Уступ, который в свое время так безумно штурмовала ловкачка Кэт, преодолели без труда. А чего тут сложного, ведь надо не подниматься на отвесную скалу, а наоборот — спускаться. Людей подбирали если не один к одному, то не совсем уж никчемных, преодолеть несколько десятков метров не такой уж высокой пропасти по надежной веревке смогли все. Больше времени потеряли на лавиноопасных склонах. На глаз снега там не так уж много, и в основном слежавшийся, но это не значит, что можно игнорировать опасность. Выбирали самые удобные участки, где угроза минимальная, связывались в одну цепочку, брели след в след, чтобы не критично подрезать слежавшийся покров.

Пронесло.

Вскоре Рогов указал на очередной коварный с виду склон:

— Вот здесь я очутился по прибытии.

— Но здесь нет развалин, — удивился Томат — парнишка из относительно новых, в снегах до сих пор не бывал, по прибытии повезло оказаться чуть ниже линии таяния.

— Здесь их и не было, они вон за тем гребнем начинаются. Там уже есть нормальные тропы, не придется скакать по скалам. И с лавинами никаких проблем. Хотя склон в одном месте тоже опасный, но на него столько развалин набросало, что снегу теперь есть за что цепляться, срываться не должен. А вот это место самое опасное. Наверное. Здесь я в лавину попал почти сразу после переноса. Мне тогда крупно повезло, а вот группа, которая ниже двигалась, пропала. Всех смело, никого не осталось. Отсюда плохо видно, но там пропасть очень глубокая, то самое ущелье с ледником, по которому мы поднимались. Людей туда сбросило, вряд ли после такого возможно выжить.

— Если в снег приземлиться, то можно, — заявил Томат. — Снега тут полно.

— Ты сам не знаешь, что несешь, — ответил на это Толик. — Там пропасть такая, что от одного вида окочуриться можно. То вертикаль, то камни торчат, о которые по пути биться будешь. И такой полет не меньше километра займет, приземлится от тебя кусок на совесть отбитого мяса, перемешанного с костями. Вот какой толк с того, что он бухнется в рыхлый снег?

Толик — один из тех, с кем Рогов начинал здешнюю эпопею. Много горя вместе хлебнули. Паренек из зеленых, но далеко не глуп, многое подмечает, знает тоже немало. Перспективный. Только телосложение подкачало: болезненно тощий. Да и больной, с кожей проблемы, из-за этого выглядит сорокалетним. Громоздкий кожаный рюкзак — для него то еще испытание. Выносливости хватает, этого не отнять, а вот тащить тяжелый груз — очень непросто. Но при обсуждении кандидатур для экспедиции в его пользу сыграл тот факт, что он знаком с местностью, это может пригодиться.

Перебираться с ходу, в лоб, не решились. Поднялись чуть выше, до места, где склон пережимался разорванной цепочкой невысоких скальных выступов. Здесь опасный участок минимален по ширине и есть где укрыться, в случае чего.

Если, конечно, успеешь среагировать, что непросто с учетом скорости лавины и того, что люди связаны в одну цепь.

Прошли, не заметив, снег решил вести себя прилично. В принципе за все время пребывания в этом мире Рогов с лавиной столкнулся лишь однажды. Тогда горы были потревожены вторжением людей и остатков их города, не исключено, что именно это взбудоражило спокойный склон. В общем, очень может быть, что опасность явления сильно преувеличена. По крайней мере в здешних местах.

Через каменный хаос последнего гребня перебрались без проблем. И там, с вершины, наконец открылся вид на погибший город.

Рогов с первого взгляда определил, что многие здания, прежде сохранившиеся хотя бы частично, окончательно превратились в груды обломков. Вообще ничего высокого не осталось. Лишь кое-где скалятся зубья ощетинившихся рваной арматурой торчащих из снега плит, но все они не выше уровней первых двух этажей. Очень редко больше, и ненамного. Все же для железобетонных сооружений перенос оказался непосильным испытанием.

— Вообще все развалилось… — завороженно высказался Грач.

— Нам же лучше, — ответил на это Толик.

— Это почему?

— Потому что раньше эти дома могли нам на головы упасть. Забыл, как день и ночь гремело, когда они разваливались?

— Помню, шумело хорошо.

— Все, что могло, уже развалилось. Теперь тут спокойно. Хоть какой-то плюс.

