Глава 10
Моя комната оказалась в самом конце коридора. Небольшая, но достаточно уютная. Окно, спрятанное за темно-синими шторами, выходило не во двор, а открывало передо мной великолепный вид на горы. Вернее, он был бы таким, если бы не завывающий ветер и огромные, просто пугающие своей мрачностью тяжелые тучи. Я даже невольно поежилась, когда отодвинула портьеры.
Оглядела аккуратную постель с двумя стопками казенного белья, шкаф для одежды со слегка покорябанной дверцей, добротный стол с книжными полками прямо над ним и села на единственный стул. Уюта, конечно, никакого, но год прожить здесь, разумеется, можно.
Ева, вспомнив, что у нее припасены пироги, купленные в Твируне, и имеется кое-какая посуда, на время исчезла, а я поинтересовалась у Тристана, где бы добыть тряпки и ведро. Фейри удивленно приподнял брови, спросив, зачем мне понадобились эти вещи. И сдается, со своей фантазией вообразил много чего, но варианта уборки в этих предположениях не было.
Я красноречиво провела пальцем по пыльному столу.
— А бытовая магия на что? — удивился он.
— Можно подумать, я ею владею.
Тристан смутился, вспомнив, что я из другого мира. Прошептал заклинание, делая какие-то чудаковатые пассы руками. Пыль исчезла, а вместе с ней испарились шторы, одеяло, постельное белье и даже матрас.
Фейри недоуменно посмотрел на голые доски кровати, покраснел.
— Извини, никогда в бытовых чарах не был силен. Сейчас исправлю.
На этот раз он возился дольше, но в комнату вернулись все исчезнувшие до этого вещи. Вместе с пылью.
Нас спасла Ева, которая быстро что-то подправила в заклинании Тристана, за пару мгновений приведя комнату в идеальное состояние. Мне показалось, даже цвет штор стал ярче. Пожалуй, это заклинание я выучу в первую очередь.
— А это откуда? — поинтересовалась, рассматривая гору вещей в углу.
Странно, что появились они только сейчас. То ли только что переместили, то ли чары невидимости были наложены.
— Не мое точно.
Тристан весело хмыкнул, откусывая пирог.
— Твое.
— Мне казалось, сумок было пять, но никак…
Я быстро их пересчитала, подумала, что ошиблась с цифрой, снова принялась за дело.
— Тридцать семь, — весело заметил Тристан.
— Полагаю, постарался Даниэль? — зло поинтересовалась я.
— Разумеется. Я ведь тебя предупреждал — с ним спорить бесполезно. Если уж он что-то решил…
— Хочешь сказать, что там, — я все же не удержалась и некрасиво ткнула пальцем в кучу вещей, — платья?
Ева с любопытством уставилась на эти тюки.
— Понятия не имею, — еле сдерживая смех, заметил Тристан. — Но брату я на всякий случай скажу, что к тебе пока не стоит подходить. Опасно.
Я снова покосилась на эту гору, махнула рукой и налила себе чай, решив, что на сегодня с меня хватит потрясений.
Мы разошлись, когда окончательно стемнело, вдоволь, как заправские сплетницы, перемыв косточки и Даниэлю, и королю Ричарду. И как-то легко и просто приняли в свою компанию Еву, сыпавшую колкими замечаниями. Меня даже немного отпустило. Злость на Дана пусть и не прошла, но стала гораздо меньше. А завтра после занятий обязательно его разыщу и поговорю по душам. Сам ведь предлагал быть откровенными друг с другом. И пусть этим насладится в полной мере.
Оставшись одна, решила разобрать вещи. Конечно, хотелось пройтись по Академии, рассмотреть ее как следует. Понимала, что времени потом может и не быть. Для того чтобы создать радугу, мне просто необходимы знания. И да, придется учиться, учиться и еще раз учиться. Но найти хоть что-то из одежды, а также учебники и тетради — задача поважнее.
Вздохнув, открыла первую сумку и растерянно вытащила… скатерть? Похоже, да. Далее последовали полотенца, постельное белье, ваза, сделанная из хрусталя, с вплавленными в нее разноцветными бусинами, изящный сервиз на десять персон, книги… Я удивленно вытаскивала на свет новоприобретенное богатство и понимала одно: это все собирал не Даниэль. Просто мужчина не способен предусмотреть множество таких мелочей, как шкатулка со швейными принадлежностями, зеркальце и запас косметики. Что бы там ни говорил Тристан, а в Онруне я покупала самое необходимое. А эти вещи явно передала леди Мариса, мама Даниэля и Тристана. Подарок и помощь невесте своего старшего сына. И мне в который раз стало стыдно за наш разыгрываемый перед ней фарс. Но отправить подарки обратно я не могла. Не было подходящих слов для отказа. Значит, просто напишу письмо, где поблагодарю за заботу.
