Что это – обезьяна? Или медведь на задних лапах? Вот все, что приходит в голову Фрэнку при виде этого пугала в лохмотьях, которое с воем несется на него из-за деревьев, устрашая воинственным сверканьем единственного глаза. Ему даже в голову не приходит, что эта безобразная визжащая тварь на задних лапах может быть человеком.

Камень, зажатый в лапе странного существа, начинает опускаться по дуге. Для защиты или бегства уже нет времени.

И вдруг что-то обрушивается на этого обезьяно-медведя, отшвыривает его в сторону, выбивая камень из лапы. Фрэнку мерещатся мускулы, светлая шерсть, вертикальные черные полосы…

Тигрица.

Обезьяно-медведь навзничь валится на землю. Он молотит тигрицу, которая уже придавила ему грудь передними лапами. Существо отчаянно хватается за ее шкуру, пытаясь найти хоть какую-то точку опоры, а тигрица опускает голову и смыкает челюсти вокруг его шеи, однако оно продолжает сопротивляться и после того, как хищница одним кивком огромной белой головы разрывает зубами его горло. Издавая чудовищный хрип, обезьяно-медведь бьется, как машина, которая уже сломалась, но все еще движется по инерции; его хаотичные, спазматические усилия становятся все слабее по мере того, как тигрица отъедает от него все новые куски.

И только когда обезьяно-медведь наконец прекращает бороться, Фрэнк замечает на груди распростертого тела покоробленный, обугленный пластмассовый прямоугольник, в котором все еще можно опознать удостоверение сотрудника магазина, и тут он понимает, кто этот обезьяно-медведь (вернее, кем он был).

Фрэнк отворачивается. Но если он может отвести глаза от этого зрелища – тигрицы, пожирающей мисс Дэллоуэй, то от звуков чавканья – чавканья человечиной – деваться некуда. Эти звуки всегда будут преследовать его.

Наконец они прекращаются. Насытившись, тигрица оставляет истерзанную добычу.

Фрэнк слышит, как мягкие лапы деликатно ступают по траве, приближаясь к нему. Он замирает, закрывает глаза и пытается слиться с окружающей средой. Если бы он только умел маскироваться среди деревьев и лиан так, как умеет это делать среди витрин и полок с товарами! Если бы он только мог каким-нибудь образом сделаться незаметным для тигрицы, слившись с джунглями, как делает это в магазине, становясь почти невидимкой для покупателей. Но – увы. Здесь он сам – подозрительный посетитель, а вот тигрица – Призрак.

Тигрица останавливается перед ним и тянет вперед свою розоватую от крови морду. Она обнюхивает его правую руку – ведет носом вдоль рукава до локтя и опять вниз, потом вниз по штанине и снова вверх, к паху. Она втягивает ноздрями воздух и выдыхает со слышным свистом. От нее исходит резкий запах земли и мочи.

Фрэнку больше всего на свете хочется пуститься наутек, но он приказывает себе стоять на месте и не шевелиться.

Тигрица всматривается ему в лицо своими лазурными глазами, и в глубине ее глотки рождается какой-то звук – вроде рыка, только нежнее.

Звук настолько тих, что Фрэнк так никогда и не поймет, уж не примерещился ли он ему вообще. Но точно так же, как ему вовеки не забыть ужасного чавканья, с которым тигрица поедала мисс Дэллоуэй, не забыть теперь и этого нежного, ласкового рокота в пасти зверя. И всегда он будет недоумевать: неужели это в самом деле было – а именно так ему слышится сейчас – мурлыканье?

Звериная шкура на миг слегка касается кончиков пальцев его правой руки, шерстинки щекочут их, и Фрэнк осторожно размыкает веки: вот, тигрица медленно удаляется, опустив хвост, проходит мимо обглоданного трупа начальницы отдела «Книг» и направляется в сумрачную зелень Зверинца. Постепенно она растворяется в темноте леса, сливаясь своими полосками с пятнистыми тенями листвы, мало-помалу превращаясь в призрачную серую тигриную тень, а затем вдруг становится частью джунглей, лишенной определенной формы.