занимался. Да и где искать? В бассейне? Или на пляже? В принципе если нырять по всем правилам, работая на максимум, без ограничений, то, наверное, метров на сорок – пятьдесят могу рискнуть. Или даже на шестьдесят. Нет – шестьдесят страшновато вообще-то. Хотя если не сразу попробовать, а постепенно наращивать… Тренер говорил, что у меня способности немалые: неделя-другая тренировочных погружений – и можно, если страховать будут.

– Отлично! Для того чтобы мой план сработал, надо нырнуть приблизительно на тридцать восемь. Всего лишь.

Макс едва не поперхнулся и поспешно проговорил:

– Стоп! Вы не так поняли! Знаете, что я имел в виду, сказав «нырять по правилам»?

– Не знаю, но, полагаю, ты сейчас об этом расскажешь.

– Я имел в виду погружение без ограничений. При этом как раз и получаются максимальные рекорды. Но такой способ не для нас. Я поясню. Сперва в море опускается трос. Затем погружаются аквалангисты – занимают позиции на разных глубинах возле троса. Ныряльщик, идущий на рекорд, вентилирует легкие, делает дыхательную гимнастику – тут уж у каждого своя методика, но не запрещается, по-моему, ничего: хочешь – чистым кислородом дыши; хочешь – смесью гелиевой; хочешь – стой на голове с утра до вечера. Затем спортсмен забирается на платформу специальную – она тяжелая и может скользить вдоль троса с большой скоростью. Сам он при этом даже не шевелится – замирает как статуя. Старт – и платформа начинает двигаться вниз. Быстро разгоняется. Ныряльщик ничего не делает – просто стоит, держась за раму руками и стоя ногами на нижней перекладине. Ни малейшего движения не делает, бережет силы. Любое сокращение мышц – это затраты кислорода: нельзя ему шевелиться. Когда решает, что с него хватит, останавливает спуск. Затем над платформой надувается шар, который вытягивает ее наверх с такой же скоростью. Глубина погружения платформы фиксируется – это и есть достижение. Иногда фридайверы используют подводный скутер, прицепленный к тросу, – он движется быстрее, чем платформа. У каждого способа свои плюсы и минусы – слишком быстрое погружение плохо сказывается на организме.

– А зачем там аквалангисты? – не понял Муса.

– Они страхуют спортсмена. Парадокс, но сейчас, с теми глубинами, на которых устанавливают рекорды, аквалангисты больше рискуют, чем ныряльщики, да и не могут сопровождать на всем протяжении.

– Это что – парни без воздуха ныряют туда, куда аквалангисты не достают?!

– Да.

– Бред.

– Нет, они плавают с воздухом, подолгу находясь на опасной глубине. Наш организм не приспособлен к этому. Приходится соблюдать режимы погружений и всплытия, использовать специальные дыхательные смеси. И все равно рискованно.

– А какие там глубины? – завороженно спросил Снежок.

Макс пожал плечами:

– Я точно не знаю, но вроде за полторы сотни метров уже перешли.

Некоторые присвистнули, а Макс поспешно добавил:

– Может, я в каких-то деталях ошибаюсь, но что сто пятьдесят уже достигли – это точно. Сам одно время увлекался фридайвингом, как многие пловцы, вот и запомнил цифры.

– Ну вот видишь, малыш, – а каких-то жалких тридцати восьми испугался. – Эн произнес это насмешливым тоном – будто папочка глупому сынишке.

