой. Я нанялся сюда только для того, чтобы раздобыть сенсационный материал для моей колонки в «Брюн». «Новая потогонная система или смерть от скуки» – примерно под таким заголовком появится моя статья. Я, правда, еще не решил, в каком ключе все это подать – сатирическом или, наоборот, рассмотреть проблему с точки зрения возможных изменений в общественном сознании. Как бы там ни было, – Виктор заговорил еще тише, – через неделю меня здесь не окажется, так что никакого ущерба мой могучий ум не понесет.

– Значит, ты не собираешься напрягаться в пользу клиентов «ЛотсаТеха»? И что же они получат от тебя вместо помощи? Набор общих рекомендаций, которые еще больше их запутают?!

Виктор вздернул брови.

– Смею тебя уверить: я буду отвечать на все вопросы тщательно и подробно… по крайней мере, в ближайшие два-три дня. – На его лице снова появилась хитрая ухмылка. – Можешь не сомневаться: пока я не уволюсь, ни один клиент не сможет назвать меня «этим чертовым консультантом»…

«Логично», – подумала Дикси Мей.

– О’кей, Виктор. А теперь будь так добр, оставь меня в покое и не мешай делать работу, за которую мне платят деньги, ладно?

Ответом было молчание. Сначала Дикси Мей решила, что Виктор рассердился, обиделся, но нет… Он молчал насмешливо, высокомерно и, ко всему прочему, довольно нахально раздевал ее взглядом. Но она так и не подняла головы. Такое молчание Дикси Мей могла выносить сколько угодно… или, по крайней мере, до тех пор, пока насмешник находился вне досягаемости ее крепких кулачков.

Прошло еще несколько секунд, и она услышала, как Виктор с размаху сел на стул в своей рабочей кабинке.

Если говорить честно, то Виктор с самого начала не пришелся Дикси по душе. Он умел ловко жонглировать словами и – если ему хотелось – мог довольно толково разъяснить ту или иную проблему, однако это не мешало ему быть ужасным занудой. Казалось, он открывает рот только для того, чтобы лишний раз напомнить окружающим о своем образовании и порассуждать о том, что для настоящей творческой личности работа в службе технической поддержки означает деградацию. Мистер Джонсон, который вел у них курс специальной подготовки, был терпелив, как хороший школьный учитель, готовый снова и снова объяснять желающим все, что казалось непонятным или сложным, однако Виктор чуть ли не каждый день изводил его вопросами, которые считал ужасно умными (хотя все остальные находили их просто дурацкими). Похоже, работа в службе технической поддержки «ЛотсаТеха» действительно была не для Виктора, но вовсе не потому, что он получил хорошее образование и имел так называемый «творческий склад ума».

Дикси Мей понадобился почти час, чтобы обработать и отправить клиентам семь ответов. Один из них потребовал серьезных поисков в справочной системе, ибо касался настройки программы «Воксалот» для норвежского языка. Заканчивая работать над этим действительно непростым вопросом, Дикси Мей не без грусти подумала о том, что, быть может, пройдет еще несколько дней, и работа на горячей линии в самом деле начнет ей приедаться, но пока ей казалось, что любая деятельность, связанная с оказанием помощи людям, несет отпечаток благородного самопожертвования. Мистер Джонсон говорил, что по принятым в компании правилам оператор горячей линии должен стараться ответить на вопрос клиента до конца рабочего дня, и Дикси Мей действительно готова была приложить все силы, чтобы выяснить, как научить программу «Воксалот» различать норвежские гласные.

Дикси никогда раньше не работала в службе технической поддержки. До того, как на прошлой неделе она успешно прошла разработанные профессором Рейхом тесты, ее самой высокооплачиваемой работой была упаковка гамбургеров. Но, как и всему остальному миру, ей не раз приходилось оказываться в роли жертвы разного рода горячих линий и отделов по работе с клиентами. Каждый раз, когда Дикси Мей покупала новую книгу или прелестное новое платье, а те по каким-то причинам ей не подходили, она обращалась в соответствующую службу компании-продавца, однако отделы по работе с покупателями либо хранили гробовое молчание, либо присылали стандартный и совершенно безличный отказ, либо (эту логику Дикси так и не смогла постичь!) предлагали дополнительно приобрести какой-то другой, совершенно не нужный ей товар – и все это сопровождалось болтовней о том, что-де единственной целью службы поддержки является удовлетворение нужд уважаемого потребителя.

«ЛотсаТех» подошел к проблеме совершенно иначе. Очевидно, кто-то в руководстве компании в конце концов понял всю важность того, чтобы каждому, кто обратился за помощью, отвечал конкретный, живой человек, а не безличная «служба». «ЛотсаТех» объявил о массовом наборе операторов горячей линии, среди которых оказалась и Дикси Мей. Платили, правда, не слишком много, да и первая подготовительная неделя далась ей нелегко, поскольку все это время Дикси и другим будущим операторам пришлось прожить в городке компании, однако она не возражала. «„ЛотсаТех“ – это море техники!» Поначалу этот девиз казался ей дурацким, однако «ЛотсаТех» действительно был большой компанией. Огромной. По сравнению с ней «Ай-би-эм» и «Майкрософт» мелко плавали. Дикси Мей даже немного нервничала по этому поводу, боясь, что ей придется работать в зале размером с хорошее футбольное поле, разделенном на сотни и даже тысячи операторских кабинок. И она не ошиблась в своих предположениях, однако на деле все оказалось не так уж страшно. Корпус за номером 0994 действительно напоминал перенаселенные пчелиные соты, зато команда Мей состояла из пятнадцати очень милых людей (не считая, естественно, Виктора), с которыми было приятно работать и общаться. Кроме того, из огромных окон рабочего зала открывалась впечатляющая панорама гор Санта-Моника и долины Лос-Анджелеса, а рабочая кабинка крошки Дикси Мей Лей оказалась как раз возле такого окна! Это была просто сказочная удача – в глубине души Дикси была уверена, что далеко не каждый руководитель компании мог похвастаться столь живописным видом из окна.

Именно глядя в окно, Дикси Мей своими глазами увидела, что было в «ЛотсаТехе» помимо техники. Совсем рядом с корпусом № 0994 располагались теннисные корты и плавательный бассейн. Чуть дальше, на склоне пологого холма, виднелись другие корпуса. Следующий холм был целиком занят полем для гольфа; участок за ним тоже принадлежал компании. По всему было ясно, что «ЛотсаТех» не испытывает недостатка в средствах, коль скоро компания сумела выкупить и застроить изрядный кусок каньона Рэньон, а ведь это было только лос-анджелесское отделение!

Сама Дикси Мей выросла в Тарзане. В ясные, погожие деньки она часто любовалась бесконечной грядой гор Санта-Моника, которые словно плыли в легкой голубоватой дымке. Тогда они казались недосягаемыми, сказочными, готовыми каждую секунду исчезнуть, и теперь Дикси с трудом верилось, что она находится на одном из отрогов этой горной гряды. На следующей неделе, решила она, надо будет захватить с собой бинокль и как следует рассмотреть северный склон. Быть может, ей даже удастся увидеть Тарзану – поселок, в котором и по сей день живет ее отец.

Ну а пока ей предстояло вернуться к работе. Следующие шесть запросов оказались довольно простыми – они поступили от людей, которые не потрудились даже заглянуть в инструкцию (на одном листе), которая поставлялась вместе с «Воксалотом». Дикси было ясно, что вежливо отвечать на подобные вопросы – особенно в тысячу первый раз! – будет нелегко, но она твердо решила, что постарается держать себя в руках. Как бы то ни было, сегодня ей вполне удалось сохранить доброжелательный тон, хотя она и растолковывала этим тупицам элементарнейшие вещи.

Потом один за другим пришли два запроса, над которыми необходимо было поломать голову. Проклятье, подумала Дикси Мей. Ей так хотелось отработать первый день без замечаний, но она была почти уверена, что сегодня ей ни за что не успеть. Может, мистер Джонсон разрешит отослать ответы в понедельник утром? Кроме того, Дикси и сама была не прочь разобраться во всех технических подробностях, чтобы ответить на сложные вопросы как можно толковее. Она знала, что в будущем ей придется каждый день отвечать на одни и те же идиотские просьбы, но иногда среди них будут попадаться и настоящие головоломки. И разыскивая ответы, она не только в совершенстве овладеет «Воксалотом», но и приобретет обширные познания в области управления и организации. Ну и что с того, что последние семь лет своей жизни она потратила совершенно бездарно, даже не закончив колледж? Еще не все потеряно. Со временем она наверстает упущенное, к тому же спустя каких-нибудь несколько лет совершенные когда-то глупые, опрометчивые поступки больше не будут иметь никакого значения. Правда, Дикси приходилось слышать, будто по нынешним временам человеку без диплома сложно рассчитывать на что-то серьезное, однако она верила: тот, кто будет трудиться не покладая рук, рано или поздно добьется своего. Ведь еще в двадцатом веке бывали случаи, когда простым стенографисткам или машинисткам удавалось пробиться на самый верх и встать у руля корпорации. Почему же у нее ничего не выйдет? В конце концов, отдел по работе с клиентами – это современный эквивалент того же машинописного бюро.

За перегородкой рабочей кабинки кто-то удивленно присвистнул. Виктор. Дикси Мей не отреагировала.

– Эй, Дикси, посмотри-ка на это!..

«Не обращай внимания, работай!» – приказала себе Дикси Мей, крепко стискивая зубы.

– Честное слово, ничего подобного мне еще не попадалось. Как ты это сделала? Ко мне пришел запрос, адресованный тебе! На нем стоит твое имя… то есть имя и еще кое-что.

– Перешли его ко мне.

– Нет, лучше подойди сюда и посмотри. Запрос на экране передо мной.

Дикси Мей не хватало роста, поэтому заглянуть в кабинку Виктора через перегородку она не могла. Придется в самом деле идти. О, господи!..

Когда Дикси Мей появилась в проходе, из кабинки с другой стороны выглянула Улисс Грин. На ее лице был написан немой вопрос, но Дикси только пожала плечами и закатила глаза, и Улисс вернулась к работе. Стук ее пальцев по клавишам напоминал звук редких дождевых капель (в рабочих кабинках пользоваться «Воксалотом» не разрешалось). Мистер Джонсон побывал в зале некоторое время назад – он ответил на вопросы, убедился, что все идет как надо, и теперь, наверное, сидел в своем кабинете в другом крыле здания. Первый рабочий день – он мог не беспокоиться, что кто-то станет сачковать. Дикси Мей и не сачковала, и все же ей было немного не по себе.

Войдя в кабинку Виктора, она села на свободный стул и наклонилась к экрану.

– Ну, что у тебя? – раздраженно спросила она. – Смотри, если ты придумал все это только для того, чтобы не работать…

– Не суди по себе, – обиженно отозвался Виктор. – Вот, смотри… – Он поглядел на экран. – Где же оно?.. Черт, опять у меня окошко убежало. Минутку… – Виктор лихорадочно защелкал кнопками мыши. – Скажи, Дикси, ты что, подписываешь ответы своим настоящим именем? Потому что только так я могу объяснить…

– Нет, я не подписываюсь своим настоящим именем, – перебила Дикси Мей. – С утра я ответила уже на двадцать два запроса, и все двадцать два раза я была Аннеттой Г.

Операторский псевдоним был встроен в кнопку «Отправить». Как сказал мистер Джонсон, это все для того, чтобы защитить служащих от возможных попыток вторжения в их частную жизнь. К тому же использование одного и того же набора операторских псевдонимов создавало у клиентов ощущение прочной связи с компанией, продукцию которой они приобрели, хотя даже повторные, уточняющие запросы редко попадали к тому же оператору. И, разумеется, мистеру Джонсону не было нужды говорить, что подобная практика обеспечивала полную взаимозаменяемость операторов горячей линии – вне зависимости от того, работали ли они в филиалах, расположенных в Лахоре, Лондондерри или Лос-Анджелесе. На данном этапе это последнее обстоятельство было, пожалуй, единственным, что серьезно огорчало Дикси Мей, которая надеялась со временем установить с кем-нибудь из клиентов длительные, дружески-деловые отношения.

Черт побери, что еще придумал этот бездельник Виктор?..

– Ага, нашел… Ф-фух! – Виктор указал на экран. – Ну, что скажешь?

Послание, пришедшее на адрес службы технической поддержки, имело вид стандартного электронного бланка, обработанного анализатором входящих запросов. Но вот в поле «Предыдущий респондент» вместо одного из принятых в компании псевдонимов стояло «Подстилка Дикси Мей».

– Когда же ты наконец подрастешь, Виктор?

В ответ Виктор насмешливо поднял руки, словно защищался, но, увидев выражение ее лица, сразу стал серьезен.

