Пока происходил этот обмен репликами, Крис мотал головой туда-сюда, выслушивая то мистера Армитеджа, то мисс Дэллоуэй. Чередующиеся потоки их диалога переключали его то на одну, то на другую волну, – до тех пор, пока он не перестал соображать, кто что говорит. Время от времени какая-нибудь фраза застревала у него в голове, но по большей части все это казалось ему страшной белибердой, просто нагромождением слов, перемешанных невесть зачем, – разве что для того, чтобы сбить его с толку; от случайных проблесков смысла все вместе становилось почему-то еще более непонятным. Он чувствовал себя не до конца настроенным радиоприемником, который ловит сразу две станции и принимает раздающиеся на фоне помех обрывки сигналов то с одной, то с другой.

Лица этих двоих тоже ему не помогают. Мужчина выглядит как честный малый, такому легко поверить, а женщина – она все время так и клюет своим острым носом – производит впечатление человека, который ни разу в жизни не оказывался неправ. Может, они оба правы? Может, это задача без решения – вроде тех дзэнских парадоксов про деревья, падающие в лесу, или хлопка одной ладони?

Вдруг у него в памяти всплывают слова Чедвика: «Ты идешь туда только для того, чтобы высказать им наше мнение». Беда только в том, что Крис начисто забыл, в чем же состоит это самое мнение. Но если он не хочет простоять тут весь день, слушая, как эти двое тявкают на него, нужно сказать нечто такое, что обрадует обоих.

А они твердят ему: «Сэр?» Повторяют: «Сэр? Сэр?» Хотят, чтобы он заговорил.

Отлично.