39
Гретхен

Гретхен обожгло жаром свечи. Хотя Феликс держал её ровно, огонь ухитрился лизнуть костяшки пальцев Гретхен, попутно согревая воспоминание, которое держал Ли. А потом Гретхен вдруг поняла, что время пришло. Она сняла с банки крышку и бросила в неё цветок госпожи Страсть.

Со слезами на глазах девочка наблюдала за тем, как закружились в жидкости лепестки. Вскоре от цветка ничего не осталось, а содержимое банки из прозрачного стало ярко-синим. Перед глазами у Гретхен всплыло чьё‐то воспоминание: торт в честь дня рождения, покрытый розовыми взбитыми сливками, золотые воздушные шарики, привязанные к спинке стула. Она ощутила прилив раскаяния и беззвучно попросила прощения у того, чьё воспоминание забирает навечно. Потом картинка рассеялась, и перед глазами осталась одна только синяя жидкость. Она была довольно густой, несмотря на пламя свечи, которую Феликс держал под банкой.

В голове у Гретхен вновь пронеслось: «Время пришло». Она схватила Книгу Ритуалов с подоконника, где её оставил Ли. Стихотворение оказалось коротким – всего четыре строки. Гретхен произнесла вслух:

Повисла тишина. Казалось, даже сам воздух в комнате вдруг потяжелел. Гретхен закрыла глаза. А потом снова открыла и испуганно отскочила назад. Перед ней стояли три фигуры. Слева – дама в белом кружевном платье. Её пышные волосы легко струились по плечам, а на шее поблёскивало бриллиантовое ожерелье. Это была госпожа Память.

Справа стояла фигура в ярко-красной накидке, с острым подбородком и короткими курчавыми волосами. Губы незнакомки, которую можно было принять за хорошенького юношу, тронула улыбка – словно госпожа Страсть только что услышала восхитительную шутку. А посередине стоял господин Смерть. Он навис над Гретхен, словно дерево, согнутое бурей. На нём был элегантный чёрный костюм, а на запонках поблёскивали красные отсветы от пламени свечи. В одной руке он держал серебряные карманные часы. Глаза его напоминали две мрачные, глубокие пещеры.

«Получилось! – подумала Гретхен. – Получилось, хоть я и не первенец! Сработало!» И тут заговорила госпожа Память.

– Для чего ты позвала нас, заклинательница? – спросила она чистым, как звон хрусталя, голосом. – Кто нарушил закон и совершил преступление против жителей Бун-Риджа?

Гретхен ответила с трудом, заикаясь:

– Г-господин С-смерть. Это его надо судить.

– Такая крошка – и уже заклинательница, – заискивающе проговорила госпожа Страсть. – Совсем ещё крошка.

– Может, и так! – сказала Гретхен и выпрямилась. – Но я знаю, что делаю, и понимаю, что к чему. Вы с госпожой Память должны осудить господина Смерть за содеянное.

Комнату наполнил новый голос, мягкий, словно лёгкое прикосновение к плечу:

– Молю, расскажите, что же это я такого наделал?

Собрав в кулак всю свою волю и храбрость, Гретхен повернулась к господину Смерть.

– Вы убили Эсси Хастинг, – объявила она. – Она вместе с Эйсой попросила у вас Камень Желаний, чтобы обрести свободу и перестать прислуживать Тени и быть заклинателем. Вот вы её и убили. Причём с наслаждением. Потому что Эсси была помощницей госпожи Страсть, а вы хотели ей отомстить.

Госпожа Страсть перестала ухмыляться. В глазах у неё вспыхнул огонь.

– Прошу прощения?

Господин Смерть с предельно скучающим видом поправил запонку:

– Дорогая госпожа Страсть, это сущий пустяк по сравнению с тем, на что вы меня обрекли. Привязали к этому дому, будто собаку к конуре, да ещё и к Памяти подселили. По-моему, мы квиты, вам так не кажется?

– Так это вы, – процедила госпожа Страсть ядовитым тоном.

– Я, – спокойно подтвердил господин Смерть. – И если вы меня изгоните, так тому и быть. Наблюдать за тем, как ваша драгоценная помощница прощается с жизнью, явно того стоило.

Комнату вдруг огласил нечеловеческий вопль, такой громкий, что Гретхен зажала уши руками. Она в ужасе увидела, как госпожа Страсть вскидывает кулаки, гневно разинув рот. Картина эта внушала и страх, и, как ни странно, надежду. Получилось! Ритуал Суда сработал!

Когда вопль госпожи Страсть стал совсем уж невыносимым, он вдруг оборвался, а на смену ему пришли слова:

– Нужно изгнать его. Пусть за всё заплатит.

Госпожа Память захлопала длинными ресницами и произнесла:

– Господин Смерть, против вас выдвинуты обвинения в том, что вы превысили свои должностные полномочия. Из мести вы отняли жизнь у Эсси Хастинг, помощницы госпожи Страсть, раньше положенного срока.

– Вот они, обвинения! – воскликнула госпожа Страсть, не сводя яростного взгляда с господина Смерть. – Как по‐вашему, госпожа Память, виновен ли подсудимый?

– Виновен, – без всяких раздумий ответила госпожа Память. – А как по‐вашему, госпожа Страсть?

– Виновен, – сказала Страсть, процедив это слово, будто страшное ругательство.

Все три Тени Бун-Риджа повернулись к Гретхен. Казалось, они ждали от неё каких‐то действий.