– Только не убивай гонца, доставившего неприятную весть. Именно в таком виде это поступило на мой терминал.

– Вот и врешь. Рабочий скрипт сервера не пропустил бы послание с неправильным именем отправления. Признайся, ты подделал запрос!

На мгновение лицо Виктора отразило неуверенность, и Дикси Мей мысленно возликовала, убежденная, что он попался. В свое время она очень внимательно слушала лекции мистера Джонсона и разбиралась в принципах организации горячей линии гораздо лучше, чем Виктор с его «могучим творческим умом». Вот почему ей не составило особого труда разоблачить шутника.

Впрочем, Виктор тоже что-то сообразил и выдавил из себя слабую улыбку.

– Это не я, честное благородное слово! Во-первых, я даже не знал, что у тебя такое, гм-м… прозвище.

– Возможно, я как-то упоминала об этом в твоем присутствии, и ты…

– Ничего подобного! – с горячностью возразил Виктор. – Черт побери, ведь я не знаю, как использовать редактор форм. Я не смог бы ввести в заголовок твое имя, даже если бы захотел!

Дикси Мей задумалась. Это утверждение походило на правду.

– Эй, что у вас тут случилось?

Они обернулись и увидели Улисс, стоявшую у входа в кабинку.

Виктор пожал плечами.

– Похоже, кто-то из «ЛотсаТеха» пытается подкатить к нашей Под… к Дикси Мей.

Улисс наклонилась к экрану.

– Гм-м… Ну а что в самом сообщении?

Дикси Мей прокрутила текст в окне. В графе «Обратный адрес» значилось [email protected]. Тема запроса была определена как «Голосовое форматирование текста». Это как раз неудивительно: интерфейс форматирования в «Воксалоте» далеко не так прост, как утверждается в рекламе, поэтому этой теме была посвящена добрая половина поступавших запросов. Однако сам запрос не был – просто не мог быть – дополнительным запросом по поводу одного из отправленных Дикси разъяснений.

– Значит, Виктор, ты все-таки научился редактировать входящие формы, – неприязненно заметила Улисс.

– Клянусь чем угодно – я здесь ни при чем!

– Как бы не так. – Улисс коротко улыбнулась, сверкнув зубами, которые по контрасту с ее черной кожей казались ослепительно-белыми. В ее улыбке не было, однако, ничего, кроме презрения.

– Да погодите вы!.. – Дикси Мей взмахнула рукой, призывая обоих к молчанию. – В этом послании действительно есть что-то очень странное. – Несколько секунд она неподвижно смотрела на экран, чувствуя, как холодеет у нее в груди. Когда ей было семь лет, отец и мать действительно построили ей прелестный домик в ветвях платана на заднем дворе. Домик очень понравился Дикси, и два года она была принцессой Тарзаной из Тарзаны. Но название домика – Тарзанарама – было ее самым большим секретом, который она не открывала никому. Когда Дикси Мей исполнилось девять, она сожгла свой чудный домик – сожгла намеренно, в сильнейшем приступе раздражения. К сожалению, она не подумала о том, что пламя может выйти из-под контроля. Дерево сгорело; больше того – едва не сгорел дом, в котором Дикси жила с родителями. На протяжении почти двух месяцев после этого случая она оставалась до отвращения послушной девочкой.

Улисс внимательно прочла послание.

– Это какой-то сексуально озабоченный придурок, – изрекла она наконец и похлопала Дикси Мей по плечу. – Форменный псих. Во всяком случае, его тон мне не нравится.

Дикси Мей кивнула.

– Этот проныра бьет по самым слабым моим местам.

«Включая мое любопытство», – добавила она мысленно.

Ее отец был единственным на свете человеком, который знал или, по крайней мере, догадывался, отчего произошел тот пожар, однако у него уже давно (фактически – четыре года) не было адреса Дикси. К тому же он никогда бы не стал писать дочери в таком пренебрежительном, сексуально-агрессивном тоне.

Виктор переводил взгляд с Дикси на Улисс и обратно. Казалось, тот факт, что все подозрения с него сняты, не на шутку задел его за живое.

– Как вы думаете, кто это может быть? – спросил он.

– Что значит – кто? О ком вы, ребята? – Перегнувшись через загородку, в кабинку заглянул Дон Уилсон, и Дикси подумала, что еще немного, и в кабинке Виктора соберутся все, кто работает сегодня в большом зале.

– Если у тебя все в порядке со слухом, – откликнулась Улисс, – ты должен сам знать, о ком мы, Дон. Кто-то пристает к нашей Дикси Мей.

– Доложите обо всем Джонсону, и дело с концом. Сегодня наш первый рабочий день, так что лучше не отвлекаться на пустяки.

Эти слова вернули Улисс на землю. Как и Дикси Мей, она видела в своей нынешней работе последнюю реальную возможность получить нормальную профессию.

– Послушайте, скоро обеденный перерыв, – сказал Дон, и Дикси Мей бросила взгляд на часы. В самом деле, до обеда оставалось всего ничего. – Мы можем поговорить об этом странном послании в столовой, а потом вернуться и доработать оставшиеся часы, как положено. Помните: сегодня кончается наша первая неделя здесь, впереди выходные. Или вы уже забыли, что вечером у нас мероприятие?..

Действительно, сегодня вечером Дон Уилсон устраивал для друзей вечеринку в доме своих родителей в Лос-Анджелесе, и Дикси Мей невольно подумала о том, что за всю неделю это первый раз, когда они покинут кампус «ЛотсаТеха».

– И верно! – обрадованно подхватила Улисс. – Дикси Мей, у тебя будет целых два дня, чтобы догадаться, кто прислал тебе эту грязную записку, и подготовить достойный ответ.

Дикси Мей снова взглянула на поле «Предыдущий респондент». Нет, это было просто невозможно. Никто здесь не мог знать, как прозвали ее подруги в колледже. Не то чтобы Дикси отличалась какой-то особой распущенностью, просто мужчины так и липли к ней… а ей не всегда хватало решимости отказать.

– Я… я не знаю, – сказала она. – Если мейл пришел по внутренней сети, следовательно, автор – кто-то из сотрудников «ЛотсаТеха». Что ему нужно?..

В задумчивости она поглядела в окно. Кабинка Виктора была расположена так же, как и ее рабочее место, поэтому вид ничем не отличался от картины, которую она наблюдала из своего окна. Другим было только ее настроение. Теперь Дикси Мей знала, что там, в одном из белоснежных корпусов, больше похожих на загородный пансионат или роскошный кантри-клуб, а вовсе не на филиал крупнейшей в мире корпорации, скрывается мерзкий, похотливый ублюдок. Подонок, который затеял с ней игру в загадки.

Несколько секунд все молчали, и это неожиданно помогло. Дикси Мей вдруг сообразила, на что она смотрит. Чуть ниже по склону стоял еще один корпус. Отсюда, из окна, ей была видна только верхняя часть третьего этажа, но это было не главное. Главным был четырехзначный номер, выведенный золотой краской на всех четырех углах здания. Этот корпус имел номер 0999.

«666 – это перевернутое 999», – вспомнила Дикси Мей и даже подскочила на стуле.

– Господи, Улисс, смотри: номер 999! – Дикси Мей показала рукой за окно.

– Может быть, это просто совпадение.

– Вряд ли… – Дикси Мей бросила быстрый взгляд на Виктора.

Подстроить что-то в этом роде было вполне в его характере. Но нет, одернула она себя. Тот, кто прислал ей этот мейл, знал слишком много.

– Пожалуй, – сказала Дикси Мей, – сегодня вместо обеда я немного прогуляюсь.

– Это глупо, – возразил Дон. – Конечно, кампус «ЛотсаТеха» открыт для всех, но если мы будем ходить в соседние корпуса, да еще без достаточных оснований…

– В крайнем случае меня просто выставят вон.

– Прекрасное начало головокружительной карьеры, – едко заметил Дон. – По-моему, вы не понимаете, как нам всем повезло. Ведь никто из вас еще никогда не работал в отделе технической поддержки. – Он с вызовом посмотрел на Улисс и Дикси. – А вот я работал и должен сказать откровенно: по сравнению со всеми прежними мечтами «ЛотсаТех» – это настоящий рай. У каждого из нас есть собственный кабинет; кроме того, на территории расположены теннисные корты, бассейн и клуб здоровья. Честное слово, здесь к нам относятся не хуже, чем к системным программистам, каждый из которых ценится буквально на вес золота. А главное, никто нас не торопит. Во всяком случае, мне кажется, что времени, чтобы подготовить квалифицированный и точный ответ на любой самый сложный вопрос, нам дают достаточно. – Он покачал головой. – Нет, что ни говори, а «ЛотсаТех» действительно поднял техническую поддержку на качественно новый уровень, просто вы не в состоянии этого понять. И даже готовы рискнуть всем ради какого-то глупого каприза. – Дон с упреком посмотрел на девушек и Виктора. – Словом, как хотите, а я пойду обедать, потому что существует определенный порядок… И от нас ждут, что мы будем придерживаться установленных правил.

Некоторое время все смущенно молчали. Улисс вышла в проход и смотрела, как Дон и остальные операторы один за другим потянулись к лестнице, чтобы спуститься в столовую. Потом она вернулась.

– Я пойду с тобой, Дикси Мей, – сказала она. – Но… ты не думаешь, что Дон прав? Может, отложим наш поход хотя бы до будущей недели, а?

Она считала, что предает подругу, и лицо у нее было виноватым. По характеру Улисс Грин была очень похожа на Дикси, только здравого смысла у нее побольше.

Дикси Мей упрямо тряхнула головой. Она чувствовала, что если промедлит хотя бы пятнадцать минут, ее собственный здравый смысл возьмет верх над желанием найти придурка, приславшего ей эту оскорбительную записку.

– Я тоже пойду с тобой, Дикси Мей, – неожиданно сказал Виктор. – Чую, здесь наклевывается материал для отличной статьи.

Дикси улыбнулась Улисс и протянула ей руку.

– Знаешь, лучше иди на обед и ни о чем таком не думай. Ладно?

Но Улисс все еще колебалась, и Дикси Мей поспешно добавила:

– …А если мистер Джонсон спросит, где я, ты расскажешь ему, какой я уравновешенный и надежный работник.

– О’кей, Дикси, я сделаю все, что будет в моих силах. – Предложение не обмануло Улисс, однако в такой формулировке оно не ущемляло ее достоинства.

Когда Улисс ушла, Дикси Мей повернулась к Виктору.

– Так… – сказала она. – Если хочешь, чтобы от тебя тоже была польза, распечатай-ка мне этот долбаный мейл.

Они вышли на улицу через боковую дверь. У крыльца стоял торговый автомат с газировкой и сластями, и Виктор набил карманы «провизией в дорогу», после чего оба зашагали по холму вниз.

– Жарко сегодня, – заметил он, жуя шоколадный батончик.

– Да, – согласилась Дикси.

Начало недели, как часто бывало в июне, выдалось пасмурным, но сегодня облака разошлись. Солнце палило вовсю, и Дикси невольно подумала о том, каким приятным и свежим был хорошо кондиционированный воздух в кабинках «ЛотсаТеха». Здравый смысл в ее душе еще не возобладал, но дело к тому шло.

Виктор запил шоколад «Доктором Фризом» и забросил жестянку в подступавшие вплотную к дорожке заросли олеандров.

– Как ты думаешь, кто все-таки прислал тебе этот мейл? – спросил он.

– Говорят тебе: не знаю! Почему же еще я рискую работой?

Виктор рассмеялся.

– Насчет работы можешь не беспокоиться. Да-да, детка, я абсолютно уверен, что все это благолепие просуществует не слишком долго: по моим расчетам, к осени все должно вернуться на круги своя. – Он снова ухмыльнулся своей надменной, всезнающей улыбкой, которая так раздражала Дикси.

– Ты дурак, Виктор, – досадливо ответила она. – Ведь правильная организация работы с клиентами в конечном счете способна принести огромную прибыль.

– Но не всем, дорогая моя, а только избранным. – Он немного помолчал, словно прикидывая, как растолковать ей проблему, чтобы она сумела понять ее своим ограниченным умишком. – Видишь ли, Дикси, организация горячей линии стоит денег, и руководство компании уже давным-давно определило, сколько оно готово на это потратить. Даже если ты права… – Виктор сделал еще одну паузу, словно подбирая самые понятные слова и сравнения, – даже если по большому счету ты права, твое видение проекта в целом страдает ограниченностью и однобокостью. А знаешь почему?

Дикси Мей не ответила. Она была уверена: сейчас Виктор начнет распространяться о том, что большинство нанятых «ЛотсаТехом» людей не в состоянии исполнять на достаточно высоком уровне даже такую примитивную работу. Впрочем, в любом случае Виктор не нуждался в том, чтобы его подталкивали – язык у него так и чесался.

