Все так же светило солнце, чирикали птички, даже дымы за городком стали реже, и еще реже ветер приносил к пристани вонь металлургической гари. Но на душе не было радостно. Причем не только у меня. Воины, прекрасно понимая, во что вляпались, с унынием глядели на объятые пламенем корпуса галер, туда же уставились мастера и члены их семей. Те пленники, ради которых я пришел сюда.

Нам не на чем вывезти добычу и этих людей. И самим не на чем уйти… Мы в ситуации летчиков, сбитых над центром Берлина в сорок первом. Парашюты не дали разбиться, но дальше что?!

Вот такие мысли овладели моей головой. Но ненадолго. Я вообще не из тех людей, которые тратят лишнее время на моральные самоистязания. Есть моя вина в случившемся или нет и почему такое вообще с нами произошло… Зачем страдать над пустыми вопросами, если думать надо лишь об одном: что делать дальше?

Варианты сдаться и повеситься я отмел с ходу — это сделать никогда не поздно. Что в таком случае остается? Лишь одно: выжить и сохранить свободу. Пусть даже что-то при этом потеряв.

С чем можно расстаться? Предложить демам тушку стража в обмен на спасение для своих людей? Сомневаюсь, что согласятся, поскольку мне так и так некуда отсюда деваться. К тому же я эгоистичная тварь и отдаваться в лапы врагов не желаю ни за какие коврижки.

Выкуп отпадает…

Что дальше? По суше уйти не дадут, значит, остается морем. Кораблей нет — тогда на чем? В свое время я на бревне путешествовал, но было это недалеко от северного побережья, так что одиссея не слишком затянулась. В нашем случае на это надежды нет. Не годятся подручные средства. Нам хотя бы баркасы рыболовные где-нибудь найти. Пусть они ненадежны для дальних плаваний, но хоть что-то. У какого-то Склафа получилось, так что все в наших руках. К сожалению, у пристаней баркасов не видать. Да здесь даже самых утлых лодок нет! Проклятая мера безопасности, направленная против вероятных побегов мастеров. Тот же Склаф ее обошел, но двигаться на крошечной скорлупке через море не рискнул; шел вдоль побережья ночами, прячась в кустах утром и выбираясь вечером. Более чем сомнительно, что такая толпа сможет повторить его подвиг.

Лихорадочно перебирая в голове самые разные — от откровенно дурацких до фантастических — варианты, я пришел к единственно возможному. Если хочу спасти всех своих воинов, нам понадобится как минимум еще один корабль.

Возник новый вопрос: где его взять? У пристани лишь наши пылающие галеры, море тоже пустынно — видимо, приближаться к Железному Мысу строго запрещено.

— Где Удий? — обернулся я к Саеду.

— Да вот он! — Из толпы выбрался Нюх, таща за собой старосту медеплавильщиков.

Разговор я начал издали:

— Скажите, уважаемый Удий, а часто ли к вам корабли заходят?

— Каждый последний день недели оранжевые флаги заглядывают.

— Гм… А сегодня какой день недели?

— Известно какой: третий.

Сомневаюсь, что нам дадут здесь три дня спокойно просидеть, так что вариант дождаться купцов следует отбросить. К тому же надо быть идиотом, чтобы согласно расписанию заявиться в гавань, захваченную врагом. Ну да ладно — будем думать дальше.

— Что-то берег здешний пустынен, даже рыбацких деревень поблизости нет.

— Ага, это вы верно подметили. Море тут на рыбу скудно, да и запрет на плавание никому не нравится. Боятся, что мы захватим баркас и убежим. В былые годы, поговаривают, случалось такое.

— А что, городков портовых рядом совсем нет?

— Рядом вообще пусто, особенно к западу. К востоку до самой Альлабы тоже ни одного порта. Ну а там, само собой, порт загляденье. Гавань сотню кораблей легко вмещает, еще и место остается для целой тысячи.

Краем глаза увидев, что при этих словах и матийцы, и бакайцы сильно заволновались, я рявкнул:

— В чем дело?!

За всех ответил Арисат:

— Сэр страж, просто мы не знали, что Альлаба так близко от Железного Мыса.

