Книга: Дом в Тополином Лесу
Назад: 28 Гретхен
Дальше: 30 Ли

29
Феликс

Господин Смерть уже не раз отправлял Феликса собирать травы, но в столь поздний час и в такой холодный вечер – впервые. Феликсу было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что господин Смерть ещё его не простил, даже после двух дней в подвале. Его черты не искажались злостью, как это часто бывает на людских лицах. Губы у него всегда оставались тонкими и бледными, плечи – безупречно прямыми и ровными. И так было всегда. Менялись только глаза. Как‐то раз Феликс пытался описать эту перемену брату, впрочем не особо успешно.
– Цвет остаётся прежним, да и размер зрачков тоже, – рассказывал он. – Но что‐то меняется. Появляется что‐то такое, чего нет у живых людей вроде меня и тебя. Что‐то такое, что невозможно выразить словами.
Феликсу было крайне сложно описывать эти перемены – всё равно что пытаться ответить на вопрос: «Каков зелёный цвет на ощупь?» Зато он прекрасно знал, что за ними кроется. И по взгляду господина Смерть сразу же понял, что тот его не простил.
Винс тоже это знал. Он стоял на веранде в задней части дома, пока Феликс собирался в лес по приказу господина Смерть на поиски красной хризантемы.
– Я не в силах ему помешать, – сказал Винс сыну. – Феликс, ты же меня понимаешь? Я совсем не хочу, чтобы ты туда шёл, но господин Смерть – мой хозяин, как, впрочем, и твой.
Феликс промолчал. Отец поймал его за локоть и присел на корточки, чтобы посмотреть сыну в глаза. А потом вложил ему в руку что‐то тёплое. Кусочек бекона в вощёной бумаге. Феликс бросил еду в свой мешок, но благодарности не выказал, только включил карманный фонарик.
– Будь осторожен, – попросил Винс.
Феликс наконец поглядел на отца. Внутри у него закипал гнев.
– Как жаль, что ты встретил маму, – сказал он. – Как жаль, что я родился на свет. Не я выбирал путь помощника Тени, и зря ты меня на него толкаешь. Лучше б ты жил и страдал себе один, никого в это больше не втягивая.
Лицо Винса исказилось гримасой боли, и Феликс поспешно отвёл взгляд. А потом сбежал по ступенькам и нырнул в тёмный лес.
Не надо было этого говорить. Феликс понял это сразу, ещё когда слова только сорвались с его губ. Он был зол, страшно зол, вот только не на отца. Совсем не на него. А на господина Смерть, который мучил и продолжает мучить их обоих. Феликс погрузился в лесной мрак, но вскоре пошёл снег. Мальчик искал красные хризантемы чуть ли не час. Было новолуние, так что в чаще было черным-черно, и продвигался Феликс медленно, потому что путь ему освещал один только маленький фонарик.
Вскоре снегопад усилился. Ветер крепчал, снежинки били мальчика по лицу и таяли у него на щеках. После двух часов поисков Феликс присел передохнуть под голым ветвистым дубом.
– Я ещё не твой, – сказал он. – Не хозяин ты мне, господин Смерть. Нельзя вот так порабощать людей, присваивать себе, будто вещи. Ты не имеешь никакого права так подло отнимать у нас жизнь и свободу. Больше этого не повторится. Если Договор и впрямь можно уничтожить, я сделаю это.
То были страшные, но мощные слова. Здесь, в холодном лесу, куда его отправили в наказание со сложнейшим поручением, ему не страшно было произнести их вслух. Если Договор можно уничтожить, если одному из Уипплов можно доверять, если Ритуалы и впрямь существуют… Если… Если так, то всё может измениться – и совсем скоро.
Назад: 28 Гретхен
Дальше: 30 Ли