Как она и ожидала, Виктор не выдержал ее молчания и продолжил почти без паузы:

– Я объясню тебе – почему. Это, кстати, мое открытие; благодаря ему мои статьи в «Брюн» засверкают, словно настоящие бриллианты. Так вот, быть может, у «ЛотсаТеха» и есть какие-то высокие принципы, которыми корпорация руководствуется при принятии тех или иных решений – что, впрочем, весьма сомнительно, если учесть, как она обошлась с «Майкрософтом». Но, допустим, что-то все же есть, какой-то идеализм или иррациональный альтруизм… Однако должен сказать прямо: для любой долгосрочной программы «ЛотсаТех» выбрал не самых идеальных исполнителей.

Дикси Мей сделала над собой усилие и осталась спокойной. Почти.

– Почему же мы не годимся для этой работы? – спросила она. – В конце концов, в службу технической поддержки взяли только тех, кто успешно прошел психологическое тестирование. Или ты думаешь, профессор Рейх не знает, что делает?

– Он-то хорошо знает, что делает. Другой вопрос, в какой мере «ЛотсаТех» использует его разработки? Ты посмотри: среди нас есть отдельные личности… твой покорный слуга, к примеру, уровень образования которых слишком высок для этой работы. Я скоро стану магистром гуманитарных наук, поэтому профессору – да и любому другому человеку – должно быть совершенно ясно, что долго я в «ЛотсаТехе» не задержусь. Есть среди нас и люди, подобные Улисс и Дону. Их образование вполне соответствует работе в службе технической поддержки, но они слишком умны. Улисс, в частности, намерена работать так, чтобы ее заметили и оценили, и я уверен: она своего добьется – мисс Грин чрезвычайно старательна. Но готов биться об заклад, что и Улисс продержится в «ЛотсаТехе» максимум до конца лета. А остальные… Могу я говорить откровенно, Дикси Мей?

От немедленного увечья Виктора спасло только то, что Дикси Мей никогда не умела сердиться на двух людей одновременно.

– Пожалуйста, говори, – сказала она вежливо.

– На словах ты готова придерживаться того же плана действий, что и Улисс, но на деле… Я готов поспорить: согласно многопрофильным психологическим тестам твоя стабильность сравнима со стабильностью гремучей ртути. Если бы не мейл от твоего сексуально озабоченного Олимпийца, ты продержалась бы неделю, может – две, но рано или поздно ты непременно столкнулась бы с чем-то, что разозлило бы тебя и потребовало решительных действий. И в результате тебя элементарно вышвырнули бы на улицу.

Дикси Мей притворилась, будто обдумывает услышанное.

– Ну, допустим, – сказала она наконец. – А сам-то ты еще будешь с нами на следующей неделе? Или уже нет?

Виктор рассмеялся.

– Пока я не спешу, детка. Ну а если серьезно… Понимаешь, сегодня в этом зале собралась большая группа умных, образованных людей, и каждым движут свои мотивы. Беда в том, что эти мотивы зачастую противоположны. Что касается энтузиазма, который на начальном этапе естествен, то я не представляю, как он может сохраняться сколько-нибудь продолжительное время. Нет, я уверен: существует только одно рациональное объяснение происходящему. Правда, я убежден, что из этой затеи все равно не выйдет ничего путного, и все же… Вероятно, руководство «ЛотсаТеха» считает…

И он принялся долго и путано излагать Дикси Мей свою теорию, согласно которой создание службы технической поддержки было со стороны компании всего лишь рекламной акцией, рассчитанной на завоевание популярности. По мнению Виктора, «ЛотсаТех» стремится показать всем, что наличие оперативной и качественной службы технической поддержки способно привлечь значительное количество клиентов. (Кто бы сомневался! – подумала Дикси Мей.) Добившись своего, корпорация, скорее всего, втихаря уволила бы всех новых сотрудников, а сама вернулась к чему-то более дешевому.

В рассуждениях Виктора прослеживалась логика, но Дикси Мей слушала его вполуха. Слева от нее расстилалась знакомая панорама Лос-Анджелеса. Справа – всего в нескольких сотнях ярдов – вздымался к голубому небу иззубренный гребень горной цепи. Оттуда, думала она, наверняка видна вся долина. Быть может, ей удалось бы даже различить улицы в ее родном поселке. Когда-нибудь ей будет приятно вернуться домой, чтобы отец увидел: она научилась обуздывать собственный темперамент и даже сумела кое-чего добиться.

«Всю свою жизнь, – размышляла Дикси, – я только и занималась тем, что совершала ошибки. Как, например, сегодня…» Но ничего с собой поделать она не могла: мейл от Олимпийца вывел ее из себя. Получить его было равносильно тому, чтобы обнаружить грабителя в собственной спальне. Этот тип – кем бы он ни был – знал слишком много подробностей, которых ему знать не полагалось, к тому же он позволил себе насмехаться над ее прошлым и ее семьей. И хотя Дикси Мей росла в Калифорнии, но родилась-то она на Юге, в Джорджии, что давало ей основания считать себя коренной южанкой. И своим происхождением, своими корнями Дикси гордилась. Правда, заметить это было трудно, поскольку большую часть времени она протестовала, сопротивлялась, спорила и ссорилась. Ее отец и мать надеялись, что пройдет время, и она успокоится, остепенится, но когда их единственная дочь влюбилась «не в того» мужчину, родители встали на дыбы. Были сказаны Слова. И хотя из ее большой любви так и не вышло ничего путного, дороги назад не было. Потом мать умерла, но вместо того, чтобы воспользоваться случаем и примириться с отцом, Дикси поклялась, что не вернется домой, пока не сумеет добиться очевидных и недвусмысленных успехов.

Тогда почему же она готова так рисковать из-за пустяков? Почему готова отказаться от лучшей работы, какая у нее когда-либо была?

Эта мысль заставила Дикси сначала замедлить шаг, а затем и вовсе остановиться. Так она и стояла посреди дорожки, чувствуя, как здравый смысл обращает в ничто все ее недавние резоны. Но они уже почти дошли до корпуса № 0999, и хотя большую часть здания скрывали переплетенные и скрученные заросли можжевельника, в просвете между кустами были хорошо видны ступени и стеклянная входная дверь.

«Нет, надо вернуться… – в смятении подумала Дикси Мей и, достав из кармана распечатку Олимпийца, бросила на нее сумрачный взгляд. – Если тебе так приспичило узнать, кто этот умник, – сказала она себе, – ты можешь сделать это и потом».

Но она не удержалась и прочитала мейл еще раз, чувствуя, как на глазах выступают слезы ярости. Несмотря на жару, Дикси затрясло как в ознобе.

Виктор нетерпеливо приплясывал рядом.

– Идем, детка, – поторопил он и сунул ей в руку подтаявший шоколадный батончик. – На, съешь вот это. Мозги нужно питать, а для этого необходим сахар.

Они поднялись по бетонным ступенькам к дверям девятьсот девяносто девятого корпуса. «Мы только заглянем – и сразу же назад», – пообещала себе Дикси. Возле здания, в тени деревьев и кустов, было значительно прохладнее. Привстав на цыпочки, они заглянули в окна, но комнаты оказались пусты, и Виктор толкнул входную дверь. Судя по всему, корпус № 0999 по своей планировке ничем не отличался от здания, в котором работали они, разве только его внутренняя отделка была еще не закончена. В пустом, гулком вестибюле витали запахи растворителя и «жидких гвоздей», на голых стенах виднелись еще не забранные декоративными панелями светильники и беспроводные сетевые розетки.

И все же в здании кто-то присутствовал. Со второго этажа, где в корпусе № 0994 размещался рабочий зал с кабинками, доносились невнятные голоса. В два прыжка Дикси Мей взлетела по лестнице и заглянула в дверь. Никаких рабочих кабинок не было и в помине, из-за чего просторный зал напоминал огромную, мрачную пещеру. В самом центре стояло несколько сдвинутых вместе столов, за которыми сидело около десятка женщин и мужчин. При виде Дикси Мей и Виктора они дружно повернулись в их сторону.

– Ага! – зычно воскликнул один из мужчин – рыжий бородач с длинными волосами, небрежно стянутыми на затылке в «конский хвост». – Вот и еще живые души… Ну, проходите, садитесь.

Дикси Мей и Виктор осторожно приблизились. Похоже, Дон и Улисс напрасно волновались по поводу нарушения корпоративных правил, разглашения служебной информации и прочего. Сидевшие за столами люди были больше похожи на бродяг, самовольно вселившихся в незанятый дом, чем на сотрудников корпорации, занятых разработкой секретного проекта. Трое из них сидели, беспардонно взгромоздив ноги на столешницу. Столы были завалены консервами, упаковками полуфабрикатов и жестянками с содовой.

– Это программисты? – шепотом спросила Дикси Мей у Виктора.

– H-нет. Скорее, аспиранты последнего курса.

Поглядев на Дикси Мей, рыжий бородач широко ухмыльнулся.

– Кажется, у нас найдется пара свободных мониторов. Хватайте стулья и садитесь… – Он ткнул пальцем в сторону стены, к которой были прислонены несколько складных стульев. – При вашей помощи мы, пожалуй, успеем управиться за сегодня.

Дикси Мей неуверенно покосилась на клавиатуру и дисплей, который включил рыжий.

– Но что мы должны…

– Когнитология, группа 301. Выпускной экзамен. Платят по сто долларов за вопрос. Не много, но нам предстоит оценить сто семь «голубых книжек», к тому же Джерри предпочитает, главным образом, обзорные вопросы.

Виктор рассмеялся.

– Вы получаете по сотне за каждую «голубую книгу»?

– За каждый вопрос, дружище, за каждый вопрос… Только никому не говори: мы думаем, что Джерри финансирует эту работу за счет средств, которые «ЛотсаТех» отпускает на фундаментальные исследования. – И бородач широким жестом обвел почти пустой, не отделанный зал.

Дикси Мей наклонилась вперед, чтоб взглянуть на экран, – белые буквы ярко светились на голубом фоне. Это действительно была стандартная «голубая книга», точно такая же, как в ее колледже в Долине. И только экзаменационные вопросы показались девушке бессмысленным набором слов.

Сонантность её инструментального обусловливания с учетом теории сохранения внимания Минского-Лёёёёеве. Написать примерный алгоритм создания ассоциативного изоморфизма, – прочла она.

– А что это вообще такое – когнитология? – спросила Дикси Мей.

Рыжий перестал улыбаться.

– Господи, так вы пришли не для того, чтобы помогать?!

Дикси Мей покачала головой.

– Мне кажется, это не очень трудно, – подал голос Виктор. – В свое время я прослушал курс психологии, и…

Но рыжего его слова не успокоили.

– Кто-нибудь знает этого парня? – спросил он у остальных.

– Я знаю, – откликнулась высокая девица, сидевшая за дальним концом стола. – Это Виктор Смайлик. Он учится в аспирантуре факультета журналистики, правда, успехами не блещет.

Виктор, прищурившись, посмотрел в ее сторону.

– А-а, это ты, Мышка? Как делишки, старуха?

Рыжеволосый с мольбой возвел очи к потолку.

– Как вы некстати! – воскликнул он. – Если вы не специалисты, то будете только путаться под ногами. Может быть, вам лучше уйти, а?

– Ни за что! – ответила Дикси Мей, упрямо тряхнув головой. – Я пришла сюда не просто так. Кто-то мешает нашей работе на горячей линии, и этот кто-то предположительно находится здесь, в корпусе номер 0999. Я намерена найти этого человека…

«И пересчитать ему зубы», – закончила она мысленно.

– Но послушайте, барышня, если мы не завершим проверку экзаменационных работ сегодня, Джерри Рейх заставит нас прийти завтра, и тогда…

– Ты не прав, Грэм, – включился другой парень, сидевший за столом напротив рыжего. – Профессор сам сказал: главное, чтобы мы работали спокойно. Потом на основе наших данных он составит программу для всесторонней и точной оценки студенческих…

– И все равно он нам солгал! – прогремел рыжеволосый Грэм. – «Не торопитесь, и заработаете неплохие деньги» – так он сказал, верно? Но я-то абсолютно уверен, что если мы не успеем закончить сегодня, он заставит нас прийти и завтра. И испортит нам все выходные!

И Грэм смерил Дикси Мей неприязненным взглядом. Дикси ответила тем же. Уступать она не собиралась. Ничего, этот рыжий задавака еще узнает, что такое настоящее упорство и целеустремленность.

Молчание становилось все более напряженным, затем…

– Я поговорю с ними, Грэм, – сказала высокая девушка, которую Виктор назвал Мышкой.

– Хм-м… Ладно, поговори, только не здесь.

– Мы выйдем на крыльцо. – Она встала и, направившись к выходу, сделала знак Виктору и Дикси следовать за ней.