В половине сумок, кстати, оказалась одежда. В основном платья. И мне хотелось бы сказать, что я не собираюсь их носить, но ни одна женщина не устоит перед такой красотой! Шелковые, атласные, расшитые камнями и лентами. Они были даже лучше тех, что подобрали мы с Тристаном в Онруне.
К тому же некоторые платья оказались простыми, но в то же время изысканными. Я примерила несколько из них и поняла, что с удовольствием буду их носить, в отличие от бальных нарядов из времен викторианской Англии. Платья были приталенными, до колена, с крохотными пуговичками спереди. Больше всего они напоминали то самое короткое черное платье, к которому вместо перчаток полагались сменные рукава. И сшиты из неизменной темно-зеленой ткани, названия которой я не знала. Приятны на ощупь, удобны и немарки. Пожалуй, за них я поблагодарю матушку Даниэля и Тристана отдельно. И хорошо, что в шкафу оказалось два ряда вешалок, иначе бы не влезло у меня ничего.
Разобрав многочисленные вещи, я села на кровать, радуясь тому, как неожиданно в моей комнате стало уютно и красиво. Если бы не шарики света, которые в этом мире использовали вместо электричества, можно спокойно представить, что я нахожусь на Земле.
Я выглянула в окно и отшатнулась, потому что ничего не было видно. Поднялась сильная метель, и ветер бросал в стекло пригоршни снега. Странно, что завываний не слышно! Похоже, установлена какая-то особая защита. Тристан упоминал, что на территории Академии Клевера теплее, чем в Твируне. Может, из-за чар?
Немного посмотрев на разыгравшуюся бурю, я приняла душ и отправилась спать, понимая, что день выдался утомительным, богатым на события, а вставать завтра, разумеется, придется рано.
Я проснулась посреди ночи непонятно от чего. Просто открыла глаза, села, оглянулась. Под потолком вспыхнули шары света. Никакого шума и звуков. Но тишина казалась странной, напряженной, выжидательной. Я посидела так с минуту, прислушиваясь. Неожиданно в окно ударил ветер, завыл на все лады. Я подскочила. Никаких звуков не было, я же думала, защита стоит. Почему же сейчас появились?
Откуда-то послышался грохот, заставивший сердце похолодеть. Будто скатывались камни по крыше. И снова все стихло. Ни ветра, завывающего, словно раненый зверь, ни шума. Я сидела в тишине, напряженная, как стрела на тетиве, готовая в любой момент сорваться, ощущая себя героем триллера, где в засаде притаился злодей. Похоже, завтра попрошу у Тристана какое-нибудь успокаивающее, чтобы нормально спать.
Порыв ветра снова ударил в окно, я опять подскочила и выругалась. Сердце забилось часто-часто, спина стала мокрой, а потом… какая-то невиданная сила подняла меня и потащила к двери. Я закричала, попыталась вырваться и поняла, что никто не слышит.
И так стало страшно, когда за мной захлопнулась дверь, а я оказалась в одной тонкой рубашке в тускло освещенном коридоре! Почувствовав, что странная сила меня отпустила, попятилась, но тут же снова была подхвачена порывом ветра, который просто понес меня через коридор.
Золотая Рыбка, что это? Магия? Однозначно. Хорошая или плохая? И кто ее наложил? Любовница Даниэля, о которой я не подозреваю? Или чья-то неудачная шутка? А может, злодей из сада проник в Академию Клевера? И почему никто не слышит, как я воплю? Уже и охрипла!
Снова послышался грохот. И я даже зажала уши, потому что шум стал невыносимым — будто на меня сыпались камни. Но их же здесь не было! Только лестница, полутемные коридоры, спящий комендант. Распахнулась дверь, я тут же заледенела от порывов ветра, а невидимая сила все тащила и тащила меня вперед.
Да что же это такое! У меня зуб на зуб не попадает, а руки и ноги настолько замерзли, что я их почти не чувствую! Наконец оказалась в центре внутренней площади Академии Клевера. Невидимая сила бросила меня прямо на снег, но не отступила, сковала движения, не давала сделать и шага. Я в ужасе ожидала момента, когда магия снова начнет действовать, и понимала, что если я окажусь за пределами Академии Клевера этой ночью, то погибну в метели.
