Подвальный этаж представляет собой целый лабиринт ходов – широкие коридоры разветвляются на более узкие, которые, в свой черед, также сужаясь, разбегаются в разные стороны; в потолок через редкие интервалы встроены длинные лампы, дающие тусклый свет. Над головой тянутся параллельными линиями разные трубы – кровеносные сосуды здания, а на стенах у каждого перекрестка закодированная система разноцветных стрелок, так как здесь очень легко заблудиться, в этом подземелье, где все окрашено в серый цвет, кроме пола, застланного вытертым зеленым паласом с узором из повторяющихся логотипов «Дней». Тут один отрезок коридора выглядит точь-в-точь как другой, и даже служащим с многолетним стажем нередко приходится сверяться со стрелками-указателями, чтобы определить свое местонахождение.

Впрочем, Фрэнк настолько хорошо знаком со схемой каждого этажа «Дней», что даже не глядит по сторонам, выходя из лифта, а просто поворачивается и безошибочно следует в нужном направлении.

По дороге он нагоняет парочку операторов из «Глаза» – один из них тощий, субтильный, второй – крупный крепыш, и у обоих – голубоватый катодный «загар». Подладившись к шагу операторов, Фрэнк подслушивает их разговор. Они обсуждают вчерашний футбольный матч. Сборная страны явно проиграла на своем поле команде с отдаленного микронезийского атолла, но операторы утешают себя тем, что счет, по крайней мере, всего пять-ноль. Учитывая нынешнее состояние национальной сборной, поражение могло быть еще позорнее.

Не будучи поклонником футбола, как и любого другого вида спорта, Фрэнк быстро теряет всякий интерес к разговору операторов и отстает на несколько шагов, но тут же обнаруживает, что рядом с ним шагает другой Призрак. Он узнает в этом человеке Призрака не столько по лицу, сколько по особенной походке, по тому, как тот движется по коридору – бочком, сгорбившись и прижимаясь к стенке.

Как это всегда бывает, когда неожиданно пути двух Призраков пересекаются, между ними пробегает своего рода frisson, дрожь смутного родства, словно они – две скрипичные струны, настроенные в точности на одну высоту тона: если дергают за одну, другая вибрирует в ответ. Для каждого Призрака это вроде встречи с близнецом, о существовании которого он раньше не знал. Но, как обычно, ни один из них при этом ничем не выдает, что заметил присутствие другого, и Фрэнк замедляет шаг, пропуская собрата вперед.

Подойдя к двери, на которой написано: «Тактическая безопасность», Фрэнк останавливается, дожидаясь, пока этот другой не пройдет, а затем делает шаг вперед, чтобы последовать за ним. Заметив за спиной еще одного Призрака – на сей раз женщину, он, в ответ на его галантность, не придерживает за собой дверь – дабы женщина не чувствовала себя обязанной взглянуть ему в глаза и поблагодарить.

Помещение «Тактической безопасности» представляет собой один из самодостаточных отсеков в лабиринте Подвального этажа, где имеются собственные уборные, столовая и раздевалки. Фрэнк делит раздевалку с двадцатью другими Призраками. Когда он входит, почти все они уже в комнате. Это мужчины и женщины с незапоминающейся внешностью, неопределенного возраста, одетые элегантно, но неброско. У женщин – минимум макияжа, а у всех мужчин такой вид, будто они – как и Фрэнк – сами подстригают себе волосы. Почти ни на ком из женщин нет украшений, а те, кто их носит, ограничиваются скромными золотыми сережками-гвоздиками или простеньким колечком. Обручальных колец ни у кого на пальцах не видно. Призраки стараются не смотреть друг на друга, не разговаривают между собой – они тихо, невозмутимо готовятся к началу рабочего дня. Фрэнк занят тем же.

Чиркнув «иридием», Фрэнк отпирает свой шкафчик, снимает пальто и вешает его на вешалку, затем снимает и накидывает на угол дверцы пиджак. Вынув из шкафа кобуру с портупеей – знаком бесконечности из холстины и мягкой кожи, – он надевает ее, застегивает на пряжки, поправляет; наконец ремни уютно обхватывают его грудь и выпирающие лопатки.

Он снова залезает в шкаф и достает из подбитого бархатом футляра блестящий стальной автоматический пистолет 45-го калибра. Он предпочитает эту облегченную модель ручного огнестрельного оружия, предписанного правилами охраны магазина, потому что, в отличие от более солидных, она меньше оттягивает кобуру. Чем легче пистолет, тем сильнее отдача, но, на взгляд Фрэнка, это искупается удобством – тем более, что стрелять ему случается крайне редко.