Зря он так: сейчас не до шуток. Макс вспыхнул, вскочил:

– Да что вы понимаете?! Знаете, что такое тридцать восемь метров? Видели когда-нибудь дом четырнадцатиэтажный? Вот примерно столько! Нырнете на столько?.. Попробуйте! Пусть даже с грузом! Не страшно будет? Я так подозреваю, вы откуда-то узнали – на этой глубине лежит то, что может нам помочь против готов? Ну так это еще разглядеть надо будет – без маски и на мели нелегко, а на такой глубине еще и света солнечного гораздо меньше! А потом еще всплывать без ласт! Знаете, какое давление на такой глубине? Около четырех атмосфер! Я никогда не тренировался для таких погружений – я не знаю, как оно на меня подействует! Но знаю одно: чертовски много сил уйдет! А силы – это кислород! Вы ведь не зря только сейчас на это решились – ведь сами никогда не верили в успех. Просто сейчас готовы пойти на любой риск, на невозможное, на полное безумие – лишь бы победить. Припекло вас всерьез. А каково мне?.. Решили, что если увлекался плаваньем и фридайвингом, то все выгорит? Да я глубже десяти метров никогда не бывал, а максимальное давление, которое испытывал на себе, – три атмосферы. Да и то в барокамере, в воздушной среде. Вниз-то я доберусь – с грузом это запросто. А вот вернуться… Да останусь я там… почти наверняка…

Последние слова сказал уже почти нормальным голосом: вспышка прошла. Эн, став серьезным, кивнул:

– Извини, я не хотел тебя обидеть. Думал разрядить обстановку, а получилось…

– Да ничего…

– Ну раз ничего, тогда вернемся к нашим баранам. Что ты там говорил про маску и ласты?

– Я говорил, что сдохну…

Эн покосился вправо, кивнул. За ужином и коротким разговором солнце успело скрыться, спустилась темнота. Из мрака выбрался Прыщ – болезненно-худой мальчуган лет десяти, если не меньше. В руках он тащил сверток из пальмовых листьев.

Эн, приняв его, бережно развернул, продемонстрировал содержимое.

Макс дар речи потерял: ласты и маска. Маска, если откровенно, убогая – очки, выпирающие из горшка неуклюжего, а вот ласты – на вид более-менее: в сумерках выглядят прилично.

Довольный произведенным эффектом, Эн стал пояснять:

– Повезло нам – перед самым нападением поручил Геморрою и Вонючке провести испытания, иначе бы остались эти вещицы в поселке: убегать ведь понадобилось быстро. Мне пришлось специально караулить возвращение ребят, чтобы к готам не попали. Повезло – мимо не прошли. Ласты сделали по твоей ноге – я ботинки как мерку использовал. Если немного ошибся, то не страшно – размер регулируется, так что подогнать не проблема. Маска тяжеловатая получилась и неказистая на вид, но вроде надежная – испытания прошла. Правда, глубины были небольшие. В ней ты сможешь носом выравнивать давление – так что даже на сорока метрах с этим проблем не будет. Остается только гидрокостюм, но – увы… Хотя можно тебя обмазать липучкой – ее у нас полно.

– Без гидрокостюма можно обойтись: вода здесь теплая.

– Кто знает, что на глубине будет…

– Эн!.. Что, черт побери, лежит на глубине тридцать восемь метров?!

– Мой вертолет.

– Мы что – улетим на нем к чертовой матери? – чуть не рассмеялся Олег.

– Насчет летать – сильно сомневаюсь, – очень серьезно ответил Эн. – Но на борту кое-что есть. Очень полезное. Максим это достанет.

– Вы уверены, что достану?

Эн, задумчиво посмотрев в глаза Максу, тихо произнес:

– Дальний буй. Лера. Ты ее не встретишь, если не вернешь остров нам. А остров нам не вернуть без твоей помощи – слишком мало бойцов. Я бы никогда не послал тебя на такой риск, но сейчас нет выбора – это надо сделать. Кроме тебя ведь некому.

– Мы собирались дойти до дальнего острова, на краю рифов. Там есть вода. Оттуда я смогу вернуться к рифу и встретить Леру.