Но мгновения бежали, я стучала зубами, шептала ругательства и не знала, что делать. Сила же держала и не отпускала.
Снег вдруг засветился, стал похожим на пламя. Или у меня от холода уже галлюцинации начались? Зажмурилась, открыла глаза. Только метель кружит, а сугробы… да самые обычные вроде. Значит, показалось.
Только успокоила себя, что не схожу с ума, как снег заполыхал радужными красками. И метель прекратилась. Резко и быстро, будто кто-то наверху ее выключил. От удивления я даже на время забыла, что замерзаю. Посмотрела на полыхающий разноцветный снег, ясное темное небо с россыпями звезд и нашла в себе силы поразиться такой красоте. Вдруг звезды стали исчезать, словно кто-то неспешно убирал их с небосклона в огромный бездонный мешок, вдали полыхнуло… Северное сияние? Впрочем, тут же, в этих могучих горах, вечная зима. Но всполохи не исчезали, наоборот, казалось, приближались ко мне, полыхая и сверкая всеми красками радуги и вбирая в себя крупицы звезд.
Ох, и воображение у меня! Но когда замерзаешь посреди двора волшебной Академии, не в силах сдвинуться с места, разум может и не такое выдать. Северное сияние вдруг оказалось совсем близко, спокойно прошло через защиту, заполнило двор…
— Пыльца лепреконов, крылья летучей мыши! — раздался совсем рядом потрясенный голос Даниэля.
— Дан!
Через мгновение он оказался близко-близко, что-то сказал, но я не услышала, только увидела, как полыхнул зеленым его встревоженный, растерянный взгляд. Он протянул ко мне руку и словно наткнулся на стену. Я запаниковала. Даниэль снова что-то сказал. Потом вдруг скинул свой меховой плащ, оставаясь в легкой рубашке, бросил мне под ноги. И я смогла двигаться! Схватила его одежду, завернулась. Благо Дан был выше меня, и в плащ я смогла закутать даже ноги. Прошептала «спасибо», но фейри меня снова не услышал. Только протянул руку и снова замер. Нас разделяла какая-то невидимая стена.
И что происходит-то? Я в сотый раз задала этот вопрос, но не получила на него ответа. Лишь Даниэль, какой-то торжественный и довольный, поднял голову высоко в небо, ткнул пальцем в северное сияние и улыбнулся светло, счастливо. И мой мир, как это всегда бывает, когда я на Дана просто смотрю, перевернулся, рассыпался на кусочки, исчез. Меня не волновал ни холод, от которого все равно трясло, ни разноцветное небо. Остался только Даниэль. Его сверкающие глаза, которые переворачивали душу одним искренним взглядом. Его улыбка, сводящая с ума. И мои чувства — нежность, любовь, ощущение распахнутых за спиной крыльев. И правильно — свернутые за спиной, они не нужны. Лишь такие…
Вернуться бы с небес на землю, забыть этот сладкий, нереальный сон. Но… не хочется. В душе поселилось безумное ликование. И, кажется, любовь, которая переполняет меня всю, готова выплеснуться. Фейерверк искр столбом взмыл в небо, хотя я не понимала, как его создала. Засверкало северное сияние, зашевелилось, словно было живым, и буквально в мгновение поднялось выше, снова вспыхнув красками. И с неба стали падать… звезды? А что еще может так сверкать? Оказалось, драгоценные камни. Один из них, напоминающий кусок серебра, упал к ногам. Чуть поодаль оказался прозрачный, похожий на горный хрусталь, переливающийся самыми разными красками. Я высоко задрала голову, наблюдая этот неожиданный дождь из камней и не зная, что делать. Сияние заискрилось и исчезло так внезапно, словно его никогда и не было.
И остались только темно-синий бархат неба с крошечными алмазами звезд, белый снег, усыпанный разноцветными сверкающими камнями, будто в сказке о Серебряном копытце, и мы с Даниэлем.
— Инга! — вдруг бросился он ко мне и крепко обнял. — Ты как? Замерзла? Что-то болит? Тебе в тепло надо.
Дан еще о чем-то говорил, одновременно проверяя, не пострадала ли я. И казалось, его совсем не волновало, что вокруг лежат драгоценные камни. Любой другой бросился бы их собирать, забыв обо всем на свете, но Дан… Для него важнее была я. Иначе почему он в тысячный раз спрашивает, как я себя чувствую, и окутывает теплым ветром, шепча заклинания? А в глазах полыхает тревога.