Рогов поднес к глазам окуляры бинокля, начал нашаривать район супермаркета. Если здесь все еще живут люди, они обосновались именно там, ведь богаче места в горах не существует — проверено на личном опыте.

— Видишь чего? — спросил Киря.

Рогов покачал головой, передал ему бинокль:

— Попробуй сам, может, я путаю места. Очень уж сильно все изменилось, ничего не понять.

Вот именно — слишком сильно. Большая часть руин превратилась в снежные холмы, откуда там и сям торчали разнообразные обломки. Вот поблескивает уцелевшими стеклами огромная буква «А», некогда бывшая частью кричащей надписи на какой-то крыше. А там из сугроба торчит лифтовая кабина, с которой стихия или вандалы сорвали все, что только можно, обезобразив почти до неузнаваемости. Чуть дальше из снега выпирают ребра рухнувшей металлической вышки, где прежде располагалась аппаратура связи. Железа в этой штуке столько, что и за десять экспедиций не вытащить.

— Богато здесь! — пораженно протянул Айболит. — Да за сто лет всего не утащишь!

— Богато, но было занято, — мрачно произнес Рогов. — Не мельтешите на гребне, вас издали могут заметить. Сидите за камнями и поглядывайте без резких движений.

Киря опустил бинокль, покачал головой:

— Дыма нет, а как тут выживать без огня — не представляю. Но видно натоптанные тропы, кто-то здесь точно есть. Хрен его знает, сколько их и чем живут. Мне их даже жаль: врагу такого не пожелаешь.

До вожделенного металла рукой подать, но до руин супермаркета тоже близко. Тропы не сами собой натоптались: здешние люди сумели выжить. Их существование бесцельно, потому как продлится ровно до того момента, когда будет съедена последняя банка консервов. А дальше останется делать жаркое друг из друга, пока не вымрут все до единого. Горы бесплодны, кроме скудных лишайников здесь ничего нет.

Камнями сыт не будешь.

Было время, Рогов ничем не отличался от этих снежных Робинзонов. Он понятия не имел, что в этом мире существуют варианты получше, и отчаянно цеплялся за уцелевшее вместе с кучкой таких же растерянных людей. Им тогда легко достался самый ценный приз — разрушенный супермаркет. Но счастье не затянулось надолго, ведь руины не могли предложить ничего лучше, и это прекрасно понимали все их обитатели. Кто-то из самых жестких, не считающейся ни с чем, собрал банду себе под стать. Они пришли ночью, огнем, железом и бульдозером поменяв собственников.

Рогов им даже немного благодарен. Кто знает, как бы все обернулось, не случись той стычки. Мог до сих пор цепляться за тот супермаркет, пролив море крови ради защиты его от прочих желающих. А так, будучи поставленным перед лицом неминуемой скорой смерти, он рискнул всем и уговорил рискнуть других. В итоге они спустились с негостеприимных гор на земли долины. Там тоже не любили гостей, но не было и намека на здешнюю снежную безнадегу.

Покачал головой:

— Мы пришли сюда не воевать. Это самые богатые места, но нас здесь быстро заметят. Сместимся по этому гребню севернее, к скале, она нас прикроет от взглядов с той стороны. Там тоже много чего можно найти. Уж металла везде полным-полно, здесь он никому не нужен.

— Точно, — поддержал его Федя, в свое время пришедший в город как раз оттуда. — Я там даже машину видел, почти целую на вид. Паша завести не дал, я бы точно завел.

Рогов очень подозревал, что, если сделать Феде трепанацию черепа, внутри обнаружатся шестерни, ременные передачи, масляные фильтры и прочее, но ни грамма мозговой ткани среди всей этой механики не найдется. То есть внятно разговаривать с ним получалось ровно на одну тему, все остальные могли озадачить его до ступора. Но силы в нем хватает, так что несет увеличенный груз, к тому же всегда сумеет подсказать, где металл достойный, а где слова доброго не стоит. Ну и если надо что-то отвинтить или отломать — главный специалист.

А им много чего придется отвинчивать и отламывать.

Следы обнаружили, пройдя по гребню около полутора километров. Не так давно здесь кто-то прошел, причем не по тропе, а по нетореной целине. Наверху ветер уже успел изрядно замести оттиски, но в низинах еще можно кое-что разглядеть.

След какой-то неправильный. Слишком большой и на носке раздвоенный, будто обрезанный почти под корень змеиный язык.