– Не сможешь. Вода там действительно есть, но рифы – редкость: лишь одна гряда, по которой и смогли подойти кое-как. Глубины в основном очень большие. Совсем мало мест для добычи моллюсков – еды там на большую толпу не хватит. Да и откуда взять много людей? Там в окрестностях пусто – нет ни буев, ни других следов местной цивилизации. Не будет и притока новичков. Тебе, чтобы дежурить у рифа, потребуется много людей: воду донести, пищу, защищаться от диксов. А там неоткуда брать пополнение. Не выжить – хищники морские, болезни, травмы. Нас и так мало, а больше уже не станет. Это отсроченная смерть для всех: там нет будущего. Поробинзоним немного – и вымрем… Тупик… Нет, Максим, если ты не доберешься до вертолета, то про Леру можешь забыть. Так что достанешь. Обязательно достанешь. Иначе – всему конец, и твоим мечтам в том числе.

Жестко закончил – и правда не сомневается в силах Макса или делает вид, что уверен в нем полностью?

Вот только Макс в себе сомневается как раз очень сильно. И даже о Лере думает уже отстраненно, абстрактно, не так, как в первые дни. Нет, она не отошла на второй план, просто столько всего случилось яркого и страшного, что на первые роли выбралось другое, а Лера поблекла. Такая чистая, не видевшая всего этого, на сказочную героиню стала похожа… ненатуральную… нереальную… невозможную. Наверное, не сразу узнает Макса. Попробуй его теперь узнай в этом закопченном на солнце головорезе.

И упадет в обморок, когда узнает, что он стал убийцей…

– Эн, если вы об оружии, которое могло остаться в вертолете, то забудьте, – мрачно произнес Муса. – Оно чуть ли не год пролежало в морской воде – не факт, что еще на что-то годно после такого.

– Там действительно были автоматы и пистолеты, но Максим пойдет не за ними. Точнее, не совсем за ними, – туманно произнес Эн. – Я бы не стал посылать его за ржавым хламом.

– Он не сможет нырять, – звонко произнесла Дина. – Это верная смерть. Вы сами должны знать.

– Поясни, – потребовал Эн.

– Я слышала, что ваш вертолет упал возле буя. А еще слышала, что там живет акула-людоед, которая на любой шум приплывает. Она нападет и убьет его.

– Я знаю, как ее отвлечь, Максиму она не помешает. А нырять он будет с тяжелым грузом – это сбережет силы и уменьшит время погружения.

– Наш плот могут готы охранять, – заметил Муса. – Можно от цилиндра маленький плотик притащить, но с него нырять сложнее.

– Нам не потребуется плотик: мы захватим их корабль, – без тени усмешки заявил Эн.

После этого высказывания Жора горестно вздохнул, а некоторые начали сильно сожалеть, что под рукой нет телефона для вызова врачей.

– Кто-то из присутствующих действительно спятил, – подвел итог Олег.

– Нет. Я же говорил – у меня есть план. Мы не зря наблюдали за готами: у нас все получится. Мы захватим корабль, отвлечем Анфису, потом Максим спокойно сможет нырнуть.

Макс еле заметно кивнул:

– Хорошо, я доберусь до вертолета. Но мне надо знать – что там? Ради чего я пойду на такой риск?

– Помнишь рассказ про 11-К?

– Да. Это ваша группа.

– Верно. Думаю, ты не забыл, что она не одна была?

– Не забыл.

– В других странах тоже создавали аналогичные подразделения. За два месяца до того, как мы сюда попали, с одной из таких групп случилось то же самое – их вертолет исчез. После этого кому-то из умников пришла в голову мысль, что на будущее надо предусмотреть повторение подобного и хорошо подготовиться к этому. Проблема лишь в том, что неизвестно – к чему надо готовиться? Мы ведь не знали, что за порогом. Куда исчезают люди и предметы. Но логично предположить, что если они оказываются в условиях, резко отличающихся от земных, то и помочь им, по сути, нечем – смерть неминуема. В противном случае, если место, где они появятся, похоже на привычную среду обитания, то там им могут пригодиться вполне определенные предметы. Достаточно составить список того, в чем остро нуждаются потерпевшие кораблекрушение или заблудившиеся в лесу. Или в пустыне. Не уверен, что получившийся список был оптимальным и хорошо сбалансированным, но тем не менее его утвердили. С тех пор на нашем вертолете помимо людей и аппаратуры перевозили три больших ящика. Один из них для нас бесполезен, но вот два других… Максим, их содержимое очень серьезно увеличит наши шансы в бою. Не скажу, что мы станем круче всех, но с тридцаткой готов справиться шанс будет.

