Расстояние в горах – понятие относительное: километр можно преодолеть как за десять минут, так и за несколько дней. Разные здесь километры бывают… А еще Рогов, прежде не жаловавшийся на слабую физическую форму, стал быстро уставать. Два-три десятка шагов вверх по круче, и сердце колотится как сумасшедшее, да и одышка дает о себе знать. Кратковременный отдых не помогал, а вредил: без движения тело замерзало. Даже на ходу не комфортно, а как остановишься, так тут же озноб бить начинает. Приседал на корточки, сберегая тепло, скрещивал руки, дул в сомкнутые ладони: все тщетно.

А солнце при этом двигалось неприятно быстро. Или так казалось. В любом случае не так уж долго ждать момента, когда оно скроется за вершинами того хребта, что вырастает по другую сторону пропасти. И вот тогда Рогов замерзнет всерьез.

Далеко не факт, что сможет пережить ночь.

В общем, стимул двигаться как можно быстрее у него был. Куда? Он не придумал ничего нового: туда же, куда направлялась исчезнувшая группа, а значит, для начала надо обогнуть скальный гребень. Если смотреть снизу, то он по правую сторону ограничивает склон. И откуда-то из-за него продолжают подниматься струйки дыма. Напрямик не получится: хоть гребень невысок, но коварно обрывист, да и обледенел местами. Без специального снаряжения лезть туда – это переломы зарабатывать.

Рогов двигался параллельно преграде в надежде, что где-нибудь там, выше, найдется проход. Надежда была обоснованна, ведь сразу после того, как пришел в себя, еще до схода лавины, у него была возможность разглядеть гребень с куда более высокой точки, и он помнил, что дальше тот становится ниже.

Солнце стояло все еще высоко, когда он наконец повернул вправо и начал осторожно подниматься по нагромождению скальных выступов. Тоже рискованно, но искать более удобный путь нет времени. Неизвестно, сколько потом придется двигаться до источников дыма или пара, зато точно известно, что небесное светило ждать не станет, а идти в темноте по таким местам – безнадежное занятие.

Тут и по свету не очень-то…

Вершина гребня. Здесь Рогов смог бросить первый взгляд на то, что являлось источником дыма. И ничего не понял. Противоположный склон оказался гораздо выше, но не обрывистый. За ним выстроилась серия параллельных гребней, будто к гладкому горному спуску кто-то приложил боковой стороной исполинскую расческу. На самом краю этой «расчески» нагромождение неприглядного вида куч. Не простые камни или лед, да и глаз выхватывает кое-где подозрительно прямые линии. Пусть и короткие, но на природные образования не похоже. Детали рассмотреть трудно, да и выпирающие вершины некоторых гребней мешают, но понятно, что именно эти кучи, точнее, некоторые из них являются источниками дыма. Теперь, подобравшись ближе, Рогов не мог перепутать его с паром. Слишком грязные оттенки, да и ноздри легко почуяли характерный запах.

Спуск к «расческе» без приключений не обошелся: Рогов все же поскользнулся и прокатился пару метров, после чего не без труда сумел удержаться, чтобы не грохнуться с невысокой, но опасной бровки. Под ней полным-полно острых камней, его многострадальным бокам такое приключение вряд ли бы понравилось.

На преодоление «расчески» у Рогова ушло не меньше часа. Несмотря на то что все время двигался, околел еще больше, потому что то и дело попадал в тень от очередного гребня. Очень уж неудобно в это время суток солнце стояло. Он окончательно понял, что ночь ему в такой одежде не пережить, и осознание этого заставляло его продвигаться все быстрее и быстрее, превозмогая усталость и нескончаемую одышку.

И вот наконец последнее, самое высокое препятствие. Гребень, заслонявший источники дыма. С того самого момента, как Рогов спустился к «расческе», именно он не позволял разглядеть детали.