— Шестидесятый размер, не меньше. — Толик покачал головой. — А то и восьмидесятый. Никогда таких не видел.

— Может, это снегоступы, — предположил Рогов.

— Зачем извращаться с такой странной формой, — не согласился Киря. — Сам знаешь, каково здешним людишкам, им чего попроще подавай. Тут явно что-то неладное.

Как реагировать на странный след, Рогов не знал и потому, после короткого обсуждения в том же ключе, повел отряд дальше.

До следующего следа, который встретился шагов через пятьсот. И он был не одиночным, а двойным. На вид старее первого, но ненамного, детали местами еще можно разобрать.

Дальше встречали аналогичные цепочки еще несколько раз. Одиночные, двойные и тройные; свежие, где видны мельчайшие детали; и такие старые, что от них остались едва заметные углубления, которые тем не менее все равно невозможно спутать с оттиском нормальной человеческой ноги.

Ничего подобного раньше здесь не наблюдали. Или местные действительно придумали оригинальную форму снегоступов, или в горах что-то сильно изменилось.

За все время ни вблизи, ни издали не заметили никого живого. Да и мертвые тоже не попались на глаза. Они и раньше не на каждом шагу валялись, а сейчас надежно заметены снегом, скапливавшимся несколько месяцев. Собакам до них теперь добраться непросто.

Кстати, ни одного собачьего следа не встретилось. А ведь когда-то их можно было увидеть чуть ли не на каждом шагу.

Руины изменились. Сильно изменились.

Федя был доволен. Это ведь не оленьи кости обрабатывать шершавым камнем, пытаясь соорудить острый и крепкий наконечник для легкого копья. Это настоящая работа для прирожденного механика — возня с автомобилем. И что с того, что он его не чинит, а, наоборот, ломает? Все равно родимое занятие.

Рот у него не закрывался ни на мгновение:

— «Москвич», конечно, древний и ржавый, но вам-то на нем девок не возить. Хорошая техника, крепкая и чинится на коленке. Полезного в ней много. Одни рессоры дорого стоят, из них чего хочешь можно сделать. У меня племяш, оболтус редкой породы, однажды арбалет соорудил. Талант хулиганский. Брательник мой, конечно, за ремень взялся и устроил ему педагогический втык. Потом ко мне заявился с пивом, мы постреляли маленько для интереса, так плиту древесностружечную навылет шил, причем самодельными болтами. А еще…

Рогов, делая вид, что внимательно слушает, обошел машину с другой стороны. Там, в убежище, устроенном под завалившимся рекламным щитом, несколько ребят разливали бензин в найденные бутылки. Он помнил, насколько хорошо работает это несложное оружие против плохо вооруженного противника, и на случай стычек с местными решил заранее подстраховаться.

Чуть дальше, на холмике, образованном руинами неизвестного сооружения, звенит металл, там вовсю заготавливают арматуру, связывая пучки ее прутков стальной проволокой, добываемой из несущих жил линий электропередач, чьи столбы валяются по округе в изобилии.

Почему выбрасывают алюминиевую? Она ведь легче, и работать с ней проще. А потому, что этот металл землянам нужен далеко не в первую очередь. Стальная проволока — тоже сырье, железа надо притащить как можно больше.

Пора начинать радоваться: ведь и дня не прошло, а заготовлено не меньше центнера недурственного металла. Его прямо сейчас можно пускать на инструменты и оружие.

Но хотелось большего. Список длинный, там далеко не одни металлы перечислены. Землянам надо столько всего разного, а попробуй найди здесь, на отшибе, хоть что-нибудь. Тут начинается царство гор, следов человеческого пребывания маловато. За настоящими богатствами надо забираться в самые руины, но там свои хозяева, а война с ними в планы Рогова не входит. Ему надо сохранить своих людей всех до единого и сделать так, чтобы отсюда они ушли не с пустыми руками.

Народ, сражавшийся с арматурой на вершине пригорка, перестал звенеть металлом, дружно уставился в одну сторону. Кто-то при этом пригнулся, пытаясь укрыться за обломками бетона, другие так и стояли во весь рост.

Рогов, догадываясь о причине прекращения работы, сложил ладони рупором, во всю глотку прокричал:

— Всем укрыться! Не показываться!

Люди начали приседать кто где, некоторые просто бухались пузом в снег. Грач скатился вниз, чудом не напоровшись на торчащую из снега обломанную арматурину, побежал к Рогову, на ходу размахивая руками и выкрикивая:

— Там идет кто-то! Какие-то амбалы! От развалин! Прямо сюда!

