Ограбление Исаакиевского собора

Такой же случайностью может показаться и открытие кражи Констанского, похитившего из Исаакиевского собора венчик с образа Спасителя, но там этот случай был заранее предусмотрен В. Г Филипповым, который сам руководил розысками.

Это бескровное преступление, в свое время наделавшее шума, интересно прежде всего по своей спокойной дерзости в совершении кражи, а затем по кажущейся легкости, с какой открыт преступник и найдено похищенное.

Эта легкость явилась результатом ловко раскинутой сети, и приемом розыска несколько напоминает дело об убийстве генеральши Штрандтман.

Со стороны уголовной полиции на это дело было потрачено много энергии, трудов и проявлена недюжинная сообразительность, причем со стороны всегда будет казаться, что открытием преступника полиция обязана случаю.

Дело это было одним из первых следственных дел нынешнего начальника сыскной полиции.

В ночь с 4-го на 5-е февраля 1903 года Петербург был взволнован необычной по своей дерзости кражей. В эту ночь с образа Спасителя, лежащего на аналое около правого клироса, был сорван и унесен через разбитое окно драгоценный венчик, содержащий один крупный бриллиант в 50 000 руб. и 78 мелких на сумму 28 000 руб.

Преступление было открыто утром 5-го февраля сторожами, которые совершали обычный каждое утро осмотр храма. Ночью храм оберегается только снаружи, для чего назначаются 4 сторожа.

Прибывшие немедленно прокурор, следователь и начальник сыскной полиции нашли подле аналоя чугунную гирю, разбитое стекло киота, а затем открыли, что с юго-восточной стороны собора из огромного окна выдавлены два стекла, и на их раме есть следы свежей крови.

Обойдя храм, снаружи у разбитого стекла на карнизе нашли следы ног, оставленные на снегу у водосточной трубы.

На основании этого осмотра было решено, что вор спрятался в соборе, дождался, когда его запрут, совершил кражу, влез на шкаф, что стоял у окна, выбил стекла, вылез и, так как окно было на высоте 3 саженей, пробрался по карнизу до водосточной трубы и по ней спустился на землю.

И всё. Следами преступника являлись оставленная гиря, следы сапог на снегу и кровь.

В. Г Филиппов решил искать преступника по крови и, правильно решив, что кровь эта несомненно вытекла из порезанных рук, отдал приказ полицейским, дворникам и служащим по ресторанам, портерным и разным заведениям замечать каждого с пораненной рукой.

Это распоряжение породило массу забавных эпизодов. В участки и в сыскное доставлялись всевозможных профессий люди с порезанными руками. Но оно же открыло и преступника.

В полицейский участок явилась жена сына священника, личного почетного гражданина Александра Констанского, и заявила, что на основании того, что ищут человека с порезанной рукой, она подозревает своего мужа в преступлении. Он пропадал из дома, а затем пришел как раз в ночь на 5-е число и просил дозволить ему только переночевать, говоря, что утром он уедет к своим родственникам в село Орелье Новгородской губернии. При этом у него была окровавлена рука, и он перевязывал ее; при нем был сверток, который он словно скрывал, и говорил он какие-то туманные слова о том, что будет скоро богатым.

Ее показания были тотчас переданы В. Г Филиппову, и тот немедля командировал агента в с. Орелье для ареста Констанского.

Не будь первого его распоряжения о задержании лиц с порезанными руками, не было бы и заявления Констанской.

В с. Орелье преступник был арестован, и в то же время в Петербурге было вскрыто его письмо к жене, в котором находилось почти признание.

11-го числа Констанский сознался в преступлении и рассказал спокойно и толково, как он совершил его.

Наметив еще давно эту кражу, он стал изучать порядки в соборе и, только узнав все обычаи, решился на кражу. 4 февраля, в 10 часов вечера, когда около собора самое большое движение, он пришел к собору и незаметно пробрался к сложенным у северо-восточной стены дровам. Взобравшись на дрова, он снял пальто и, оставив его, по трубе пробрался на карниз, а по карнизу до окна. Первое стекло он выдавил рукою, а второе ногами, причем и порезался. Забравшись в храм, он взял образ, накрыл его пеленой и гирькой разбил стекло, после чего сорвал венчик и тем же путем вернулся на дрова. На все это он затратил всего полчаса.

