Глава 22
Лом, окунув «адскую машинку» в бочку с водой, удовлетворенно констатировал.
– Зашибись – нулевая плавучесть, считай.
– И что это значит? – уточнил Олег.
– Это значит, что если в воде наш криворукий Клепа ее уронит, то она не пойдет на дно топором, а останется на месте.
– У меня руки не дырявые, чтобы ронять, – буркнул Клепа.
– Чего ты мне втираешь сопли свои? Я ради него стараюсь, а он еще и чем-то недоволен.
– А ты на меня косяки не вешай раньше времени. Давай лучше объясни нормально, как эта хрень работает.
– Ты слушай сюда. Вот в этом бочонке аммонит – это взрывчатка такая. И его тут до… – обернувшись на девушек, Лом поправился: – В общем, много его тут. Бочонок залит смолой, чтобы вода не попала, из нее выпирает лишь эта трубка. Низ трубки забит пластиковой взрывчаткой, вверху смонтирован механический взрыватель. Вот с ним надо аккуратнее – выход трубки заклеен пленкой полиэтиленовой, под ней вот ручка. Ее надо крутануть на сто восемьдесят градусов, тогда сработает взрыватель.
– И я тогда улечу вместе с бочонком и крейсером? – с интересом уточнил Клепа.
– Было бы неплохо, но вообще-то там пружина – пока не прокрутится на весь взвод, взрыва не будет. Я проверял – около ста сорока секунд процесс идет. В общем, у тебя будет примерно пара минут, чтобы оттуда удрать.
– А как я эту гнусность прикреплю к кораблю?
– Легко. Вот, Алик успел выковать специальные фигни. Вот, держи.
– Это что, штопоры?
– В голове у тебя штопоры! Это вроде шурупов, с ручкой как у краника. Любой дурак это понимает. Корабль у них деревянный, надо завинтить их между досками и зацепить за них бомбу. Для этого бомбу завернем сейчас в кусок невода. И вот, проволоки возьми пару кусков для надежности.
– Лом, а ты уверен, что взорвется это без проблем? – Олег не скрывал озабоченности. – У тебя всего один взрыватель, и тот сделан на коленке за пару часов.
– Не бзди – рванет как надо. Лишь бы раньше времени это не случилось.
Последние слова зрителям не понравились – все инстинктивно отступили подальше от опасного бочонка.
Лом пояснил:
– Взрыватель чуткий на удар. Если сильно грохнуть бомбой о пол, может и сработать. Так что ты, малыш, аккуратно ее носи.
– В штанах у тебя малыш, – буркнул Клепа. – Ладно, я готов. Когда начнем?
Олег, прикинув время, заявил:
– Через полчаса начнем. Может, они немного успокоятся после нашего прорыва вверх.
– А вот не надо было их настораживать!
– Клепа, так все ради тебя, иначе тебе же вверх по течению пришлось бы подниматься.
– Олег, я на Амуре вырос – у нас там любая бабка с такой бочкой хоть вдоль, хоть поперек сплавать сможет. Пережил бы.
– Ладно тебе. Не нервничай. Считай, что все удобства тебе создали – теперь дело за тобой.
* * *
Удур, отложив весло, тихо произнес:
– Дальше вода всегда прямо идет. Не станет сворачивать Клепа и будет там сам. Вода принесет к кораблю.
– А далеко до него? – уточнил Олег.
– Не знаю. Но дальше мне страшно. Жужжит. Страшно жужжит.
Олег раздумывал недолго: если враг заметит лодку, то операция провалится. Повернувшись к Клепе, сказал:
– Ну все, пора выходить – твоя остановка.
Клепа, осторожно взвалив бомбу на спину, тихо попросил:
– Глянь, как она там – не болтается?
– Вроде норма.
– Да боюсь о лодку стукнуть.
– Так я тебе ее спущу.
– Не надо. В воде возиться с ней неохота.
Клепа осторожно свесился с борта, погрузился в воду без всплеска. Время не летнее – Фреона давно уже остыла, но ему пока что холодно не было – выручал гидрокостюм, найденный в руинах магазина в центре катастрофы. Под костюм на Клепу напялили все теплое, что только смогли. Перчаток только не было – ладони, лицо и шею он смазал густым слоем гусиного жира. Эх, была бы маска, вообще бы здорово было.