— Всем к бою! — крикнул Рогов. — И ко мне, на холм!

Плотный снег, набившись во все щели, сцементировал железобетонные обломки, теперь можно ходить по ним без риска на каждом шагу угодить ногой в капкан очередной ямки или трещины. Но все равно на вершину холма Рогов поднимался с опаской: еще свежо в памяти, как не так давно здесь можно было заработать перелом или кучу ран при любом неосторожном движении.

В радиусе нескольких сотен метров эта груда хлама — господствующая высота. Отбивать атаку тех, кто лезет снизу, куда удобнее, чем делать это в равных условиях на ровной местности.

Забравшись на вершину, пристроился за торчащим из снега углом железобетонной плиты, посмотрел туда же, куда уставились все, — в сторону виднеющихся вдали руин, похожих на заснеженные барханы пустыни, усыпанные разнообразными обломками былого. По снежной целине, которая тянулась до их начала, струилась короткая пунктирная змейка из одинаковых серых фигурок. Будто небольшой отряд из крепких бойцов, одетых в одинаковую униформу.

Достал бинокль, поднес к глазам, настроил резкость и чуть не выронил драгоценный оптический прибор из рук.

Видимо, на лице его много чего любопытного отразилось, потому как Киря, устроившийся рядом, тут же с жадным интересом спросил:

— Рогов, чего это с твоей мордой? Ты будто нашу погибель увидел.

— Это не люди.

— А кто?

— Не знаю. Вроде обезьян здоровенных. Мех густой, серый, пузатые, какие-то корявые.

— Может, это просто на людях комбинезоны странные?

— Сам ты комбинезон.

— А ну дай мне.

— Держи.

— Ба! А ведь точно! На ваксов чем-то похожие, но те не такие волосатые. И челюсти у этих вообще квадратные. И куда здоровее будут. Хотя хрен поймешь в эти стекляшки. Не нравятся они мне, ни капли не похожи на наших друзей. Восемь штук их, нас в три раза больше. И оружия у них не вижу никакого. Должны справиться.

— Луки натянуть, готовимся! — скомандовал Рогов. — Это не люди, а кто-то вроде ваксов. Может, даже примитивнее, оружия у них нет, одежды тоже не видно. Похоже, заметили нас, идут прямым ходом, без разведки. Их всего восемь, безоружные, но на вид здоровые, гораздо крупнее ваксов, так что не расслабляемся.

Хоть какой-то боевой опыт был почти у всех мужчин. Ничего удивительного, если вспомнить условия жизни последних месяцев. Не сказать, что вообще драки не боятся, но знают, как к ней готовиться и что делать, когда все начнется. Надежные ребята.

Федя, для пробы замахнувшись длинной дубиной, утыканной кремневыми пластинками, с досадой пробубнил:

— Было бы у нас штук пять арбалетов вроде того, что смастерил мой племянник, можно вообще не отвлекаться на разных уродов. Поставили бы сюда кучку ребят, те бы перестреляли их легко и пошли дальше работать.

Арбалеты в отряде были. Целых два. Деревянные ложа, массивные плечи из дерева и костяных пластинок. Большой натяжки не дашь, поломаются, с меткостью тоже все очень плохо, заряжать неудобно. В общем, совет Жанны-лучницы вооружать всех поголовно этим оружием широкого распространения не получил. Все упиралось в материальный голод, на местных ресурсах ничего впечатляющего пока что создать не удалось.

Ведь не просто так пришлось возвращаться в проклятые горы — крайняя нужда заставила.

Были и луки, аж шесть штук. Никто не мешал взять их побольше, с этим оружием почти всех пытались обучить работать. Но у девяноста процентов ребят успехи в этом деле таковы, что слезы наворачиваются. Большая часть бесталанных всячески отлынивала от стрелковых тренировок или саботировала их. Нелегкое искусство, не всем дано, и времени требует немало. К тому же все опять упирается в материалы: есть только дерево и кость, причем с последней работать почти не умеют, только азы постигают. Еще имелись рога оленей и лосей, из них вроде как можно делать усиливающие накладки, но пока никто ничего путного не представил.

Легкой тростниковой стрелой с треугольником костяного наконечника трудно нанести серьезный урон. А уж деревянной, с обожженным острием — тем более.