Оттянув затвор, Фрэнк проверяет, пуст ли патронник, хотя вообще-то никогда не оставляет в магазине патронов, если только не намерен тотчас же открыть огонь, – но такая проверка не столько мера предосторожности, сколько часть привычного ритуала. Затем отпускает затвор. Раз в месяц Фрэнк благоговейно начищает оружие, поэтому затвор скользит как по маслу.

На полке шкафа, расположенной на уровне глаз, находится стойка с тремя обоймами по тринадцать пуль; на каждой латунной гильзе – штамп с логотипом «Дней». Фрэнк опускает две обоймы в двойной патронташ для боеприпасов на кобуре под правой мышкой; третью обойму он вставляет в магазин, вогнав ее внутрь ребром ладони. С помощью «иридия» он снимает пистолет с предохранителя, проведя магнитной лентой карточки через желобок сантиметровой глубины в нижней части дула. Когда рычажок отводится, рядом с курком загорается зеленый светодиод. Фрэнк снова проводит карточкой по желобку, огонек гаснет, и рычаг приходит в прежнее положение. Фрэнк засовывает пистолет в кобуру под левой мышкой и прячет карточку.

Затем он достает свой аппарат для радиосвязи с «Глазом» и, распутав хрупкий на вид клубок телесно-розовых проводков и элементов, вставляет миниатюрный наушник в правое ухо, заводит идущий от него проводок за ухо и пропускает под мочкой. Другим концом провод присоединен к коротковолновому приемнику-передатчику толщиной с вафлю, который Фрэнк прикрепляет изнутри к карману рубашки. От этого прибора тянется еще один провод, заканчивающийся крошечным микрофоном, тонким и изогнутым, как ноготь; его Фрэнк пристегивает к краю рубашки под верхней пуговицей, затянув плотнее узел галстука, чтобы микрофон удобно прилегал к горлу.

Теперь единственный предмет снаряжения, который остался в шкафу, – это «сфинкс». Фрэнк отсоединяет тонкую черную коробочку от зарядного устройства, включает, и, как только на экранчике появляется изображение логотипа «Дней», нажав на кнопку, снова выключает прибор и кладет «сфинкс» в карман брюк.

Готов! Очередной ритуал выполнен и завершен – в последний раз.

Уже 8.43, неминуемо близится утренняя летучка. Фрэнк вслед за остальными Призраками выходит из раздевалки и вливается в шуршащий поток тел, движущихся по коридору, который ведет мимо столовой к залу для инструктажа. Один за другим, не говоря ни слова, пряча глаза, Призраки проскальзывают в двери зала и занимают места на пластмассовых стульях, расставленных в десять рядов, по десять в каждом, и обращенных в сторону возвышения наподобие подиума в дальнем углу. Они расходятся по рядам, благоразумно заполняя их от середины к краю, чтобы никому не пришлось переступать через чужие ноги, и сводят, таким образом, к минимуму риск случайных соприкосновений. Им все равно, с кем рядом сидеть. Среди Призраков нет ни друзей, ни любимчиков. Все они равны и равно безлики.

Усевшись, Призраки принимают непринужденные или сосредоточенные позы. Одни в восхищении глазеют на потолок, словно узрели там не серую штукатурку, а творение Микеланджело, другие грызут заусенцы или усердно почесываются, хотя у них ничего не чешется.

Приходят последние из Призраков, так что заполнены практически все стулья, и зал для инструктажа оглашается каким-то тихим свистом, будто песок просеивают: это звук почти сотен пар легких, которые равномерно набирают и выпускают воздух.

Ровно в 8.45 появляется Дональд Блум, начальник «Тактической безопасности». Закрыв за собой обе створки двери, он пересекает зал, направляясь к подиуму. Это невысокий, приятной полноты человек с коротко стрижеными волосами, которые, если не считать вихра, непослушно льнущего к середине лба, растут только по бокам и сзади черепа. В петлице красуется белая гвоздика (он каждое утро покупает свежую гвоздику в цветочном ларьке по дороге на работу), а в руках у него папка с зажимом, куда крепится лист бумаги с компьютерной распечаткой. Из нагрудного кармана твидового пиджака в мелкую ломаную клетку выглядывает уголок носового платка.

Мистер Блум поднимается на подиум. На него устремлены взгляды всех до одного Призраков. Те, кто сидят в дальних рядах, чуть наклоняются вперед, чтобы лучше его слышать.

