ГЛАВА 19

И снова нет места смущению и раздумьям. Зачем? Подумать можно будет и позже, а смущение… Оно не для нас. В его глазах я прекрасна как никогда, а он для меня — идеален. Его нежные руки, его требовательные губы, его искренняя животная страсть — я таяла под его ласками, забирая себе его душу и тут же делясь своей. Пусть говорят, что это низко и непрофессионально — спать с собственным начальником, раз за разом дерзко нарушая субординацию, но… Я им отвечу одно — этой ночью мы не спали.

Сколько времени прошло с нашей первой встречи? Меньше недели! А мне уже кажется, что я знаю его всю жизнь и не смогу прожить ни дня. Без его восхищенных взглядов, без его требовательного, но удивительно ласкового зверя, без его умилительного сопения в ушко и неразборчивого бормотания под самое утро.

И пусть порой он бывает излишне груб и прямолинеен, но я знаю, что это не из-за душевного уродства, а лишь из-за неопытности. Военная профдеформация… Я прощу ему это. И не только это.

— И снова я в дизайнерском ожерелье от самого грозного из начальников, — ворчала я ранним утром, когда, случайно скосив взгляд вниз, увидела роскошь сияния «изумрудов», «сапфиров» и «аметистов». — Ты специально?

— Нет, — расстроился медвежоночек, но всего на несколько секунд. Виноватым взглядом внимательно изучил каждый след собственной страсти, скользнул ниже… И дыхание хайда потяжелело. — Хотя… такое тело грех не опечатать. Зато теперь все будут знать, чья ты женщина.

И подался ко мне с явным желанием продолжить опечатывать. Могла бы и остановить, но не стала — я так хотела этого сама, что лишь сладко потянулась с искушающей улыбкой, и время вновь отправилось мимо нас. Мимо и мимо… А вокруг кружились звезды, призывно пульсировал космос, и кометы безудержного счастья взрывались прямо внутри обоих.

И зачем я так долго тянула? Глупая… глупая женщина!

— А не перекусить ли нам чем-нибудь вкусным и питательным? — через пару часов, уже поздним утром, внес рациональное предложение Эдриш, и тут я вспомнила о профессиональном долге.

Чертыхнулась, состроила виноватую мордашку, а глядя на молчаливое недоумение шефа, покаялась:

— Я совсем забыла о своих пациентах. Они же голодные! А Анатоля вообще оперировать пора.

— Зато не забыл о них я, — усмехнулся хайд и шутливо щелкнул меня по носу. — Кто мне тут жаловался, что санитар нужен? Есть он у тебя. И если не дурак, то уже все сделал.

Я ошеломленно моргнула, не веря собственным ушам.

— Как?

— Ручками, — ухмыльнулся шеф и показал мне эти самые ручки, зачем-то устроив их на моих грудях. — Не этими, конечно, а своими. Так, женщина! Не отвлекай меня. Мы завтракать идем или как?

— Идем, — согласилась я все еще немного заторможенно и медленно огляделась. Вчера мы раздевались в полной темноте, начав делать это задолго до того, как добрались до постели, так что сейчас я даже примерно не представляла, где что валяется. О! Халат. — А куда?

— Можно в кафе на нашем уровне, можно… Хотя нет, вниз точно не пойдем, — немного хмуро оборвал сам себя шеф. — Не с твоим везением.

— Все у меня в порядке с везением! — возмутилась я, но без огонька. — Это просто у тебя тут на станции бардак. Между прочим, он возник до меня!

— Скорее улей, и разворошила его как раз ты, — начал спорить со мной Эдриш, уверенно находя сначала свое нижнее белье, а затем и верхнюю одежду. Обернулся, оценил мой насупленный вид и сложенные на груди руки, осознал свой промах и примиряюще покаялся: — Ладно-ладно, ты ни в чем не виновата. Почти.

— Почти? — протянула я с угрозой.

— Почти, — вновь ухмыльнулся шеф, пребывая сегодня в удивительно игривом расположении духа (и с чего бы, а?). — Ты виновата в том, что я от тебя без ума и не только горы сверну, но и всю станцию по винтику разберу, лишь бы тебе ничего на ней не угрожало, раз тебя теперь нельзя с нее выкрасть. Довольна?

И все-таки я смутилась под его испытующе-восхищенным взглядом, теряя свои бастионы стойкости и самостоятельности буквально один за другим.

— Почти.

— Что тебе еще надо, женщина? — возмутился шеф.

— Ну, не знаю, — промурлыкала я коварно и медленно поднялась с кровати. Грациозно приблизилась к замершему медвежонку, позволяя рассмотреть каждый миллиметр того счастья, которое свалилось ему на голову, и, преданно заглядывая в глаза, ласково проговорила: — Может, нескольких заветных слов, которые желает услышать каждая любящая женщина? А то замуж он меня, видите ли, зовет, а в любви так до сих пор и не признался… Разве так можно?

— Укушу, — приглушенно рыкнул Эдриш, подхватывая меня под ягодицы и поднимая выше. Так, чтобы наши лица находились на одном уровне. — А то так непонятно, да?!

— Женщины любят ушами, о мой грозный вояка, — хихикнула я, не удержавшись от подначки. Ну что поделать, если он такой неопытный в комплиментах и прочих красивостях? Только учить самой! — Так что запоминай. Каждое утро у нас будет начинаться так: я люблю тебя, о гроза всех подчиненных.

— Я люблю тебя, о коварнейшая из докторов, — со смехом повторил за мной хайд, но глаза его оставались серьезны, хотя в самой их глубине светился удивительно яркий и потрясающе ароматный огонь страсти. Страсти, которая сводила меня с ума! — И у меня очень хорошая память. Но вот с аппетитом просто беда: если сейчас же не оденешься — съем тебя!