Вот и оставалось землянам простое и всем доступное оружие — копье. Самое массовое, его удобно применять при групповых сражениях. Главное — держать строй, и тогда ты всегда прикрыт с трех сторон, а с четвертой пятятся враги, на которых накатывается ощетинившаяся острыми наконечниками шеренга. С тактикой у ваксов все настолько запущено, что приемы прошлой эры здесь шли на «ура», противостоять им они неспособны.

Дай Рогову один настоящий римский легион — он бы, наверное, захватил всю планету.

Не факт, конечно. Те же хайты — загадочная сила. А еще есть местные люди, умеющие изготавливать недурственное стальное оружие и малыми отрядами без страха забирающиеся в дальние области территории троглодитов.

Но помечтать не вредно.

Глядя на приближающихся непонятных созданий, Рогов хмурился все больше и больше. Рост у них не просто огромный, он откровенно ненормальный. Уже и без бинокля понятно, что там далеко не два метра. У некоторых точно под два с половиной, другие ненамного отстали. Под кожей, заросшей серым мехом, при каждом шаге волнами перекатывается жировая прослойка. Очень удобно для существ, живущих в условиях постоянного холода: и защита от мороза, и солидный запас энергии на случай затянувшейся бескормицы. Непомерно огромные ступни с гипертрофированными большими пальцами позволяли им не вязнуть в снегу, даже не слишком толстый наст мог удержать эти немаленькие туши.

Так вот кто оставлял загадочные следы с раздвоенными концами. Создания, приспособленные для жизни в снегах. Странно, что раньше Рогов с ними не сталкивался. Или им незачем было появляться в столь бесплодных местах? Тогда почему появились именно сейчас?

— Бутылки сюда! Бензин! Весь бензин сюда!

Размышления не мешали отдавать своевременные приказы.

— Верно! Спалим их ко всем чертям! — начали орать с разных сторон.

Люди прекрасно видят, с каким противником вот-вот придется сразиться. Это не ваксы, чей рост редко выше среднего. Тут для начала надо пробить крепкую шкуру, усиленную густым спутанным мехом, дальше копье должно пройти сквозь слой жира, а уж затем поразить что-то настолько важное, что всякая охота воевать должна испариться.

А если не испарится, ты окажешься перед разъяренным монстром чуть ли не на метр выше тебя, а это чревато. Ему даже оружия не потребуется, чтобы легко втоптать тебя в слежавшийся снег. Так что бензин — правильная тема. И арбалетчики с лучниками пусть не промахиваются. Неразумно вступать в рукопашный бой против столь крутого неприятеля.

Рогов снял с лезвия секиры самодельные ножны, убрал варежки в карман, размял руки. Холодновато, но терпимо. Дойдет дело до драки — так и пот польется ручьями, нервишки свое возьмут при любой температуре.

— У нас шесть бутылок всего, — доложил Айболит.

Плохо. Восемь — звучало бы куда лучше. Но что поделаешь, если стеклянная тара в дефиците. То есть ее, конечно, полным-полно везде, но попробуй что-нибудь найди под слоем слежавшегося снега. Лишь случайно может подвернуться.

— Бросать по приказу! Только когда они полезут через бетонные обломки! В снегу бутылки могут не разбиться, это вам не лед!

Предупреждение своевременное, некоторые уже с ноги на ногу переминаются от нетерпения. Того и гляди, начнут швырять издали, по чистой снежной равнине. А ведь у подножия холма оголяются бетонные завалы, там есть обо что разбиться стеклу. Это и есть тот рубеж, на котором вспыхнет огонь.

Еще один минус — на весь отряд всего лишь четыре зажигалки, а спичек нет вообще. Собирались сделать факелы как раз на случай драки, но не успели, времени всего ничего прошло после прибытия. Так что одновременный залп не получится, огненные боеприпасы придется бросать минимум в два этапа.

Приблизившись на сотню метров, серые фигуры побросали в снег несколько объемных грязных баулов, которые прежде тащили за спинами. После этого продолжили движение уже куда бодрее, теперь их ничто не обременяло.

— Приготовиться метателям! — приказал Рогов и пояснил: — И стрелкам, и тем, кто с дротиками, и тем, кто с бензином!

Огромные фигуры приблизились к занесенному снегом завалу, начали пробираться через хаос вздыбленных бетонных обломков.

— Бутылками! Огонь! Все кидайте!