Мистер Блум начинает обращение традиционной остротой:

– Новый день – новый долг.

Появляются улыбки и ухмылки. У кого-то плечи подергиваются от смеха. Здесь чтут традиции – сколь бы избитыми, истершимися от времени они ни были.

Мистер Блум сверяется с пюпитром.

– Итак. Ничего особенного сегодня не предвидится. Запланированы молниеносные распродажи в 10.00 – в «Куклах», в 10.45 – в «Сельскохозяйственной технике», в 12.00 – в «Галстуках», в 14.00 – в «Музыкальных инструментах Третьего мира», в 15.00 – в «Религиозных аксессуарах», в 16.00 – в «Салоне ритуальных услуг» – на эту вряд ли будет особый спрос, но как знать, – в 16.15 – в «Вечном Рождестве» и в 16.45 – в «Стропилах и кронштейнах».

Далее. Опять появились поддельные кутежки – такие же, какие нас наводнили в прошлом году. Строго говоря, это не наша головная боль, а сотрудников «Стратегической безопасности», но если увидите, что клиент расплачивается кутежкой, лучше проверьте ее. Все кутежные карточки, выпущенные с понедельника, помечены новыми предохранительными кодами, они уже введены в ваши «сфинксы», а всех лиц, которые приобрели или выиграли в лотерею кутежные карточки за последние полгода, уже нашли и попросили вернуть их нам для замены, – так что любой, кто пользуется устаревшей карточкой, должен быть взят на заметку. Доверяйтесь чутью, не бойтесь ошибиться – безопасность важнее.

То же самое относится и к поддельным нагрудным удостоверениям сотрудников. В полиции мне сообщили, что накрыли банду, изготовлявшую фальшивые удостоверения, но еще не установлено, в течение какого времени орудовали преступники и сколько было продано подделок. Поэтому обращайте внимание на служащих, которые не похожи на служащих. Думаю, в отдельных случаях нагрудное удостоверение – единственный признак, свидетельствующий о том, что этот человек у нас работает. И здесь вам вновь придется полагаться на собственное чутье.

Теперь хорошая новость: за последний месяц возросло число задержаний. Молодцы! И плохая новость: «усушка» тоже возросла. Конечно, тут хочется поддаться мгновенному порыву и всю вину взвалить на продавцов; боюсь, кое-кто действительно втихаря приворовывает, хотя все мы, сотрудники магазина, являемся обладателями счетов. Знаю, это прописная истина, но некоторые, по-видимому, никак не могут взять в толк, что обворовывать магазин – значит обворовывать самих себя.

Однако у меня другая точка зрения на проблему «усушки», и, хотите вы того или нет, я намерен вам ее изложить. Так вот, моя теория состоит в том, что охотники за наживой научились с выгодой для себя пользоваться суматохой, возникающей на молниеносных распродажах, и под шумок совать всякое добро к себе в карманы или сумочки. Вот почему очень важно, чтобы во время распродажи Призраки находились поблизости и следили за толпой. Помните: как бы мы ни старались помешать людям стащить у нас что-нибудь, они все равно ухитряются это делать. Тут мы сталкиваемся с величайшей добродетелью и величайшим пороком человечества – с изобретательностью.

И последнее. Я располагаю достоверными сведениями, что спор между «Книгами» и «Компьютерами» наконец – наконец-то – будет представлен сегодня на рассмотрение братьев. Знаю – все вздохнут с облегчением. Это же тянется, сколько там, – уже год?

– Полтора, – подсказывает кто-то.

– Полтора года, благодарю. Да, шестеренки управления вращаются подчас крайне медленно, но все же вращаются, так что в любом случае можно надеяться на скорейшее разрешение столь неприятного и досадно затянувшегося осложнения.

Мистер Блум заглядывает в папку, проверяя, не пропустил ли чего.

– Ах да, сегодня утром начался весьма заслуженный отпуск мистера Гринауэя, так что до его возвращения на меня возложены и стратегические вопросы. Вот повезло! У меня такое чувство, будто меня приставили к клетке с гориллами.

Волна смешков.

Мистер Блум в последний раз сверяется с записями.

– Ну, теперь я действительно закончил, леди и джентльмены. Желаю вам всем удачного рабочего дня. – Он подводит итог, произнося девиз Призраков: – «Будь Молчалив, Бдителен, Стоек, Непримирим. Покупатель Не Всегда Прав».

Призраки свистящим эхом повторяют за ним слова девиза. Потом поднимаются с мест и направляются к выходу, выстраиваясь гуськом, стараясь не прикасаться друг к другу. Мистер Блум спускается с возвышения и неторопливо – так, чтобы влиться в поток Призраков, – тоже идет к дверям.

