Глава 37

В процессе моего падения голубая анцилла снова обрела резкость и контроль.

– Извини, – сказала она. – Я больше не подсоединена к метархии или другим сетям. Не могу служить тебе в полную силу.

– Не бери в голову, – сказал я. – Найди что-нибудь, что меня поймает.

– Уже готово.

Я развернулся и врезался в поле, которое держало первого члена Совета. Наши поля слились, издав отчетливый пневматический хлопок. Кроме того, с нами в поле Слава сжалась, как будто ожидала неминуемого удара.

Слева от меня вынырнула спасательная капсула класса «фалько», поравнялась с нами в падении, распахнула входную дверь, из которой выдвинулись хватательные устройства и неловко затащили нас внутрь.

Интерьер салона видоизменился, чтобы вместить трех пассажиров и затормозить падение. И все-таки даже в броне меня затошнило, когда крохотный летательный аппарат развернулся и нырнул в режим тотальной эвакуации.

Через несколько минут мы были далеко от диска, от всего этого куста долек, от самой планеты. Вышли на вытянутую орбиту, чтобы посмотреть, что происходит на поверхности в тысяче километров от нас.

Вся система дисков столицы, казалось, медленно, мучительно перестраивается в исходную сферу. Столица в осаде, сказал Дидакт внутри меня.

– Что такое Нищенствующий Уклон? – спросил я, внимательно наблюдая за нашим пролетом через медленный величественный рой бездействующих стражей, смотрителей и неконтролируемых судов почти на границе бездействующего щита планеты.

Слава собралась с силами, подтянула первого члена Совета, который, похоже, был оглушен. Нам было тесно, и я надеялся, что путешествие будет недолгим, рассчитывал на то, что были сделаны и какие-то другие приготовления.

Но я не видел других «фалько», вернее, других беглецов из того хаоса, который охватил столицу.

– Ну, – сказал я, – так куда мы летим?

– Ты спрашиваешь меня? – сказал Великолепная Пыль, чье лицо посинело от страха. – Я понятия не имею, что случилось.

– Метархия была выведена из строя, – сказала Слава Далекого Рассвета. – Все управление передано наружным структурам. Мне был дан приказ спасти не менее двух членов Совета.

Великолепная Пыль перевел взгляд со Славы на меня.

– А я, кажется, спасла тебя, – невозмутимо сказала она мне.

Мы теперь снова очутились в таком месте, откуда были видны огромные орбитальные кольца. Они уже имели нелинейное построение – приняли две геометрические формы: пятиугольника и шестиугольника. А еще одно кольцо медленно двигалось к пятиугольнику, чтобы превратить его в шестиугольник. Как будто сорок три года спустя возвращался блудный Ореол.

– Чья цель? Что за цель?

Остальные посмотрели на меня. Я разговаривал сам с собой.

Нищенствующий Уклон. Класс «соревнователь», первый в своем роде. Он настолько же превосходит большинство анцилл, насколько системы метарх-уровня превосходят наши персональные компоненты.

Ось пяти колец теперь была направлена ровно на планету столицы. Один за другим Ореолы переориентировались и теперь испускали длинные лучи жесткого света.

– Что ты знаешь про Нищенствующий Уклон? – спросил я у первого члена Совета.

– Он предназначен для координации контроля некоторых космических колец, – сказал тот. – Кроме того, в чрезвычайных ситуациях наделяется правом координировать ответ на атаку всей Галактики.

– Кто санкционировал это?

– Прежний Совет… под давлением магистра строителей.

– Нищенствующий Уклон проводил испытания на Чарум-Хаккоре?

– Да.

Дидакт внутри меня был настолько ошеломлен, что промолчал.

Защитные ресурсы столичной планеты медленно выходили из строя из-за их полного отключения. Скоростные крейсеры-истребители и другие корабли перестраивались на низкой орбите. Оборонительные поля легли на поверхность новообразованной сферы столицы, словно флаги-призраки; их кромки соединились, образовав цельный щит, эффективный против кораблей противника, но бесполезный даже против единичного Ореола. И очень вероятно, что мы в конечном счете попадем в одно из этих полей, как в ловушку.

Анцилла, к моему удивлению, выдала код и взяла управление «фалько» на себя, после чего вывела капсулу из раскладывающихся полей – вдаль и в сторону от строя боевых кораблей, в направлении самих Ореолов.

Нас никто не преследовал.

– Погони не будет, – сказала анцилла. – Мы под защитой Библиотекаря.

– Даже в чрезвычайной ситуации?

– Не все протоколы утратили силу. Но Состязатель внес немалую сумятицу в метархию. Он явно действовал по плану.

– А у нас есть какой-нибудь план? – спросил я.

– Мы ищем маршрут спасения, – сказала анцилла. – Очевидно, что наши обязанности здесь завершены. Существует специальный вход в особый портал столичной системы для членов Совета. Если установочные данные не были изменены, то он ответит на ключ Библиотекаря и откроется для нас.

