Учеба в школе перестала напрягать, просто вошел в ритм. С тех пор, как «весело» провел новогодние каникулы, прошел месяц. Дед с загипсованной ногой отлеживался у телевизора, временно прекратив «прием» страждущих. Сам Каретников «грыз» науки, по субботам успевая посещать библиотеку института. Как ни странно, напряг исходил от школьной подруги и то только в школе. В иное время потуги «угнаться» за ним потерпели с ее стороны фиаско. Людмила настырно пыталась лезть в его дела. Что поделать – лямур!

Сегодня ненадолго задержался в спортзале. Неожиданно для всех представителей спортшколы занятия посетил незнакомый крендель, и крестный не то чтоб пресмыкался перед ним, но было видно, относится к пришлому уважительно. Самому Михаилу все эти политесы до фонаря, только нужно учитывать, школа-то боксеров готовит. Сам он для чужака не пойми кто. Лишь мельком спросил Степаныча:

– Мне уйти?

Тот, не соглашаясь, покачал головой. Значит, можно продолжать отработку намеченной на сегодня «связки».

Крепкий, по комплекции борец-вольник, мужик не задавал слишком много вопросов. Со своей стороны словоблудием тоже не занимался, больше смотрел на все, что происходило на ринге и за его пределами, иногда что-то крапая в записную книжку. Уединившегося в самом углу не совсем боксера, которому двое младших парнишек периодически держали «лапы» и «щит» при отработке комплекса ударов, заметил. Под конец тренировки подошел для знакомства. Степаныч не препятствовал.

– Если б раньше не приходилось сталкиваться с карате, мог бы подумать, что пытаешься скрестить балет с боксом. А знаешь, что карате в нашей стране официально запрещено? Ждешь, пока за жопу схватят и директору спортзала выговор сделают?

Каретников, разгоряченный полной нагрузкой организма, потный, головы не потерял, хотя по биологическому возрасту был бы должен. Взгляд прямой, лицо серьезное, но спокойное.

– Простите, с кем имею честь разговаривать? Представьтесь, если это возможно.

Удивил ли своей тренировкой, неизвестно, но поведением так уж точно. Мужчина глянул на крестного, подбородком повел в сторону Михаила. Молча сунул руку в карман, извлекая из него красную книжицу, по размерам схожую с постоянным пропуском на любое режимное предприятие. Раскрыв, выставил перед глазами. Ага! Смежник, значит. Целый комитетский полковник собственной персоной в захолустье пожаловал. И чего ж ему потребовалось? Или кто «капнул»? Доброжелателей пруд пруди. Евгений Сергеевич Забияка. Х-хы! Будем надеяться, что фамилия у него не соответствует роду занятий.

– Каретников Михаил Викторович, – представился в свою очередь. – Относительно карате вы, несомненно, правы. Национальная японская борьба в Советском Союзе профилироваться не должна. Она даже в некотором роде вред наносит молодежи. Толковых тренеров нет, а те, кто ее преподает в нашей стране, имеют весьма отдаленное понятие как о ней самой, так и о принципах, исповедующих саму духовную основу боевого искусства. На воспитание настоящего профессионала иногда у сэнсея не один десяток лет уходит. А наши доморощенные пытаются за год это проделать. Так ведь против лома нет приема. Относительно того, что вы видели на моей сегодняшней тренировке, с уверенностью могу вас заверить, что к Японии оно никакого отношения не имеет. Хотя рисунок боя иногда совпадает. Так ведь и в боевом самбо подобный рисунок просматривается, если добавить к нему ударный комплекс.

За время объяснения лицо полковника принимало разные черты мимического оттенка. Своей речью пацан выбил его из привычной колеи. Малец не испугался, не стал оправдываться и убеждать в обратном, даже его тон не менялся. Абсолютно спокоен, может быть, чувствует крепкую поддержку за спиной. Интересно, кто там может маячить? Но это и не важно. С поддержкой или без, но в парне чувствуется крепкий стержень и наблюдается ум.

– Тогда, может быть, молодой человек объяснит нам, как называется борьба, которую мы могли только что видеть.

Спортзал почти совсем опустел. Боксеры, обычно не торопившиеся после основной тренировки, сегодня от греха подальше ретировались в душевую и раздевалку, а услышать разговор в пустом зале при большом желании и оттуда можно. Если постараться!

– Без проблем, уважаемый Евгений Сергеевич, с большим удовольствием развею ваши сомнения. Только простите, экскурс в историю государства Российского опущу. Мне завтра в школу идти, соответственно уроки сегодня успеть сделать нужно.

– Михаил!.. – повысил голос Степаныч, подозревая, что он над ними слегка подтрунивает.

– Сделайте одолжение! Я думаю, мы с Иваном Степанычем как-нибудь переживем отсутствие опущенной информации.

– Так вот! В России испокон веков в семьях на Кубани, Дону и Днепре по наследству передавались навыки боя, при котором человек, знающий их, способен выйти победителем из казалось бы смертельной схватки. Это, как вы можете догадаться, не карате, не джиу-джитсу. Которое весьма успешно практиковалось в вашем, Евгений Сергеевич, весьма уважаемом ведомстве вплоть до шестидесятого года. Это не китайское кунг-фу, и не корейское тхэквондо, и даже не сават – бойцовая подготовка французских кровожадных апашей из парижских трущоб. Сегодня почти никем не практикуемая…

– Так как же ОНО называется?

