Глава 3
Если рисунок Мнардира хотя бы на двадцать процентов отображал истинный облик алмазного скорпиона, дело скверно пахнет. От такого кошмара надо держаться как можно дальше — это и круглый дурак поймет.
Хотя по рисунку трудно судить, ведь туземец и правда оказался далеко не Рембрандтом, но одно почти очевидно: на скорпиона эта тварь вообще не похожа. Разве что хвост характерный, но если верить картинке и пояснениям Мнардира, на нем вроде бы нет ядовитого жала, и вообще хвостом это называть нельзя, потому как на самом деле оно является шеей.
Но насчет яда туземец и сам не уверен. Говорит, что по этой твари есть разные мнения, и некоторые из них сильно противоречивы. Командир их отряда знал в охоте толк, Мнардир доверял именно его мнению, а не услышанному и прочитанному до этого. Ошибок вроде не было, но опять же алмазный скорпион им ни разу за все время не подвернулся, то есть обошлось без практики — голая теория, сдобренная рассказами очевидцев.
В одном он был тверд — нужны доспехи. Хорошие доспехи, лучше всего дорогие латы из восточных земель. Судя по описанию, изготавливают их из лучшей стали, но даже она может не спасти, и потому охотника с такой ролью дополнительно заключают в каркас из жердей. Получается что-то вроде передвижной клетки, которая способна спасти от удара-другого, к тому же часть клейкой субстанции на себя принимает.
Тяжелая у него работа, потому что в условиях Гриндира даже голышом тяжело передвигаться, а уж с таким грузом — изощренный садизм.
Стальных лат нет вообще. Холод выделил беглецам, ослушавшимся мнения совета, пару пластиковых касок и столько же убогих кирас из проклеенной кожи и ткани, с этими материалами только-только начали экспериментировать. Даже против оружия ваксов не всегда спасают. И на этом все, если не считать плетеных нагрудников и таких же убогих шлемов из лозы.
В поселке ничего принципиально более крутого нет, так что возвращаться туда бессмысленно. Да и время не ждет, придется выкручиваться при помощи местных ресурсов.
Ну и что тут вообще есть?
Да почти ничего.
Обсуждали проблему весь вечер на разные лады. Придумали множество способов соорудить защитную амуницию из сырой древесины и связать сети из волокон самых разных растений. Ну да, не одна неделя на такую работу уйдет, но главное — результат.
А результат — нужно будет побродить по пеклу с тяжеленными сетями, причем одному при этом придется таскать на себе будку грубо сколоченного деревенского туалета на одно очко — именно он должен будет выдержать те самые первые удары скорпиона.
Рогова уже перед сном осенила простая, как и все гениальное, мысль, которая так и не пришла никому в голову: а зачем вообще связываться с доспехами?
Естественно, эту мысль он тут же озвучил, добавив пояснения. И с этого момента обсуждение пошло по другой колее. Не накатанной, но и без непреодолимых ухабов.
В теории процесс пошел, теперь дело за практикой.
На подготовку ушел целый день. В том числе пришлось соорудить из бересты и тростника зонты. Как заметили все без исключения, солнце в пустыне печет будто боевой лазер: как от него ни закрывайся, а до тех же глаз доставать будет, их не спрячешь. К тому же таскаемая за собой тень уменьшит общий нагрев организма.
Мнардир долго не понимал, чем вообще занимаются земляне, а когда ему наконец показали первый зонт и продемонстрировали, как с его помощью можно закрываться от палящих небес, пришел в неописуемый восторг. Объяснил, что у ловцов удачи принято делать остановки у скал, где можно чуть перевести дух в тени. Но чтобы таскать тень за собой — до такого еще никто не додумался. Несомненно, стоящая идея, он ее горячо одобрил.
Это обнадеживало. Глядишь, и остальное одобрит.
Да к черту его одобрение — главное, чтобы сработало.
Некоторое время спорили по поводу сетей. Веревки есть, но их мало, и к тому же они тоже нужны для исполнения задуманного. То есть расплетать их нельзя.
Из чего же тогда сети делать?
