Глава 17
С приближением осени до тех руководителей поселка, которые практически за стены не выбирались, внезапно дошла неожиданная мысль, что скоро зима, а зимой случаются холода. На тот момент из-за самых разных проблем все до единого обитали в жилье, которое назвать домом не смог бы даже самый закоренелый оптимист. По сути, постройки мало отличались от хижин ваксов, даже сараем такое назвать стыдно.
Халупы позорные — вот что это такое.
Сторонних строителей не подрядишь, пришлось за дело браться самим. Но без проблем опять же не обошлось. Население продолжало увеличиваться за счет пришлых, планы приходилось постоянно корректировать, а это не всегда выходило удачно. Лесов вокруг поселка полно, но этого мало — ведь деревья сами не свалятся и пешком не придут. Их надо заготовить, перевезти, обработать, уложить полученные материалы в правильной последовательности, чтобы в итоге получился дом, а не что-нибудь другое. Для всего этого требовались инструменты и многочисленные прямые руки.
Ни того, ни другого не хватало.
Зато хватало начальников самого разного ранга, значительная часть которых даже не представляла, над чем и кем они, собственно, начальствуют. На свои должности многие попадали не благодаря личностным качествам, а потому что дружили с нужными людьми или чем-то им приглянулись, и вовсе не обязательно профессионализмом. Но что такое зимние холода — представляли все и также поголовно понимали, что лучше всего пережидать их в теплом жилье.
Проект Огая по созданию «линейных домов», где получится здорово сэкономить лесоматериалы за счет того, что переборки между блоками можно легко делать из жердей, зарубили как пожароопасный. В принципе, все верно, если где-то не уследят за печью, или пыхнет по другой причине — сгорит жилье чуть ли не на сотню человек. Да, оно очень дешевое, да, оперативно возводится, но в скученных условиях может стать причиной беды.
Большая часть совета продавила идею строить бревенчатые домишки, где и пятерым тесно будет. И как-то само собой получилось, что это жилье в первую очередь выделяли некоторым представителям руководства, а также, совершенно случайно, лицам, к ним приближенным.
Не приближенным жителям эта тенденция почему-то не понравилась, и возникло социальное напряжение. Оно резко усилилось, когда стало очевидно, что зима не просто близко, она уже вот-вот нагрянет во всей красе, а поселок к ней практически не готов. Нормальной крышей над головой обеспечено не больше десяти процентов населения, а обеспечить остальных никак не успеть, потому как домишки возводятся медленно по причине того, что инструмента так и не хватает, и руки выпрямляются медленно, да и не у всех.
После «мирного переворота» число руководителей снизилось до смешного значения, «элитное жилье» очистили от обнаглевших элементов, там расселили детей, беременных и больных. Остальных обеспечили унылыми времянками из жердей, глины и разного хлама. Лишь бы до весны простояли, а там уже пусть хоть в теплый день растают, надобности в них не будет.
И ведь таяли, потому как зимой их стены да и крышу забрасывали снегом — неплохая дополнительная теплоизоляция, выручало в сильные морозы.
«Коттеджи» для попутавших берега начальников и года не прожили, избы начали уничтожать, как только приняли решение об эвакуации. Но обходились без варварства: разбирали аккуратно, бревна сносили к слиянию рек, там вязали в плоты. Именно на них предстояло сплавлять до водопада большую часть населения. Но там их не бросят, развяжут, спустят по бревнышку вниз и опять соединят. И так до самого финиша, где они станут материалами для возведения первых домов.
Медленно, хлопотно, но это лучший вариант. У ваксов за все время захватили немало лодок, но на них и десятая часть народа не разместится. Плюс груз немалый, так что «флотилия» получилась впечатляющая.
Да только старта ее Рогов не застал. Едва успел вернуться с запада, где, командуя отрядом в шестьдесят человек, четыре дня создавал брошенные лагеря и топтал между ними тропы, как отправили на юг. Дали две лодки и семнадцать бойцов, их задача — загодя добраться до водопада и подготовить там базу, куда поочередно будут спускаться эвакуированные.
К тому же надо постараться наладить рыбную ловлю, да и охота не помешает. Зиму поселок прожил без голода, но в последнее время балансировал недалеко от него. Весну встретили с кое-какими запасами, но основным поставщиком пищи оставались все те же реки и озера. Стоит только перестать возиться с сетями и честными снастями, как слопают все остатки в несколько дней.