– Просто. Казачий спас.

На самом деле, все, в чем практиковался Каретников, восстанавливая мышечную память тела и развивая его, к казачьей системе боя отношение имело отдаленное, даже поверхностное. Чистая система для спецподразделений определенного ведомства, но попробуй докажи обратное. Если, конечно, можешь.

– У кого занимался?

– Самоучка.

– Ерунду говоришь!

– Ну ладно. Дед пару приемчиков показал. Устроит? Да я в общем-то в спортзал подкачаться прихожу. Вон, крестный не даст соврать.

– Крестный?

Полковник скосил взгляд на Степаныча. Тот, пожав плечами, кивнул головой.

«Значит, сдал не крестный!» – сделал вывод Михаил.

– Я в вашем городе проездом. Знаю, в военное училище документы подал.

– Неделя, как медкомиссию прошел.

– Знаю. Доложили. В училище КГБ учиться хочешь?

– Подумать нужно.

– Ну, ты и фрукт! Такое предложение не каждому делается.

– Вот потому и нужно. У вас ведь как? Вход рупь, да только выход два!

– Иди, мойся. …И думай… только не долго.

Остались вдвоем. Полковник холодным взглядом «просверлил» тренера, заставив потупиться человека, не привыкшего кого-либо бояться. Осуждающим голосом изрек:

– Прячешь, значит!

– А что такого? Ведь не карате? Статьи нет!

– И совсем не подумал, что алмаз в дерьме увидеть все же дело трудоемкое. Мне нужен этот наглец.

– Тогда это не ко мне. С дедом его побалакать придется. Мишка – парень крутой, сам видел. Ему авторитеты по боку. Единственное – дед.

– Этот парень мне нужен…

Вернувшись домой, застал в комнате деда того, кого увидеть так скоро не ожидал. Что, интересно, его принесло к порогу каретниковской хаты? При виде вошедшего Михаила гость скорчил кислую мину.

– Дед, ты что, гостя лимонами накормил?

– Здравствуй, Миша!

– Привет. Какими судьбами, Антон?

Дед демонстративно, будто происходящее его не касается вовсе, встряхнул развернутой газетой, насунув со лба очки на нос, якобы углубился в чтение. Да хрен на ны, он сейчас какие-либо буквы там видит! Вон, как «локаторы» настропалил, каждое слово ловит. Гость между тем объяснил цель своего приезда.

– Приехал потому, что некоторые умники высовываются, когда стоило бы оставаться в тени… и делают не свое дело. Причем успешно делают.

– Поясни.

– Короче. Миша, ох и получил я за свой несдержанный язык по первое число. Не стоило с тобой так уж сильно откровенничать. Дед сказал, что боярин должен знать не больше, чем того требует его функциональное предназначение. Ну, а я…

– А кто тебя за язык тянул? Посторонних свидетелей нашего разговора не было.

Бросил взгляд на деда, отвлекшегося от газеты.

– Я прав, дед?

– Истинно так.

– Вот!

Молодой куратор вздохнул.

– Ничего-то ты не понимаешь. Ладно, не будем об этом. Все равно разборки с колдунами перед Рождеством во всех волховских семьях на слуху. И ты там героем-одиночкой числишься.

– Что ж мне детей на убой было оставлять?

– Без тебя бы справились!

– А вдруг?

– Угу! За то теперь тебя на Совет старейшин родов вызывают.

Каретников повернул голову в сторону деда. «Инвалид» уже о чем-то размышлял. На немой вопрос внука ответил однозначно:

– Надо ехать.

Повернулся к Антону.

– Когда и где?

– Пошли тебе навстречу. Через одиннадцать дней ты едешь на олимпиаду по немецкому языку, вот в Ростове встреча и состоится.

– Проныры! Все-то они обо всех знают.

– Положение обязывает.

…Автовокзал Ростова-на-Дону встретил предвесенней оттепелью. На привокзальной площади взгляд невольно напоролся на кругляк тумбы с наклеенными на нее афишами. Красочные плакаты оповещали граждан о выступлении в городе приезжих театров со своими спектаклями. Нет! Его «зацепило» другое. Цирковая афишка. Что-то больно рожа клоуна знакомая. Подошел ближе. Мужик с тросточкой и бабочкой на вороте рубахи. Аркадий Капулиди – значилось в титрах плаката. Музыкальный иллюзионист. Х-ха! Так это ж Танцор. Живой, значит! Не «почикали» волхвы в донбасских подземельях, улизнул. Ну-ну! Живи пока.

– Михаил!..

Обернулся. Генриетта Карловна, справив женские дела после долгой поездки на автобусном маршруте, вышла из дверей вокзала и окликнула своего ученика, которого привезла на олимпиаду.

– Михаил!

Откликнулся:

– Да, strenge waschende Lehrerin.

– Ах, оставь свои шутки! Нам еще предстоит успеть добраться по адресу.

– Успеем.

Карловна, казалось, волновалась больше него. Чего волнуется? Ведь знает… Хотя, может, так и нужно?

