О кулинарных увлечениях Паоло Рамбана было известно давно. Однако свое воплощение они получили чуть более года назад в претенциозном ресторане, ставшем отличной приманкой для гурманов всех сортов. Ресторан под названием «Семь смертельных грехов», расположенный в центре небольшого креативного кластера, занимал цокольный этаж здания вместе с нишевым бутиком, картинной галереей и магазином антиквариата. Именно так и было написано имя ресторана – с перечеркнутым слово «смертельных». В новом Сингапуре ни один грех не может считаться смертным. Сингапурская элита главным образом приходила сюда на знаменитые дегустационные ужины – перфомансы из семи блюд, участие в которых нужно было бронировать чуть ли не за месяц.

В обеденное же время гостей было не так много. Мне предложили лучшее место у единственного окна, не являвшегося декорацией, и подали коктейль «Капризная Катрин» на основе ванильной водки с перцем – авторское творение Рамбана, которое он назвал в честь меня.

Интерьер ресторана – в стиле барокко – был довольно нетипичен для города. Слепые окна, ниши со скульптурами, лепка и позолота выглядели довольно архаично. Я пригубила пряный напиток, украшенный маленьким острым перцем, разрезанным пополам, и принялась разглядывать гостей в ожидании Рамбана. Пара бизнесменов, компания успешной творческой молодежи, изящно одетая блондинка лет двадцати, известный политик в сопровождении эффектной девушки (не эскорт ли?), упитанный банкир лет пятидесяти. Ближе других ко мне находились двое молодых мужчин, модно одетых и в дорогих очках. Они довольно громко общались, помешивая кофе и поглядывая на блондинку за соседним столиком. Один из них обронил что-то про «персональную реальность», и я начала прислушиваться к их беседе.

– Я слышал, эти штуки защищены от передачи другим людям.

– Каждый настроен под генетический код. Но в случае с дедом и внуком – он срабатывает.

– И что он тебе рассказывал?

– Говорил, ни с чем не сравнимые ощущения. Круче любых наркотиков.

– Полезные родственники! Вот бы найти таких.

– Не обязательно их искать. В восьмом дистрикте есть умельцы, способные взломать эти генетические замки. Они базируются где-то возле автостанции.

Это настолько совпадало с темой предстоящего разговора, что в какой-то момент я даже усомнилась в своем намерении поговорить на столь серьезную тему именно с Паоло. Но именно в этот момент сам Рамбан, появившись из раздвижных дверей кухни, направился ко мне с сияющей улыбкой. Несколько раз по пути он задерживался на своей траектории, чтобы поприветствовать того или иного гостя, а особенно подобострастно расшаркался перед политиком. При этом каждый раз он посылал мне знаки, что вот-вот и позволит себе испытать неземное удовольствие от моей компании. О, Паоло, старый ты лицемер.

– Катрин, дорогая! Нечасто ты навещаешь меня в моем заведении! – поцеловав мою руку, он присел рядом.

– Мне по душе что-то более легкое, – призналась я.

Рамбан поманил официанта:

– Бернард, что у нас из легкого?

– Нет-нет, Паоло, я не голодна.

Рамбан изобразил на лице отчаяние. Что-то я не слишком обходительна сегодня. Я положила руку ему на локоть.

– Я всего лишь хотела с тобой поговорить. Вне офиса. И подальше от прочего шума.

Глаза Рамбана быстро стрельнули в сторону. Он прекрасно знал, о чем я хочу поговорить. Более того, он знал об этом еще утром, когда я напросилась на тет-а-тет под каким-то пустяковым предлогом. Но Рамбан не был бы Рамбаном, если бы не устроил вокруг этого целое представление.

– Конечно, милая. Нам не часто доводится говорить по душам. Я и все мы скучаем по твоему присутствию в корпорации, – закатил глаза Рамбан. – Как ваши с Золтаном дела? В последнее время он сильно занят на работе.

– «В последнее время» – это весь этот год?