Способ выкрутиться за счет местных ресурсов имеется. Можно размочалить то же лыко, у некоторых пород кустов и деревьев оно очень даже поддается этой процедуре. Ну а дальше сиди и скручивай тонкие жгуты, переплетая их в веревки требуемого диаметра. Изделия получаются грубыми и недолговечными, но достаточно крепкими и какое-то время прослужат.
А охотникам на редкую тварь много и не надо.
При должном упорстве, прямых руках и грамотном подходе к выбору материала можно многого добиться. Месяца два назад к поселку вышел землянин-одиночка, которому не повезло: угодил к ваксам вместе с товарищами. Все погибли, ему тоже досталось — людоеды сочли его мертвым, сняли всю одежду, ничего не оставили. А он очнулся и сбежал.
Другой пропал бы, оказавшись в диких дебрях без единой нитки за душой, но он ухитрился даже кое-какую одежду себе соорудить из такого вот лыкового плетения. И тетиву на лук сделал по этой технологии, причем ухитрялся из этого оружия подбивать уток и фазанов.
По имени находчивого мужичка мало кто знал — само собой получилось, что его с первого дня начали называть Робинзоном.
Рукастый человек, такой нигде не пропадет. Молчаливый как истукан, но на него можно во всем положиться. Жаль, не особо с ним дружны — от столь полезного попутчика Рогов сейчас отказываться не стал бы.
Вот Робинзон наверняка сумел бы наладить выпуск сетей в кратчайшие сроки. Без него это займет недели: слишком много монотонной ручной работы. И не факт, что оно того стоит. Кто знает, как себя поведет лыковая плетенка, угодив в адские условия Гриндира? Рогов почти не сомневался, что как минимум молниеносно пересохнет до дубового состояния. Ни свернуть, ни развернуть — все равно что камень получится.
Слишком жарко, слишком сухо и слишком мало времени осталось для того, чтобы тратить его на сомнительные эксперименты.
Выступили наутро. Погода, как это у нее в последнее время принято, не заладилась с самого старта. Небо обложило, с рассветом начало едва-едва накрапывать. Даже каплями такое не назовешь — скорее водная пыль. И дождем тоже не назовешь, но если по такой погоде походить часок, одежда вымокнет чуть ли не до последней нитки.
Это и хорошо, ведь в Гриндир как раз и полагается заявляться в мокром тряпье. Выходить, правда, плохо: будто из добротно натопленной парилки на лютый мороз выскакиваешь — такой же контраст. Народ закален затянувшимися лишениями, но нельзя исключать того, что кто-то серьезно простудится, или даже все до единого слягут после пары-другой заходов.
Тоже проблема, и ее придется как-то решать.
Границу Гриндира Рогов пересекал второй раз в жизни и никаких отличий от первого не заметил. Модернизированная одежда и тяжелый зонт вообще не помогли: все то же ощущение опрометчивого шага в раскаленную печь, дыхание мгновенно сперло, захотелось побыстрее отойти назад и жадно присосаться к бутылке с холодной водой.
Нельзя, ее не так много, и Гриндир не может вызвать обезвоживания за несколько секунд. Просто психика взбесилась, а тело пока что может потерпеть.
Попытался успокоить сам себя такими мыслями. Нельзя поддаваться слабости — ведь это первый пробный заход, где отряд попытается если не поймать алмазного скорпиона, то хотя бы отработать технологию охоты.
Первоначально договорились отойти от границы на сто шагов, и это оказались самые тяжелые шаги в жизни. Мало того что жар пробирал до костей, иссушал легкие, вызывал резь в глазах — так еще и ландшафт норовил прибавить забот. Песок лишь с виду казался надежной крупнозернистой опорой: местами ступни зарывались в него полностью, после чего выбирались неохотно.
Будто по парадоксально сухому болотцу топаешь — воды в нем нет ни мельчайшей капли, но ухитряется засасывать.
Груз не сказать что велик: две пластиковые бутылки с водой, громоздкий зонт, набитое тростником чучело за спиной, древняя секира в свободной руке. Но уже через полминуты Рогов ощущал себя так, будто тащит на себе асфальтовый каток. А ведь они только-только зашли, ничего не успели сделать, кроме нескольких шагов.