Пришли вовремя. Зарегистрировались. Детворы в коридорах заведения пруд пруди. Все волнуются. Для них успешная сдача предмета может быть счастливым билетом в будущее. Задания так себе, ничего сложного. Прочитать неизвестный ранее текст и перевести его на родной язык. Рассказать о родном городе, семье и друзьях. А еще поддержать предложенный разговор на отвлеченную тему. Изворачивался, как мог, дабы хоть немного приблизить уровень ответов под свою возрастную категорию. Прикольно слушать «немок» с университетским курсом знания языка.

«Отбоярился». Выйдя за дверь аудитории, «попал в объятия» Генриетты.

– Ну, как?

– Да все нормально. Во всяком случае, вас не подвел.

– Слава богу!

– Тише! Могут ведь и понять неправильно. Бог сейчас не в моде.

Хотел сказать, «не в тренде», да вовремя сориентировался. Достал из кармана и протянул учительнице тетрадный листок.

– Что это?

– Записка от родителей, с просьбой не волноваться и отпустить меня одного к ростовским родственникам.

– Но как же…

– Macht nichts, gndige Frau. Es ist nichts ungewhnliches! Ich war auch froh, mit Ihnen zu fahren. Bis zur Schule.

Город Каретников знал по прошлой жизни, приходилось работать… Да и в госпитале, после одной из командировок в Чечню, отлеживаться пришлось. …Столица Юга России. Мало кто знает, что Ростов-на-Дону – это несостоявшийся Петербург. Царь Петр планировал «выйти к морю» на юге, а не на севере, и построить новую столицу в устье Дона, но не срослось. А вот дворы-колодцы старого города похожи на питерские, но увитые плющом, только по зимней поре его лианы сбросили листву, ну и естественно смотрелись убого. Пересекая один из дворов, обошел развешанное гирляндами белье и из подворотни попал на нужную ему улицу.

Михаил еще на подступах заметил, что та сторона улиц, откуда он подошел к дому, контролируется чьей-то специальной службой. Для обывателя вряд ли бросились в глаза некоторые приметы довольно стандартного поведения «кольца охраны». Улица хоть и людная, но на ней он, по возрастной шкале и поведению, привычно вычленил «служивых» людей. Ему скрываться не от кого, да и незачем. Можно смело «стучаться» в адрес.

На лестничном пролете «встретили» двое крепких мужчин в широких, мешковатых плащах.

– Здравствуйте.

Молчаливо кивнув, проводили взглядом до массивной двери. На звук дверного звонка очень расторопно «откликнулся» привратник. Умело «лишив» его куртки и приняв из рук кроличью шапку, предложил:

– Проходите, молодой человек. По коридору прямо, последняя дверь направо. Вас ждут.

В комнату его допустил «ломтина» ростом не меньше двух метров. Качок. Настоящий гамадрил, но странное дело, на лице явное присутствие нормального интеллекта. Даже непривычно как-то. Когда видишь такого богатыря, готовишься к другому. Каретникова действительно ждали. Семь человек в возрасте примерно от пятидесяти лет до… столько люди не часто прожить в состоянии, расселись полукругом в комнате большого размера, с высоким потолком и объемными окнами, лишь слегка прикрытыми плотными шторами. Кроме семи кресел, другой мебели «ноль». Похоже, «хату» использовали только на время встречи. На судилище вроде бы не похоже, но у иных собравшихся индивидов в глазах читается укоренившаяся метка власти и непогрешимости в своих решениях. Давненько с ним такого не происходило. При их оценивающем взгляде мурашки пробежали по спине.

По мнению деда, структура племенной знати состояла из верхушки шести родов волхвов. Каждый род имел патриарха, в своем роду исполнявшего функции почти царя и бога в одном лице. Седьмой человек, присутствующий на Совете, должен был быть боярином привилегированного рода. Разведка, контрразведка, силовые операции, прикрытие, если понадобится, все это его ипостась. Вернее, обязанность его рода. Их власть не была индивидуально наследственной, а являлась наследственной привилегией их родов.

Уже известный Каретникову старый перец, после Нового года приезжавший к деду, не вставая с кресла, повел разговор.

– Перед вами, уважаемый Совет, боярин из родового колена Будая…

– Достойный род, – похвалил совсем еще не старый, крепкий мужчина у окна.

– …Зовут его, кто не знает, Каретников Михаил Викторович. Второе воплощение прошло полгода назад. Первая жизнь закончилась в две тысячи семнадцатом году. Чтоб даром не тратить время, можете задавать вопросы.

Вот так вот, сразу? Присесть даже не предложили, поставили как провинившегося школяра в кабинете директора перед глазами педсовета. Старые маразматики! Эк, привыкли все за всех решать. Мо-ожете-е задавать вопро-осы! Под дурака закосить, что ли? Ему этот балаган точно не нужен.

Потуги «закосить» закончились примерно минуте на десятой тесного общения. Может, и маразматики, но информацию тянули умело. Рассказал, наверное, все, что знал. Даже то, что забыл. Интересовало их все, что было связано с Советским Союзом, а потом и Россией. Вспотел!