Венчик оказался спрятанным в подполье дома родственников его в селе Орелье.

Туда ездил сам В. Г Филиппов и нашел венчик, разрезанный на 65 частей.

После такого быстрого раскрытия Владимиром Гавриловичем кражи из Исаакиевского собора градоначальник Клейгельс не сомневался в правильности сделанного выбора. Он обратился к императору Николаю II с просьбой утвердить Филиппова в должности начальника Санкт-Петербургской Сыскной полиции.

Газета «Ведомости Санкт-Петербургского градоначальства» опубликовала приказ по Санкт-Петербургскому градоначальству от 21 февраля 1903 года № 41:

«Высочайшим приказом по гражданскому ведомству от 15 февраля 1903 года за № 14, начальник С.-Петербургской Сыскной полиции, статский советник Чулицкий, уволен от службы, согласно прошению, по болезни и причисленный к Министерству Внутренних Дел, откомандированный в распоряжение С.-Петербургского Градоначальника, надворный советник Филиппов назначен начальником С.-Петербургской Сыскной полиции.

Генерал-Лейтенант Клейгельо».

Император высоко оценил выказанную столичными сыщиками расторопность в раскрытии кражи из Исаакиевского собора. В той же газете 14 марта 1903 года опубликовали высочайший приказ:

«Государь Император, в 6-й день сего марта Всемилостивейшее соизволил пожаловать, нижепоименованным лицам следующие награды.

Ордена: Св. Анны 2 ст. Начальнику С.-Петербургской Сыскной полиции, надворному советнику Филиппову; Св. Анны 3 ст. И. д. чиновника для поручений С.-Петербургской Сыскной полиции, губернскому секретарю Николаю Алексееву.

Подарки по чину: Участковому приставу С.-Петербургской столичной полиции, числящемуся по армейской пехоте, подполковнику Михаилу Романкевичу и помощнику начальника С.-Петербургской Сыскной полиции, коллежскому советнику Сергею Инихову».

Пройдет менее двух месяцев, и государь удостоит всех сотрудников полиции Санкт-Петербурга необычной награды — особого знака отличия. И если современными полицейскими Российской Федерации он воспринимается как обычный элемент форменного обмундирования, в начале XX века он вызвал нескрываемую зависть и ревность у московских полицейских.

Сейчас этот почетный знак носит любой российский полицейский — и вновь поступивший на службу в полицию гражданин России, и ветеран, несколько десятков лет прослуживший в ней. Его носят полицейские всей страны, от Мурманска до Владикавказа, от Пскова до Владивостока. Его можно увидеть у рядовых офицеров и у генерала полиции Российской Федерации. Что же это за таинственный знак отличия?

9 мая 1903 года в день святого Николая Чудотворца, покровителя Санкт-Петербургской полиции, император Николай Александрович повелел в честь 200-летия Санкт-Петербурга и его полиции присвоить форме чинов Санкт-Петербургской полиции — первой среди аналогичных подразделений империи — пуговицы с изображением государственного герба. Так государь выказал ей свое личное уважение, введя в форму полиции точно такой же знак отличия, как у полков лейб-гвардии, Генерального штаба и Отдельного корпуса жандармов.

Итак, этот знак — мундирная пуговица с государственным гербом, которая сейчас кажется обыденной и воспринимается как должное, но тогда, в 1903 году, она стала коллективной наградой для всех чинов Санкт-Петербургской Столичной полиции к ее 200-летию за доблестную службу на протяжении двух веков.

Надо отметить, что до 9 мая 1903 года на пуговицах чинов полиции Российской империи изображались гербы губерний, в которых дислоцировались полицейские части. Кстати, русский Императорский флот получит такой знак отличия только через год в честь рождения цесаревича Алексея Николаевича.