Это никакой не Гриндир, это точно ад или его филиал.
Все, долгожданные сто шагов пройдены. Даже не верится, ведь по ощущениям — целые сутки на ногах провел, никак не меньше.
— На месте, — скомандовал хриплым, не своим голосом.
Люди не сговариваясь присели, корчась под зонтами. Хотелось развалиться плашмя, но нельзя: песок раскален до такой температуры, что на нем можно яичницу жарить.
Мнардир заволновался, что-то торопливо залепетал.
Кэт перевела:
— Он говорит, что если останавливаетесь, то сразу сгребайте верхний слой песка под собой, иначе ноги быстро испекутся.
— Я не верю, что согласился на такое издевательство добровольно, — жалостливо прохрипел на это Киря.
Воспользовавшись советом Мнардира, Рогов произнес:
— Попейте воды и сбрызните одежду. Особенно все, что на голову накрутили, а то из ушей вот-вот пар повалит. Только много не тратьте, надо растягивать запасы.
Сидеть на месте смысла не было, в таких условиях не отдохнешь, только мучения растянешь. Зонт помогал слабо, кожу начало припекать, одежда тоже не спасала. Сколько здесь вообще можно протянуть? Мнардир рассказывал, что некоторые группы проводили в пустыне по несколько часов. Бред, в такое невозможно поверить — за это время тебя изжарит до хрустящей корочки.
Пора приниматься за работу.
Первым делом — чучело. Ему попытались придать сходство с человеком и даже вымазали тростниковое нутро в крови подстреленного Кэт зайца. Мало ли, вдруг твари Гриндира реагируют на запах, насчет этого Мнардир ничего не смог сказать.
Он вообще с большим неодобрением отнесся к затее Рогова. Уверял, что никакое чучело не заменит живого человека. Скорпион непременно проигнорирует подделку и нападет на кого-нибудь из группы, а это почти верная смерть.
Может, и так. А может, и не так. Опыта у Мнардира нет, услышанное им от других и прочитанное в книге часто противоречиво. По мнению Рогова — идея хорошая, да и товарищи поддержали.
Так почему бы и не попробовать, ведь все равно надежных лат нет и достать их негде, а заменять их исключительно деревянной защитой не рекомендует все тот же Мнардир.
Странный он. Ведь с самого начала знал, что подходящих доспехов нет, но только сейчас разволновался. Вот и слушай его после такого.
В песок воткнуть кол, к колу присобачить чучело. Издали можно подумать, что стоит живой человек, замотанный в тряпье от пяток до макушки, но на взгляд Рогова — обман так себе, не надо даже приближаться, чтобы его разоблачить.
Ну что тут поделаешь, талантливых скульпторов или хотя бы рядовых таксидермистов в маленьком отряде не было. Да и выбор материалов невелик, выкручивались за счет легкодоступных, но малопригодных. С тем же тряпьем проблема — отрывали от себя все, что могли, а ведь оно требовалось и для защиты от жара Гриндира, то есть много выделить не получалось. Так что одежда на приманке главным образом состояла из тонкой бересты и лыка.
Мало сделать чучело — надо устроить так, чтобы оно правдоподобно шевелилось. Ну или хотя бы относительно правдоподобно. Для этого по его конечностям оборудованы тяги с грузиками-противовесами. Из-за них обманку приходится ставить не как попало, а единственно правильным способом, чтобы не нарушить выверенной системы.
Кажется, все. Рогов потянул за петлю на копчике чучела, руки начали подниматься, ноги уродливо задергались. На движения живого человека вообще не похоже, но много ли людей видели здешние твари? Да, охотников на сидов по границе пустыни хватает, но Гриндир огромен, а работают они лишь в отдельных точках малыми группами.
Скорпион обязан клюнуть на такое, иначе придется ломать голову над новыми идеями.
Или дружно помереть в этих песках. Мнардир говорил, что если пройтись вдоль границы, найдешь немало рассохшихся мумий, оставшихся от тех, кто не успел вовремя выбраться.
Красная пустыня может легко убить и без помощи алмазных скорпионов.