Эти кадры обратили внимание даже на протесты общества относительно антиалкогольной кампании, на то, что ее инициаторами стали члены Политбюро ЦК КПСС Михаил Соломенцев и Егор Лигачев. При каких обстоятельствах ее поддерживал Горбачев. Ничто человеческое этим мастодонтам оказалось не чуждо. Посмеялись, когда Михаил процитировал частушку, придуманную народом не в бровь, а в глаз:

– …В шесть утра поет петух, в восемь – Пугачева. Магазин закрыт до двух, ключ – у Горбачева. – После того как отсмеялись, Каретников поделился выводом: – Получилось, что в результате кампании Михаилу Горбачеву был нанесен серьезный имиджевый удар.

– Какой удар?

Вопрос задал седой человек с породистым, ухоженным лицом. Михаил заметил, как он держит осанку, находясь в широком мягком кресле. Так можно держать себя не по случаю, а когда это качество въелось в тебя на протяжении многих лет. Гордец, однако! Он и вопрос-то задал, пересилив невидимый порог отчужденности. Они здесь собрались вообще люди все разные. И манера держаться, манера общаться с людьми у всех разная. Чуть обернувшись, добавив в глаза и в голос доброжелательности, ответил:

– У советских людей авторитет этого говнюка опустился ниже плинтуса. Конечно, много тех, кто видит в нем отца перестройки и инициатора слома границ с Западом, но также достаточно тех, кто обвиняет его в развале СССР и потере влияния страны на международной арене.

– Ну а вы?.. Что о нем думаете вы?

Смотри-ка, гордец на контакт пошел! Или он его просто недооценил, и его, Каретникова, просто переиграли? Не нужно ни на секунду забывать, кто перед ним сидит. Кивнул полупоклоном, будто бы с уважением принимая вопрос.

– У меня на его счет не мысли, а профессиональные выводы.

– Поделитесь.

– Пожалуйста… Не раз выезжал за границу. На чем подловили, не скажу, но по его поступкам понятно, что завербовали еще до того, как пошел «в гору». Обычный предатель государства и его интересов. К этому можно добавить его готовность спасовать в экстремальной ситуации.

– Поясните. Мы ведь не были при событиях, которые еще не произошли. Постарайтесь сделать это в более развернутой форме.

Вот только про Мишку Меченого ему и говорить. Тут должен быть разговор короткий. Петлю на шею, пока охраной не окружен, и инсценировка самоубийства. Цитируя слова классика политической аферы: «Нет человека, нет проблем!»

– Пример? События с ГКЧП. – Переведя аббревиатуру, пояснил ее суть при сложившихся в стране предпосылках. – Если верить Горбатому, он о путче знал заранее, еще до своего заточения на даче в Форосе. По крайней мере, так он говорил на одной из пресс-конференций через много лет после развала. Распинался, что ему о путче откуда только ни звонили. А все его помыслы были лишь о том, как крови избежать. Ну и… Крови эта з-зараза избежал, а страну в угоду Америке просрал. На авансцене появился новый персонаж…

– Охарактеризуйте следующего правителя России.

Еще один кандидат на роль покойника. Этот хуже предателя. Дирижер недоделанный. Хотел сразу матом дать ублюдку самую «высокую» характеристику, но сдержался. Ему последнее время постоянно приходилось сдерживаться. Заметил, что вместе с молодым телом и второй жизнью пришел в его организм, как нагрузка, еще и юношеский максимализм. Наверное, гормоны играют. А может потому, что давно не было женщины. При этой мысли, бывает, хоть на стенку лезь, в колокол звони или дрова топориком коли.

– Гм! Вам как, человеческим языком или чиновничьим слогом?

– Второе.

– Пожалуйста…

Дал характеристику.

– Достаточно. Кто повел государство дальше?

– Путин.

– Ваша характеристика ему?

«Верховного» позорить не будет, черными тонами не замажет.

– Получив в «наследство» разваленную страну и войну на юге, смог выровнять положение дел в ней, прекратить военные действия на ее территории. Государство на достойный уровень поднял. Простой народ за него горой стоит, потому как снова людьми себя почувствовали. Но при всем хорошем недоработки имеются. Чинуши на местах президенту палки в колеса его внутренней политике ставят. Частенько страной в ручном режиме рулить приходится. Так вот. В дальнейшем Путин стал лидером, не стеснявшимся резко отвечать на критику со стороны Запада. Достаточно вспомнить мюнхенскую речь, где он резко раскритиковал систему однополярного мира и политику США. Во внутренней политике критику со стороны оппозиционных сил он также воспринимает довольно жестко и реагирует весьма резко. «Белую ленточку» он, например, сравнил с контрацептивным средством. Аналогично иногда реагирует и на вопросы западных журналистов. Так, на саммите ЕС – Россия, отвечая на вопрос французского журналиста «Monde» о слишком агрессивных действиях российской армии в Чечне, Путин ответил: «Если вы хотите совсем уж стать исламским радикалом и готовы пойти на то, чтобы сделать себе обрезание, то я вас приглашаю в Москву, у нас многоконфессиональная страна, у нас есть специалисты и по этому вопросу, и я порекомендую им сделать эту операцию таким образом, чтобы у вас уже больше ничего не выросло». Как вам такой ответ?

– Вопросы задаем мы. Ваше дело на них отвечать. Что еще скажете?