— Ответь хоть что-нибудь, — попросил он, ненадолго выпуская меня из объятий.
— Что это было? — просипела я.
Даниэль замер, удивленно уставился на меня и тихо ответил:
— Ветер самоцветов.
Я глупо моргнула.
— Мотылек, давай пойдем в тепло, ты мне все расскажешь, — как-то чересчур ласково попросил он.
— А мне нужно камень взять… — вспомнила я. — Без него я не смогу создать радугу. Погоди, это быстро.
— Инга, разве ты не знаешь…
Но я уже не слушала. Наклонилась, потянулась к ближайшему камню, и… Пальцы прошли насквозь, словно я была привидением.
— Дан…
— А я ведь в который раз забыл, что ты не из этого мира и ничего не знаешь о Ветре самоцветов.
Я выпрямилась, уставилась на него.
— Ты сможешь взять только камень, предназначенный для тебя.
— Погоди, — начала понимать я, — мне что, их все нужно перебрать?
— Да.
Видимо, эмоции от такой сногсшибательной новости мне скрыть не удалось, так как Дан улыбнулся, снова обнял.
— Давай пойдем в тепло, поговорим, а потом вернемся, если хочешь. Самоцветы никуда не денутся, пока все те, кому они предназначены, не найдут свои.
— Но…
— Обычно таких счастливчиков немного.
— Сколько?
— В прошлый раз была дюжина.
— А остальные камни?
— Просто растают и исчезнут.
Пока я осмысливала новую информацию, Даниэль подхватил меня на руки и понес к башне. И только когда мы оказались внутри, я поняла, что он несет меня в свою комнату, но возражать не стала.
У Даниэля оказалась уютно и тепло. Полыхал камин. Да-да, самый настоящий! Фейри подбросил в огонь дров и полез в шкаф, вытаскивая разные флаконы. Что-то перемешивал, долго и сосредоточенно, не разговаривая, а я рассматривала его комнату, приходя в себя.
Окон было три, и на каждом тяжелые темно-зеленые шторы с кистями. Стол с аккуратными стопками книг и бумаг, кровать — самая простая, без изысков и балдахинов, как было в его доме под Онруном, несколько кресел — больших и обитых все тем же темно-зеленым бархатом. В одном из них я и сидела, закутавшись в его плащ и пытаясь согреться.
— Пей.
Даниэль щедро поставил передо мной три кружки.
Я заглянула в первую попавшуюся.
— От простуды, — пояснил он. — От переохлаждения. Для бодрости. Иначе до вечера не продержишься, а через четыре часа подъем. Надеюсь, успеешь найти самоцвет, что тебе предназначен.
И тут же отвел взгляд и отошел к столу, начав перебирать бумаги, что там лежали. Снова стал чужим и холодным.
— Расскажешь о Ветре самоцветов? — поинтересовалась я, притягивая первую кружку и делая глоток.
Зелье было приятным, отдавало мятой и лимоном.
— Завтра. Не будем терять время.
— Мне все равно нужно сходить и одеться. Не думаешь же ты, что поход в ночной рубашке — удачная идея?
— Зачем ты вообще в ней вышла? — зло поинтересовался он.
Я подавилась зельем, закашлялась. Мужчина тут же оказался рядом, обеспокоенно посмотрел на меня.
— Все же простыла. Неудивительно, босиком по снегу!
— А может, поинтересуешься, почему я именно в таком виде оказалась снаружи? — прошипела я.
— И почему же?
— Потому что какая-то невидимая сила меня туда выпихнула! И я чуть голос не сорвала, пока кричала и звала на помощь. Но никто не соизволил выйти из комнат! — рявкнула я.
— Инга…
— У вас что, в Академии звуки глушат?
— Нет.
— Я даже не слышала, как разыгралась метель! — возмутилась я, начиная чувствовать себя глупо.
Дан нахмурился, присел на корточки, заглянул мне в глаза.
— Объясни, что происходит! — потребовала я.
— Знать бы самому… Говорят, те, кому предназначены камни, слышат их зов.
— Ничего подобного.
— Кто-то звон, кто-то шепот, — продолжил Даниэль, смотря вдаль и словно меня не слыша. — Ты перестала слышать метель. Видимо, это тоже проявление зова.
— Ты сам-то в это веришь?
— Да, — тихо ответил фейри и протянул мне вторую кружку с зельем.
Я пила, он молчал.