Первая ушла с перелетом и безобидно заскользила по насту, не пробив его и сама не разбившись. Другая со звоном разлетелась о высоко задранный арматурный прут, ее воспламенившееся содержимое полилось дальше огненным облаком, зацепившим сразу парочку противников. Вот еще у одного загорелись ноги, по окрестностям разнесся душераздирающий вопль. Он будто подстегнул непострадавших, великаны рванули наверх с удвоенной скоростью.

— Огонь! Всем, что есть! Бейте бутылки! Бросайте! — заорал Рогов изготавливая секиру для удара.

Рев усилился: удачно брошенная бутылка нашла добычу. Киря, шумно выдохнув, метнул недавно отобранный у хайтов увесистый дротик. Отличное оружие, жаль, что значительную часть пришлось пустить на нужды скромной поселковой кузницы, металл требовался для более нужных вещей. Рогов не смотрел ни на что другое, лишь краем глаза фиксировал происходящее вокруг, и почти все проходило мимо сознания. Максимальное внимание лишь на одну цель — огромную серую фигуру, которая неотвратимо пробивается к вершине. У великана дымилась шерсть на боку, в животе торчал арбалетный болт, в плече тонкая стрела лучника, но он не обращал внимания на раны. Для него это пустяк, только разозлили сверх всякой меры. Мчится быстро, уверенно, иногда по-обезьяньи припадая на руки. Ладони массивные, с непомерно раздутыми костяшками пальцев. Пусть даже там нет когтей, шлепок выйдет знатным.

Рогов не должен позволить этому неведомому существу себя ударить. Он обязан остановить его, жестко остановить, и при этом избежать тесного знакомства со страшными лапищами.

— Расступиться перед этим! — заорал он, секирой указывая на самого прыткого. — Копьями его не удержите! Дайте ему навалиться на меня и бейте с боков и спины! Сильно бейте, со всей дури! Валите жестко! Ну же!!!

Тактика так себе, но другие варианты в голову не лезли. Будь наконечники стальными, а древки длинными — другое дело. Но брали короткие, чтобы легче нести, и без оружия груз получался запредельным. Кто же знал, что здесь столкнутся со столь оригинальным противником. Жалкие палки против титанов, держать полноценный строй не получится.

Копейщики дружно прыснули в стороны, все же приятно иметь дело с опытными ребятами, а не той вопящей толпой, которая поначалу чуть себя не растоптала в попытке захватить почти незащищенное поселение ваксов.

Да уж, в те времена проблема неподготовленных кадров стояла как никогда остро.

Великан по инерции проскочил сквозь распавшийся строй, при своих размерах он оказался неповоротливым. И глупым, потому как вместо того, чтобы всем весом наброситься на Рогова, затормозил так, что под широченными ступнями затрещал крепкий наст. А затем гигант начал разворачиваться. Очевидно, по пути наверх он наметил цель в первом ряду и не собирался менять ее на другую, даже куда более доступную.

Рогов, хладнокровно выждав, когда тот развернулся, шагнул вперед, крутанулся, вкладывая в удар инерцию тела. Есть, лезвие угодило под колено, шкура и тонкий в этом месте слой жира ничего не смогли противопоставить древнему металлу. Судя по ощущению в руках, костям и хрящам сустава досталось на славу.

Великан взревел, начал заваливаться, разворачиваясь в процессе и взмахивая непропорционально длинной лапой. Рогов успел присесть, пропуская удар, и вместо того чтобы, как планировал изначально, отскочить от покалеченного, размахнулся с целью покалечить еще что-нибудь.

Азарт напал при виде свалившегося противника.

Ударить успел, но лишь слегка задел предплечье второй лапы. В то время как первая, на удивление ловко возвратившись, ухватила за одежду, потянула на себя с такой силой, что ноги от земли оторвались. Через кратчайший миг перед лицом Рогова оказалась оскаленная пасть, украшенная столь серьезными на вид клыками, что было очевидно — даже один укус такой хлеборезки пережить будет непросто.

Все, что Рогов успел сделать, — сунул меж челюстей древко секиры. Увы, на столь кратчайшей дистанции длинное оружие ни на что другое не годилось.

А потом вторая, свободная лапа шлепнула сзади по затылку, сбив тяжелую шапку из лысоватого меха. Но падения головного убора Рогов уже не видел: ощущение из тех, будто тебя стукнуло упавшим ковшом экскаватора; сознание покинуло голову в тот же миг.