О как! И род этого человека имеет возможность курировать их боярский род!? Х-ха! А Антон его, помнится, нахваливал. Ну-ну! Между тем нужно было ответить.

– Правление президента привело к тому, что россияне, похоже, уже воспринимают как данность систему, в которой все рычаги управляются одним человеком. Считаю, что решение будущих проблем при том, что вы теперь знаете многое о будущем, заложено в этом отрезке времени. Пока не поздно, необходимо смахнуть с шахматной доски некоторые фигуры, и положение игрового поля выправится в нашу пользу.

– К этому мы, возможно, еще вернемся. Хотелось бы подробнее услышать о развитии и положении иных держав, влияющих на мировую политику.

«Что ж их всех так внешняя политика интересует? Неужели непонятно, что мы в недалеком будущем львиную долю населения страны потеряем?»

– …

– Америку и Китай можете не упоминать, о них вы рассказали нам вполне достаточно, чтоб составить исчерпывающее мнение. Нас больше волнует Запад. Да-да! На протяжении тысячелетий беда приходила именно с той стороны света. Русь пытались подмять под себя западные культуры, а не восточные. Вы упоминали об Евросоюзе.

«Ох уж этот Евросоюз! Своим присутствием оскомину на языке набил. Америку “мочить” нужно. Америку! Ну, что ж…»

Собрался и вывалил все, что только мог вспомнить. Особо расписал Прибалтику и Польшу, шавок, добра не помнящих, при любом удобном случае пытающихся укусить Россию. Закончил нотой, которую от себя не ожидал выдать этому почтенному собранию:

– …Люди в Африке и на Ближнем Востоке, как традиционно и в России, решительно возражают против социального принятия гомосексуальности. Принятие гомосексуальности и бисексуальности, однако, очень высоко в Западной Европе, Канаде, США, Австралии и Новой Зеландии. Многие страны Латинской Америки, включая Аргентину, Бразилию, Чили и Мексику, также имеют гей-признание большинства.

– Я чего-то не догоняю, – откинулся на спинку кресла глубокий старец, – о чем это он нам тут сейчас рассказал?

– Уважаемый Нил Григорьевич, молодой боярин нам поведал о том, что Европа и многие страны, после конца Ночи Сварога, стали усиленно хиреть и вырождаться. На смену брачных отношений мужчины и женщины пришли иные отношения.

– Это ж какие?

– Ну, чего тут не ясно? На Западе засилье педерастов! Я прав, молодой человек?

– В самую точку попали, – с улыбкой согласился Каретников. – А хотите, я вам аналогию опыта ученых моего, ну, того времени приведу? Чтоб уж и вывод получился полный.

– Если по делу что скажешь, то говори.

– По делу! А там уж как решите. Так вот! Ученые одного из престижных научных центров поставили опыт над крысами. В огромном вольере собрали десяток крыс обоего пола. Все вы представляете этих животных. Опасный хищник, выживет в любых условиях, даже если пища будет не съедобна… Этих же подопытных стали обеспечивать пайком выше их потребностей. Кормили как на убой! Доходило до того, что пища в них не лезла. Можно было сразу спрогнозировать, что раз пищи хватает и за нее бороться не нужно, то сработает инстинкт размножения. Так и случилось. Популяция крыс увеличилась существенно. Ученые продолжили свой опыт, всех крыс в стае кормили без ограничений. И тогда крысы размножились еще больше. Кормили дальше. И тут за все время опыт преподнес неожиданный результат. Самки отказали самцам в плотских утехах, а самцы удовлетворяли похоть друг друга. Популяция крыс остановила свое развитие. Это была сенсация в мире биологии.

– Чем все закончилось?

– Ученые какое-то время еще понаблюдали, но особых изменений в поведении животных не выявили. Крысы обленились и перестали походить на особей своего семейства, живущих в канализациях и выгребных ямах. На свет больше ни разу не появилось потомство. Их пустили на опыты по тестированию фармматериала… Я, в общем, к чему это все вам рассказал? Сытая, ожиревшая Европа, которая даже безработных бесплатно кормит и выдает им наличные деньги на иные нужды, которая даже эмигрантов содержит на пособие, сейчас похожа на «крысиный заповедник», о котором я рассказал. Однополая любовь приветствуется властью и всячески поощряется, а классическая с точки зрения русского человека семья частенько подвергается различного рода гонениям.

– Хорошо. Выйди в коридор, побудь там. Мы обсудим все то, о чем ты нам рассказал, – распорядился почти не принимавший участие в опросе моложавый гражданин. Каретников лишь по ряду косвенных признаков определил, что именно он является председателем «слета» старейшин.

Только выйдя в общий коридор бывшей коммуналки, скорей всего недавно «переселенной» и отданной под реставрацию и ремонт, заметил, что за окном давно наступили сумерки. Состояние выжатого лимона подтверждало картину зрительного восприятия действительности.