Махнув Олегу рукой, Клепа оттолкнулся от борта, и через пару секунд лодка растаяла во мгле. Теперь вся надежда на нечеловеческое чутье Удура – в этой мгле иначе найти корабль будет нереально. Стараясь не тревожить воду, диверсант держался чуть ли не горизонтально, напряженно всматриваясь вперед. Тьма была хоть глаза выколи, да и нудный, моросящий дождь не улучшал видимость.
Рядом с пловцом вспенилась вода, громко плеснулась крупная рыба. Клепа почему-то вспомнил, как по весне поставил крупноячеистую сеть на двадцатиметровую глубину. Уж очень ему интересно было узнать, что там можно поймать. Сеть была хорошая, крепкая – с такой не страшно и сома весом под центнер запутать. Увы, в тот раз добыча оказалась сильнее рыбака. Буек с трудом отыскался метрах в двухстах выше по течению, а вытащив веревку, Клепа обнаружил жалкие обрывки снасти.
С тех пор Клепа экстремальной рыбалкой больше не занимался – ловил там, где все ловят. А еще он вспомнил, как на мелководье нашли тухлую тушу неизвестно какой рыбины – разложение сделало ее неузнаваемой. Зловонный монстр был шести метров в длину. А рассказы кшаргов и других рыбаков повествовали чуть ли не о динозаврах во Фреоне. Если же вспомнить, сколько за этот год народу на реке без вести пропало…
Все это ему вспомнилось мгновенно. И без того в осенней реке неуютно, а тут уж и вовсе колотить потихонечку начало – причем не от холода. Глубина реки в этих местах такова, что якорем не всегда до дна достают… Кто знает, что за монстры могут здесь обитать? Сожрут и не поморщатся. Тогда уж одна надежда: в пасти чудища успеть повернуть взрыватель и переглушить весь их омут.
Вот только Олег будет недоволен таким использованием мины.
Впереди замаячили желтоватые огоньки. Удур не оплошал – пловца несло прямиком на корабль. Клепа теперь даже шевельнуться боялся – палуба у крейсера высокая, но и зрение у хайтов нескверное. Если заметят диверсанта, то речным монстрам он точно не достанется.
Корма судна выступила из тьмы неожиданно – Клепе казалось, что плыть еще не меньше сотни метров. Вытянув руки вперед, он осторожно обогнул якорный канат, уткнулся в доски корпуса. Только теперь перевел дух – последние мгновения он дышать боялся. Но опасность уже позади – под изгибом корпуса сверху его не заметят.
Как бы издеваясь над чувством безопасности дерзкого землянина, сверху раздался подозрительный звук, и рядом с Клепой что-то брякнулось в воду. Вжавшись в корпус, он посмотрел вверх, облегченно выдохнул – ничего страшного, просто его угораздило оказаться под отверстиями судового гальюна.
Перебирая ладонями по дереву, передвинулся в сторону от опасного места. Руки уже начали подмерзать и слушались плохо. Сжав кулаки несколько раз, потрогал доски, оценил щели между ними. Вроде все нормально – можно работать.
Развязал горловину мешочка, подвешенного на шее, вытащил первый буравчик. Сталь легко ввинтилась в законопаченную щель, через полминуты наружу торчал лишь жалкий огрызок с рукояткой. Чудь дальше завинтил второй, потом воткнул третий, начал вкручивать, и тут произошло первое ЧП – с хрустом отломилась рукоятка. Кузнецы подвели.
Не ожидая такой пакости, Клепа беспечно всем телом давил на буравчик и стукнулся о корпус, да еще и ладонь распорол о торчащий штырь. Замер, с минуту не шевелился. Но вроде бы обошлось – никто не заинтересовался шумом. Или не услышали, или сочли проделкой обитателей речных вод.
Потянувшись к мешочку, Клепа чуть не выругался – он был пуст. Очевидно, при его неудачном контакте с корпусом корабля, оставшиеся буравчики выпали. Плавучесть у них далеко не нулевая, до дна здесь наверняка больше десяти метров – искать бессмысленно.
Делать нечего, придется довольствоваться всего двумя точками опоры.
Осторожно, не делая резких движений, Клепа снял со спины мину. Подвел ее к ручке первого буравчика, накрутил на нее сетку, повернул бочонок, прихватил его проволокой ко второй ручке. Подергал – вроде держится надежно. Но не тащить же проволоку назад – прихватил мину к корпусу еще и вторым куском.