— И что с того?

— Как что?! Это ведь распутная гавань! Место, куда возвращаются оты после набегов. На берегу их ждут тысячи продажных женщин и множество разных омерзительных удовольствий. В день там выпивается столько спиртного, что можно заполнить целое озеро.

— Ух ты! — восхитился попугай.

— Самое развратное и грязное место мира, — поддакнул Саед.

— И чему вы удивлены? Я не вижу ничего странного, что оно поблизости от Железного Мыса. Основная добыча от — пленники. Там их сортируют и лучших мастеров направляют сюда. Таких беречь стоит, долгая дорога им противопоказана. Саед, ты ведь и так это знал.

— Ну так я и не удивлен, в отличие от остальных.

— Все верно, — кивнул Арисат. — Я тоже что-то такое слышал. Но как-то странно узнать, что Альлаба совсем недалеко. Это место из страшных сказок, даже не верится ни на каплю, что оно и в самом деле существует.

— Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, — тихо пробурчал я на никому не известном здесь языке и обернулся к Удию: — Я так понимаю, что гавань Альлабы не пустует? Много там кораблей?

— Не знаю сколько, но уж точно не один и не два. От много у темных, одни в поход уходят, другие возвратились и стоят на ремонте или отдыхе. Там постоянное движение в разные стороны.

— И сколько именно до этой Альлабы?

— Ну… Если пешком шагать и делать это торопливо, то до вечера должны успеть дойти. Она на восток, вон за тем изгибом берега. Никак отсюда не разглядеть.

— А ближе кораблей нет?

— Вряд ли. Разве что бурей на берег выбросит, но бури давно уж не случалось.

— А другое место, кроме Альлабы, пусть дальше, но с кораблями. Далеко до такого?

— На западе есть рыбацкие деревушки, но в них лодки простые и изредка баркасы. За Альлабой в одном дне пути городок есть с портом, туда иногда купцы заходят. На западе таких городков целых два по берегам залива, но до них гораздо дальше идти.

— Все понятно. Арисат, Саед, готовьте людей. Очищаем стену, перекрывающую мыс, от стражи, потом выступаем к Альлабе. Захватываем там корабль или несколько, возвращаемся, забираем мастеров. Уж извините, Удий, не могу обещать, что поместятся все.

— Вы хотите напасть на Альлабу? — до выпученных глаз изумился Арисат, а воины хором загудели.

— Мне плевать на Альлабу, но не плевать на корабли в ее гавани. Там такие же галеры, как у нас, — с управлением легко справимся. Просто выберем те, которые приготовлены к походу. Даже если там окажется мало припасов, заберем все отсюда или по пути ограбим другое поселение. Хотя бы те фермы, что на Свином острове.

— Вы, похоже, всерьез решились на это безумие… — как-то странно произнес Саед.

— Вяжите его, пока кусаться не начал! — предательски заорал попугай.

Саед, приняв еще более горделивую позу, чем раньше, хотя это и казалось невозможным, торжественно произнес:

— Я знал. Я всегда знал, что найду столь достойную смерть, что предки не просто будут мною гордиться, они… они… они… Даже не знаю что сказать, как выразить обуревающие меня мысли…

— Из гробов твои предки повыпрыгивают и сбегутся тебя поздравлять, — буркнул Тук.

Сильно подозревая, что далеко не все воины будут рады найти героическую смерть на штурме Альлабы, я поспешил сгладить слова Саеда:

— Чего испугались?! Да я не собираюсь на убой идти и вас за собой тащить. Без кораблей нам здесь крышка: сушей идти далеко, и не дадут, а чтобы прорваться через заслоны, у нас слишком мало сил. Остается только по морю. Где взять корабли? Вы слышали, что ближайшие стоят в гавани Альлабы. Варианты с рыбацкими деревушками отметаю — вряд ли перейдем через море на хлипких баркасах, к тому же даже тех маловато на такую толпу. Караулить здесь проплывающих мимо купцов тоже глупо — «Паника» слишком тихоходна, вряд ли получится догнать на ней. Да и не вижу здесь изобилия проходящих кораблей. Другие порты гораздо дальше Альлабы, и не факт, что гавани там не пустые. Загрузить на «Панику» отряд сильный и, пользуясь скоростью, быстро до них добраться, чтобы проверить? Не получится — ветер очень слабый и далек от попутного. Ждать погоды нам некогда. К тому же стража на стене, думаю, уже не одного гонца послала, сообщая о нас. Первая же встреча с военным кораблем может стать последней. Кстати, Удий, а откуда к демам может прийти помощь? Из Альлабы?