Я всего лишь услышала твое имя, Золтан, и почва тут же ушла у меня из-под ног.

– Твой муж просто гений. Даже я поражаюсь, как ему удается охватить весь объем работы для создания одной персональной реальности. А у нас их в работе – десятки! И с каким филигранным мастерством, с каким талантом он это делает, не находишь?

– Мне сложно судить о его мастерстве. Я никогда не испытывала персональную реальность на себе.

Паоло посмотрел на меня так, будто я сказала, что никогда в жизни не пробовала мороженого.

– Почему же?

– Мне пока хватает настоящей.

– Пока, дитя мое! Только пока! Но стоит тебе только попробовать…

– Нет, Паоло!

Боюсь, это прозвучало слишком резко, и я решила, что пора перейти к делу, иначе можно до самого рассвета принимать участие в его пафосном перфомансе.

– Я слышала об амбициозном проекте, который вы запускаете в Азовстане…

Рамбан нахмурился, а затем, собравшись с мыслями, заговорил, будто сожалея о чем-то. Впрочем, я уверена, что он заранее и до мелочей продумал все нюансы этого разговора.

– На первый взгляд это пиар-проект, направленный на повышение рейтинга президента Азовстана накануне выборов, в честь десятилетия независимости государства.

У меня перед глазами вновь возник проморолик «Транс-Реалити» при участии всемирно известной супермодели. Соблазнительные ноги, обнаженная спина, развевающиеся волосы, полураскрытые губы…

– Паоло, хватит! При чем здесь полуголая Каролина Шиллер?

– Да, эротика станет ключевым инструментом. Вот такой необычный заказ.

– У меня сложилось впечатление, что корпорация и ты лично приложили немало сил, чтобы этот заказ заполучить.

– Это моя работа, дорогая. Все наши медиаплатформы уже год работают над созданием имиджа Каролины – как самой красивой… и недоступной женщины мира!

– Даже так! – не сдержалась я. – А роль Золтана в этом какая?

– Тебе не о чем волноваться, Катрин…

– Я не волнуюсь. Но, согласись, я его жена, и мне небезразлично, чем он в данный момент занимается. Или с кем?

– Боже, не говори об этом в таком ключе! Проект «Хочу Супермодель»…

– «Хочу Супермодель»? Это всего лишь рабочее название, которое должно вызвать эмоции…

– А что стоит за названием?

– Накануне выборов пользователи получат ночь любви с Каролиной Шиллер, – выдохнул Рамбан и посмотрел на меня, готовый к любой реакции.

Я уставилась на него так, будто меня двинули кувалдой в грудь. Рамбан мгновенно попытался превратить все в шутку.

– Воображаемую ночь, конечно! После которой прекрасная Каролина уж точно не позвонит и не напишет.

Мне почему-то не было смешно – мои худшие опасения оправдывались.

– Катрин, я знаю, что ты чувствуешь…

– Неужели?

– Пойми, Золтан – Конструктор Реальности, и он принадлежит не только нам, но и всем людям. Без его эмоций, фантазий и пережитого опыта персональную реальность невозможно создать – это так устроено.

– То есть мой муж должен фантазировать о сексе с другой женщиной?

– Не думаю, чтобы ты согласилась выступать в роли Каролины.

– А я не помню, что соглашалась, чтобы мой муж выступал в роли ее любовника! – Мне не удавалось скрыть возмущение.

– Дорогая, но ведь это всего лишь технология!

– Да, технология, которая создает отчетливые воспоминания, неотличимые от настоящих. Во всех рекламных буклетах это указано чуть ли не на каждой странице.

– Да, но…

– Воспоминания – это мы, Паоло. Это часть нашей личности. Как бы они ни были получены – через страстный секс или через промывание мозгов. Ты считаешь, я должна спокойно относиться к тому, что частью памяти Золтана станет секс с Каролиной Шиллер? Каждый момент, в мельчайших деталях? Ради чего?