В верховьях рыба ловилась отвратительно — по самым изуверским холодам и то лучше было. Или зачем-то спустилась вниз, или где-то прячется из-за мутной воды, хлынувшей со всех сторон при начале массированного таяния снегов.
Может, ниже водопада рыба в реке не помещается — надо проверить.
Это место нашли в прошлом году, сразу после великого нашествия ваксов, где волосатые жестоко обломали зубы о поселок. Земляне пытались преследовать отступающих, но руководство потеряло время с принятием решения, догнать ушедших не удалось. Зато узнали много нового, в том числе и касающегося географии.
Здесь, чуть ниже высокого водопада, в древности располагался капитальный мост. Его уцелевшие опоры до сих пор возвышались препятствиями на пути быстрой воды. Также можно рассмотреть остатки башни и фундаменты непонятных строений, хватало россыпей каменных блоков. Кое-что из всего этого использовали троглодиты, освоившие это место. У них тут возникло приличное поселение, но этого непростого года оно не пережило. Союзные племена, сообща выступившие против людей, в итоге переругались, кое-где передрались, из-за этого обширная территория оказалась разоренной.
Громоздкие лодки, некогда захваченные у ваксов, пришлось бросить перед водопадом. Слишком неудобная местность, чтобы перетаскивать такую тяжесть по суше, а если пустить вплавь, от них дрова останутся.
Да и смысла нет с ними возиться. Дальше река пересекает широкий холмистый кряж, за ним недолго течет ровно и срывается на затяжном спуске, который выводит ее воды к полосе равнины, окружающей пресно-соленое озеро. Перекаты на многих участках такие, что немногим уступают водопадам, нечего и думать провести по ним тяжелые неповоротливые плоты, опять придется разбирать и собирать, теряя кучу времени.
Вражда племен — дело серьезное. Хижины в здешнем поселении сгорели почти все, да и не особо они нужны. У ваксов специфические представления о чистоте в доме, под крышей там пахнет не розами, а тухлой рыбой, причем запах этот не выветривается месяцами. А то и годами.
Потому дружно засучили рукава и занялись заготовкой жердей. Их много понадобится, когда начнет прибывать народ — ведь ютиться им придется в пародиях на палатки, держащиеся на грубых каркасах, к тому же их хватит далеко не на всех. Всем прочим достанутся шалаши да навесы из того же тростника.
В реку поставили плетеные ловушки и сети, неугомонный Влад, отлынивая всеми способами от общих работ, бомбардировал водные просторы разными снастями. Но все без толку: кроме единичных рыбешек размером не больше ладони ничего не попадалось.
Рыба сгинула, она будто телепортировалась неизвестно куда. Ни выше водопада ее нет, ни в верховьях, ни здесь. А ведь земляне рассчитывали на богатые уловы.
Две группы охотников вернулись без добычи, зато с промокшими ногами. Снега местами все еще по пояс, напитаны влагой до такой степени, что под ним глубокие лужи стоят. Вон как речушки вздулись, таяние идет полным ходом.
Перспективных для охоты мест не нашли, только вымотались и насморк заработали.
Вот ведь смех — боялись, что зимой с голоду опухнут, а по факту куда опасней оказалась весна: рыбы нет, дичи нет, плюс спешный переезд добавил проблем.
Не успели вдоволь обругать столь скудные края, как пришлось вновь сниматься с места. Прибыл второй отряд, им командовал Палач — неофициальная правая рука Холода, с ним вместе они в прошлом году выживали в северных горах.
Палач пришел не как праздный турист, а как командир. И людей у него больше, и полномочий. Именно он должен здесь налаживать кратковременный быт для всего населения поселка, а Рогов просто разведчик, не больше, так что его место впереди.
Осознав то, что здесь нет ни рыбы, ни мяса, Палач логично предположил, что не могло все живое резко умереть и сгнить без остатка. Где-то оно прячется, надо искать.
А кто должен заниматься поисками? Правильно — все те же разведчики.
И Рогов получил новый приказ — неспешно двигаться вниз по реке с частью своего отряда. По пути осматривать окрестности, искать рыбу и дичь. При нахождении богатых угодий следует давать знать Палачу, и промежуточный лагерь, скорее всего, перенесут поближе к таким местам.