Поскучать в коридоре пришлось долго. Между прочим, двухметрового «ломтя» под дверью заменил другой бодигард. Парень лет тридцати, не обладающий ни особенным ростом, ни выпирающей под одеждой мускулатурой, улыбчивый и контактный. Только Михаила провести было трудно, пожил много, повидал многих. А потому заметил во взгляде «сталь», это при улыбчивом-то лице. Подметил и манеру и легкость в некоторых движениях, при показушной ленце, понял, что перед ним боец поопытней «богатыря» будет. Волк, кажущийся болонкой. Каретников такому на один зуб. Тренировки в спортзале не покроют практики боевых выходов, а Михаил в этом времени пока еще действительно «новик».

Ну, слава богу, посовещались! А то уж думал, до полуночи куковать здесь придется.

Но не тут-то было. Открывшаяся дверь одного за другим выпустила из зала членов Совета, и они, не обращая внимания на Михаила, двинулись к выходу. Позвольте! А как же он? Забыли?

– Погодь, парень! – это охранник подал голос, подмигнул. – Сейчас позовут.

Позвали. Председатель, собственной персоной, лично удостоил вниманием. Если его «куратор» и, теперь уж точняк, начальник контрразведки «организации», боярин, продолжали сидя в креслах делать вид, что он им не так уж и интересен, а «основной», вынеся вердикт пребывания Каретникова в этих стенах, надолго забудет о нем, то сам «основной» не стал засиживаться. Рукой поманил молодца к окну, откуда он в задумчивости смотрел в ночь, и, не повышая голоса, даже не задумываясь, слышно ли его оставшимся здесь, приступил к общению, больше похожему на беседу.

– Михаил Викторович, а мы ведь с вашим дедушкой старые знакомцы.

– Да? Не знал. Да я в этом времени всего лишь полгода, ну чуть больше. Освоиться толком еще не успел.

– Чувство новизны скоро пройдет, еще скучать по нему будете. Ну, да это не суть. Обсудили мы то, о чем вы нам поведали. Прямо скажем, картина не радостная.

– Так я и хотел донести мысль о том, что нужно исправить все, еще не поздно…

– Вы ведь по прежней жизни военным были? То-то при освобождении детей в январе был проявлен неординарный подход к проблеме. Мне на пальцах объяснили каждый ваш шаг. Браво! Не каждый боярин справится с колдуном.

– Знаю. Заточены под другой род занятий. Вы не смотрите на мой внешний вид. Судя по вам, мы ровесники. И все же…

– Михаил Викторович, отчитываться перед вами по поводу решения Совета в мои обязанности не входит. И беседу с вами я мог поручить… вон хоть Артему Никандровичу, – кивнул в сторону сидевших, – но… Я вашему деду жизнью обязан… Так что примите к сведению совет друга. Осваивайтесь, получайте специальность, вживайтесь, а боярская служба вас сама найдет. Кстати, мне тут донесли об интересе представителя КГБ персонально к вам, значит, где-то прокололись, своим поведением обратили на себя внимание. Постарайтесь в будущем соответствовать образу обычного человека своего теперешнего возраста.

– Значит…

– Ваш пример с крысами очень показателен. Если могли быть сомнения о возможном вмешательстве в ход событий, то им вы полностью сняли все разногласия Совета. Сомнения отпали. Лично вам не стоит выступать в роли прогрессора и стараться что-либо поправлять. Помните и о том, что помимо штатного корректора, приставленного к вашей персоне, за вашими действиями будет неусыпный контроль.

– Это почему же такое внимание уделено именно мне?

– В силу вашего же характера. Поверьте, кому положено, давно просчитали все ваши вероятные действия, я лишь хотел предупредить о возможных последствиях неверного шага…

Вот и всё! Кислород ему перекрыли. Хотят, чтоб жил в рамках дозволенного. Никто из имеющих возможность не станет менять реальность… И ему не дадут этого делать. Ничего. Еще не вечер! Поживем, увидим. Действительно, для него лучший вариант сейчас затаиться, усыпить бдительность и своих, и того же «Комитета». Он это умеет… Представится случай, Каретников все выверит, просчитает и… ударит в точку сборки политической интриги. Главное, детально все вспомнить, разложить по полочкам. Осечки быть не должно, эти товарищи вряд ли дадут свободно выполнить задуманное, но у него преимущество. Если рассматривать будущее с точки зрения движения в лабиринте, то он уже знает, какие проходы ведут в тупики, где «проходные дворы», а куда вообще путь заказан. Вот и пусть сами путаются в лабиринте, а его путь более целенаправлен.

Из совещательной залы вышел в расстроенных чувствах. Цирк! Думал, всё, свободен. Оказалось, нет. В опустевшем коридоре поджидал прежний охранник из «лички», остановил. Улыбнувшись, как старому знакомцу, предложил:

– Постой, малый! С тобой еще один человек перемолвиться пожелал.

Малый! Ну-ну! Хотя чему удивляться? Достаточно в зеркало глянуть, чтоб язык прикусить и не возмущаться. Попытался узнать:

– Кто?

– Провожу. Там и узнаешь.

Пожал плечами. Что? Он вправе отказать? Небось, скажи такое, так силком потянут, с них станется.

– Ну, идем.

Из дома вышли, и к ним тут же подрулила «двадцать четверка». Оба на заднее сиденье уселись.

– Поехали, – кивнул водителю сопровождающий.