Окоченевшими пальцами ухватившись за леденящий край камня, Рогов с натугой подтянулся, перекинул ногу, затем вторую, не давая себе ни секунды на передышку, отполз от края. Штанина при этом зацепилась за острый выступ, послышался треск ткани. Но на это он уже давно не обращал внимания. Легкая, не слишком качественная одежда, пострадав в первый раз во время лавины, далее только тем и занималась, что продолжала страдать.

Настало время посмотреть, ради чего он превратил рубашку и брюки в никуда не годное тряпье.

Рогов никогда не видел разрушенные землетрясением или войной городские кварталы, но про то, что он сейчас увидел, можно сказать именно так. От некогда высоких домов остались груды железобетонных плит, ощетинившихся обрывками арматуры. Кое-где среди завалов частично сохранились стены нижних этажей, именно их ровные линии заприметил он в тот раз, когда впервые разглядывал это место издали.

Да, насчет места следует отметить огромную странность. Никто не станет проектировать городской квартал в таком районе. Неровный, изломанный склон, местами отвесные кручи, иной раз даже с нависающими карнизами. Ни одной безопасной площадки под многоэтажный дом не найти.

Да тут даже будку собачью непросто поставить.

Глядя на то, что осталось от некогда высокого здания, ныне буквально размазанного по крутому склону, Рогов заподозрил, что его сбросили сюда с исполинского самолета. Или нет: скорее вертолета. Само собой, тоже огромного. Тот, притащив многоэтажку, завис, дождался, когда дом коснется земли, и отпустил трос. Вот только коснулся он лишь одним краем, а второй остался без всякой поддержки. Конструкция, не простояв и мгновения, подчиняясь законам физики, завалилась набок и покатилась вниз, быстро превратившись в груду обломков.

Если посмотреть на остальные здания, то и там картина схожая. К тому же возле подобных домов принято строить подъездные пути, асфальтированные площадки, пешеходные дорожки. Все это должно куда меньше страдать при катаклизмах, однако здесь лишь местами видны признаки, что когда-то что-то было. И то не факт: возможно, обман зрения.

Никто никогда ничего здесь не строил. Все эти развалины остались от домов, которые попали сюда так же, как попал Рогов.

Непонятно как…

На осознание этого факта у Рогова ушло не более минуты, причем большую часть времени он не занимался анализом того, как это все могло произойти, а обшаривал корыстным взглядом руины.

Ему срочно надо было согреться. Солнце еще светит, и светит ярко, но помогает это слабо. А в руинах могут найтись теплые вещи. Да и дыма без огня не бывает. Вон, сразу в трех местах столбы поднимаются.

Спустившись вниз, Рогов направился к ближайшему источнику дыма. Тот струился из кучи обломков, некогда являвшихся частью высокого здания. Этажей в девять, не меньше.

Карабкаться по частично уцелевшим строительным конструкциям было куда проще, чем по горам. Здесь не было предательского льда. Разве что приходилось аккуратно выбирать маршрут и осторожно ступать, потому как некоторые плиты находились в неустойчивом положении. То и дело доносились звуки, свидетельствующие о том, что в руинах продолжаются процессы усадки и обвалов. А еще надо было следить за арматурой, острые края прутьев могли не только окончательно без одежды оставить, но и нанести опасные раны.

Дым струился из широченной трещины, переломившей плиту перекрытия на манер туристической палатки. Никаких признаков открытого огня, очевидно, что-то тлеет глубоко в завале. Поверхность бетона была приятно теплой, но и только. Попытка погреться у отверстия закончилась плачевно: Рогов долго с натугой откашливался. Горел пластик и прочая используемая в быту и строительстве химия, одного глотка здешнего воздуха хватило, чтобы выбросить из головы всякие мысли о ночлеге в таком месте.

Это уже не воздух – это оружие массового поражения.