– А если Нищенствующий Уклон смешал все ключи?

Но я не сомневался. Смещение отреагировало на цифры Дидакта.

– Я не отвечаю на упадочнические вопросы, – сказала анцилла. – Мои ресурсы ограниченны. И я бы предпочла некоторую долю оптимизма.

Это заставило меня замолчать на некоторое время, но мысли по-прежнему метались.

Первый член Совета и Воин-Служитель внимательно смотрели на меня. Слава Далекого Рассвета наклонилась к члену Совета и сказала:

– Я не могу управлять «фалько». Нашим перемещением, судя по всему, управляет его анцилла.

– Анцилла Звездорожденного?

– Если ты дашь команду, то я попытаюсь подавить его, – сказала Воин-Служитель.

– Как? Мы тут едва можем двигаться.

– Меня готовили…

– Идиотка! – взвыл член Совета, его страх наконец прорвался наружу. Мы оба были потрясены тем, что такой просвещенный Предтеча первой формы использует слово древних строителей, которым они ставили на место низшие расы. – В нем отпечаток Дидакта! Ему десять тысяч лет в сравнении с нашими двадцатью!

Она отодвинулась на несколько сантиметров и внимательно оглядела меня из-под козырька шлема.

– Я этого не знала.

Ореолы приближались. При текущей скорости наша капсула могла приблизиться к ним через полчаса, если, конечно, моя анцилла понимала, что говорит. К тому же здесь поблизости и в самом деле был портал.

Диаметр каждого Ореола составлял около тридцати тысяч километров – тонкая лента, связанная в идеальный круг, его наружная поверхность детализировалась по мере нашего приближения и по мере того, как солнечный свет ложился под бо́льшим углом и создавал более длинные тени. Ближайшая лента с внутренней стороны имела странную пятнистую поверхность, отчасти зеленую, отчасти голубую, но в основном голубовато-серебряную. А кроме того, я теперь различал волны жесткого света, распространяющегося по внутренней поверхности, иногда выкидывающей стройные стрелы в направлении оси, а потом возвращающей их, словно она пыталась безуспешно вытащить спицы огромного колеса.

– Что сделает Библиотекарь с собственным порталом? – спросил я.

– Им пользуется не только она, – ответила моя анцилла. – Портал может быть расширен для перемещения больших конструкций.

– Ореолы?

– Ореолы и труды Создательницы – это все части одного контракта. Создательница использует портал для связи с многочисленными планетами, где она собирает свои образцы.

– Вроде Эрде-Тайрин.

– Судя по моему последнему апгрейду, порталов, выходящих на Эрде-Тайрин, более не существует.

– Откуда ты знаешь?

– Образцы были взяты на Эрде-Тайрине за многие десятилетия до того, как там побывал ты.

Дидакт внутри меня почему-то не реагировал, может быть, размышлял над странным поведением Нищенствующего Уклона или столкновением Библиотекаря с магистром строителей.

– И никакого совета от моей внутренней мудрости? – громко спросил я.

– Мне это невыносимо! Невыносимо пребывать в неведении, оставаться пленником – мотаться по Галактике, вмещать в себя прометейца, который не желает поделиться и половиной своего знания… Райзер и Чакас были бы лучшей компанией. По крайней мере, они бы поняли причину моего раздражения.

Снова молчание. Мы все были слишком зациклены на Ореоле, до которого теперь оставалось меньше миллиона километров.

– Что это за световые спицы? – спросил я.

– Он не готовится к ведению огня?

– Вот и портал, – сказала анцилла и осторожно направила мой взгляд к медленно пульсирующей серебристой паутине. Громадное это кружево постоянно росло, накрывая кривые и прямые линии жесткого света. В паутине виднелись черные дыры, пронизанные фиолетовыми пробоинами; они пребывали в ротационном цикле роста и уменьшения. Наши датчики показали нам, что ближайший Ореол ближе к паутине, чем мы, – около миллиона километров.

Я видел порталы и прежде, но ни один из них не был таким большим и мощным, дающим такое множество возможностей. Каждая из этих фиолетовых пробоин могла открываться в другое место нашей Галактики.

– Мы туда летим? – спросил я.

Прежде чем анцилла успела дать ответ, я увидел, как три темные дыры слились в одну в центре паутины. Все кружево задрожало, и из большой дыры, образовавшейся из трех, появились пять крупных крейсеров, а сразу за ними полностью активированная крепость – из портала вынырнул сначала ее длинный хвост, ощетинившийся оружием. Как только они вышли за пределы дыры и задержались на несколько секунд для адаптации, в ходе которой они излучали расширяющиеся оболочки тусклого голубого сияния. Корабли меньших размеров стали разлетаться в разные стороны. Все их места назначения, кроме крепости, находились за пределами моего видения.

А та ничуть не походила на старое корыто, так долго дежурившее у планет сан’шайуумов. Холеный, чистый, раза в два превышающий «Глубокое почтение», корабль-крепость направлялся прямо к оси вращения ближайшего Ореола.