Поехали через дворы-колодцы, петляя и притормаживая на особо закрытых поворотах. Через какую-то подворотню выскочили на Большую Садовую, с которой вскоре свернули на Буденновский проспект. Брусчатка под колесами машины непривычно для Каретникова отражалась на манере езды. По причине вечернего времени народу на улицах много, но все не снуют, не торопятся как угорелые. Все чинно, неспешно. Привыкли так, юг, одним словом. К Дону везут, что ли? В окно различил силуэт кафедрального собора Рождества Пресвятой Богородицы, с пятью куполами. Если старый базар минут, то точно к реке водила рулит. Спросил:

– Далеко еще?

Даже в относительных сумерках салона углядел на устах попутчика улыбку во все тридцать два зуба и взгляд. Глаза как у рыбы, холодные, оценивающие.

– А тебе не все равно?

– На автобус опоздать могу.

– Успеешь. Уже почти приехали.

Подковырнуть захотелось.

– Чего это ты своего подопечного бросил?

Собеседник лишь на миг посерьезнел, понял, о ком вопрос, но сразу вернулся в привычное состояние.

– Без меня справятся. Я сменился.

На Станиславского повернули, рынок объезжают. О! Подтормаживает. Перед собором, между улицами Московской и Станиславского, небольшая Соборная площадь, где и припарковались.

– Выходим.

Кроме самого храма, на огороженной кованым забором территории имелась церковь поменьше, а в самом комплексе подворья несколько служебных зданий, церковная лавка, магазины, даже типография. Все мельком, почти на бегу рассмотрел.

– Нам не туда! – поправил сопровождающий. – Направо под арку.

Понял, не дурак! А то уж грешным делом подумал, что на исповедь к православному батюшке поволокут. Смешно бы было. Оказалось, всего лишь через заднюю калитку путь сократили.

Сюда, что ли? В раритет купецких чаяний?

Двухэтажное здание старой постройки с цокольным этажом, по прошествии пары веков до половины, почти по оконца ушедшим в грунт, впустило обоих в один из двух «подъездов». Это даже не «сталинка», что-то иное. Вспомнилось, в той же старой Коломне таких домов еще полно. Здесь даже аура иная, дышится по-другому.

– Верхнюю одежду туда сбрось, – озвучил дальнейшие действия попутчик, указав на стол у стены. – Поднимемся на второй этаж.

По скрипучей лесенке поднялись в большой холл.

– Здравствуйте! – поздоровался первым.

В холле расположились пятеро человек, все одним миром мазаны. Сразу бояр в них признал. По лицам видно, что бойцы, прошедшие «горячие цеха» в профессии, да и глаза выдают. Возраст у всех разный. Кому за сорок перевалило, кое-кто на третьем десятке задержался, но один был чуть постарше него. Видать, тоже перевертыш, не слишком давно оборотившийся. Четверо на ногах ожидали, а вот пятый в кресле сидел. Колоритная личность. Мужчина в возрасте, со шрамом на обожженном лице в черных очках. Он и ответил за всех присутствующих, явно прислушавшись к интонации и голосу Михаила:

– Здравствуй, боярин из рода Будая…

Слепец, что ли?

– …Подходи поближе. Стул ему дайте…

Выходит, это Каретникова именно к нему везли. Зачем?

– …Присаживайся.

Стул напротив поставили, почти рядом с неизвестным пока персонажем. Присел. Умостился, разглядывая основного в непонятной компании. Остальные молчали, лишь наблюдая за «гостем». Хозяин представился:

– Можешь называть меня Виктором Игнатьевичем. Дай-ка мне тебя рассмотреть.

Подался вперед, протянул обе руки к Каретникову и на ощупь прошелся пальцами по лицу. Удовлетворенно хмыкнул, снова принимая прежнее положение тела. Произнес фразу, которую Михаил не понял:

– Феникс, птица, которая не погибает в огне. Она сгорает, а потом вновь возрождается.

Звучит как пароль. Только непонятно, к чему эта фраза из уст слепого прозвучала. И что он должен ответить? И вообще, что происходит? Его явно с кем-то спутали. Старый перец, не дождавшись ответа от так и молчавшего Каретникова, «глядя в бездну» черных очков, проронил с ноткой разочарования в голосе:

– Левон, глянь нашему гостю на спину.

Вот тут ребята зашевелились, словно две капли ртути перетекли к его тушке. Как в капкан взяли, придержав за обе руки, а сопровождавший его «весельчак» заголил на спине свитер и рубаху. Изрек:

– Чисто!

На лице слепого дрогнул мускул под шрамом.

– Ошибся, значит? Но как…

Михаил посочувствовал:

– Бывает. А кого разыскиваете?

Слепой предводитель распорядился:

– Левон, молодого человека отвезешь, куда скажет. – Попрощался с Каретниковым, кажется, до обидного быстро потеряв к нему интерес. – Всего хорошего, боярин. За беспокойство прости старика.

– Чего уж там… И вам не хворать. Всего доброго!

Чего хотел слепец, так и не понял, лишь сам для себя решил все деду рассказать. Старый умный, может, на сей счет что и подскажет…

Старший из четверки, подойдя к окну, выглянув через стекло, наблюдал, как Левон с гостем по пешеходной дорожке удаляются в сторону храма. Обернувшись, спросил слепого:

– Рядче, зачем он тебе?