Первый труп Рогов обнаружил у подножия чадящего завала: из-под бетонной плиты торчала верхняя часть тела мужчины. Половую принадлежность можно было установить лишь по густой бороде, слипшейся от запекшейся крови. Отчаяние еще не довело его до состояния, при котором забываешь о всякой брезгливости и моральных принципах, так что к покойнику он не прикоснулся.

Да и что там брать? Такие же легкие, ни на что не годные тряпки, как и у него.

Узрев кусок ткани, выглядывающий из-под обломков, сперва было обрадовался, но в итоге вышло огорчение. Всего лишь угол ковра. Можно, конечно, в него завернуться попробовать, но для этого надо провести серьезные раскопки, а голыми руками сдвигать куски бетона весом по несколько центнеров не очень-то удобно.

К моменту, когда солнце скрылось за стеной западного хребта, Рогов, растеряв значительную часть принципов, стал обладателем сокровищ, коим не всякий бомж обрадуется. Грязными занавесками обернул ноги, после чего напялил брюки. Из них же соорудил подобие портянок, и немаленький размер обуви в этом случае сыграл в плюс. Не побрезговал снять пиджак с очередного тела, благо последнее было не в таком ужасающем состоянии, как первое. В кармане нашлась зажигалка, что весьма кстати.

Но главная ценность обнаружилась в чудовищно помятой машине технической службы. Пролетариат запаслив, вот и здесь не подкачал. Рабочие перчатки, потрепанная шапка-ушанка из материала неизвестного происхождения и величайшая ценность – ватник, богато разукрашенный пятнами смазки и прочих, не поддающихся идентификации веществ.

Приодевшись, Рогов мог не без успеха сыграть в массовке фильма про ужасы ГУЛАГа. С его полубезумным взглядом, при неутихающем ознобе и прочем могли даже роль доверить. Ну это если без слов.

Обломки мебели, деревянных конструкций зданий, доски из борта раздавленного пачкой плит грузовика: Рогов устроил нормальный костер, теплый и без химической вони. А с помощью кусков стекла уже в глубоких потемках сумел наконец отрезать немалый кусок того самого ковра. Не сказать, что устроился на ночь как султан, но зато с обоснованной надеждой дожить до утра.

Солнце, осветив вершины гор, затем поднималось очень неспешно, прежде чем заглянуть в бездну холода и дурных мыслей, на дне которой дожигал остатки дров пленник неизвестных гор.

Ночка выдалась не из тех, что принято называть романтическими. Хуже у него, пожалуй, еще не было. Спать не спал, а так, отключался, проваливаясь во мрак забытья, чтобы, вскочив, спешно подбросить порцию топлива в огонь. Едва костер слабел, как холод набрасывался с четырех сторон. Если пламя ревело весело, таких сторон оставалось лишь три. Вот и вертелся как белка в колесе, пытаясь хоть немного согревать бока и спину.

Хорошо бы два костра устроить, спереди и сзади, но на такую роскошь дров не напасешься.

Да и огонь тут какой-то не такой. Разгорается неохотно, жар есть, но, чтобы его ощутить, надо вплотную к пламени располагаться. По идее на такой дистанции одежда должна заниматься, но ничего подобного не происходило: всего-то в паре мест ватник подпалил.

Еще минус – ковер не спасал от мороза, подкрадывавшегося снизу, а мужчине, как известно, нежелательно сидеть на холодных предметах.

В общем, по итогам ночи Рогов был готов познакомиться с целым букетом опасных заболеваний. Впрочем, доконать его они не успеют: холод и голод первые в очереди палачей.

Просыпаясь, он несколько раз видел отблески пламени выше по склону. Где-то там располагался один из источников дыма, примеченный засветло. Если там так весело пылает до сих пор, следует сходить проверить.

А еще с той стороны один раз донеслось что-то похожее на человеческий крик.

Вряд ли. Послышалось. Скорее всего, где-то там в очередной раз просел завал, издав при этом необычный звук.