– И возвращайся скорее, Эллен! – крикнул ей вслед Грэм. – Ты нужна нам здесь.

Торговый автомат на крыльце корпуса № 0999 был значительно больше, чем тот, что стоял при входе в отдел работы с клиентами. Дикси, впрочем, считала, что, несмотря на размеры и более широкий ассортимент, он ни в коей мере не заменяет столовую или кафетерий, но Эллен, похоже, было все равно.

– В конце концов, это же только на один день, – сказала она, пожимая плечами. – Я, во всяком случае, не собираюсь торчать здесь и в субботу.

Дикси Мей купила себе сэндвич и банку содовой, после чего все трое уселись за ободранный садовый столик, стоявший за автоматом.

– Так что вы хотели узнать? – спросила Эллен.

– Знаешь, Мышка, нас привело сюда одно весьма странное… – начал было Виктор, но Эллен отмахнулась от него. При этом на ее лице появилось слегка пренебрежительное выражение, какое Дикси уже не раз замечала у знакомых женщин Виктора.

– Итак?.. – Эллен вопросительно взглянула на нее.

– Меня зовут Дикси Мей Лей, – представилась Дикси. – Мы с Виктором работаем на горячей линии «ЛотсаТеха». Сегодня утром на адрес нашей службы пришел вот этот мейл. Я понимаю, что он выглядит как чья-то глупая шутка, но в нем действительно есть нечто очень странное… Вот, взгляни сама… – И она протянула Эллен распечатку.

Эллен быстро пробежала глазами текст.

– В самом деле, довольно подозрительное послание… – Она пробежала глазами строку заголовка. – И оскорбительное, если только «Подстилка» – это именно то, о чем я подумала…

Дикси Мей почувствовала, что у нее начинают гореть уши.

– Это то самое и есть, – сказала она, и Эллен бросила на нее быстрый взгляд из-под полуопущенных ресниц.

– Мне приходилось видеть нечто подобное, когда я работала помощником преподавателя, – сказала она. – Один парень ни с того ни с сего начал бомбардировать девушку из моего класса неприличными посланиями. Это было настоящее скотство! – И она задумчиво покосилась на Виктора.

– Ну почему все всегда подозревают именно меня?! – возмутился тот, однако по его лицу было видно: он донельзя доволен.

– Ты должен гордиться, Виктор. Не каждый может похвастаться, что его репутация не меняется с течением времени. – Эллен пожала плечами. – Впрочем, этот мейл немного не в твоем стиле. Кроме того… – она еще раз перечитала текст, – в целом послание представляется мне определенно развратным, хотя я и не все здесь понимаю.

– Зато понимаю я, – Дикси Мей скрипнула зубами. – О событиях, которые этот придурок перечисляет в своем письме, ему просто неоткуда было узнать! О них вообще не знает никто, кроме меня. Ни один человек!..

– Вот как? – Эллен перечла письмо в третий раз, потом поднесла распечатку к глазам. – Не знаю, как насчет текстовой части – возможно, в ней действительно содержатся секреты, которые мне недоступны, зато заголовки – дело другое. Когда-то я изучала описания сетевых протоколов, касающиеся заголовков, можно даже сказать – специализировалась на них… Ты права, Дикси Мей, этот мейл создан кем-то специально; во всяком случае, у него не обычный формат. Я ясно вижу, что строки, включающие номер и идентификатор сообщения, слишком длинны; следовательно, они могут содержать в себе дополнительную информацию.

Эллен протянула распечатку Дикси.

– Извини, но я больше ничего не могу сказать. Если дашь мне копию, к понедельнику я попытаюсь расшифровать эти строки.

– О’кей, спасибо тебе огромное! – В самом деле, это было первое предложение реальной помощи, которое она получила с тех пор, как прочла мейл. – Еще один вопрос: я надеялась найти какие-то следы здесь, в девятьсот девяносто девятом корпусе. Во всяком случае, послание недвусмысленно направило меня сюда. В жизни мне не раз приходилось сталкиваться с… грязными извращенцами, и я никогда не давала им спуску. Я готова спорить даже на свою первую зарплату, что мейл прислал кто-то из тех, кого я только что видела в этой комнате…

«И сейчас этот гад тихонько смеется над нами», – решила она.

Эллен немного подумала, потом покачала головой.

– Мне очень жаль, Дикси Мей, но ты, скорее всего, ошибаешься. Я знаю этих людей довольно хорошо. Конечно, они далеки от идеала, а некоторые действительно могут показаться, гм-м… странными, но уверяю тебя: ни один из них на подобное не способен. Понимаешь, они просто не так устроены… кроме того, мы узнали о том, что будем работать в девятьсот девяносто девятом, только вчера вечером. Что касается дня сегодняшнего, то у нас просто не было времени на всякие… шалости.

– О’кей. – Дикси выжала из себя улыбку. – В любом случае, я действительно благодарна тебе за помощь.

Если бы она сейчас вручила Эллен распечатку, то вернулась бы в рабочий зал лишь немногим более удовлетворенной, чем если бы с самого начала прислушалась к голосу разума и никуда не пошла. Но делать было нечего. Дикси Мей уже собиралась встать, когда Виктор неожиданно наклонился вперед и положил на стол включенный наладонник.

– Но ведь этот мейл должны были откуда-то послать, не так ли, Мышка? Скажи, может быть, кто-то из твоих друзей вел себя необычно или…

Эллен Гарсия пристально посмотрела на него, и Виктор слегка стушевался.

– Прости, я хотел сказать – Эллен… Не сердись, ладно? Я ведь только хочу помочь Под… Дикси Мей. И, возможно, раскопать интересную историю для своей газеты.

Эллен пожала плечами.

– Грэм ведь уже сказал вам – мы проверяем экзаменационные работы для Джерри Рейха.

– Ха!.. – Виктор откинулся на спинку стула. – Еще в мои времена профессор Рейх был известен в лос-анджелесском университете как изрядный ловчила. Я точно знаю, что он получал крупные государственные контракты и одновременно консультировал в «ЛотсаТехе». Надо признать, что ему удалось добиться впечатляющих успехов, но Рейх все-таки не гений-одиночка, как он частенько себя подает. Все дело в деньгах, с помощью которых он покупает помощников, делающих за него львиную долю черновой работы. Как ты думаешь, Эллен, что проф затеял на этот раз?

Эллен пожала плечами.

– Ну откуда мне знать? Возможно, Рейх действительно использует свою связь с «ЛотсаТехом» в личных целях, но руководство корпорации смотрит на это сквозь пальцы. Профессор пришелся в «ЛотсаТехе» ко двору. – Она улыбнулась. – Лично мне очень по душе этот его эксперимент с проверкой экзаменационных работ. Когда я была помощником преподавателя, мне самой хотелось иметь под рукой быстродействующую программу, которая освободила бы меня от необходимости проверять контрольные и экзаменационные работы каждого из моих студентов. Тогда это было, разумеется, невозможно, поэтому мне вечно не хватало времени. Но профессор Рейх – это другое дело. В его распоряжении все возможности «ЛотсаТеха», и я считаю – он подошел вплотную к созданию такой программы. Ведь что он делает? Профессор платит лучшим аспирантам очень приличные деньги за то, чтобы они проверяли и оценивали, как студенты отвечают на вопросы экзаменационных билетов. Время, как он сам сказал, не имеет решающего значения. Зато теперь Джерри Рейх разработает соответствующий алгоритм, благодаря которому студенты получат обратную связь с экзаменатором.

– Этот Рейх, как я погляжу, просто в каждой бочке затычка, – проворчала Дикси Мей. – Насколько я поняла, именно он создал электронные тесты, с помощью которых «ЛотсаТех» выбрал Виктора и меня для работы в службе технической поддержки.

– В одном Виктор прав: Рейх действительно великий комбинатор. Всю эту неделю он проводил свои опыты в Ольсен-холле, а мы с Грэмом узнали, в чем дело, только когда проф засадил нашу группу аспирантов за эту работу. Похоже, Рейх занят сразу несколькими исследовательскими программами.

– Да, нас тоже тестировали в Ольсен-холле, – припомнила Дикси Мей. Тогда им заплатили небольшой аванс и довольно долго и туманно толковали об открывающихся перед ними карьерных возможностях… и в результате она получила лучшее место из всех, какие у нее когда-либо были. – И как раз на этой неделе, – добавила она.

– Ты, наверное, что-то напутала. Ведь Ольсен-холл – это спортивный зал.

– Да, мне показалось, что мы сидим в слегка переоборудованном спортзале.

– На прошлой неделе там проходили отборочные соревнования Национальной студенческой спортивной ассоциации.

Виктор потянулся к своему ноутбуку.

– Ну ладно, не суть важно. Нам пора идти, Мышка.

– Не смей называть меня Мышкой, придурок! – отрезала Эллен. – Нет, я точно помню, что отборочные соревнования NCAA проходили в Ольсен-холле на той неделе, четвертого июня. А вопросник Джерри я просматривала вчера, то есть в четверг, четырнадцатого.

– Извини, Эллен, – твердо возразила Дикси Мей. – Вчера действительно был четверг, но не четырнадцатое, а двадцать первое июня.

Виктор успокаивающе махнул рукой:

– Да какая разница! Подумаешь, большое дело!..

Эллен нахмурилась, но спорить не стала. Вместо этого она посмотрела на часы, потом повернулась к Виктору.

– Давай-ка заглянем в твой наладонник. Какое там число?

Виктор взглянул на экран.

– Та-ак, июнь… Пятнадцатое июня.

Дикси Мей посмотрела на свои часы. Цифры на жидкокристаллическом экранчике были контрастными и четкими, но часы на неделю врали. Судя по ним, сегодня была пятница, пятнадцатое июня 2112 года, двенадцать часов тридцать одна минута и восемнадцать секунд по дневному тихоокеанскому времени.

– Честное слово, Эллен!.. – воскликнула она. – Я точно помню: перед тем как отправиться сюда, я посмотрела на часы, и на них было двадцать второе число!

Эллен перегнулась через стол и внимательно посмотрела на экран портативного компьютера.

– Может быть, и так, – согласилась она. – Но дело в том, что и наладонник, и твои часы были настроены на сигналы точного времени с центрального компьютера, установленного в здании, где вы работаете. А здесь они отсчитывают совсем другое, местное время. Только так я могу объяснить разницу в показаниях ваших и моих часов.

Ее голос звучал совершенно спокойно, но Дикси Мей рассердилась не на шутку.

– Быть может, и наш компьютер, и твои часы внезапно сошли с ума, но я-то пока в здравом рассудке! – проговорила она. – Или ты хочешь сказать, что я выдумала эту неделю? А на самом деле ее не было?!

Дикси была совершенно уверена в том, что говорила, ведь именно на этой неделе мистер Джонсон читал им ознакомительные лекции по «Воксалоту».

– Нет, ты ее не выдумала, – согласилась Эллен. Зацепившись каблуками туфель за сиденье стула, она подтянула колени к подбородку и надолго замолчала, задумчиво глядя сквозь легкое марево на раскинувшийся внизу город. Наконец она произнесла: – Знаешь, Виктор, ты должен быть доволен…

– Это еще почему? – подозрительно осведомился он.

– Похоже, ты действительно наткнулся на потрясающий материал для своей статьи. Скажите-ка, сколько раз в течение этой «лишней» недели каждый из вас пользовался мобильным телефоном?

– Я им вообще не пользовалась, – сразу ответила Дикси. – Мистер Джонсон, наш куратор, сказал, что до конца первой недели все мы будем отключены от сети и не сможем ни с кем связываться. Насколько я поняла, здесь у них что-то вроде мертвой зоны.

Эллен кивнула.

– Вероятно, они и не рассчитывали, что их обман просуществует дольше. Видишь ли, мы вовсе не находимся в «мертвой зоне». Правда, на территории «ЛотсаТеха» действуют довольно жесткие ограничения на доступ в сеть, однако только сегодня утром я сделала пару звонков друзьям, и все было нормально.

Виктор пристально посмотрел на нее.

– Откуда же, в таком случае, взялась эта лишняя неделя?

Эллен ответила не сразу.

– Мне кажется, Джерри Рейх зашел в своих экспериментах несколько дальше, чем позволил бы ему комитет по живым объектам при Калифорнийском университете Лос-Анджелеса, – промолвила она наконец. – Я думаю, что вы, ребята, провели одну ночь в гипнотическом или лекарственном сне. А пока вы валялись в отключке, в ваши мозги закачивалась вся необходимая информация о продукции «ЛотсаТеха».