Слепой повернул лицо на голос, отвечать не спешил. Виктор Игнатьевич слыл у представителей своего рода человеком крутой закалки, большого ума и несгибаемой воли. Вернувшись с войны инвалидом по зрению, ну это для советских структур власти, он возглавил поредевшую родовую общность, стал «Рядящим», по-иному – родоначальником. За тридцать с лишним лет смог вернуть роду полагавшееся место среди Бусовых Бояр. Другой раз приходилось через колено ломать отвыкших от дисциплины в разоренной стране родичей. Великая Отечественная обожгла молодые души, пока отцы и деды воевали. Пришлось железной рукой восстанавливать родовые правила и устои. Иной раз плетью на спине «писать» закон русколан, гласивший:

– Всякий в роду направляет свои деяния на процветание рода, на умножение его добра, на усиление его крепости, на умножение его многолюдства.

– Главная цель в жизни родича – защита Руси и процветание и приумножение рода.

– Следует помнить каждому – самое главное в жизни – это сама жизнь. Превыше жизни может быть только Долг перед Русью и родом.

– Слово Главы рода не обсуждаемо и непререкаемо, ибо Рядче заботится о роде всём.

– В тяжкую годину хранить младость и старость рода.

– Всякий род обязан чтить своих богов и предков.

– С малых лет чад своих приучай к стезе воинской и к правильности речи.

– Любое деяние, в кое вложена Душа, и направленное на благо рода – не порицаемо.

– Совесть, Любовь и Вера сохраняют роды от гибели.

– Защита родной земли, коя полита кровью и потом Предков, – есть первейший долг каждого мужа из родов Великой Расы, ибо земля сия всегда накормит, приютит и сохранит.

– Кровь брата – твоя кровь, кров брата – твой кров, род брата – твой род, а посему заботьтесь и сохраняйте сие единство.

– Всё, что создано в роду, – принадлежит роду; всё, что создано Бусовой Дружиной, – принадлежит Бусовой Дружине; а то, что создано Природой, – принадлежит Природе, и никогда не будет собственностью человека.

– То, что собрано в роду, – раздели на пять частей: одна часть роду, часть Дружине, часть богам, часть Природе, часть Времени.

– Чтобы исполнить долг – каждый должен созидать. Чтобы научиться созидать – нужно научиться любить. Чтобы научиться любить – нужно научиться понимать. Чтобы научиться понимать – нужно познать мудрость рода.

– Храните то, что Белояром дадено пращурам, не изменяя и не искажая. Мужи рода в любой час должны быть готовы грудью прикрыть Родину, а как последний их миг настанет – стать перевертышами на пользу роду.

– Не отвергайте богов вам неведомых и не хулите их, а храните и почитайте древних богов своих…

Вопрос о «госте» был задан Федором, который в родовой иерархии имел положение правака-ближника. Двоюродный племянник по складу ума и характера вполне мог после него возглавить род. Особенностью жизни бояр являлось наличие общего поля родовой памяти, уникального опыта рода и каждого отдельно взятого из бояр. При раскрытии данного вида Памяти индивид способен воспользоваться «копилкой» знаний своего рода, а это навыки, информация, сила многих поколений предков и пращуров.

Самый молодой среди присутствующих тоже подал голос:

– И правда, отец, зачем тебе Каретников потребовался?

Ответил прежде всего праваку:

– Что ты знаешь о Фениксах, Федор?

Подумав, ближник дал ответ:

– Это миф. Бессмертная птица, которая, погибая в пламени, возрождается из пепла.

Усмехнулся, удовлетворившись ответом.

– Миф, значит? По-твоему, мы все тоже миф?

– Как это?

– Я о Бусовых боярах сказал.

– Мы реальность.

– Ладно. Я тебя понял. Так вот, Феникса я знал лично и… он не птица.

– ?..

– Да-да! Такой же человек, как и мы с тобой, из плоти и крови. Я тоже не сразу в такое поверил, опираясь лишь на рассказ своего деда, а вашего пращура. Вот с молодым Каретниковым, очень может быть, промашка вышла.

– С чего так сразу-то решил? – спросил сын.

– Понимаешь ли, Миша, дед мне про особую примету сказал, а на войне я ее у того человека воочию видел. Потому и знаю.

– И что за примета? И вообще, откуда эти Фениксы могли взяться?

– Мой дед рассказывал, а узнал он эту тайну от своего деда, что в родах Бусовых бояр очень редко встречаются те, которых называют Фениксами. Явление действительно редкое. Они многое что могут, нам до них не дотянуться. Наши волхвы об этом говорить не любят да толком ничего и не знают. Слухами питаются. А примета проста – на спине у человека наколота птица Феникс, из пламени возродившаяся.

– То-то ты приказал парню спину оголить!

– Да. При перерождении наколка с тела не исчезает… О том, что на Совете было, мне передали. И внешность Каретникова подробно описали. Поэтому и проверку устроил.

– Значит, ошибся?

– Не все так просто, Федор. Поживем – увидим!

– Так, может, последить за ним?

– Заче-ем? Время пройдет, может, само все проявится. Ладно, подзадержались мы в этом городе. Федор, давай команду на сборы и родичам общий сбор. Едем домой.