– Нам лучше убраться из этого района, – предложила моя анцилла. – Сюда прибывают войска для обороны столицы.

– Кольца не позволят атаковать себя, – сказал член Совета. – Они будут защищаться. Даже если Нищенствующий Уклон не контролирует их, столкновение будет жестокое.

Я запрограммирую боевые коды.

Проснулась наконец моя другая память. Дидакт поработал над моей анциллой, и «фалько» стал испускать защитные сигналы.

Из длинного хвоста крепости, оснащенного орудийными установками и оружейными палубами, стали появляться тысячи высокоскоростных истребителей. Они выстроились веером и устремились на позиции, расположенные над внутренней поверхностью кольца Ореола. Наши датчики уловили целый рой кораблей среднего размера, появившихся из самого Ореола, мы идентифицировали их как преданных стражей, применяемых только для защиты Ореолов.

– Это же бессмыслица какая-то, – сказал я.

– Тогда объясни!

Из портала один за другим выныривали новые крейсеры, они пронзали сеть с такой частотой, что та теперь излучала ярко-красное сияние. Ткань портала дезинтегрировалась на глазах, нагрузка превышала даже огромную прочность на растяжение сверхжестких пучков света. Было ясно, что эти прибывающие новые силы готовы пожертвовать в своей спешке и собой, и порталом…

Семь из огромных колец – в это число не входило недавно прибывшее – снова перестроились. Один Ореол из пятиугольника нарушил построение, выбрасывая каскады фиолетовой энергии из двигателей, расположенных по его кромке. Он соединился с теми, кто не находился под управлением Соревнователя.

Семерка колец начала выстраиваться в ряд, создавая подобие тоннеля. Пятерка под управлением Соревнователя завершила лучевые манипуляции «спица-ступица».

Первые истребители из крепости заняли боевые позиции вокруг одного из готовых к бою колец. Четыре крейсера одновременно отправили раскаленные лучи в точки вокруг взятого под прицел кольца. Стражи перехватили некоторые из этих лучей, частично изменили их направление, частично приняли на себя и погибли. Другие лучи достигли цели, они прорезали каньоны на пятнистой внутренней поверхности, вырвали бело-голубые перья обломков и плазмы из краев. Внутренние спицы начали дрожать и вянуть. Ореол не мог противостоять такой атаке, он прогнулся внутрь, его затрясло. Я смотрел как зачарованный: огромные секции кольца заплясали, точно ленты, не выдержав разрушающего воздействия узлов резонанса, потом стали разрываться на синусоидные волны и разделились в мучительном величии.

Ореол разваливался на части. Он не выполнил своего алгоритма приведения в боевую готовность. Наблюдать то, что происходило с остальными одиннадцатью кольцами, было нелегко. Но четыре других Ореола, успевших подготовиться, успешно отражали атаки истребителей и крейсеров. Они выстроились так, что охватили по меньшей мере половину столичной планеты, словно готовясь к жуткому рассвету.

Теперь их спицы образовывали золотистые ступицы.

Слава Далекого Рассвета приблизилась, чтобы наблюдать происходящее вместе со мной. У нее сжались кулаки.

– Я должна быть там! – сказала она. – Должна защищать столицу!

Моя анцилла вдруг пришла в ужас:

– Коллекция Библиотекаря! На Ореоле сохраняется столько планет, столько земель и существ! Что будет с фауной?

Я поймал себя на том, что снова беру управление «фалько» в свои руки. Мы нарастили скорость, выходя из все расширяющейся зоны сражения в направлении портала, который теперь представлял собой огромное фиолетовое сияние на черном бескрайнем фоне космоса.

Три из семи убегающих Ореолов выстроились один за другим – они тоже направлялись ко входу в портал. Их тоже преследовали крейсеры, а теперь еще атаковали рои из второй крепости. Часовые из этих колец организовали яростное сопротивление, они отбивали атакующие силы. Кольца сохраняли свою целостность.

Прежде чем мы успели добраться до дьявольски сияющей сети с ее единственным теперь зевом искаженного портала, вход в него начал первый Ореол.

Для меня, находящегося под влиянием боевого режима Дидакта, время разделилось на несколько фрагментированных потоков. Я видел перемещение кольца в скоростном режиме, но вел «фалько» мучительно медленно, так, чтобы не попасть во вспышки плазменной энергии от разлетающихся на куски истребителей. Часть меня, казалось, продиралась через множество жизней, через тучи истребителей и обломков, прочь от все возрастающей опасности.

Второе кольцо уже было готово проникнуть в портал следом за первым; выстраивалось и третье.

Было очевидно, что еще немного – и сеть портала рассыплется.

– Куда выведет нас портал? – спросила моя анцилла, которая стала еще тоньше теперь, когда круг ее обязанностей уменьшился.

– Зачем им нужно накачиваться энергией и стрелять? – воскликнул я. – Это же убьет всех здесь, разрушит метархию! Предтечи потеряют свою историю, свое сердце и душу…

И мы должны присоединиться к ним.