Уже на полпути к своему кабинету он чувствует, что у него за спиной кто-то есть, боковое зрение едва-едва фиксирует чье-то присутствие, как бы сказал водитель машины, в зоне «слепого пятна». Вместо того, чтобы остановиться и заговорить с Призраком, мистер Блум продолжает идти. И лишь усевшись за письменный стол – в функциональном стиле, со столешницей из огнеупорной пластмассы – у себя в тесном кабинетике без окон, он поднимает глаза на того, кто вошел за ним следом.

– Фрэнк, – произносит он с удовольствием и удивлением одновременно и указывает Фрэнку на стул, стоящий с другой стороны стола.

– Нет, спасибо, – отвечает Фрэнк. – Я не могу надолго задерживаться. Я пришел, чтобы сказать…

Но Фрэнк не находит нужных слов. Он почесывает макушку и что-то мычит себе под нос.

– Ну, давай, садись, – подбадривает его мистер Блум.

Фрэнк энергично мотает головой:

– Мне надо выходить на пост. Мистер Блум смотрит на часы.

– Фрэнк, сейчас восемь сорок девять. То, о чем ты хочешь поговорить, наверняка не займет больше одиннадцати минут, а если и займет, то, я уверен, магазин как-нибудь обойдется и без тебя в эти первые минуты не самого оживленного часа дня.

– Да, пожалуй, Дональд, ты прав. – Фрэнк всегда думает о своем начальнике как о «мистере Блуме» и за глаза его так и называет, но обращается к нему всегда по имени. – Или, знаешь что, давай побеседуем чуть позже? Ты, наверное, сейчас занят.

– Ну, мне скоро вправду предстоит толкнуть бодрый спич перед шайкой Гринауэя, затем я должен присутствовать на занятиях по стрельбе на дальность, потом нужно проинструктировать группу новичков-продавцов по технике безопасности. Но не настолько уж я занят, Фрэнк, чтобы не найти для тебя времени. Ну, так о чем ты собирался поговорить?

Фрэнк хочет все рассказать ему, но что-то сковывает его – не то страх, не то – как ему вдруг кажется – чувство вины. Он знает Дональда Блума все тридцать три года, что работает в «Днях». Их связывают своего рода узы – он не назвал бы это дружбой, потому что данное понятие для него значит примерно столько же, сколько понятие «воздух» для золотой рыбки в аквариуме; тем не менее за тридцать три года они действительно прониклись друг к другу взаимным уважением, и порой Фрэнк ловил себя на том, что думает о мистере Блуме и в отсутствие мистера Блума, – думает о том, что было бы, пожалуй, неплохо после работы пойти вместе в какой-нибудь паб, посидеть там, выпить и поболтать, поговорить о чем-нибудь, что не имеет никакого отношения ни к «Дням», ни к магазинным воришкам, ни к Призракам, – словом, о чем-то таком, о чем обычно говорят люди, кем бы они сами ни были. Он так ни разу и не набрался смелости подойти к мистеру Блуму с таким предложением, да к тому же к концу рабочего дня он так уставал, что ему уже ничего не хотелось, только бы добраться до дома и лечь спать. Однако факт остается фактом: его связывает с мистером Блумом многолетнее знакомство, у них долгая общая история, и почему-то Фрэнк почти уверен, что мистера Блума огорчит его решение уйти на пенсию, вот он и медлит, страшась нанести удар.

Прилив смелости, который заставил его последовать за мистером Блумом в его кабинет, уже отхлынул, откатил, оставив его в нерешительности, смущении и замешательстве.

Мистер Блум, терпеливо улыбаясь, все еще ждет, что Фрэнк заговорит.

Нервы не выдерживают, и Фрэнк решает удалиться.

Мистер Блум вздыхает:

– Ну, хорошо, Фрэнк. Будь по-твоему. Моя дверь всегда открыта для тебя, ладно?

Напоследок он бросает испытующий взгляд на дверной проем, куда только что поспешно вышел Фрэнк.

Странное поведение, думает он. Фрэнк всегда был одним из наиболее уравновешенных оперативников «Тактической безопасности», не говоря уж о том, что он – один из лучших. Но постоянная подозрительность, постоянная слежка за другими – неужели все это и его довело до ручки?

Нет, говорит себе мистер Блум. Такого можно ожидать от любого другого Призрака – только не от Фрэнка. Нет, только не Фрэнк.