Киря, задумчиво уставившись на ручеек, с журчанием вытекающий из навала заснеженных камней, чтобы чуть дальше сорваться с невысокой кручи в реку, задал неожиданный вопрос:
— Рогов, дружище, ты плавать хорошо умеешь?
Тот не сразу осознал смысл слов, потому как был слишком увлечен необычным зрелищем. Река в верховьях вскрылась неделю назад, а здесь, должно быть, еще раньше, но лед не исчез. Там и сям его выброшенные куски лениво таяли по берегам, но это никого не удивляло.
До этого места.
Здесь река сильно сужалась, зажатая высокими скалистыми берегами, а чуть ниже на пути вздымались особо крепкие породы — воду они пропускать не желали категорически. Водопад не образовался лишь потому, что вода нашла обход — русло круто изгибалось в теснине.
Наверняка и перекат в том месте знатный, да только его не разглядеть, потому как теснина оказалась ловушкой для грандиозных масс льда, следовавших по течению.
Наверное, поначалу все шло безобидно. Льдины проплывали одна за другой, пока в какой-то момент сразу несколько не налетели на камни, устроив небольшой затор. Дай воде минут пятнадцать — и легко бы с ним разделалась, но лед как шел сверху, так и продолжал идти. Да только дорога вниз оказалась перекрытой.
Потому затор не разваливался, он, наоборот, разрастался за счет нескончаемого пополнения. В какой-то момент воде стало тесно, она начала подниматься за преградой и, продолжая подтаскивать льдины, наращивала самовольно возникшую дамбу вверх.
То, что в итоге получилось, не походило на аккуратную плотину гидроэлектростанции, но в зрелищности тоже не откажешь. От берега до берега сплошной ледяной завал, протягивающийся неизвестно насколько вниз по течению. Вода за ним поднялась так высоко, что местами невозможно понять, где именно тянется русло. Под самим затором низкие деревья полностью скрылись, от тех, которые повыше, торчали только макушки.
Рогов смог это разглядеть лишь потому, что стоял на высокой речной террасе. Несколько дней назад от нее надо было спускаться минут пять, а то и все десять, чтобы до реки добраться, но сейчас все резко изменилось.
Один неосторожный шаг — и придется барахтаться в мутной и холодной воде.
Решив, что товарищ намекает именно на это, Рогов ответил:
— Не переживай за меня, я падать не собираюсь.
— А кто сказал, что я переживаю за тебя? Я, между прочим, закоренелый эгоист, и как всякий эгоист переживаю только в тех случаях, когда что-то грозит мне любимому. Ты случайно ничего нехорошего не замечаешь?
— Такой затор и слепой заметит. Если ты о том, что идти дальше по берегу опасно — согласен. Когда эту пробку прорвет, внизу станет весело и мокро.
Ну да, теперь понятно, почему в этих местах нет селений ваксов. Они, может, и нецивилизованные троглодиты, но и непроходимо глупыми их не назовешь. Вроде и рыба тут должна быть, и любимого тростника с рогозом полно, но нет же, почему-то не хотят здесь селиться.
Видимо, заторы на этом участке — обычное явление. Все, что выше них, периодически подтапливается, а все, что ниже, каждый год рискует познакомиться с исполинской волной, легко сметающей с низких берегов все, что плохо держится.
В том числе и хижины из тростника и жердей.
Но Рогов не угадал: расположенный ниже затор Кирю не волновал:
— Друг мой, то, что происходит южнее от нас, мне сейчас неинтересно. Да и тебя волновать не должно, потому как оно внизу. Ты подумай о том, что мы за спиной оставили.
— Если ты о том заторе, мимо которого вчера прошли, так он ерундовый. Там вода спокойно проходила, уровень считай не повысился, только за счет разлива раздуло.
— А ты ничего сейчас не замечаешь? Я о подозрительном.
— Давай прямо уже говори, некогда в загадки играть.
— Вижу я, что ты с речными делами не слишком хорошо знаком.
— А чего ты хотел от простого горожанина?
— Ну да, все время забываю, что ты у нас туповат, неопытен и цивилизацией испорчен. А я вот человек бывалый, на разное насмотрелся. Видел реки и северные, и южные, и всякие. Рогов, вода стала какая-то не такая. Я вчера еще заметил, что лед опять появился, а ведь исчез почти. Неспроста все это.
— И что дальше?