– О-о!.. Ты имеешь в виду ускоренную подготовку? – Виктор рассеянно пробежал пальцами по клавишам ноутбука. – Но мне казалось, это дело отдаленного будущего. Ведь принципы такой подготовки еще не отработаны как следует, и…

– Правила Федерального управления по контролю за продуктами и лекарствами действительно запрещают применение ускоренной подготовки государственным и частным организациям, однако существуют и различные медицинские препараты, и специальные методики, которые позволяют значительно сократить сроки обучения. Следите за прессой. Я уверена, что в течение ближайшего года или двух нас ждет скандал не менее громкий, чем те, которые были связаны с употреблением допинга спортсменами. Впрочем, вряд ли это коснется Джерри. Судя по всему, он пользуется чем-то очень и очень эффективным и, как всегда, выйдет сухим из воды. Ведь вы не испытываете никаких побочных эффектов, не так ли?.. Вместе с тем в ваших головах взялись откуда-то весьма глубокие и специализированные познания, пусть они и относятся к такой ерунде, как очередной программный продукт «ЛотсаТеха». А заодно вас снабдили и подробной информацией о целой неделе вашей жизни, которую вы не прожили и которой на самом деле не было.

Дикси Мей попыталась припомнить все, что произошло с ней, начиная с прошлого понедельника. Нет, в этих днях, проведенных ею в Ольсен-холле, не было решительно ничего необычного: собеседования, экзамены, короткие минуты отдыха… Правда, туалеты в Ольсен-холле показались ей фантастически, неправдоподобно чистыми. Теперь, когда она подумала об этом, ей в голову сами собой пришли слова «стерильная чистота». Как в операционной… Впрочем, в туалет она забежала всего на минутку и только один раз. Это было сразу после того, как узнала, что успешно прошла все испытания и приняла предложение о работе. А потом… Что же она сделала потом? Села в автобус и отправилась прямиком в «ЛотсаТех»? И даже не зашла на свою старую квартиру? Гм-м… Это действительно было немного странно, зато все последующее не вызвало у Дикси Мей никаких сомнений. Она отчетливо помнила, как ходила в столовую, шутила с Доном и Виктором по поводу лекций мистера Джонсона, допоздна болтала с Улисс о том, что значит для них эта великолепная возможность и как ее лучше использовать.

– Это настоящее зомбирование, – сказала она наконец.

Эллен кивнула.

– Сдается мне, что на этот раз Джерри зашел слишком далеко.

– Главное, я не понимаю, зачем ему это нужно. Ведь если он попадется… А он попадется, и очень скоро. Сегодня вечером вся наша смена едет на вечеринку в город к одному из наших. Целых шестнадцать человек, которые сразу поймут, что с ними сделали!.. Ты только представь себе, что мы тогда… – Дикси перехватила сочувственный взгляд Эллен и осеклась. – О-ох!.. – вырвалось у нее.

Дикси Мей вдруг поняла, что никакой вечеринки не будет и что сегодня же вечером все шестнадцать человек из ее команды технической поддержки клиентов будут ввергнуты в лекарственный ступор, после которого они просто забудут неделю, которой на самом деле не было.

– Ты хочешь сказать, что мы… ничего не вспомним?

Эллен кивнула.

– Я думаю, вам хорошо заплатят и заодно снабдят воспоминаниями о какой-нибудь однодневной, случайной работе в «ЛотсаТехе».

– Нет, я этого так не оставлю! – возмутился Виктор. – А как же моя статья? Кроме того, это просто оскорбительно! Нет, обратно я не вернусь. Пожалуй, я прямо сейчас поеду в редакцию и начну работать над своей статьей. Жаль только, доказательств у меня маловато.

– Но ведь мы должны предупредить остальных, – рассудительно сказала Дикси Мей.

Виктор покачал головой.

– Это слишком опасно.

Дикси с упреком посмотрела на него, но ничего не сказала.

Эллен Гарсия несколько секунд сидела, обхватив руками колени, потом проговорила задумчиво:

– Если бы речь шла только о тебе, Виктор, я бы решила, что ты просто пытаешься вывести меня из равновесия. – Она повернулась к Дикси. – Дай-ка мне еще разок взглянуть на этот мейл.

Дикси положила распечатку на стол, и Эллен наклонилась вперед, чтобы рассмотреть ее получше.

– Дело в том, – сказала она, – что «ЛотсаТех», как и другие крупные фирмы, в свое время получил от правительства несколько секретных оборонных контрактов. И, боюсь, как только руководство корпорации поймет, что мы что-то пронюхали, оно может попытаться нас… нейтрализовать. Заставить замолчать. Заткнуть нам глотки. – Она мрачно присвистнула, потом тряхнула головой. – Возможно, это просто параноидальный бред, но… Скажи, Дикси, тебе не приходило в голову, что тот, кто послал тебе это сообщение, пытался тебя предупредить?

Виктор нахмурился.

– Но кто это мог быть, Эллен?

Она не ответила, и он добавил:

– И что, по-твоему, нам теперь делать?

– Главным образом – не пороть горячку и не вести себя как последние идиоты, – отозвалась Эллен, не отрывая взгляда от распечатки. – Сейчас нам достоверно известно только одно: ваши мозги подверглись весьма серьезному и глубокому вмешательству – и без видимых побочных эффектов медицинского или психического свойства. С моей точки зрения, в первую очередь нам необходимо выбраться из «ЛотсаТеха». Потом мы сообщим властям об экспериментах Джерри Рейха или… – Она снова пробежала глазами по распечатке. – Или о каком-то другом человеке, который может за всем этим стоять.

– Мне кажется, мы пока знаем слишком мало, – возразила Дикси Мей. – И можем наделать ошибок.

– Что ж, ты права. О’кей, вот как мы поступим: сейчас я позвоню одному своему приятелю и оставлю ему совершенно нейтральное сообщение, которое, однако, сможет кое-что дать полиции в случае, если дела пойдут совсем скверно. Потом я поговорю с ребятами из нашей группы, которые корпят там над экзаменационными работами…

Она небрежно взмахнула рукой, указывая на двери корпуса № 0999.

– Разумеется, пока мы находимся на территории «ЛотсаТеха», нам всем следует держать язык за зубами, но когда мы отсюда выберемся, то поднимем такой шум!.. Что касается вас двоих, мне кажется, для вас безопаснее всего будет спрятаться где-нибудь на территории и сидеть тихо, по крайней мере, до наступления темноты. Или до тех пор, пока наша группа не вернется в город. По-моему, неплохой план, как вы думаете?

Виктор согласно кивнул, но Дикси Мей не торопилась с ответом. Показав на таинственный мейл, она спросила:

– Скажи, Эллен, что ты там увидела? Что-нибудь важное?

– Даже не знаю. Возможно, это просто совпадение. – Эллен пожала плечами. – Был бы этот мейл чуть побольше… Нет, наверное, мне показалось.

– Ладно, выкладывай.

– Взгляните на электронный почтовый адрес: [email protected]. Корпус № 0925 находится вон в той стороне, почти на самом гребне горы.

– От нашего здания его не видно.

– Правильно. Мне кажется, этот Олимпиец хотел, чтобы сначала вы пришли сюда, в девятьсот девяносто девятый. И вот еще что… У профессора Рейха есть или был помощник – чертовски талантливый аспирант, которого звали Роберт Койтс.

Коитус – Койтс?.. Сравнение показалось Дикси Мей несколько натянутым, но чем черт не шутит.

– Что он за человек? – спросила она.

– Ну, я бы не назвала его душой компании, но он, бесспорно, на два порядка умнее, чем любой из аспирантов. Именно благодаря ему профессор Рейх слывет авторитетом в области аппаратного обеспечения. Насколько мне известно, Роберт работает на него лет пять или шесть и, наверное, уже отчаялся получить докторскую степень. – Она замолчала, потом вдруг сказала: – Вот что, сейчас я вернусь в зал и расскажу обо всем Грэму и остальным, а потом поищем место, где вы могли бы спрятаться.

Она соскочила со стула и двинулась к двери, но Дикси Мей остановила ее.

– Не стану я прятаться!.. – с вызовом сказала она.

Эллен остановилась.

– Но ведь это только до вечера, – ответила она почти умоляющим голосом. – Ты же видела охранников у ворот? Я уверена, что, если ты захочешь выйти с территории, тебя вряд ли выпустят. Наша группа – дело другое: мы пришли всего на один день и вечером беспрепятственно отправимся домой. Можешь не сомневаться, Дикси, как только мы вернемся в город, то поднимем такой шум, что полиция и пресса так и ринутся сюда! Ты оглянуться не успеешь, как снова окажешься в безопасности у себя дома.

Виктор согласно кивнул.

– Эллен права. Я даже думаю, что пока не стоит рассказывать обо всем другим аспирантам. Кто знает, вдруг кто-нибудь из них…

– Я не стану прятаться! – упрямо повторила Дикси Мей и устремила взгляд к вершине горы. – Я хочу подняться туда и посмотреть в глаза этому Койтсу.

– Но это же просто глупо, Дикси! Постарайся понять: самый безопасный для нас вариант – это спрятаться до конца рабочего дня. Кроме того, полиция сумеет расследовать, что здесь происходит, гораздо лучше и быстрее, чем ты. Послушайся Эллен и сделай, как она тебе говорит!

– Нечего мне указывать, Виктор, – огрызнулась Дикси, хотя в глубине души понимала: то, что она собиралась предпринять, было слишком похоже на сценарий дешевой компьютерной игры – отважная девочка-подросток попадает в дом с привидениями, и они разрывают ее на мелкие кусочки. – Я должна выяснить, кто послал чертов мейл и что все это означает! – снова повторила Дикси Мей, в упор поглядев на Виктора.

Пока они так препирались, Эллен Гарсия, похоже, успела выстроить свою цепочку логических заключений. Окинув Дикси долгим, внимательным взглядом, она вдруг сказала:

– Подожди меня. Я только скажу Грэму и пойду с тобой, ладно?..

Двадцать минут спустя все трое уже поднимались вверх по склону горы, держа путь к корпусу № 0925. Возможно, рыжий Грэм и был неглупым парнем, но в данном случае он повел себя как круглый дурак. Он был уверен, что чехарда с календарем – просто выдумка Дикси Мей и Виктора и никакого расхождения дат на самом деле не было. Уговорить его Эллен так и не удалось; что же касалось двух мелких служащих из отдела технической поддержки, то разговаривать с ними было ниже его достоинства. К счастью, остальные аспиранты оказались не столь узколобыми; во всяком случае, они готовы были слушать, а один из них даже указал Эллен на одно обстоятельство, которое они второпях не приняли во внимание.

– Если это настолько серьезно, то старина Джерри вполне мог установить наблюдение за этой парочкой. Берегитесь, тайная полиция Рейха может оказаться здесь с минуты на минуту! – скаламбурил он.

И хотя эти слова были сказаны шутливым тоном, в зале на несколько секунд установилась тревожная тишина, словно на пороге вот-вот могли появиться плохие парни с дубинками в руках.

В конце концов все, включая Грэма, пообещали держать рот на замке – по крайней мере до тех пор, пока не будет закончена работа. У некоторых в городе были друзья, которым они согласились позвонить и оставить зашифрованные сообщения, просто на всякий пожарный. Как показалось Дикси Мей, большинство из них были склонны поверить Эллен. Это делало честь их проницательности, но вместе с тем ни один из них не захотел открыто возразить Грэму, который и без того был сердит на Эллен за то, что она нарушила его планы. Потеряв надежду убедить в чем-то этого рыжеволосого придурка, Эллен плюнула и теперь шагала вместе с Виктором и Дикси Мей по дороге, вымощенной желтым кирпичом… Или, вернее, по асфальтовой дорожке для служебных электромобилей, которая вела к зданию под номером 0925.

Недавно отстроенный кампус «ЛотсаТеха» занимал поистине гигантскую территорию и поэтому казался безлюдным, но это не означало, что в нем вообще никого не было. Не успели они отойти от девятьсот девяносто девятого корпуса, как им повстречались трое крепких мужчин, одетых, как и охранники у главного входа, в серо-голубые форменные блейзеры. Едва завидев их, Виктор крепко схватил Дикси Мей за руку.

– Старайся держаться естественно, – прошипел он.

Когда охранники проходили мимо, Виктор приветливо кивнул, но, к счастью, никто из троих не обратил на него внимания.

– Видала? – с гордостью спросил Виктор, выпуская руку Дикси. – Вот как с ними надо!

Эллен тем временем ушла немного вперед и теперь остановилась, дожидаясь, пока Виктор и Дикси ее нагонят.

– Либо они играют с нами, как кошка с мышью, либо охрана еще не получила никаких распоряжений.

Дикси Мей задумчиво потрогала мейл в нагрудном кармане блузки.

– Ну, кто-то определенно пытается с нами поиграть, – заметила она.

– Это послание – наш единственный ключ к ситуации, – возразила Эллен. – И я по-прежнему считаю, что кто-то… – Она замолчала, пропуская двоих мужчин, одетых как менеджеры среднего звена. Эти, впрочем, обратили на них еще меньше внимания, чем давешние охранники. – Что кто-то пытается нам помочь, – закончила она.