– Я… Я… – запинаясь, промямлила она.

Последние дни Гретхен старалась убедить себя в том, что сможет провести Ритуал Суда. Что не важно, какой по счёту она родилась, не важно, что её не учили мастерству заклинателя. Ум и упорство ей помогут. Так и вышло. Только Гретхен не подумала о том, что делать, если всё получится. Что же ей предпринять? Как изгнать господина Смерть? Она в отчаянии посмотрела на Ли, и он тут же опустил взгляд в книгу, а потом снова его поднял и покачал головой, будто говоря: «Здесь об этом ни слова».

Гретхен медленно вдохнула, чтобы успокоиться. А потом переступила с ноги на ногу и вскинула подбородок. Если она сумела призвать Тени, то она и впрямь заклинательница. Значит, надо действовать как заклинательница, пусть для этого и придётся дать волю воображению. Она задумалась, припоминая всё, что знала о людских судах. Присяжные или судья провозглашали подсудимого виновным или невиновным. Если он оказывался виновным, то дальше… выносился приговор.

– Господин Смерть! – уверенно начала она. – Властью… дарованной мне другими Тенями, я приговариваю вас к пожизненному изгнанию из Бун-Риджа. А все ваши сделки отныне объявляются недействительными и… и всё такое. – Она поморщилась, но головы не опустила.

Господин Смерть окинул Гретхен ледяным взглядом, будто она ненароком наступила ему на ногу.

– Что ж, превосходно, юная Уиппл, – сказал он. – Вот только сперва нужно забрать жизнь вашего брата.

– Не смейте! – вскричала Гретхен. – Вы изгнаны! Все сделки, которые вы…

– Но ведь с Эйсой у меня никаких сделок не было. Всё дело в заветном желании, что зрело в глубине его души. Можете изгнать меня хоть на край света, но я ведь не Камень Желаний. Его чары отменить невозможно. Это не в моих силах. И по его требованию я должен забрать эту жизнь.

– Но… – Гретхен бросила отчаянный взгляд на Эйсу, бессильно распластавшегося на кушетке, истекающего кровью.

Господин Смерть подошёл к нему ближе.

– Хотите, расскажу, какой Договор утратит-таки свою силу? – поинтересовался он. – Небольшая такая сделка, которую я заключил с вашим отцом.

Он попросил для себя вечной жизни.

Гретхен вспомнились слова Эйсы. Господин Смерть улыбнулся, будто тоже их слышал.

– Вы же понимаете, что, если изгнать меня из этих краёв, мэр Уиппл в конце концов умрёт? Вы что же это, хотите убить собственного отца?

Гретхен распахнула было рот, но тотчас же его закрыла. Сделка с её отцом. О ней она и не подумала. Упоминание об этом стало для девочки откровением, но времени на раздумья не было.

– Не слушай его, – сказал кто‐то, стоявший за господином Смерть. – Он хочет тебя перехитрить. Не было у твоего отца права на такую сделку, Гретхен. Все умирают, это естественно. И ты в этом не виновата, таков порядок вещей!

– А ну замолчи, мальчишка! – остервенело набросился на Феликса господин Смерть. – Ты всего лишь помощник. Твои руки и ноги всегда к моим услугам, но права голоса у тебя нет. Чтобы я больше тебя не слышал!

Этого оказалось достаточно, чтобы вывести Гретхен из оцепенения.

– Нет, это вы заткнитесь! – накинулась она на господина Смерть. – Оставьте его в покое! Вы… вы… вы просто негодяй! Вот вы кто. Может, у вас и впрямь есть власть, может, вы вправе заключать сделки, но, по сути, вы ничем не лучше глупой Эммы или Дилана. Вы просто подлец, и хватит с нас уже ваших выходок. Пусть мой отец когда‐нибудь умрёт, как если бы он и не заключал с вами Договора. Такова жизнь, тут никуда не деться. Больше вы не сможете запугать ни его, ни меня. Вы больше вообще никого не запугаете. Мы изгоняем вас, господин Смерть. Вам здесь больше не место. Уходите.

Гнев господина Смерть мгновенно улетучился. В глазах мелькнуло что‐то, что Гретхен не смогла бы описать словами.

– Что ж, возражать я не вправе, – сказал он. – Но сперва я должен покончить со своим последним делом – исполнить желание вашего брата.

Он нырнул рукой в карман и вытащил металлический пинцет. Гретхен хотела было броситься на защиту Эйсы, но ноги будто примёрзли к полу. Она в ужасе наблюдала за тем, как господин Смерть раскрывает пинцет и решительно шагает к телу брата.

Ли испуганно вытянул руки, будто силясь открыть окно, которое и без того уже было открыто.

– Гретхен! – вскричал он.

– ЭЙСА! – крикнула Гретхен.

Её ослепила вспышка мощного света. Мимо промчались две фигуры, красная и белая, и Гретхен пошатнулась. Госпожа Страсть схватила господина Смерть за левое плечо, а госпожа Память за правое.

– Хватит творить беззаконие! – воскликнула госпожа Страсть. – Сейчас вы за всё ответите.

– Нет! – вскричал господин Смерть. – У меня есть право! Я…

– Нет у вас никаких прав, – отрезала госпожа Память. – Мы вас изгоняем.

По смотровой разнёсся оглушительный гром. Гретхен упала на колени и зажала уши, силясь закрыть их от невыносимого шума. Она услышала приглушённые крики, дребезжание мебели, звон посуды. А потом воцарилась полная тишина.