— Шутите, что ли? В Альлабе солдат, почитай, нет совсем. Воинов от там столько, что городу нечего бояться. Там даже стен нет. Южнее, в стороне от побережья, стоит большой город Мацертос, под ним есть крепость военная, где новобранцев муштруют. Служивого люда там хватает, вот к ним комендант небось и послал гонца.

— Далеко до этой крепости?

— Гонец верхом поскакал, до вечера будет там, если лошадь не загонит.

— А солдаты пешие или конные?

— Конных мало. Пехота.

— Ясно. Слышали? Неподалеку и конница, и пехота есть, рассиживаться здесь нам не дадут. Чем быстрее мы отсюда ноги унесем, тем лучше. Все понятно? Арисат, Саед, я, кажется, приказал очистить стену от стражи, а вы чем занимаетесь вместо этого?!

Очистка стены от стражи надолго не затянулась. Те, завидев, что случилось с башней, заблаговременно разбежались, логично предположив, что нашу атаку вряд ли хоть кто-нибудь сможет пережить. Ловить их по степи, изобилующей оврагами и все теми же рощицами из аккуратных, будто подстриженных деревьев, никто не стал. Крупно повезло ребятам — не до них нам.

Решив, что в Альлабе мне, скорее всего, понадобятся все бойцы до единого, я сообщил мастерам, что оставляю их одних, без охраны. Пусть ждут. Но многие неожиданно начали требовать взять их с собой. Мол, помогут. Или просто опасались отпускать, не веря, что мы за ними вернемся. Похоже, Удий успел всех убедить, что они в шаге от свободы, а расставаться с новорожденной надеждой никто не любит.

Больших трудов стоило отказаться от настойчиво предлагаемой помощи. Среди мастеров бывших воинов не сказать чтобы много, а мне и своей недисциплинированной толпы более чем достаточно, чтобы еще с чужой возиться. Опыт зимней войны показал, что лучше три десятка серьезных вояк, чем сотенное стадо.

На складах Железного Мыса хватало свежеизготовленного оружия, отличных доспехов, вязанок стрел и болтов, так что мы легко восполнили запасы боеприпасов. Еще прихватили шесть баллист на колесных станках, для чего использовали лошадей. Их здесь применяли в качестве тягловой силы, они же качали кузнечные мехи и крутили приводы станков. В телегу насыпали запас метательных снарядов, в том числе новейших зажигательных. Мастера, ими занимающиеся, рассказали, что прекрасно знают, что и как надо смешивать для получения адской смеси, и если мне потребуется, наделают горшков хоть тысячу.

Разберусь, если жив буду…

Зачем мне эта артиллерия, я не знал, но мохнатая жаба потребовала, чтобы обязательно взял в поход эти тяжелые игрушки. Очень жалко будет бросать такое оружие — ведь вряд ли на корабле или кораблях останется место. Мастеров и членов их семей на глаз тысячи три, если не больше. Куда мне эту ораву девать? Уж точно не до баллист будет…

Предаюсь излюбленному занятию: делю шкуру неубитого медведя…

Покинув город через ворота в стене, по хорошо накатанной дороге отправились на восток. Раньше по ней возили телеги с оружием и снаряжением, а теперь вот мы идем. Вряд ли прецеденты бывали — первый случай в истории. Оглядываясь на воинов, читал в их глазах смесь самых разных чувств: от страха и безысходности до возбуждения и восторга. Эта Альлаба, похоже, известна всем, кроме меня. Не город, а прям легенда. Наверное, похожее настроение было у варваров, первыми решившихся пойти на Рим. Или у пиратов, что потащились вслед за Морганом через малярийные джунгли, мечтая озолотиться в сказочно богатой Панаме.