– Может быть, – с сомнением протянула Дикси Мей. – Но скорее всего, это просто какой-то извращенец, который решил воспользоваться сведениями, украденными из моей головы, пока я спала.

– Что ж, пожалуй, полностью исключать этот вариант тоже нельзя…

Некоторое время они обсуждали обе версии. Потом Дикси поймала себя на мысли, что, как ни странно, общаться с Эллен ей приятно. Почти так же приятно, как с Улисс, хотя Эллен Гарсия была как минимум впятеро умнее и Улисс, и самой Дикси.

Наконец они подошли к корпусу № 0925 настолько близко, что могли рассмотреть окна нижних этажей. Это здание оказалось чуть не вдвое больше, чем корпус 0999 или 0994. У крыльца стоял под навесом доставочный грузовик. К югу от здания размещались ухоженные теннисные корты. Сквозь ветрозащитные заграждения, сделанные из полупрозрачного пластика зеленого оттенка, были видны пары игроков, усердно гонявшие мяч.

Виктор прищурился.

– Странно… у них на окнах что-то вроде светомаскировки.

– Действительно. Не видно даже полосковых световодов на потолке!

Сойдя с дорожки, они, не торопясь, обошли здание и остановились за углом – там, где их нельзя было увидеть из грузовика. Окна корпуса № 0925, защищенные от прямых солнечных лучей небольшими алюминиевыми козырьками, выглядели точно так же, как и в других зданиях кампуса, но даже с близкого расстояния рассмотреть что-то за ними оказалось невозможно. В здании было не просто темно – в окнах стояла сплошная, непроницаемая чернота. Казалось, что изнутри стекла заклеили непрозрачной пленкой, как заклеивают витрины закрытых на ремонт магазинов.

Виктор достал свой наладонник.

– Пожалуйста, никаких звонков, Виктор. И никаких мейлов! – предупредила Эллен.

– Я просто хотел отправить в газету прямой репортаж с места событий… ну, на случай, если нас здесь застанут.

– Никаких репортажей! Я же говорила – доступ в глобальную сеть с территории «ЛотсаТеха» ограничен; без специального пароля твой вызов просто не пропустят. Кроме того, сам факт подобного вызова может вызвать включение автоматического поискового устройства и привлечь к нам внимание.

– Ну а если сделать очень короткий звонок? Просто для того, чтобы… – Виктор поднял голову и увидел Дикси и Эллен, которые стояли перед ним плечом к плечу.

– Ну ладно, – поспешно согласился Виктор. – Тогда я использую наладонник как цифровую камеру.

Дикси Мей протянула руку.

– Дай его мне, Виктор. Мы сами снимем все, что нужно.

В первую секунду Виктор, казалось, был готов отказаться, но потом он увидел, как вторая рука Дикси сжимается в небольшой, но крепкий кулак. Возможно, он даже припомнил некоторые истории, которые Дикси рассказывала за обедом, когда на прошлой неделе они вместе ходили в столовую. Впрочем, если никакой прошлой недели на самом деле не было, тогда он, конечно, не мог… Или – мог? Как бы там ни было, Виктор протянул Дикси компьютер и даже улыбнулся.

– Уж не думаешь ли ты, что я работаю на плохих парней?

– Нет, – сказала Дикси Мей. На самом деле она верила в это процентов на шестьдесят пять, а то и меньше. – Просто я знаю, что ты не всегда выполняешь то, что просит Эллен. Не бойся, ты получишь свои кадры, только мы сделаем их сами, хорошо? Так нам будет спокойнее.

«Особенно если я сумею держать себя в руках», – подумала она про себя.

И она протянула компьютер Эллен, но та лишь покачала головой.

– Просто включи его на запись, Дикси Мей, – сказала она. – Не беспокойся, Виктор, ты получишь свой компьютер обратно, только попозже.

– О’кей, – согласился Виктор. Впрочем, ничего другого ему не оставалось. – Но я хочу, чтобы вы гарантировали мне право первым передать все это в газету. – Он неожиданно просиял. – Придумал! Ты, Дикси, будешь моим оператором. Только не забывай поворачивать комп ко мне, когда я захочу как-то прокомментировать видеоряд, договорились?

– Договорились, – ответила Дикси и, развернув компьютерную камеру объективом от Виктора, сняла общий план здания.

Потом они вошли в вестибюль. Никто их не окликнул, никто не остановил, и они двинулись в глубь здания. Светомаскировка на окнах была очень плотной, но они легко нашли дверь, которая – как и в корпусах 0994 и 0999 – выглядела совершенно заурядно и запиралась старомодным магнитным замком.

Эллен внимательно осмотрела его.

– Похожие замки были в корпусе 0999, – сказала она. – Грэм и еще один парень отключили их просто из озорства. Что касается меня, то я не очень хорошо представляю себе, как это делается. Придется повозиться. Возможно, я вообще не сумею его открыть.

– Значит, дальше этого вестибюля мы не попадем? – расстроенно спросил Виктор.

Ему никто не ответил. Дикси Мей несколько секунд смотрела на черную пластиковую коробочку замка, потом шагнула вперед, уперлась в дверь ладонью и несильно толкнула.

Не было ни тревожной сирены, ни сигнала, свидетельствующего об ошибке ввода кода. Дверь просто отворилась, отворилась тихо и бесшумно, и Эллен с Дикси обменялись изумленными взглядами. Пять секунд спустя все трое по-прежнему стояли на пороге и, напрягая зрение, всматривались в полумрак.

Насколько они могли судить, перед ними был самый обычный первый этаж стандартного лотсатеховского здания.

– Тут ничего нет, – первым подал голос Виктор. – Давайте закроем дверь и вернемся на улицу, пока нас не поймали здесь со спущенными… с поличным.

– Весьма разумное предложение. – Эллен шагнула вперед, и Виктор волей-неволей последовал за ней. Дикси Мей шла последней, водя во все стороны цифровой камерой.

– Подождите! – взвыл Виктор. – Дикси Мей, стой! Держи дверь, чтобы она не закрылась.

– О, господи!

– Это что-то вроде шлюза!

Они оказались в небольшой полутемной комнате. Стены выше метра от пола были сделаны из стекла или какого-то другого прозрачного материала. В дальнем конце комнаты темнела еще одна дверь.

Эллен осторожно двинулась вперед.

– Прошлым летом я работала в Ливерморе, – сообщила она. – Там были точно такие же комнаты-ловушки. Войти в них можно совершенно свободно. Сначала ничего не происходит, потом – р-раз!.. Откуда ни возьмись появляются вооруженные охранники и вежливо спрашивают, уж не заблудились ли вы…

Но охранники все не появлялись, и Эллен толкнула дальнюю дверь. Заперто. Тогда она ощупала запорный механизм, который был сделан из дешевого пластика и выглядел довольно простым.

– Не открывается, – сообщила Эллен минуту спустя, продолжая возиться с замком.

Они слышали чьи-то голоса, которые доносились откуда-то сверху. На первом этаже по-прежнему не было видно ни одной живой души. Планировка, впрочем, выглядела знакомо: если бы они находились в своем девятьсот девяносто четвертом корпусе, то коридор справа вывел бы их к комнатам отдыха и кафетерию.

Эллен неожиданно выпрямилась, прислушиваясь.

– Очень странно, – проговорила она. – Мне показалось, что я узнала голос… Грэма.

– А ты не можешь просто сломать замок? – спросила Дикси Мей.

«Чтобы мы могли подняться наверх и удавить двуличного негодяя его собственным „конским хвостом“», – хотелось ей добавить, но она не успела. Послышался отдаленный щелчок открывающейся двери. Бросив взгляд через плечо Эллен, Дикси успела заметить какого-то мужчину, выходившего из туалета в коридоре.

Дикси Мей схватила Виктора за плечо и заставила присесть за непрозрачной частью стены шлюза-ловушки.

– Эй, Эллен, – услышали они голос незнакомца, – что-то ты с лица спала. Что, Грэм тебя таки достал?

Эллен хрипло рассмеялась в ответ.

– Д-да… Ты удивлен? Этот кого хочешь достанет.

Дикси Мей подняла мини-компьютер над головой, чтобы объектив камеры оказался напротив стеклянной секции стены. На крошечном мониторе она видела, что мужчина спокойно улыбается Эллен. Одет он был в белую и не очень свежую майку и шорты до колен. На шее у него болтался блестящий бейдж.

Эллен несколько раз открыла и закрыла рот, но не смогла произнести ни звука. «Господи, – подумала Дикси Мей, – этот парень явно ее знает, а она никак не может вспомнить, кто это!» Собеседник Эллен по-прежнему ничего не подозревал, но это не могло продолжаться вечно. Вот сейчас он откроет рот и скажет…

– Слушай, а где твой бейдж?

– Бейдж?!.. Ах, бейдж… Проклятье, кажется, я оставила его в туалете, – нашлась Эллен. – А теперь не могу войти!

– Как же это ты? Ведь ты же знаешь правила, – сказал мужчина с легким упреком, но без тени угрозы, и, подойдя к двери шлюза, что-то сделал с замком. Дверь стала открываться, и Эллен поспешно шагнула вперед, заслоняя собой Дикси и Виктора.

– Извини. Должно быть, Грэм действительно начинает действовать мне на нервы.

– Потерпи немного. Я думаю, рано или поздно он наконец перестанет ко всем придираться. В принципе, Грэм малый неплохой; жаль только, что он так мало прислушивается к замечаниям профессионалов.

Эллен энергично закивала.

– Да-да, конечно. Я совершенно с тобой согласна.

– Понимаешь, – продолжал ее собеседник проникновенным тоном, – Грэм неправильно подходит к вопросу дисперсного анализа. Ведь анализ должен быть не просто развернутым, но и достаточно глубоким, а он…

Эллен продолжала кивать, время от времени издавая маловразумительные звуки, которые, впрочем, можно было принять за выражение полной солидарности с собеседником. Разговорчивый парень в шортах был буквально нашпигован самыми разнообразными подробностями, имевшими непосредственное отношение к какому-то проекту Управления национальной безопасности, и по-прежнему не замечал двух посторонних, притаившихся за непрозрачной частью стены.

Потом на лестнице послышались шаги, и странно знакомый женский голос сказал:

– Эй, Майкл, сколько можно тебя ждать? Интересно, как ты собираешься…

Что и как собирается сделать Майкл, так и осталось неизвестным. Конец фразы был заглушён удивленным восклицанием, затем на несколько секунд воцарилась тишина. На контрольном экране мини-компьютера Дикси Мей видела двух высоких темноволосых девушек, которые уставились друг на друга с выражением крайнего изумления на лицах. Несколько мгновений обе стояли как громом пораженные, потом осторожно, бочком, двинулись по кругу, время от времени обмениваясь легкими прикосновениями и тычками. Нет, это была не драка… Казалось, каждая из девушек считает другую чем-то вроде оптической иллюзии или голограммы. Впрочем, в первые секунды Дикси Мей тоже решила, что видит мираж.

Перед ней были сразу две Эллен Гарсии.

Майкл же просто моргал, тупо переводя взгляд с одной девушки на другую. Положение усугублялось тем, что обе Эллен то и дело порывались что-то сказать, однако делали это настолько синхронно, что лишь мешали друг другу. В смятении они замолкали, а через секунду все повторялось снова.

Майкл первым пришел в себя.

– Судя по твоему виду, Эллен, у тебя никогда не было сестры-близнеца, – проговорил он.

– Нет! – хором ответили девушки.

– Следовательно, одна из вас самозванка. К сожалению, вы столько раз менялись местами, что теперь я затрудняюсь сказать, кто здесь настоящая Эллен, а кто – поддельная. Ха! – Он показал на одну из Эллен. – Теперь я, кажется, понимаю, зачем сотрудникам нужны бейджи.

Но Эллен и Эллен не обращали внимания ни на кого, кроме друг друга. Своих попыток объясниться они не прекращали, но, если не считать сказанного хором «нет», их речь по-прежнему представляла собой мешанину из междометий и невнятных обрывков слов. Наконец, видимо, что-то решив, девушки неприязненно улыбнулись друг другу и одинаковым жестом сунули руки в карманы. Одна достала из кармана серебряный доллар. У второй рука осталась пустой.

– Талисман у меня! – воскликнула одна. – Теперь, кажется, мы сможем сдвинуться с мертвой точки.

Вторая Эллен криво улыбнулась и кивнула.

– Смотри! – Эллен-с-Долларом повернулась к Майклу. – Мы обе настоящие и обе – единственные дочери своих родителей.

Майкл снова перевел взгляд с одной Эллен на другую и обратно.

– Но вы не клоны, насколько я вижу.

