Глава 9
У каждого человека есть некоторое количество времени, когда он остается один и может делать то, что ему на самом деле хочется. Один принимает ванну, другой смотрит телевизор, третий ест конфеты, четвертый пьет пиво… каждому свое. Я, например, сейчас уселся с книгой в кресло. Рядом на столике стоят фужер с коньяком, блюдечко с парой ломтиков моего любимого сыра. На моих коленях возлежит Демьянка. Она провожает взглядом мою руку, которой я беру небольшой кусочек Фоль Эпи. Тихо звучит двадцать третий концерт Моцарта… Это мой час, и я не намерен делить его ни с кем, кроме любимой собаки. Борис прекрасно знает: вечером, когда Подушкин наконец ушел в свою спальню, беспокоить его не надо. Стучать в дверь позволительно лишь в крайнем случае. Каком? Если дверь в квартиру вышиб отряд эпидемиологов в костюмах особой защиты и сообщил, что у нас в доме очаг бубонной чумы вкупе с эпидемией лихорадки Эбола!
Я перелистнул страницу, сделал маленький глоток благородного напитка, потянулся за сыром.
– М-м-м, – простонала Демьянка.
– Собакам Фоль Эпи, рокфор и иже с ними крайне вредны, – сказал я, поглаживая псинку. – Хочешь, почитаю тебе вслух весьма интересное исследование о том, почему…
И тут дверь приоткрылась и раздался шепот Бориса:
– Иван Павлович!
– Да, мой друг, – ответил я, – в Москве случилось землетрясение в девять баллов по шкале Рихтера? Сложен ли мой тревожный рюкзак? Пора бежать как можно дальше из столицы?
– Хуже, – ответил Боря.
Вот тут я испытал беспокойство и закрыл книгу, Демьянка спрыгнула на пол. Очутившись на паркете, собака не растерялась, она высунула язык, на который мигом наклеился кусок сыра с тарелки, и в одну секунду слопала добычу. Потом безобразница поджала уши, хвост завернула под живот, упала на брюшко и молча уползла под мою кровать. Я знаю только одного человека, почуяв которого псинка так себя ведет, всех остальных гостей она обожает. Приступ ужаса у собаки вызывает единственная личность. Она до дрожи боится своей бывшей владелицы. Дама нарекла собаку именем Людвиг Ван Иоганн Вольфганг Цезарь Брут Ницше, считая ее родовитой особью. Потом, когда выяснилась правда о дворовом происхождении элитного щенка-переростка, дамочка решила усыпить «чернь», но мы с Борисом забрали, как думали, парня к себе. Людвиг Ван… и так далее вскорости стал счастливой матерью, получил имя Демьянка и нынче ведет вальяжный образ жизни. Но когда ко мне приходит…
Я посмотрел на Бориса, тот кивнул. В ту же секунду из коридора раздался голос Николетты:
– Если уроните его…
Бабах! Громкий, резкий звук вонзился в мои уши, как гвоздь в манную кашу. Делать нечего, пришлось направиться в холл.
– Вава! Нечего на меня так смотреть, – возмутилась Николетта, – я хотела устроить Бэтти в офисе. Но ты правильно заметил: ей там неудобно, и съемочной группе тоже. Поэтому…
Маменька осеклась и, взвизгнув:
– Сумка! – убежала.
– Ванечка, – проворковала Ирэн, – ты хочешь помочь Олегу?
– Всегда готов услужить доброму другу, – подтвердил я, – но пока не очень понимаю, что происходит.
Послышался скрип, шарканье, сопение, и два мужика внесли…
Я остолбенел. Грузчики приперли абсолютно голую, молодую симпатичную блондинку и поставили ее у зеркала. Незнакомка моргнула, потом тихо сказала:
– Добрый вечер, Иван Павлович, надеюсь, я вам не очень помешала.
– Господи, – вымолвил за моей спиной Борис.
А я смог произнести только:
– Здрасте.
Потом я сообразил, что пялюсь во все глаза на прехорошенькую, совершенно обнаженную девушку, и быстро отвернулся.
– Ванечка, перед тобой Бэтти, – прочирикала Ирэн.
– Понял, – обронил я, упорно не глядя на гостью.
Борис ретировался в глубь квартиры.
– Сумка! – закричала с лестницы Николетта. – Моя любимая эксклюзивная Шанелька, сделанная по личному рисунку баронессы Адилье! Где она?
Маменька в пылу гнева постоянно забывает, кто она: княгиня, герцогиня, графиня, баронесса, английская королева?
– Ванечка, я сейчас все тебе объясню, – пообещала Ирэн.
– Буду рад выслушать, – согласился я. – Может… э… пойдем в гостиную?
– Отличная идея, заинька, – одобрила мать Олега. – Бэтти, за мной.
Я осторожно взглянул на девицу и тут же отвел глаза. Нет, это немыслимо. Почему она голая? Не стесняется того, что без одежды? Спокойно пошла в комнату! Это что, новая мода? В принципе сие логично. В последнее время на улице полно женщин (увы, не все они молоды, стройны и могут похвастаться роскошной фигурой), которые надели кофты с декольте до талии или топы на тонюсеньких бретельках. Юбки у нимф едва прикрывают мягкое место и размером напоминают неширокие пояса. Один раз Борис после ухода очередной клиентки пустился в философские размышления и спросил:
– Иван Павлович, как вы думаете, стремление выреза на груди увеличиться, а длине юбки уменьшиться достигло критической точки?
– Нет предела совершенству, – усмехнулся я.
– Но уже невозможно увеличивать одно и уменьшать другое, – возразил батлер.
Сейчас стало мне понятно: Боря ошибся, перед нами пример сближения декольте с микроюбкой – абсолютно голая особа. Если эта мода распространится, у нас случится проблема с рождаемостью. Шеренга обнаженных баб всех размеров на улицах города внушит большинству представителей сильного пола стойкое отвращение к сексу. Говорят, что те, кто работает на кондитерских фабриках, не могут есть конфеты, они им на службе осточертели. С голыми тетушками то же самое: чем больше их вокруг, тем меньше желания завести с ними близкое знакомство.
Ох, не зря Восток предписывает дамам плотно закутываться, тогда даже туфелька, которая на мгновение высунется из-под длинного платья, вызовет у мужчины массу эмоций.
– Садитесь, пожалуйста, – предложил я, входя в гостиную.
Ирэн опустилась в кресло, Бэтти без стеснения устроилась на диване. И тут возник Борис с большим махровым халатом в руке.
Со словами:
– Вы, наверное, замерзли, – батлер протянул халат голышке.
– Спасибо, очень мило с вашей стороны, но мне тепло, – отказалась та.
Ирэн засмеялась.
– Ваня, слушай. Я постараюсь все объяснить, пока Николетты нет. Она перебивать будет. Обожаю твою мать, она моя лучшая подружка, но жуткая болтунья. Дело, по сути, простое. Да, я опасаюсь, что Олег, несмотря на гениальное изобретение, проиграет, поэтому решила подстраховаться. Ты меня слышишь?
Я кивнул.
– Прекрасно, – улыбнулась Ирэн. – Итак…
Надо отдать должное матери Котина, она умела кратко излагать информацию. Даме понадобилось немного времени, чтобы ввести меня в курс дела.