Манипуляции с твердыми предметами к тому времени уже стерли с ладоней рыбий жир, и руки замерзли по-настоящему. А ведь сейчас самое главное начинается.
Затаив дыхание, Клепа под пленкой нащупал рукоятку взрывателя, ухватил, потянул. Не шелохнулась. Прокляв Лома и пожелав ему вечность гореть в аду без доступа психотропных препаратов, Клепа надавил в другую сторону. Есть! Поддалась! Повернув на сто восемьдесят градусов, до упора, едва не обмочился – с Лома бы сталось перепутать, и запросто можно было подорваться при малейшей попытке активации механизма.
Терять время теперь нельзя – остановить взрыватель невозможно. Отсчитывая мысленно секунды, Клепа оттолкнулся от корпуса и позволил течению понести его прочь. Корабль растаял во тьме, следом постепенно растворился во мраке желтый свет его фонарей или факелов. Досчитав до ста двадцати, Клепа зажмурился, приготовился к грохоту взрыва. Но тщетно – ничего не происходило.
Досчитав до двухсот, Клепа в очередной раз страшно проклял Лома и стал лихорадочно соображать, что же делать. Мину явно заело, а она у землян одна. Бросать ее жалко, а забирать ее ужасно страшно. Да и как забрать – где теперь он во тьме найдет крейсер?
Клепа совершенно зря проклинал Лома: тот все сделал правильно. Взрыватель был прост и надежен. Даже супернадежен – по сути, два взрывателя в одном. Одновременный отказ обоих крайне маловероятен. Вот сверхнадежность и подвела – речной холод добрался до механизма, загустил жир, используемый как смазка. Но это не остановило дублирующий химический процесс – кислота из раздавленного флакона все же разъела стенки тонкой трубочки. Просто сделала это чуть позже, чем рассчитывал Лом.
Вспышка на миг осветила реку, следом в спину Клепе ударила гидроакустическая волна, а уж потом по ушам врезал грохот взрыва. К счастью, его отнесло далеко, и он не пострадал. Эх, жаль не видел сам взрыв!
Обернувшись, Клепа заулыбался – в темноте виднелись отблески огня. Аммонит, конечно, не «греческий огонь», но что-то там поджечь ухитрился. Борясь с течением, чтобы не унесло далеко, пловец следил за атакованным крейсером, дожидаясь продолжения концерта.
И дождался.
Реку осветила ракета, следом повисла вторая. Донеслись хлопки установок «Варяга», расцвел огненный цветок – снаряд с «греческим огнем» нашел цель. Хлопнула пушка, потом вторая – бой там гремел нешуточный. Эх, не околеть бы от холода, пока они там добивают поверженный линкор Хайтаны.
В канонаду «Варяга» вплелся новый звук – стреляло орудие хайтанского крейсера. Похоже, на выручку пострадавшему собрату подоспел еще один, а может, и два.
– Тикайте! – стуча зубами, просипел Клепа.
Потянувшись к сумке на поясе, он нащупал застежку, открыл с трудом – пальцы одеревенели и слушаться отказывались. Нашарил цилиндр электрического фонаря, завернутого в пленку, потащил, не удержал – задубевшие руки были будто чужие. Отчаянно пошарил в воде, да разве найдешь теперь!
Полная задница – до берега километра два, да и не понять толком, где он. А посигналить нечем теперь. Вспомнив о чутье клотов, Клепа отчаянно принялся бить ладонями по поверхности воды и в придачу орать непристойности. Ему в этой ситуации приличные слова на ум не приходили: он материл кузнецов, неспособных нормально приковать рукоятку к буравчику, материл Лома за то, что тот сам не поплыл со своей доисторической бомбой, материл себя и своих родителей за то, что вызвался сам на это нехорошее мероприятие. Речным рыбам и хайтам тоже досталось на орехи – Клепа никого не обидел невниманием.
Под конец он матерился уже сипящим шепотом, но при этом ему казалось, что он кричит. Высокий нос «Варяга» он заметил в последний момент, когда судно уже было в десятке метров. Обессиленно плеснувшись еще раз, Клепа прохрипел:
– Стоять, сцуки!..вам!