Во все ту же петлю на копчике просунуть конец веревки, завязать, протянуть за собой вдоль по гребню невысокой дюны. Если верить Мнардиру, прятаться при такой охоте смысла нет: скорпион нападает лишь на самую подвижную добычу. Незначительного подергивания хватит, чтобы чучело как следует замахало конечностями. На вид оно такое же замотанное, как живые люди, шансы на то, что чудище соблазнится на пустышку, велики.
Но вообще-то «тонких соплей» в плане хватает. И самое главное — что делать, если скорпион не соблазнится приманкой? Этот случай тоже предусмотрели, но хотя вслух никто ничего не высказал, каждый понимал, что при таком раскладе выбраться всем составом, скорее всего, не получится. Кто-то неизбежно заплатит за сид своей кровью.
Рогов готов заплатить и такую цену. Землянам до зарезу нужны волшебные камни, и если кто-то погибнет при отработке технологии добычи, это достойная смерть.
К тому же он лично заинтересован в успехе экспедиции.
— Вроде все, — сказал Рогов, для пробы потянув за веревку. — Начинаем концерт. Киря, твоя песня первая.
— Ты забыл объявить публике, что на сцену выходит золотой голос Вселенной, — устало буркнул товарищ.
— Скорее пропитой, начинай давай.
И Киря начал. Заорал не своим голосом, но этот звук будто растворился в мареве пустыни. Ни малейшего, пусть даже слабого, отзвука эха. И вообще складывалось впечатление, что мышка забралась на грандиозный стадион в разгар финального матча чемпионата мира по футболу и пискнула там на фоне неистового ора тысяч перевозбужденных болельщиков.
Вроде и ветер не задувает громко, и других звуков не слышно, но почему-то скромно кричится.
Орали по очереди минут сорок. И на этом все — вода закончилась. Точнее, в бутылках еще плескалось немного, но они и правда начали нехорошо деформироваться, будто сплавлялись. Может, глаза обманывали, а может, и нет. В таком случае надо уматывать, пока не остались без удобных емкостей.
В чем тогда воду придется таскать? В ладошках? Туземки умеют делать из бересты емкости, из которых ни одна капля не просочится, но землянам до этого «высшего пилотажа» далеко.
Чучело Рогов забирал безо всякой аккуратности. Просто ухватил в охапку и потащил, не обращая внимания на то, что веревка змеится следом.
Ничего страшного, на песке ей не за что цепляться, так что не потеряется.
Выбравшись на бедную зелень приграничной полосы, все без приказа попадали кто где, дыша с такой жадностью, будто впервые в жизни добрались до бесплатного воздуха.
Чуть переведя дух, Рогов достал из-за пазухи почти опустевшую бутылку, торопливо отвинтил пробку, жадно припал к горлышку. Вода омерзительно-теплая, почти горячая, но он осушил все до капли с неимоверным наслаждением.
Остальные один за другим последовали его примеру, и никто не пожаловался на качество питья. Ну и что с того, что неподалеку течет ручей с прохладной вкуснейшей водой? До него отсюда шагать минут пятнадцать, а ноги отказывались подчиняться.
Киря, опустошив свою бутылку, надсадно прокашлялся и, осторожно потирая воспалившиеся глаза, прохрипел:
— Если в аду все так же плохо, я хочу жить вечно.
— А праведником — никак? — уточнил Сусанин. — Чтобы потом в рай.
— Какой из меня праведник, не смеши.
— А ты попробуй исправиться.
— Да мне проще жить вечно, чем исправляться. Рогов, сколько мы там проторчали?
— Если верить часам, сорок две минуты.
— Выкинь свой ржавый будильник, моя гулящая жена, объясняя причину позднего возвращения домой, врала раз в сто меньше, чем он.
— Вообще-то мне тоже кажется, что проторчали в пустыне куда дольше, но часы в порядке. Да и по солнцу посмотри.
— Рогов, я ничего не вижу, глаза будто песком засыпало.
— Это пройдет, — потерянным голосом произнесла Кэт. — Мнардир говорил, что глаза от жара Гриндира больше всего страдают.
— Ты чего такая печальная? — спросил Киря.
— Устала. Мы все сильно устали.