– Разумеется. – Эллен-с-Долларом величественно кивнула, потом повернулась ко второй Эллен.

– Продукты в холодильнике…

Эллен-вторая кивнула.

– Сгнили. Но в апреле я устроила штуку похлестче.

Обе рассмеялись, потом обладательница серебряного талисмана сказала:

– Джерри устроил экзамены в Ольсен-холле.

– Угу.

– Майкл?..

– Потом. Когда закончится работа…

При этом Эллен-вторая покраснела. Секунду спустя покраснела и Эллен-с-Долларом.

– Я все понял, – сухо заметил Майкл. – Вы очень похожи, но не идентичны.

Эллен-с-Долларом криво улыбнулась.

– Да. Между прочим, я тебя ни разу в жизни не видела. – Она повернулась и левой рукой бросила серебряный доллар Эллен-второй. Та ловко поймала монету на лету также левой рукой.

Казалось, только теперь Эллен-вторая обрела почву под ногами. Кстати, именно она оказалась обладательницей бейджа.

– Насколько я… Насколько мы можем сказать, – начала она, – до того как мы обе приняли участие в отборочных экзаменах, которые Джерри Рейх устроил, когда набирал себе помощников, мы имели общий поток сознания. После этого каждая из нас жила своей собственной жизнью. Теперь у нас даже друзья разные. – И она выразительно посмотрела в сторону торчащей над перегородкой камеры.

Эллен-аспирантка перехватила ее взгляд.

– Ладно, ребята, выходите, – сказала она. – Вас заметили.

Дикси Мей и Виктор поднялись и вышли из шлюза в коридор.

– По-моему, на объекте посторонние… – нахмурившись, проговорил Майкл и при этом, похоже, нисколько не шутил. Эллен-вторая взяла его за плечо.

– Майкл, мы больше не в Канзасе, – сказала она.

– Разумеется, нет. Наверное, я просто сплю, и мне снится кошмар!

– Не исключено, но если это не так… – Она быстро переглянулась с первой Эллен. – Может быть, нам стоит попытаться выяснить, что случилось и кто сыграл с нами эту грязную шутку? Как ты думаешь, Майкл, конференц-зал сейчас свободен?

– Был свободен, когда я заходил туда в последний раз. В самом деле, идем туда – там нас никто не побеспокоит. – И он первым зашагал к двери, которая в девятьсот девяносто четвертом корпусе вела в крохотную каморку уборщика.

Как выяснилось, Майкл Ли и Эллен-вторая работали еще над одним проектом профессора Рейха.

– Видите ли, – объяснял Майкл, – Джерри заключил с моими коллегами контракт. Он хочет сравнить работу наших программ для устройств электронного наблюдения с результатами, которых удастся достичь путем тщательного и глубокого анализа, проведенного обычными людьми.

– Да, – подхватила его подружка. – Главная проблема с обычным оборудованием для сбора информации заключается в том, что контролеру приходится одновременно следить за слишком большим количеством выводящих устройств. Разведывательные агентства используют и различные средства автоматизации, и штаты первоклассных специалистов, – таких, например, как Майкл, – но им все равно не удается справиться с растущими потоками информации. К сожалению, на данном этапе решить эту проблему сколько-нибудь кардинальным образом по-прежнему невозможно, приходится обходиться полумерами. Вот Джерри и засадил за работу группу университетских аспирантов и специалистов по технической разведке, чтобы, по крайней мере, составить представление о том, сколько и какой информации пропускает программное обеспечение Управления национальной безопасности.

Майкл Ли кивнул.

– Нам предстоит потратить чуть ли не все лето, тщательнейшим образом просматривая информацию, поступившую только за шестьдесят минут всеобщего скоординированного времени – с 13 до 14 часов 10 июня 2012 года, причем не всю. Существуют три главные, довольно узкие темы, по которым…

– И сегодня ваш первый рабочий день? – перебила его Эллен-аспирантка.

– О нет, с чего ты взяла? Мы вкалываем уже почти месяц. – Майкл слегка улыбнулся. – Лично я всегда специализировался на изучении Китая. Но это первое задание, оставляющее мне достаточно времени, чтобы как следует разобраться в информации, которой я теоретически должен владеть в совершенстве. Джерри прислал нам в помощь толковых ребят. Будет очень жаль, если нам придется взять с этих буйных аспирантов подписку о неразглашении!

Эллен-вторая похлопала Майкла по плечу.

– Если бы не он, я бы сейчас чувствовала себя еще хуже, чем бедняга Грэм. Мы целый месяц вкалывали, как проклятые, а впереди еще два…

– Вы думаете, сейчас июль? – спросила Дикси Мей.

– Конечно. – Майкл поглядел на часы. – Десятое число, а что?

Эллен-аспирантка улыбнулась и рассказала о пропавшей неделе.

– Это похоже на наркотический бред, на галлюцинации, – добавил Виктор, когда она закончила. – Сначала мы думали, что Джерри Рейх проводит какие-то рискованные эксперименты. А теперь мне сдается, что правительство каким-то образом крутит нам мозги.

Обе Эллен пристально посмотрели на него. Судя по этому взгляду, они хорошо знали Виктора по своей предыдущей жизни – и далеко не с лучшей стороны. Впрочем, к его последним словам они отнеслись достаточно серьезно.

– Все может быть, – сказали они хором, а Эллен-аспирантка добавила, обращаясь к Эллен-второй:

– Мне очень жаль. К счастью, у тебя есть наш доллар.

– Может быть, ты и прав, Виктор, но когнитология, наука о мышлении – моя… то есть наша специальность. И мы обе уверены, что не спим, во всяком случае – естественным сном, и не галлюцинируем, – сказала Эллен-первая.

– Но ведь и ваши мысли тоже могут быть иллюзией, – не сдавался Виктор.

– Прекрати, – бросила Дикси Мей. – Если все – сон, тогда нам остается только сдаться. – Она посмотрела на Майкла. – Хотела бы я знать, что затевает правительство?

Майкл пожал плечами.

– Подробности, разумеется, засекречены, но в целом это довольно простое исследование, предпринятое для того, чтобы еще раз подтвердить уже имеющиеся результаты. Наша сравнительно строгая изоляция от внешнего мира – это просто одно из условий, которое профессор Рейх выдвинул, когда договаривался с нашим агентством.

Эллен-вторая бросила взгляд на Эллен-аспирантку. Последовал быстрый обмен недоговоренными словами и оборванными на полуслове, отрывистыми фразами. Посторонний человек вряд ли бы что-либо понял, но для девушек, мыслящих практически одинаково, большего и не требовалось. Затем подружка Майкла сказала:

– У меня складывается такое впечатление, что наш Гений Возрождения с нацистской фамилией замешан сразу в нескольких весьма странных историях. И не просто замешан, а находится в их эпицентре. Например, он использует стандартные психологические тесты, чтобы отобрать на работу в отдел технической поддержки молодых, честолюбивых, образованных сотрудников. Нет никаких сомнений, что в свой первый день на новом месте они постараются работать на совесть.

«Так оно и было, – подумала Дикси Мей. – Бедная Улисс, бедная я…»

– Кроме того, – продолжала Эллен-вторая, – профессор просеял и отобрал группу аспирантов, основная задача которых как раз и состоит в том, чтоб оценивать результаты других тестов и экзаменов.

– Мы обрабатывали результаты только одного экзамена, – уточнила Эллен-аспирантка, но возражать не стала. По ее лицу блуждала слабая улыбка – совсем как у человека, который ожидает услышать что-то крайне неприятное.

– …И наконец, Джерри создал супергруппу из сотрудников государственных разведывательных агентств и гражданских специалистов в области вычислительной техники, чтобы они осуществляли его проект по усовершенствованию программного обеспечения для средств электронной разведки, – закончила Эллен-вторая. – Именно этим мы с Майклом и занимаемся.

Майкл, казалось, был крайне заинтригован. Лицо Виктора, напротив, выражало уныние. Его собственные теории только что были обращены в пыль.

– Но, – заметила Дикси Мей, – вы сами сказали, что работаете над своим проектом уже почти месяц…

– К тому же, – вставил Виктор, несколько оживившись, – у аспирантов из девятьсот девяносто девятого корпуса есть связь с внешним миром.

– Я думала об этом, – качая головой, сказала Эллен-первая. – Сегодня я сделала три телефонных звонка, причем последний из них уже после того, как вы с Дикси появились на горизонте. Это было голосовое сообщение, которое я отправила моему приятелю из Массачусетского технологического. Я, конечно, старалась говорить обиняками, однако, мне кажется, я сказала достаточно много, чтобы в случае моего исчезновения мой друг начал задавать вопросы. Что касается предыдущих звонков, то…

– Это тоже были голосовые сообщения? – догадалась Эллен-вторая.

– Только одно. Потом я позвонила Биллу Ричардсону, и мы очень мило поговорили о вечеринке, которую он устраивает в субботу. Но Билл…

– Но Билл сдавал рейховский «тест на профпригодность» вместе с вами?!

– Точно.

Дикси Мей уже поняла, что выдвинутая Виктором теория галлюцинаций – сущая ерунда по сравнению с тем, во что они вляпались на самом деле.

– Что же все-таки они с нами сделали? – спросила она чуть дрогнувшим голосом.

Глаза Майкла слегка расширились, но он сумел выдержать сухой, сдержанный тон.

– Позвольте высказать свое мнение и специалисту по древнему языку хань, – сказал он. – Уж не кажется ли вам, что мы все просто электронные матрицы реальных личностей? Если да, то… Я не знаю. Я всегда считал, что это что-то из области научной фантастики.

Обе Эллен рассмеялись.

– Это и есть научная фантастика! – сказала одна из них. – Ты, конечно, имеешь в виду последний эпизод серила «Кьюрак», но на самом деле этому жанру уже больше столетия.

– Взять хотя бы рассказ Старджона «Бог микрокосмоса», – подхватила другая.

– Если с нами дело обстоит так же, как у Старджона, тогда берегись, Джерри! – воскликнула первая. – Но ведь был и роман Пола «Туннель под миром».

– Вот те на! Если события будут развиваться по сценарию Пола, тогда нам конец!

– А как насчет «Перегрузки банка памяти» Варли?

– Вспомни лучше «Страну Дарвинию» Уилсона.

– Или «Свиней в киберпространстве» Моравеца.

– Или «Симулякрон-3» Гэллоуи.

– Или «Кубы смерти» Винджа.

Теперь, когда Эллен-один и Эллен-два «рассинхронизировались», их разговор напоминал короткую перестрелку.

– «Камень предназначения» Брина!

– Или его же «Глина»!

– А вот… Нет, такого просто не может быть! – Девушки кивнули друг другу и замолчали. Как показалось Дикси Мей – слишком неожиданно замолчали и слишком мрачно кивнули. В целом же она мало что поняла из разговора «близняшек».

К счастью, под рукой был Виктор, рядом с которым Дикси Мей могла не чувствовать себя ущербной.

– Все это ерунда, – с самодовольным видом заявил он. – В конце концов, всякие матрицы-шматрицы – это такие же выдумки, как и путешествие со сверхсветовой скоростью. Для создания и загрузки электронных копий живых людей нет даже соответствующего теоретического обоснования.

Обе Эллен синхронно подняли руки и сделали непристойный жест.

– Не совсем так, Виктор, – сказали они хором, потом Эллен, к которой перекочевал «счастливый доллар», добавила:

– Я бы сказала, что теоретическое обоснование утверждения, будто электронное матрицирование возможно, уже существует. И кто, как ты думаешь, его разработал? – Тут обе Эллен криво ухмыльнулись. – Разумеется, все тот же Джерри Рейх. В 2005 году, когда он еще не был известен как Несравненный Гений Всех Времен и Народов, Джерри опубликовал пару статей, касающихся способов закачки в память компьютерных систем информации, калькированной с человеческой личности. Обе статьи были похожи на шизофренический бред, к тому же для простейшей демонстрации подобного опыта требовалась система с производительностью, во много раз превышающей возможности лучших суперкомпьютеров того времени.

– Причем для загрузки сознания только одного человека!..

– Поэтому и сам Джерри, и так называемый «метод Рейха» на какое-то время сделались всеобщим посмешищем.

– После столь неудачного дебюта Джерри забросил исследования в этом направлении, причем сделал это достаточно демонстративно. Учитывая его склонность к театральным эффектам, чего-то подобного и следовало ожидать, однако прошло совсем немного времени, и он вдруг добился потрясающих успехов сразу в нескольких не связанных друг с другом областях. Я уверена, здесь не обошлось без того самого «метода Рейха». Кто-то решил для профессора проблему «железа».

Дикси Мей взглянула на свою распечатку.

– Я, кажется, знаю, кто это был, – сказала она негромко. – Роберт Койтс.