– Что там?

– Полного списка я не запомнил. Но точно знаю – в каждом из двух контейнеров есть пистолет-пулемет, винтовка, два дробовика и пистолет. Возможно, еще револьвер – не уверен точно. В одном контейнере современный лук, в другом арбалет. Еще есть гранаты и холодное оружие: топоры, мачете, ножи и прочее. Уж извини – всего не упомню. В группе был человек, который за это отвечал, – для остальных лишь краткий инструктаж с еще более скромной практикой.

Олег присвистнул:

– Сколько же весит такой ящик?!

– Около восьмидесяти килограммов, если не ошибаюсь.

– И как его наверх поднять?! У нас веревок нет таких!

– Веревка не понадобится – если герметичность не нарушилась, то плавучесть у контейнеров положительная. Надо просто раскрыть замки креплений и вытолкать ящик наружу. Сам всплывет, и заметить его легко – цвет ядовито-оранжевый.

– И почему вы раньше молчали про это?!

– Анатолий знал, я ему рассказал. Он даже начал команду ныряльщиков тренировать, да только заглохло все потихоньку. Из всей группы лишь Большой остался – продолжал тренировки, и кормили его получше других. Про колокол хоть не заикайся – не любили у нас эту тему. В общем, день за днем шел, а ближе к вертолету мы не становились. Все «завтра» и «завтра», «некогда сейчас», «потом как-нибудь»… Честное слово, будь у меня вторая рука – сам бы попытался что-нибудь сделать. Надоело о стену биться…

Муса уверенно произнес:

– Если Макс достанет хоть один ящик, то им хана. Против автомата луки не рулят. Макс? Ну что скажешь?

Тот не горел энтузиазмом:

– Их тридцать три. Они воины, а мы – нет. Вспомни тот бой, на острове: нас больше было, но с трудом победили. Они сильнее.

– Ерунда, – отмахнулся Муса. – Я стрелять умею, Олег тоже – уже два человека есть. Знаешь, сколько народу можно нашинковать из одного пистолета-пулемета?

– Не знаю. Но знаю, что если они не испугаются, то нам плохо придется. Я дрался с ними, хорошо это помню. И честно скажу – этих Черных Тигров побаиваюсь. Они не первый раз поселки захватывают: умеют убивать.

– А я что – в сторонке стоял, когда ты дрался? И думаешь, я не боюсь?! То же самое – всем сейчас страшно. Да по фигу – поубиваем, и все. Если кого и достанут из наших, то что с того? Всех не смогут: оружие у нас гораздо круче будет. Макс, против огнестрела их луки отдыхают. Да можно даже патронов не переводить – закидаем поселок гранатами из кустов, потом выйдем и добьем раненых.

– Нельзя, – встрепенулась Дина. – Там пленные. После захвата их обычно угоняют в другое место, а уже там делят на рабов, смертников и наложниц. На прежнем месте никого не оставляют – если забирают остров себе, то других приводят, издали. Но пока что они там – готы вас ждут, чтобы потом уже всех вместе уводить. Если вы взорвете поселок, то много пленных погибнет.

– К тому же гранат в контейнере мало, – заметил Эн.

– Ты давай тогда уж все про готов рассказывай, а то надоело редкие откровения выслушивать, – потребовал Олег.

– Да нечего рассказывать… – Дина, чуть помолчав, неуверенно добавила: – Я думаю, что они ждут, когда мы вернемся из экспедиции. Эна хотят поймать – он ведь знаменитый очень. Самый старый человек на рифах. Люц говорил, что вождь готов хочет сделать его личным рабом-советником. Таких элитных рабов даже не калечат. И еще намерены про вертолет все узнать – наверное, тоже хотят до него достать. Когда дождутся вас и найдут Эна, тогда и отправят пленных в один из своих поселков.