Кстати, корабли Моргана тоже сгорели. Правда, подожгли их по его приказу. Но что от этого меняется? Будем считать хорошим предзнаменованием.

По сторонам ничего интересного не наблюдалось. Степь, овраги, рощицы. Земля, наверное, хорошая, но почему-то не сеет никто. Из кустов вдали высунулся человек, посмотрел в нашу сторону, вновь спрятался. Наверное, один из сбежавших стражников. Других событий, заслуживающих внимания, не происходило. Идти было приятно: тяжелых доспехов не признаю, ноги, соскучившиеся по твердой земле, готовы были работать сутки напролет.

Замедлив шаг, поравнялся с Саедом:

— Что вам известно про эту Альлабу? Меня интересуют силы гарнизона.

Матиец с минуту молчал, потом нехотя выдал:

— Про гарнизон я ничего не знаю. И никто не знает. Альлаба — гавань для от, там постоянно толпы демов — вот это знают все. От очень много, и, наверное, половина там ошивается. Ремонт кораблей, пополнение припасов, вербовка пополнения, отдых командам — все там.

— Насколько я понимаю, они не занимаются охраной города, а развлекаются на всю катушку?

— Ну да. Пленные так говорили. Еще они говорили, что Альлаба — преддверие поганого рая для темных. Город, каждый камень которого пропитан пороком. Нет такого греха, которого бы не видели его стены. Перед тем как ота отправляется в поход, каждому воину дается три дня. Они называют это «три дня рая». Все это время они делают там все, что заблагорассудится, не платя за это ни монеты. Расписки торговцы пороками сносят вожакам — вот они и платят. Деньги потом вычитают из общей добычи. Когда ота возвращается, она ведет себя ничем не лучше. Большинство воинов прогуливает все, что есть, почти мгновенно. Потому, перед тем как покинуть корабль, они должны оставлять доспехи и оружие. За нарушение этого закона положено наказание. Это мера предосторожности, чтобы транжиры не остались вообще без имущества.

Я чуть не подпрыгнул от радости:

— То есть вы хотите сказать, что Альлаба кишит демами, но при этом они все без оружия и доспехов?

Чуть подумав, Саед зловеще улыбнулся:

— А ведь получается так. Почему я сам об этом не подумал? Дан, мне кажется, что наша смерть будет еще более героической и прекрасной. Да мы в крови утопим весь этот поганый город и его пропитанные грехом предместья. Да что там город — само море покраснеет и выйдет из берегов. Сам бог послал шторм, погубивший мой корабль. Не будь его, мы бы никогда с вами не встретились. Я даже не могу представить, как обрадуются предки.

— Из гробов выпрыгнут, — встрял в беседу Зеленый.

Глупое он запоминает куда быстрее хорошего.

— Погодите умирать — наша задача не в этом. Надо прорваться к гавани и быстро захватить корабль. А лучше несколько. Так что давайте прямо сейчас на ходу разбивайте людей на отряды. Одного такого отряда должно впритык хватать для управления одной галерой. Все люди уже опытные, не растеряются. Сколько таких отрядов получится?

— Ну… если минимально считать, то шесть наберем. Но полной весельной команды не выйдет.

— Вот и отлично. Мы с вами начерно прикидывали, что одна галера может взять до шестисот человек или даже чуть больше. Тесновато будет, но плавание не такое уж долгое. С учетом «Паники» должны принять все население Железного Мыса. Весла штука нехитрая, посадим за них мастеров.

— Шесть кораблей захватить?! Шутите?!

— Какие шутки? Я бы и десять взял, да где столько людей найти.

— Поражаюсь размаху ваших замыслов.

— Это я еще скромничаю…

— Воды понадобится запас большой и еды.

— Колодцы вычерпаем, склады разграбим.

— Провизии в городе мало.

— Как и говорил, можем заглянуть на Свиной остров, возьмем недостающее у фермеров.

— Они свиней выращивают, противно грабить таких.

— Если прикажу, будете есть свинину и кричать при этом, что ничего вкуснее никогда в жизни не пробовали. Демы от запретного мяса не умирают, и вы не умрете.