– Ради других, Катрин! Вспомни проект «День в раю». Счастливые старики, которые попадают в настоящий рай, получают счастье, надежду и переживают вечность. Да, Золтан испытал это все, но для них, не для себя. Испытал, усилил, передал – убрал агонии ухода из жизни.

– Рай, а не секс…

– Не будь такой эгоисткой. Представь, что кто-то ради тебя пережил что-то прекрасное. А потом поделился с тобой. С миллионами таких, как ты! Это абсолютная щедрость, признай это. Он один на это способен, и мир славит его за это.

– Но есть же границы, Паоло!

– Только не у бога!

Я задумалась. В таком ракурсе я никогда не думала о тебе…

Паоло почувствовал, что нашел нужный рычаг, и навалился на него со всей своей энергией.

– Это не мое личное мнение. Почитай свидетельства пользователей «Дня в раю». Ты никогда не интересовалась поклонниками Золтана, считала их ненормальными. А ведь они – адепты новой религии! Они любят эго как Будду или Христа. Именно за то, что он делится с ними райской благодатью, а не оставляет ее всю себе, как обычные смертные. Это жертва, Катрин. И он идет на нее сознательно, ради любви к человечеству.

Повисла пауза.

– Я понимаю, что Золтан изменился, – мой собеседник состроил грустную гримасу. – Но сейчас человечеству нужен именно такой Золтан.

– Мне нужно над этим подумать, – выдавила я.

Рамбан с облегчением откинулся на спинку кресла. Он знал меня с детства. Взволнованную девочку Катрин всегда можно было утихомирить, дав подумать над чем-то значимым. Я и правда решила, что, возможно, не вижу всей картины, ослепленная ревностью.

– В какой стадии находится проект? – поинтересовалась я наконец.

– Принципиальные договоренности всех сторон достигнуты. Осталось договориться о сумме гонорара для Каролины, и можно приступать к технической части.

– Для которой Золтану придется…

– Нет, не беспокойся, ему не потребуется вступать в какой-либо контакт с реальной Каролиной.

Он увидел, как меня покоробила оговорка про «реальную» супермодель, и заговорил еще торопливей:

– Ее личность оцифрована, как и все необходимые образы. Конструктор использует их для создания симуляции, затем мы запрограммируем ее в алгоритм, и вуаля – каждый мужчина Азовстана станет возлюбленным Каролины Шиллер. В своем воображении, разумеется.

– А их жены не против?

– В Азовстане мнением женщин, увы, не особо интересуются.

– Как мило.

– Да, дорогая, просто отвратительно.

– А нам все это зачем нужно?

– Тут все не так просто, дорогая… Моя роль – всего лишь руководить креативной частью и презентовать ее клиентам. И то, в последнее время Золтан и Саул справляются практически без меня.

Уловив мою ревность, Рамбан уже пытался отмежеваться от этого проекта, хотя бы в моих глазах. Однако последнюю фразу говорить не собирался – вырвалось.

– Но ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку, Катрин. Что бы тебя ни беспокоило.

Для Рамбана это прозвучало на редкость искренне. Я внимательно к нему присмотрелась – кажется, я не единственная, чьи интересы и чувства задевает этот проект. Мне вдруг стало его жалко, и я по-дружески ему улыбнулась. Похоже, на поддержку он и сам рассчитывал.

Я поймала себя на мысли, что, скорее всего, Паоло назвал ресторан, подсознательно имея в виду свою собственную персону. Надо на досуге проверить, входит ли лицемерие в состав семи смертных грехов.

Когда я вышла из ресторана, небо уже затянули сумерки. Мои опасения основывались скорее на ощущениях, чем на рациональных доводах. Твое участие во всем этом и твоя конкретная роль всерьез расстроили меня. С момента нашего знакомства я была уверена, что ты сможешь противостоять моему отцу и не попадешь под его влияние. Золтан, неужели я в тебе ошиблась?