– В Липе тоже так было? – уточнил Эн.

– Нет. Там все по-другому. Там Люц… Люц убил Кирка, а потом поселок окружила толпа готов. Их было много, а наших ребят мало… без хорошего оружия… Не стали сопротивляться. Командир готов сказал, что теперь мы должны во всем подчинятся Люцу. Меня тогда не было – до моего появления это случилось. Рассказывали, что готы провели день или два в Липе. Не грабили, не ломали ничего и не убивали, только девочек… Ну… Потом ушли, но пятеро остались. Люц называл их своим почетным караулом, но я думаю, что готы ему не доверяли: он ведь не просто белый, а вечно себе на уме. Чужой и непонятный. Караульные живут в отдельной большой хижине. Их кормят хорошо, наркотик им приносят с Большого острова, брагу кокосовую делают для них. Девочек тоже им водят. Раз в месяц эту пятерку меняют на новых. И еще у Люца есть помощник – он его называет Староста, или Стар. Его все должны тоже слушаться. Гад еще тот… Но Люц гораздо хуже. И Мишаня… Стар не убивает хоть. Поколотить только может, если сильно провинился. Когда к вам пошли, Люц приказал ему, если не вернемся, сжечь заживо тех пятерых девочек. Это чтобы я старалась лучше – не подвела его. И Стар кивнул. Сволочь… Хотя, если не вернется Люц, Липе вообще не жить. Разорят ее готы. Не нужен им поселок без Люца. Или порядки свои бы навели… что ничем не лучше. Так что если победим, то хорошо бы их к себе забрать. Иначе не будет им жизни.

– Если в Липе все по-другому было, то откуда знаешь, что у нас так должно быть?

– К нам уже при мне два раза пригоняли детей. Лет десяти – двенадцати. Тех, которые еще младше, готы отправляют на Школьный остров. Там их вроде бы перевоспитывают. Солдат из них выращивают. Тех, которые постарше, – в рабы. А этих иногда щадят – отдают в поселки вроде нашего. Где живут не только готы. Вот от них я и узнала, как в других местах все происходило.

– Получается, не только в Липе такие особые порядки? – заинтересовался Макс.

– Да. Таких поселков два или три. Там люди сами готам на поклон пошли, не дожидаясь нападения. Их и пощадили. Не всех, конечно, да и охрана там тоже есть. Но население белое, живут более свободно.

– Почему именно готы… – задумчиво протянул Эн.

– Вы о чем? – не поняла Дина.

– Да так… О своем… Готы – германский народ, а эти в основном африканцы и азиаты. Пестрая смесь – белых среди них маловато. Да и не все ясно с такими белыми. Даже Люца трудно причислить к ним – скорее, слуга или союзник, чем один из них. При чем здесь готы? Непонятно…

– Первые готы были белыми – я такое слышала. Да и сейчас белых среди них не так уж мало: часто видела.

– Да какая разница! Они нас всех убьют, если полезем! – неожиданно высказался Жора.

Никто на его крик души не обратил внимания – своим нытьем он достал всех без исключения.

Но Эн снизошел до ответа:

– Разбуди в себе мужчину, Георгий. Если получится – в одиночку будешь троих стоить. Это касается не только его – всех! Вы боитесь, что готы сильнее вас? Это правда. Но вспомните: многие африканские колонии завоевывались жалкими кучками европейцев. Пусть их больше, но мы сильнее. И если вы думаете, что я обманываю и до готов вам далеко, то есть старая, проверенная временем истина: «Бог создал людей разными, а полковник Кольт уравнял их». Так что вы в любом случае будете ничуть не слабее их. Нам нужны бойцы, а не слюнтяи. Или… Или вы будете выбирать между участью раба и смертника. Мне бы очень не хотелось, чтобы этим закончилось. Давайте попробуем заснуть. Завтра у нас трудный переход и тяжелый день. Ты, Максим, пойдешь налегке – тебе тяжелее всех придется.