— Святотатство…

— Не вы ли мне говорили, что для победы все средства хороши? Мы одержим победу лишь в том случае, если уйдем отсюда и вывезем всех мастеров. А если погибнем, пусть и героически, это все равно поражение. Так что давайте смерть отложим на какой-нибудь другой раз, а сейчас срочно разбивайте народ на будущие команды. Назначайте капитанов, боцманов и прочих.

— Трудно найти столько людей на все должности.

— Я в вас верю, так что постарайтесь.

Удий не соврал: до заката оставалось еще больше часа, когда впереди показалась окраина приличного города — куда больше Железного Мыса. Должно быть, развлечения южане ценят выше, чем индустриальные дела, раз наблюдается такая диспропорция. Хотя с местным уровнем развития все логично. Сколько всего мастеров-невольников? Если отбросить подмастерьев, обслугу и членов семей, хорошо если три-четыре сотни наберется. Я специально узнавал, что в Ортаре один кузнец приходится приблизительно на пять — семь сотен населения. Это значит, что освобождаемые мною люди могут обеспечивать потребности в металлических вещах порядка ста пятидесяти или даже трехсот тысяч человек.

К тому же следует отличать рядового деревенского кузнеца, занятого подковами и плотницкими топорами, от настоящего мастера. Этих в Ортаре гораздо меньше, чем один на пять сотен. Даже я точных цифр выведать не смог. Так что население Железного Мыса, вполне возможно, способно покрыть продуктами здешних высоких технологий потребности приличного государства. Не надеюсь, что этот городок единственный источник таких изделий у демов, но все равно убытки им нанесу неслыханные.

Это, конечно, если выгорит набег на Альлабу. Не факт. Большей наглости, похоже, здесь придумать невозможно, если судить по реакции моих воинов. До сих пор большинство из них шагает, будто их мешком из-за угла стукнули.

По пути нам встретился обоз из пяти телег. Перевозили они бочки с соленой рыбой и, судя по беспечному виду возничих, даже не подозревали, что на пути их поджидает такая неожиданность. Стражники если куда и послали гонца, то не в Альлабу.

Гужевой транспорт мы реквизировали, бочки разбили, раскидав содержимое по земле, возничих пинками направили в сторону Железного Мыса. Драпали они охотно и на диво быстро. Вряд ли осмелятся развернуться и, обойдя нас стороной, побегут предупреждать порочное население Альлабы. К тому же мы шагаем без задержек — попробуй еще перегони.

Уже потом пожалел, что бросил рыбу. Какая-никакая, а еда. Сомнительно, что даже при идеальном раскладе у нас будет возможность погрузить что-нибудь из запасов Альлабы или прихваченного по дороге. Хотя мало ли как оно там обернется.

Город, казалось, перед носом лежит, но в степи расстояния обманчивы, так что к окраине мы подошли уже в темноте. Впереди светились желтыми и синеватыми пятнами редкие фонари, тут и там проплывали огоньки факелов, сразу из нескольких мест доносилось нестройное хоровое пение — как правило, местные варианты раскрытия темы «Шумел камыш, деревья гнулись», но проскакивало и куда более неприличное.

Ночь только начинается, то ли еще будет, когда народ развеселится всерьез. Ведь, как я понимаю, отдыхать от радостей земных у такой публики принято днем.

Несколько своеобразный вариант преддверия рая…

Стен вокруг города не было, каких-либо других укреплений тоже не наблюдалось. Линии постов тоже не видать. Неужели вообще никакой охраны? Заманивают? Ловушка?

Я слегка ошибся — у въезда в город все же стояла парочка солдат. Точнее, один сидел на бочонке, а второй расхаживал взад-вперед с копьем на плече. Завидев нас, копьеносец звонким, чуточку торжественным голосом, переполненным гордостью за доверенный ему пост, выкрикнул:

— Стой! Кто такие?!

Судя по голосу, пятнадцать лет ему в лучшем случае через год исполнится. Какими словами на это отвечать, я не знал и начал морально готовиться, что придется идти на детоубийство.

Тук зловеще произнес:

— Свои!

— Это какие такие свои?! — не сдавался юный стражник.