— Ну да, устали все, с этим не поспоришь, но с тобой что-то совсем неладное. Расстроилась, что камня не добыли? Ну так это всего лишь пробный заход — разведка, не больше. Зашли, посмотрели, как оно, прикинули, что нужно доработать. Рогов, ты какие выводы сейчас сделал?
— По-моему, вывод совершенно очевиден — кричать там нельзя. У меня до сих пор легкие отойти не могут.
— Вот! Умеешь подмечать главное, когда оно и тебя касается. Орать там точно нельзя, легкие и без криков в таком пекле прожариваются. Кэт, спроси этого ученого папуаса — мне кажется, что он или недоговаривает важное, или его склероз попутал. Там именно кричать надо или можно без криков шуметь? Вот такой вопрос меня волнует. Спроси его. Уточни именно по звукам, это всем интересно, второй раз мы такого концерта не переживем.
Кэт устало поговорила с Мнардиром, державшимся на удивление бодро. Должно быть, и правда привычен к условиям Гриндира.
Наконец обратилась к остальным:
— Извините, я, получается, не совсем правильно переводила. Мнардира местами очень трудно понять, он много лишнего говорит, а о важном забывает упоминать.
— Никто тебя не винит, — успокоил девушку Рогов. — Говори, что сейчас узнала?
— Да почти ничего. Он тоже говорит про крики. Но вроде кричат редко, только в азарте, когда уже видят, что скорпион заинтересовался.
— А до этого что за звуки издают? Как приманивают?
— Я так поняла, что используют какие-то инструменты. Вроде труб и барабанов. Еще можно бить по металлу, звон хорошо слышно издали.
— Трубу можно попробовать сделать, — предложил Грач.
— Может, сразу саксофон? — скептически хмыкнул Киря. — Мы труб делать не умеем, мы их готовые покупаем.
— Я в детстве свистульки вырезал, — мечтательно произнес уставившийся в небеса Палач. — Ставили их на огородах, ветер дул — они свистели, птиц отпугивали.
— Свистулька от ворон тут не прокатит, — Киря покачал головой. — Может, и правда барабан попробовать?
— Можно свалить пень трухлявый, — предложил Толик. — Внутри у них все сгнивает, а снаружи дерево остается. Попробовать по нему постучать, должно громко получиться. Нести его нетяжело.
— Барабан лучше, — возразил Киря, но тут же признал: — Только там небось свои хитрости есть, я понятия не имею, как нормальные барабаны делаются. Но пень твой развалится быстро, разве что найти такой, чтобы покрепче.
Толик указал на щит, который лежал на земле — Палач не стал тащить в пустыню столь тяжелую деталь амуниции:
— Смотрите, это щит хайтов. И он не обит бронзой, просто на нем большая бронзовая пластина. Толстая вроде и держится на гвоздиках. Осторожно отодрать, подвесить и постучать. Должно хорошо зазвенеть.
— Может, и сработает, — согласился Киря. — Колокола церковные раньше как раз из бронзы отливали, это я точно помню.
— Палач? — спросил Рогов. — Ну ты как, пожертвуешь щитом для такого дела? Попробуем снять аккуратно, потом вернем на место.
— Да хоть в костре его сожгите, — легко согласился тот. — Лишь бы сработало.
— Свистульки твои тоже могут пригодиться, — добавил Киря.
— Зачем? Они и правда негромкие, не нужны нам такие.
— Но вырезать-то сможешь?
— Смогу, конечно, и вас тоже научу вырезать. Это просто.
— Поставим парочку на шестах, воткнем на чучеле. Прибежит скорпион, а тут такая образина стоит, машет лапами и свистит в две свистульки, как главный мент района. Я бы на его месте точно рассердился и на нас уже смотреть не стал.
— Ну а барабан из трухлявого ствола сделаем? — не успокаивался Толик.
— Сделаем, — кивнул Рогов. — Все методы надо перепробовать. Сейчас спустимся к лагерю, чуть дух переведем — и возьмемся за дело. И давайте второй заход на завтра перенесем. А сегодня поставим у Гриндира пару наблюдателей с биноклем. Пусть походят вдоль границы, посмотрят. Может, засекут, где эти скорпионы бродят, это здорово все упростит.