— А хрен его знает, только в природе просто так ничего не случается. Это что-то значит. Или с самого верху, уже с гор, лед потащило, или реки вздуваются и тащат тот, который на берега выдавило в самом начале мокрых дел. Я вот думаю, что горы виноваты, вода и правда не такая, как всегда.
— Вода как вода.
— Позавчера она просто мутной была, а сейчас какая-то чернота появилась.
— Не вижу я никакой черноты.
— Ну я не знаю, как еще это можно назвать. Не такая вода, вот и все.
— И это тебя так пугает? Думаешь, плавать придется?
— Я думаю, что у нас за спиной остался затор, и мы не знаем, что с ним сейчас. И я вижу, что даже там, где и ручья раньше не было, течет река, но с утра не видел, чтобы уровень у этой, главной, сильно поднялся. Думаю, оставленный позади затор все же сдерживает разлив, значит, за ним сейчас тоже образовалось озеро, и хрен его знает, когда оно сойдет. Но при этом я хочу оказаться как можно дальше от берегов. От любых берегов. Ты посмотри вокруг, Рогов — здесь ведь сплошной берег, тут даже волосатые строиться отказываются, одни мы ведем себя как дешевые камикадзе.
С этим не поспоришь. Местность по обоим бортам долины представляла собой хаотичную россыпь аккуратных холмов. Все они заснежены от подошвы до макушки, и снег везде плохой, воды много даст, пребывает на последнем издыхании.
То есть не совсем на последнем — самое главное началось. Нагревшийся снег потек резко и везде, во всех многочисленных ложбинах и овражках. Плюс уровень воды в реке дико поднялся, норовя подтопить все эти холмики. Плюс погода хмурится, но похолоданием не пахнет, а пахнет дождем, который идет периодически и обильно.
Солнце для снега — враг, но дождевые струи — злейший враг.
В каждой ложбинке зажурчали бурные ручьи, а в любом намеке на долину появились речки. Всю эту массу воды неудержимо тянет вниз, а по пути она прихватывает мусор и лед — строительные материалы для заторов.
За один день в движение пришло столько воды, сколько за неделю не было.
Рогов обернулся в одну сторону, затем в другую. Там ручей журчит, там мутная речушка перекатывает валуны, а за спиной разливается здоровенное озеро перед затором. Если все это соединится воедино, получится Венеция, только без каналов и гондольеров.
Зато с барахтающимся в ледяной воде Роговым и остальными.
— Надо до темноты успеть подняться вон на те холмы, — уверенно произнес он, указывая влево. — По прямой до них километров пять.
— Ага, — согласился Киря. — Только не забудь, что на этой прямой штук сто рек текут, и кое-где нам с головкой будет.
— Это ты загнул.
— Это я-то загнул! Да ты глаза потерял, что ли?
— Сто рек тут не будет, не свисти.
— Штуки три точно найдется, и это не считая ручьев, где тоже не везде все прекрасно. С ними точно под сотню, и это только то, что мы видим отсюда. И нам придется через все это перебираться, если по-твоему поступим.
— У тебя есть другие предложения?
— По мне, надо вернуться чуть назад и перебраться на другой берег. Там высокое место сразу над ним, до него вода ни за что не достанет.
— Ты смеешься? — удивился Рогов. — Дело к ночи идет, плот мы сделать не успеем, а там сейчас глубоко, и вода ледяная.
— Да сам в шоке от своих слов, но у меня хреновые предчувствия. Лучше чуть поплавать, а потом наверху среди сосен сушиться у костерка, чем тут суету разводить. Рогов, эта вода плохая. Очень плохая. Ее много, и она прибывает со всех сторон. Мне это не нравится, я чую неприятности, а чуйка у меня ошибаться не любит.
— Прорвемся, нам ли с тобой воды бояться.
Не прорвались.
Первую реку, которая, судя по всему, текла в месте, где летом хорошо если хотя бы тоненький ручеек бежит, преодолели без труда, если не считать на совесть замоченных штанов. Но холод после невольного купания доставать не стал, потому как двигались быстро, почти бегом, то, что вокруг происходило, теперь не нравилось всем, а не только Кире.
Это подстегивало.
Воды и правда много. В одном месте пришлось чуть спуститься, а затем быстро разворачиваться — внизу царил сущий кошмар, по долине неслась не река, а сдобренный льдом грязевой поток. По крайней мере, так это выглядело и объяснялось тем, что течение увлекало лесной мусор, скопившийся за год.