— Своих разве никогда не видел?! — делано изумился горбун. — Экий остолоп! Так взгляни на меня и тогда точно увидишь!

Тип, тихо сидевший на бочонке, вдруг обрел голос:

— Опять нажрался, шлюхино отродье, и своих теперь не узнает!

Если говорить честно, пьяных ноток в голосе мальчишки не наблюдалось. А вот у его старшего напарника еще как наблюдались. Я бы даже сказал, что, кроме пьяных ноток, в его голосе вообще ничего не было. И насчет старшинства вопрос не совсем ясный. Понять, сколько ему лет, не получалось. Когда подошли настолько, что смог оценить его внешний вид при свете факела, и вовсе страшно стало: ведь столько не живут.

— Вы — местная стража? — уточнил я.

— Ага, — кивнул старший, при этом простом жесте чудом не сверзившись с бочонка. Видимо, решив сгладить эту промашку, пояснил: — На нас тут порядок держится и вообще все. Абсолютно все.

Подчеркивая значимость своего высказывания, он поднял согнутую в локте руку, выставив в направлении звездного неба указательный палец. При этом опять зашатался, не упав благодаря тому же чуду.

— Мне их даже резать совестно, — тихо прошептал горбун. — Этих оболтусов поставь нужник охранять — так из него средь бела дня все дерьмо без помех вынесут.

Честно говоря, первоначальная идея прорываться до порта, оставляя за собой смерть, слезы и горящие руины, тоже перестала меня привлекать. Так уж принято, что въезды в города охраняются наиболее тщательно. Но, если судить по этому посту, стража Альлабы исполняет свои обязанности без лишнего энтузиазма. И вообще, я начал сомневаться, что существ, подобных этим, вообще можно причислять к стражникам.

Да их парализованная старуха веником разгонит…

— А чего вы в железе бродите, дотерпеть до гавани не могли? — вдруг почти трезво спросил старший.

— Ага, — ответил я.

— Гы… Жеребчики стойла разнесли и рванули в чистое поле, к табуну кобылиц. Точно сказано?

— Вроде того.

— Выпить есть?

Выпить у меня не было, но, поняв молчание неправильно, пьяный начал склонять меня к коррупционным действиям:

— Если найдется, я вас до гавани самолично провожу. Прослежу, чтобы по пути к вам не задирались. У меня ведь о-го-го! Порядок полный! И хрен с ним, с постом этим. Чужие все равно здесь не ходят, потому как меня все боятся. Так зачем стоять, если можно выпить с приличным человеком?

— К гавани проведешь? — не поверил я своей удаче.

— К ей… К ею… К евою… Тьфу, мать ее соленым ржавым якорем в гнойную спину трухлявой ведьме! К ней самой!

Это было весьма кстати, потому как разобраться, где в этом лабиринте дорога в гавань, самостоятельно было бы непросто. Мои соратники это тоже понимали и, вместо того чтобы накинуться на стражу с ножами, откуда-то из-за спины протянули кожаную флажку. Я не стал спрашивать, что в ней, также не стал выяснять, почему, вопреки корабельному закону, у кого-то оказалось неучтенное спиртное, и даже не попытался выяснить личность нарушителя. Просто протянул посудину стражнику.

Тот, резко оживившись, присосался к ней, будто несчастный египетский еврей, которого Моисей за все сорок лет странствий по пустыне ни разу не напоил. По мере опустошения фляжки глаза стражника начинали блестеть все ярче и ярче, в них даже проявилось что-то похожее на зачатки здравого смысла. Наконец плечи его распрямились, он резво встал, покачнулся, икнул, вытер губы рукавом, на котором заскорузлого сала было куда больше, чем ткани, и, отбросив опустевшую посуду, залихватски скомандовал:

— Все за мной! Не отставать! А ты, мокрый крысеныш, впереди шагай, ведь я в темноте плохо вижу, а заблудиться в этом шлюхином логове проще, чем об забор высморкаться.

Кто-то говорил, что ишак, груженный золотом, откроет любые ворота? Автор изречения был очень щедрым человеком. Для того чтобы сотни северных головорезов коварно пробрались на территорию главной твердыни южных террористов, мне хватило флажки с сомнительным вином.