В воду плюхнулся веревочный трап, но ухватиться за него Клепа не успел – сильная мохнатая рука бесцеремонно ухватила его под мышку, вытащила на палубу. Ноги подогнулись, плюхнувшись на колени, Клепа, стуча зубами как перфоратором, отчеканил:
– Что, суки, не ждали?
Олег, поглядев на его черно-синие губы, констатировал:
– Он серьезно замерз. И, похоже, мозг его вообще замерз до состояния льда. Давайте в трюм нашего героя, ближе к печке.
Клепу спустили по лестнице, начали освобождать его от гидрокостюма и одежды под ним. Олег поднес к губам диверсанта кружку, тот, едва зубы не разбивая о край, вылакал содержимое как воду, сипло поинтересовался:
– Что это за моча?
– Не знаю, но ты это называл коньяком.
– Во я пургу гнал… Э! Олег! Я этих… утопил?
– Утром узнаем. Но вроде им задницу оторвало напрочь. Ты у нас теперь герой – все девки теперь твои будут.
– Это очень хорошая новость. Ты там тогда внизу посмотри хорошенько, не отморозило ли мне член.
* * *
Дубин погрел ладони на горячем пушечном стволе. Убедившись, что последнее орудие готово к переходу, скомандовал:
– Все, ребята, за мной! Отвоевались!
Лошадки цепочкой потащились вверх по склону долины. Поскальзываясь на мокрой глине растоптанной тропы, за ними плелись артиллеристы и кшарги. Сзади время от времени счетверенной скроговоркой стреляли картечницы, иногда жидковато гремел мушкетный залп. Арьергард войска землян отходил от брода организованно, не унижаясь до беспорядочного бегства. Правда, и хайты уже не особо давили: бой шел более двенадцати часов – даже эти твари выдохлись.
Батарея добралась до конца подъема, миновала шеренгу мушкетеров заслона – укрывшись под промокшими плащами, бойцы старались уберечь оружие от влаги. Но тщетно – дождь усилился не на шутку, оружие постоянно давало осечки. Часа через два войска останутся без огнестрельного оружия – попросту вымокнут жалкие остатки пороха. А что поделаешь, если ни у кого нитки сухой не осталось?
Наперерез батарее выскочил Круг, Дубин легко узнал его по черному кожаному плащу – в нем мэр походил на эсэсовца.
– Дубина, вы как?
– Норма. Все вроде целы. Расстреляли все, что только можно: ни бомб, ни ядер, ни картечи не осталось. Пороху чуток еще есть.
– Это хорошо – мушкетерам нашим как раз надо.
– А мне чем заряжать? Конским навозом?
– Так ты сам сказал, что нечем уже. Дубин, новость есть хорошая. Ребят порадуй.
– Что?
– Олег по связи только что сообщил. Крейсер они сейчас атаковали. И вроде бы удачно. Утром, сказал, уточнит.
– Не до крейсеров нам. Раксы уже с двух сторон переправились, как бы хвост не отрезали. Да и фраки могут появиться, а от них не уйдем.
– Маленько зарядов еще есть – отобьемся. А вы не стойте здесь, бегом уходите к той же деревне. Всем сигнал отступать туда. Пора завязывать эту драку…
* * *
Макс заглянул в каморку, где лежал Кабан. Возле раненого на табуретке сидела младшая сестра Литали и при свете жирового светильника вязала рыболовную сеть.
– Ну как он? – шепнул охотник.
– Спит. Отец ему макового отвара накапал, теперь долго спать будет.
– А ты почему возле него сидишь?
– Отец сказал, что если дышать часто начнет, то надо будет сказать.
– Тебе спать надо.
– Ага. Я немножечко еще посижу, а потом с ним Литали посидит.
Макс, с трудом удержавшись от довольной улыбки, кивнул:
– Вот и хорошо. Я его попозже проверю.
Выбравшись на стену, поспешно просеменил к следующей башне. Здесь было его обиталище, надо хоть поспать часок-другой. Если, конечно, удастся уснуть – после отхода войск землян гарнизон Измаила остался один на один со всей ордой, а это приблизительно три тысячи хайтов. А у Макса, считая раненого Кабана и жителей, способных держать оружие, всего-навсего восемьдесят шесть бойцов.
Разве тут уснешь…