Но не успели подняться, как навстречу хлынула такая же загаженная вода. Такое впечатление, что где-то наверху резко открыли исполинский кран. Конечно, и до этого сухо не было, но ведь ревущие потоки не текли. А тут будто весь склон стронулся с места, слежавшийся плотный снег вдруг стал жидким, пополз вниз. Выбирались из этой переделки поскальзываясь и падая, вымокли до нитки.
Ко всему еще смеркаться стало, и одновременно дождь полил. И никакого намека на место, где пусть и без самого скромного комфорта, но можно провести ночь.
Вроде дальше спуска нет, местность ровная, знай себе двигайся в одном направлении, до едва возвышавшегося пригорка осталось не больше километра. Там будет хорошо, туда вода точно не достанет, даже если вся округа растает одновременно, макушки не затопит.
И тут воды стало гораздо больше. Шлепали по сплошной луже, поначалу не понимая, что мир вокруг совсем уж нехорошо меняется. Вот уже ноги уходят по щиколотки, вот по середину голени.
А вот вода заволновалась, пошла волнами, быстро потянулась к коленям.
— Во попали! — заорал перепуганно озирающийся Грач. — Рог, да тут везде вода! Везде! Надо быстрее на деревья лезть! Утонем нахрен!
— Заткнись! — рявкнул тот. — Бегом вперед, до холма рукой подать!
На деревья лезть? Да Грач просто смешной. Мало того что эти деревья могут свалиться под натиском стихии, так еще и попробуй пересиди на них неизвестно сколько времени. Ведь все вымокли на совесть, а ночи сейчас далеко не теплые, запросто можно загнуться от переохлаждения, не говоря о простудах и болячках посерьезнее.
Рогов уже начал сожалеть, что не прислушался к предложению Кири. Да, им не пришлось переправляться через большую из-за разлива и холодную реку, но ведь в результате все равно вымокли до нитки, и конца-края этому водному кошмару не видно.
Если бы послушал друга, глядишь, и сидели бы сейчас на высоком берегу среди сосен, протягивая ладони к жаркому костру.
Ерунда, недолго им терпеть осталось, вон через переплетение ветвей уже можно разглядеть спасительный подъем.
Зря Рогов так пристально туда таращился, надо было под ноги смотреть внимательнее. Под водой притаилось упавшее дерево. Не всплыло, зараза, и подвернулось в неудачный момент. Плюхнулся, подняв тучу брызг, отплевываясь поднялся, удивленно осознав, что далось это непросто. Сам не заметил, как замерз прилично, конечности плохо слушались.
А еще ощутил, что вода не стоит на месте: несмотря на видимость отсутствия уклона, течет вправо, причем течет быстро.
Снега тут вообще не осталось: смыло. А там, впереди, на подъеме, немножко белеет. Но покров уже не сплошной, скукоживается на глазах, растворяется в мириадах тончайших ручейков.
Вся земля стремительно превращается в воду, разведчики угодили в разгар местной версии Всемирного Потопа.
— Рогов! — заорал Толик. — Там слева вроде скалы! Смотри туда!
В указанном направлении и правда просматривались какие-то камни. Не очень-то похоже на скалы, скорее на осыпь, чего в этих местах до сих пор не встречалось.
Нет, не осыпь — слишком ровные очертания у некоторых глыб. Остатки очередного древнего сооружения или мастерская камнетесов на краю невидимой из чащи каменоломни — что-то явно археологическое.
Что бы там ни было, но место на вид куда перспективнее голого склона. Решено.
— Туда! — крикнул Рогов. — Левее, к тем камням! Бегом!
По воде разошлась очередная серия волн, уровень резко поднялся до пояса, течение теперь ощутили все, да и не только ощутили — легкая Кэт не удержалась на ногах, рухнула, взвизгнула, ее потащило. Рогов успел ухватить ее за капюшон, выдернул, поставил:
— Милая, ты как?!
— Нормально! Со мной все нормально! — диким голосом проверещала девушка.
На вид не очень-то нормально — даже в сгустившихся сумерках видно, как лихорадочно мечется взгляд и посинели губы. Чуть ли не черными стали. Теперь мало отсюда выбраться — надо будет придумать как-нибудь согреться. Ночи почти по-зимнему длинные, пора не летняя.