– Точно! – Эллен-аспирантка быстро пересказала историю таинственного послания тем, кто еще не был в курсе событий, но Майкл, похоже, все еще испытывал серьезные сомнения.

– Допустим, мы действительно имеем дело с настоящим чудом, – сказал он, показывая на Эллен и ее «сестру». – Однако мне кажется, что, толкуя о его причинах, мы уподобляемся воробью, пытающемуся разобраться в принципах аэродинамики.

– Нет! – громко сказала Дикси Мей, и все обернулись в ее сторону. – Нет! – повторила она еще громче, чувствуя, как ею овладевают бессильный страх и праведный гнев, из коих она без колебаний выбрала последнее, как наиболее надежное и привычное. – Никакое это не чудо, – добавила Дикси уверенно. – Нас кто-то использует. А началось все это в Ольсен-холле с его суперстерильными сортирами…

– В Ольсен-холле? – перебил Майкл. – Значит, и вы там были? Признаться, я тоже был удивлен тамошней чистотой. В туалете даже пахло как в больнице! Я помню, что подумал об этом, когда зашел, гм-м… вымыть руки. А потом… Постойте-ка, что же было потом?.. Черт побери, просто провал какой-то!.. Следующее, что я помню, это поездку сюда в автобусе «ЛотсаТеха».

«Как в больнице, – подумала Дикси Мей, чувствуя, что внутри нарастает паника. – В больнице… Вот ключевое слово!»

– Может быть, мы – это все, что осталось от… – Борясь с подступающим страхом, она посмотрела на девушек-близнецов. – А эта… закачка… матрица… уничтожает оригинал? Ну, организм-носитель?

Ее вопрос подействовал на остальных, как ушат холодной воды. Несколько томительно долгих секунд все молчали, потом Эллен-вторая сказала:

– Я… я не думаю, но… В конце концов, те ранние статьи Джерри были чисто теоретическими.

Эти слова снова разозлили Дикси Мей, что помогло ей справиться с паникой. «Разве мы можем это знать? – подумала она. – Ведь мы же внутри!»

– Итак, – промолвила она, – что мы имеем? На данный момент мы имеем около трех десятков человек, которые сдавали экзамены в Ольсен-холле, а потом каким-то образом оказались здесь. Если мы все убиты, то Джерри придется очень постараться, чтобы замести следы. Тридцать трупов так просто не скроешь, а значит… Давайте считать, что мы еще живы. – Тут ее посетило вдохновение, и она добавила: – А значит, мы можем попытаться восстановить всю картину событий. Мы знаем по меньшей мере о трех исследовательских программах, которые начал Джерри. Если их сравнить, то различия между ними могут нам кое-что подсказать. – Она повернулась к обеим Эллен, слушавшим ее с напряженным вниманием. – Мы уже даже начали что-то подобное, не так ли? Эллен, которую мы с Виктором встретили первой, занималась тем, что проверяла экзаменационные работы. Простая, однодневная подработка, как ей сказали. Но я готова поклясться, что каждый вечер, когда она и ее товарищи думали, будто идут домой, Койтс или кто-то другой просто выключал их, а потом включал вновь, чтобы они снова и снова делали для Джерри свою «однодневную работу».

– То же самое, по-видимому, происходит и с теми, кто работает в отделе технической поддержки, – нехотя согласился Виктор.

– Не совсем, – возразила Дикси Мей. – Наш рабочий цикл составляет семь дней. Шесть из них мы знакомимся с программным продуктом, а один день работаем. Господи, как же мы, дураки, радовались, что получили такое роскошное место, как из кожи вон лезли, стараясь не оплошать! Еще бы, первый рабочий день и все такое… – Тут Дикси вспомнила, как она боялась выйти из кабинки, чтобы ненароком не попасться на глаза мистеру Джонсону. – А в конце этого рабочего дня, – добавила она, – все мы, несомненно, исчезли бы, как и сказал Виктор.

Эллен-аспирантка выслушала Дикси и кивнула.

– Джерри действительно умен, в этом ему не откажешь, – промолвила она. – Служба технической поддержки клиентов, которую можно обновлять снова и снова простой перезагрузкой – это действительно свежая и оригинальная идея.

– Так-то оно так, – не согласилась Эллен-вторая. – Но есть одна проблема. Несоответствие в датах рано или поздно должно было подсказать кому-нибудь, в чем дело. И тогда…

– Ну, не обязательно. В конце концов, можно предусмотреть автоматическую корректировку заголовков электронных писем.

– Или же Джерри удалось решить проблему когнитологической неопределенности. Например, он мог… – И девушки снова заговорили на своем собственном языке, состоящем из междометий, недоговоренностей и специальных терминов.

– Но перезагрузке подвергаются отнюдь не все, – перебил их Майкл. – Например, по условиям нашего проекта мониторинга сетевой информации мы должны исследовать наш час сетевого трафика на протяжении целого лета…

– Это ты так думаешь… – Эллен-вторая, к которой вернулся «счастливый доллар», зловеще улыбнулась. – Да, нас в этом здании не перезагружают каждый божий день. Вместо этого нас заставляют работать «все лето», чтобы проанализировать один час сетевого трафика. Я уверена, что в реальном мире «целое лето» составляет несколько минут машинного времени, тогда как бедняг из службы технической поддержки перезагружают через каждые несколько секунд. Но в любом случае, когда наше «лето» кончится, нас точно так же перезагрузят, и снова мы будем вкалывать три месяца подряд, обрабатывая и анализируя еще один час сетевого трафика. И так далее, и так далее… Профессору нет нужды улучшать программы для следящего оборудования, ведь у него есть мы!

– Но, – возразил Майкл, – я не представляю, какое нужно аппаратное обеспечение, какая могучая технология, чтобы реализовать подобный план.

– Я тоже, – призналась Эллен-с-Долларом. – Однако…

– Быть может, – вмешался Виктор, – мы имеем дело со сценарием вроде «Страны Дарвинии»? В таком случае все мы просто игрушки какого-то сверхмогучего, сверхразвитого интеллекта.

– Нет! – выпалила Дикси Мей. – Техническая поддержка клиентов и анализ сетевого трафика суперинтеллекту ни к чему – эти вещи ценятся только в нашем мире. То есть, – поправилась она, – в нашем реальном мире, в котором мы когда-то существовали. Нет, тот, кто все это организовал, нуждался в бесплатной рабочей силе, в рабском труде, чтобы набивать карманы и тешить собственное тщеславие.

Эллен-аспирантка нехорошо оскалилась.

– Ты забыла о проверке экзаменационных работ, – сказала она зловеще. – Я просто убеждена, что за всем этим стоит именно Джерри Рейх, – подобные трюки как раз в его стиле. Он сделал из нас тупых исполнителей черновой работы, хотя мы способны на большее. А чтобы мы не успели заскучать или догадаться о его делишках, он перезагружает нас каждый день. Каждый наш день.

Вторая Эллен тоже помрачнела, но, как вскоре выяснилось, по другой причине.

– А вот мы здесь буквально загибаемся от скуки!

– Верно, – подтвердил Майкл. – К счастью, сотрудники правительственных агентств – народ терпеливый. И нам пока удается удерживать наших гражданских коллег в рамках дисциплины. Думаю, продержаться три месяца нам вполне по силам, но… Обидно узнать, что в награду за проявленное терпение нас снова заставят выполнять ту же работу, мать ее!.. Прошу прощения у дам, – спохватился он.

– Но ведь теперь мы всё знаем! – воскликнула Дикси Мей.

– А что толку? – рассмеялся Виктор. – Допустим, в этот раз ты догадалась, что к чему, но в конце рабочего дня – или в конце нашей рабочей микросекунды – нас с тобой перезагрузят. Все, что ты знала, исчезнет, и в следующий раз нам придется начинать с чистого листа.

– Нет, в этот раз все должно быть по-другому… – Отвернувшись от Виктора, Дикси Мей достала из кармана мейл. Бумага измялась и покрылась пятнами.

«Электронная подделка, – подумала она. – Как, впрочем, и все мы». Она положила распечатку на стол и подтолкнула к Эллен-первой.

– Ты говорила, что Роберт Койтс, возможно, работает в этом здании…

– Да, но…

– А кто такой этот Роберт Койтс? – с интересом спросил Майкл.

– Странная личность, – рассеянно отозвалась Эллен-вторая. – Лучший аспирант Джерри Рейха. – Обе «близняшки» склонились над распечаткой.

– Упоминание числа 999 привело Дикси Мей в корпус 0999, где работала наша команда аспирантов, – пояснила первая Эллен. – Потом я обратила внимание на исходящий адрес.

– Точно. Так мы оказались здесь.

– Но здесь нет и не было никакого Роберта Койтса, – заявила Эллен-вторая. – Гм-м, не нравятся мне эти заголовки…

– Похоже, что служебная информация письма длиннее, чем само сообщение.

Майкл, слегка привстав, тоже разглядывал распечатку через головы девушек. Внезапно он протянул руку и постучал ногтем по бумаге.

– Обратите внимание вот на это место, в середине второго заголовка. Оно напоминает мне пининь – китайский фонетический алфавит с записанными в строчку обозначениями всех четырех тональностей.

– Ну и что же здесь написано?

– Ну, если это пекинский вариант стандартного современного китайского, тогда здесь записано число – девятьсот семнадцать.

Виктор тоже наклонился вперед, упершись локтями в стол.

– Наверное, это просто совпадение. Откуда Койтс мог знать, что мы встретим специалиста по китайскому языку?..

– А где находится корпус номер 0917? – спросила Дикси Мей.

– Понятия не имею, – откликнулся Майкл. – Мы никуда не ходим, разве только в бассейн или на теннисные корты.

Обе Эллен тоже покачали головами.

– Мы не знаем, – сказала одна. – А поиск в локальной сети…

– …На данный момент это было бы слишком рискованно, – закончила другая.

Дикси Мей прикрыла глаза и попыталась вызвать в памяти план лотсатеховского кампуса, который она видела в рекламном проспекте «Приходите к нам работать…».

– Если здание с таким номером вообще существует, оно должно находиться выше по склону, может быть – на самом гребне или даже за ним, – медленно проговорила она. – Нужно идти туда…

– Но… – начал Виктор.

– Перестань! – перебила Дикси. – Я уже знаю, что ты скажешь: не надо, мол, вести себя по-идиотски, а надо залезть в кусты и дожидаться полицию. Так вот, Тото, мы точно не в Канзасе, и этот мейл – наш единственный ключ, наша дорога, вымощенная желтым кирпичом.

– Как насчет остальных? – спросил Майкл. – Тех, кто работает со мной и Эллен? Что им сказать?

– Не говори им ничего, – решительно потребовала Дикси Мей. – Пусть все идет своим чередом, будто ничего не случилось, потому что, если поднимется шум, Джерри может что-то заподозрить. Мы просто потихонечку ускользнем, и…

Две Эллен посмотрели друг на друга. На их лицах появилось печальное, почти тоскливое выражение. Неожиданно они начали негромко напевать «Дом на просторах», только слова были какие-то странные:

Они резко оборвали песню и дружно покраснели.

– Какой все-таки извращенный ум был у этого Гэррета.

– Извращенный, но глубокий. – Эллен-вторая посмотрела на Майкла и покраснела еще больше. – Не обращай внимания, Майкл, но… Я думаю, нам с тобой лучше остаться здесь.

– Погодите, как же так?! – удивилась Дикси Мей. – Ведь нам придется убеждать разных людей, что наша история – это не выдумка и не бред, что все это происходит на самом деле. И если мы предъявим им двух Эллен, это будет самым лучшим доказательством… вернее, единственным доказательством того, что мы не спятили.

Разгорелся жаркий спор. Довольно скоро Дикси обратила внимание на то, что первая Эллен и Эллен-вторая с азартом опровергают аргументы друг друга.

– Мы знаем слишком мало, чтобы принять правильное решение! – ныл Виктор. – Говорю вам, мы должны…

– Спрятаться в кустах и ждать полицию! – сказала Дикси Мей с гримасой отвращения на лице. – Не-ет, я считаю, что нужно действовать, и действовать как можно скорее. Ведь нам известно, что произойдет с тобой и со мной, когда закончится рабочий день.

В конце концов было решено, что Майкл останется, поскольку он пользовался уважением у своих коллег и в случае необходимости мог убедить их в том, что история, которую собирались преподнести им Дикси Мей и компания, может оказаться не такой уж фантастической. Группа специалистов АНБ могла оказаться весьма и весьма полезной – особенно если Дикси, Виктору и обеим Гарсиям удастся добыть какую-то новую, важную информацию.

– Что ж, господа заговорщики, попробуем разорвать этот порочный круг, эту петлю времени, – подвел итог Майкл. Он очень старался, чтобы его голос звучал бодро, но шутливые слова повисли в воздухе. Никто его не поддержал, никто не знал, что еще можно сказать.