— А неведомая сила, которая, как ты говоришь, тащила… Это твоя собственная магия. Она пробуждается. И пока что весьма нестабильна. Возможно, если бы ты не стала паниковать, то смогла бы с ней справиться.
— Не паниковать? — снова зашипела я. — Не паниковать, когда тебя непонятно что несет на холод в одной рубашке? А если бы я оказалась за пределами территории Академии Клевера? И если бы я в этой метели умерла?
Дан притянул меня к себе, обнял.
— Я тебя нашел, мотылек. Все хорошо.
— А как ты смог это сделать?
— Не спалось.
Разумеется.
— Метель мешала.
Конечно.
— Я выглянул в окно…
В два часа ночи.
— Увидел тебя.
Только в том случае, если находился бы в комнате напротив. У нее окна точно выходят во двор.
И вот интересно, зачем он мне так нагло лжет?
— Допивай зелья, я принесу тебе одежду.
Даниэль поднялся и вышел, а я зло уставилась вслед. Не понимаю происходящего, хоть убейте!
Фейри вернулся достаточно быстро, подождал, когда я переоденусь, не смотря мне в глаза, открыл дверь. И когда я ступила на порог, вдруг притянул за локоть, развернул к себе и жадно прижался губами к моим. И пожалуй, огонь в камине вдруг стал лишним и ненужным. Хватит того, что был сейчас в нас. Он грел, обжигая и уничтожая все страхи и сомнения. Пусть на мгновение, пока длился поцелуй, но и этого было достаточно.
Дан вдруг отпустил, прижался лбом к моему плечу, вызывая дикое желание запустить руку в его волосы, погладить…
— Я так за тебя испугался, когда увидел, что ты стоишь в этой проклятой рубашке на снегу! Босая…
Эти слова он произнес так тихо, что мне, наверное, они почудились. Тем более уже через мгновение Даниэль стал спокойным, рассудительным и невозмутимым. И да, я снова ощутила себя сумасшедшей. Может, правда померещилось?
Тряхнула головой, прогоняя ненужные мысли. Сейчас главное — найти камень, который мне предназначен.
Самоцветы, как и говорил Даниэль, по-прежнему сверкали на снегу. Я подошла к первому попавшемуся, попыталась взять в руки. Предсказуемо не вышло. Но времени терять не стала, перешла к следующему.
И казалось, камней было всего ничего — штук триста, но пока все перетрогала…
— Ничего, — сдалась я. — Мне что, следующего ветра ждать?
— Быть такого не может! — отозвался Дан, который до этого молчал. — Ты точно все пересмотрела?
— Да.
— А этот? — он указал на невзрачный серый булыжник с мою ладонь.
— Разве он из Ветра самоцветов?
— Тут нет других камней, Инга.
Я решила не спорить. Наклонилась и подняла камень. Тот засветился и тут же погас. И что, из всех этих драгоценностей мне попался самый обычный булыжник? М-да… Я такой камень и у дороги могла поднять.
— И каким же свойством он наделен? — поинтересовалась я. — Или он просто поможет создать радугу?
— Думаю, второе. Каждый камень уникален, — тихо отозвался Даниэль.
Я посмотрела на все это искрящееся великолепие на снегу и решила отправляться обратно.
Фейри взял меня за руку, потянул в сторону, споткнулся. Я удивленно уставилась на него. Неуклюжесть никак не вязалась с образом этого красавчика.
Дан, по всей видимости, тоже растерялся. В смятении откинул волосы и уставился на мерцающий серебром камень под ногами.
— Пойдем? — поинтересовалась я, стараясь скрыть зевок.
Зелье бодрости действовало, но все равно хотелось немного вздремнуть и на время забыть об этой сумасшедшей ночи.
Дан отпустил мою руку, наклонился и поднял серебристое чудо, о которое споткнулся. Это что же, и ему самоцвет предназначался? Еще и такой красивый! Аж завидно стало! Мне, значит, булыжник, а ему — сокровище. Впрочем, золотые рыбки, исполняющие желания, похоже, понятия не имеют, что такое справедливость.
Пока Даниэль растерянно и с легким недоверием смотрел на слиток в своей руке, остальные камни замерзли и мгновенно исчезли. М-да… Получается, Ветер самоцветов появился только для нас двоих?
Дан все еще стоял, держа в протянутой руке самоцвет. Словно не мог осознать, что ему выпало такое сокровище.
— Красивый, — осторожно заметила я.
Фейри вздрогнул и ничего не ответил.