Но обо всем этом можно будет подумать потом. А сейчас — вперед и вперед, таща за собой Кэт, отшвыривая с пути плывущие ветви, норовящие ухватиться за одежду, потащить дальше. И прощупывать почву перед собой, потому как падать нельзя, течение становится угрожающим. Пока стоишь, еще получается успешно сопротивляться, но стоит потерять опору — и понесет в неведомые и вряд ли приятные дали. Как назло, лес здесь редкий, без кустов, цепляться почти не за что.
Нет, это определенно не россыпь камней, это остатки одной из башен: древние любили возводить их повсюду, не обязательно на возвышенностях. Вот и эта прилепилась в начале подъема. Видимо, вода и в те времена здесь куролесила, поэтому фундамент возвели основательный, высокий. Только не помогло — рассыпалось все карточным домиком.
Карточным? А ведь и верно, башня, получается, странной была. А может, вовсе и не башня, а что-то другое. Поди догадайся по этим невразумительным остаткам. Одно очевидно — что здесь слишком много каменных плит валяется, а обычно все не так, обычно доминируют блоки, формой приближенные к обычному кирпичу.
Некоторые плиты сложились удачно, при таких размерах получились убежища от дождя, там можно и с кострами что-нибудь придумать.
Рогов уже ощущал, как вот-вот ухватится за край высокого фундамента, подтянется и… Нет, не так, вначале подсадит Кэт — она, конечно, ловкая, но только не сегодня. Вымоталась, бедняжка, она мерзлячка, холод на нее плохо влияет.
Как только она заберется, он ухватится за…
Очередная волна была одиночной, но по силе превосходила все предыдущие, вместе взятые. Рогов не смог удержаться, завалился, но удержал руку девушки.
Главное — не выпускать, иначе унесет, сгинет без следа. Низменный лес на глазах превращается в бурную реку, то-то здесь деревья так редко растут — выживают самые стойкие и везучие.
Перестал крутиться угодившим в бурную реку бревном, опустил ноги, уперся в податливое дно, поднялся, встряхнул кашляющую Кэт — она наглотаться ухитрилась.
— Давай, девочка! Соберись! Всего три шага осталось!
На деле, увы, далеко не три: из-за этой волны их чуть отнесло от цели, но все не так плохо, до спасительных камней рукой подать. Некоторые счастливчики уже добрались, карабкаются наверх мокрыми крысами. Нет сил считать, все ли на месте, может, уже унесло кого, а может, и на дне кто-то лежит.
Потом будут с возможными потерями разбираться.
С первым камнем Рогов познакомился нехорошо — врезал по его углу коленом: под водой ведь ничего не видно и приходилось спешить, пока очередная волна, пришедшая неизвестно откуда, не утащит и его, и Кэт в холодный мокрый ад.
Было чертовски больно, но он не пискнул и не выругался. Не до этого.
Все, камни теперь и под ногами, и над ним.
— Кэт! Я тебя подниму, ухватись покрепче, подтолкну дальше! Все поняла?!
Девушка только и смогла, что кивнуть. Крепко ее вымотало.
Да и Рогова тоже. Плохо понимает, где здесь верх, а где низ. Холод — не шутка, действует исподволь, но верно. Лучше уж на пятидесятиградусном морозе оказаться, чем в талой воде. Температура в ней куда выше, зато тепло отнимает в разы быстрее.
Вроде бы Кэт ухватилась. Теперь толкать ее наверх, она едва шевелится, выбилась из сил, а у Рогова силенок побольше — еще остались. Давай, родная, давай. Вот пошла куда резвее, должно быть, ей помогают те, которые уже забрались. Молодцы, не оставляют на произвол судьбы.
А как иначе — здесь все свои, на совесть проверенные.
Ну вот и все, Кэт уже не свалится, и поддержка от Рогова ей больше не требуется. Теперь надо каким-то образом затащить наверх себя.
Не маленький, затащит. У других получилось — у него тоже получится.
Сверху отчаянно закричали в несколько глоток. Еще ничего не понимая, Рогов интуитивно развернулся влево и успел увидеть, как на него накатывается очередная волна.
И тоже в разы больше всех, которые набрасывались до этого.
Всех вместе взятых, включая последнюю, едва не разлучившую его с Кэт!
А потом что-то с силой двинуло по голове, мир кувырнулся и стал черным.