— Камень, говорю, у тебя красивый, — повторила я.
— Да… Красивый…
И так внимательно на меня посмотрел, будто это я ему этот самоцвет подарила.
— Могу я пригласить тебя выпить?
Я глупо моргнула. Совсем он, что ли, с ума сошел? Через пару часов вставать, а он такое предлагает.
— Мы все равно нарушили все правила приличия, — сказал Дан, усмехаясь. — Еще тогда, когда я тебя поцеловал перед преподавательским составом.
Ох, зря напомнил!
Злость вернулась и грозила вырваться наружу, сметая все на своем пути. И я с трудом сдержалась, чтобы не высказать Даниэлю прямо сейчас то, что о нем думаю. Не хотелось ссориться. У меня и так последние сутки выдались слишком веселыми. Хватило адреналина.
— Пойдем, — попросил он, как-то тоскливо смотря на меня. — И все равно я тебя заплести должен. Сама же не справишься.
Убийственный аргумент. И, увы, решающий.
Мы добрались до его комнаты, уселись возле пылающего камина. Даниэль достал бутылку вина, разлил рубиновую жидкость по бокалам. Чуть терпкое, с легким запахом земляники и меда. Так неподходящее Дану и этой ситуации. Такое вино хорошо пить теплым летним вечером на открытой веранде, смотря на звезды. Вдвоем.
У нас сейчас не было ни лета, ни вечера, ни веранды. Только жадно лизавшее дрова пламя в камине, мерный стук часов на полке, звон хрустальных бокалов. Еще были камни, лежащие на низеньком столике, который находился между нами. И ни Даниэль, ни я не знали, какая сила в них спрятана и что она принесет.
— Послушай, Инга… Мы с Тристаном действительно были не правы, когда не рассказали, что за горицветами охотятся, — ни с того ни с сего сказал Даниэль, наливая еще вина.
— При чем тут это?
— Ричард обожает новые игрушки. И я не хотел, чтобы очередной стала ты из-за своего редкого дара.
— Что?
Я поразилась теме разговора и тому, что Даниэль говорил.
— Тихо, — прошипел он, оказываясь рядом и склоняясь ко мне. Всмотрелся в лицо, словно боялся причинить боль. — Я поцеловал тебя не только потому, что хотел показать проявление твоего дара и сказать всем, кем ты для меня являешься.
— А почему еще? — шепотом поинтересовалась я.
И сердце забилось от предвкушения. Пусть Даниэль скажет, как во мне нуждается. Пусть скажет… И я прощу ему все.
— Никто не должен сомневаться в том, что ты моя, Инга.
И сердце, глупое и, похоже, безнадежно влюбленное, рассыпалось на осколки. Конечно, Дану всего лишь важно, чтобы никто не узнал про фиктивную помолвку.
— Просто запомни. Мои чары исчезнут в одном-единственном случае: когда ты примешь защиту другого мужчины. Добровольно. Сама.
— Да я и не собиралась…
— Инга, — ласково сказал Даниэль, почти касаясь моих губ и заставляя терять связь уже от этого не поцелуя, а лишь намека на него, — мой мотылек… У меня есть сильные подозрения, что три последних горицвета были убиты не просто так. У Ричарда есть повод желать изменить свою судьбу. По его вине погибли его родители.
— Это как?
— Между ними и властью он выбрал последнее. И когда принимал решение, никто его не остановил. И Ричард будет об этом жалеть до конца жизни.
— Но зачем ему я? Горицветы не могут изменить прошлого.
Дан внимательно посмотрел на меня и промолчал.
— Я чего-то не знаю?
— Есть такое понятие, как прерванная судьба. То есть ты можешь вернуть к жизни тех, у кого такой случай. Тех, кто не завершил начатые дела. И у Ричарда это родители.
Я внимательно посмотрела на Даниэля.
— У тебя тот же случай? Ты хочешь пройти по радуге, и…
— Просто узнать свою судьбу. Ничего больше. И поверь, для этого не нужно устраивать того, о чем говорит Ричард.
— Вы совсем не ладите.
— Скажем, я не всегда согласен с решениями, которые он принимает. Но я не король.
— А хочешь им стать? — поинтересовалась я.
— Нет.
Дан резко от меня отодвинулся, выпил вино, устало потер виски.
— Подъем через час. Если не хочешь, чтобы тебя видели выходящей из моей спальни, стоит вернуться к себе.
Я поднялась, накинула плащ, забрала камень. М-да… Ничего не скажешь, веселая выдалась ночка.