Шутливое рычание и последовавший за ним «кусь» в шею заставили взвизгнуть и в шутливом ужасе метнуться в поисках одежды. Вчерашнюю нашла далеко не всю, так что пришлось вскрывать чемодан и надевать что-нибудь новенькое.

Так, это не то, не то… Это слишком открытое, это слишком яркое… Тьфу ты! Неужели опять надеть нечего? А нет, вот одна из подходящих блузок. К ней я уже куда быстрее подобрала свободные брючки, сунула ноги в первые попавшиеся туфли и выжидающе замерла, с подозрением посмотрев на стоящего у двери Эдриша. Выглядел он как-то… подозрительно.

— Что?

— Никогда не думал, что меня возбудит вид одевающейся женщины, — севшим голосом признался медвежонок и шагнул ко мне с горящим взглядом. — Ты сильно проголодалась?

— А вот это ты брось! — пригрозила я ему построже, хотя и сама совершенно не желала куда-то там идти. Но не потому, что не была голодной, а потому, что не хотела ни с кем делиться своим безудержным счастьем. А на кухне после вчерашних посиделок, как назло, даже сухарика завалящего не осталось! — И так весь режим нарушили, какой только можно! Идем есть, и точка! — Взглянула в его жалобные (вот актер!) глаза и смягчилась: — Хорошо, десерт возьмем с собой. Знаю интересный способ подачи — тебе непременно понравится.

Уж не знаю, что он там подумал, но настроение у шефа испортилось моментально. Наверное, я бы так никогда и не узнала почему, но он был не из тех, кто привык держать раздражение в себе.

— И кому это ты его уже так подавала?

— Ай-ай, ревность — блюдо из категории «протухшее», — попеняла я ему, грозя пальцем, как маленькому, и постепенно приближаясь. Дошла, ласково погладила по груди и, чтобы окончательно не травмировать душу своего, как оказалось, ранимого шефа, доверительно сообщила: — В кино я такое видела, в кино. Лет пять назад. С тех пор так и маюсь в ожидании, на ком бы испробовать. Не поверишь — до сих пор страдаю от отсутствия кандидата. Точнее, страдала. Но сейчас у меня есть ты! — Прозвучало это с легкой угрозой и моментально сделало свое дело — хайд вышел из оцепенения и возмущенно фыркнул. Я же отправилась в лихую атаку: — Да-да! Теперь не отделаешься! Я за тебя не только замуж выйду, я тебя теперь всего вылечу! Я с тебя лично сливки слизывать буду и даже с тех самых мест! Да-да, с тех самых! Мечты должны сбываться. Даже такие! И только попробуй сдать назад!

— Не дождешься, — ухмыльнулся самый грозный из хайдов (и почему их все так боятся?), поцеловал так крепко, что закружилась голова, и мы отправились объедать местное кафе.

Впрочем, перед окончательным выходом из медблока я все-таки не удержалась и заглянула в стационар. Анатоль обнаружился на месте и, по его словам, даже был накормлен средней паршивости кашей каким-то крайне подозрительным гоблином, назвавшимся новым медработником. Эдриш подтвердил, что выделенный мне в помощь санитар из бывших разнорабочих именно гоблин, а каша приготовлена в местном кафе, так что все претензии туда.

Сделав себе галочку на память — первым делом после завтрака разобраться с санитаром и режимом питания больных, я заглянула в операционную, где уже вовсю хозяйничала Элла. Оказалось, что и там моя помощь прямо сейчас никому не нужна, но если я «буду лапой» и подойду минут через сорок на вторую операцию, то мне скажут большое спасибо.

Подойду, куда деваться…

— Придется есть десерт прямо в кафе, — пробормотала я по дороге немного расстроенно, на что получила объятия крепче допустимого для всего лишь подчиненной и горячее обещание на ухо:

— А мы устроим романтический ужин при свечах. После официального отбоя. И там уже мажь, лижи, кусай…

И столько соблазна было в его нарочито спокойном тоне, что я не выдержала и тихонько застонала, в красках представив предстоящий вечер. Изверг! И как мне теперь пережить весь этот день?! Да я ж все время только и буду об этом думать! Хотя… А чего это мне одной мучиться? Вот еще!

— Договорились. — Я деловито похлопала его по груди, подгадав момент входа в кафе, где завтракали лишь несколько припозднившихся сотрудников. А ничего так: чистенько, уютненько. — Тогда с тебя свечи и подходящая к случаю еда, а с меня остальной антураж: чулочки и кружевное белье.

— И все? — удивленно уточнил шеф, еще не подозревая, в какую западню я его заманила.

— И все, — подтвердила я коварно и поманила пальцем, чтобы он склонился ближе, а я смогла прошептать: — На последней распродаже в Милан-сити такой шикарный комплект белья отхватила — просто бомба! На трусиках спереди красные кружавчики… Вот тут! Сзади черная тесемочка… Во-о-от тут! А посередине…

— Я понял! — Почему-то нервно взрыкнул шеф, не давая договорить и допоказать. Перехватил под локоть и практически донес до ближайшего столика. — Официант, меню!

— А лифчик в этом комплекте кое-где в сеточку, а кое-где и в дырочку, — все-таки закончила я, умело играя голосом и бровями да обводя указательными пальцами места этих самых дырочек. — Ты даже представить себе не можешь, как я рада, что взяла его с собой! До сегодняшнего вечера так ни разу не использованный и лежал. Правда здорово, что у меня наконец есть повод его надеть? Медвежоночек? У тебя лицо покраснело. Жарко? Водички?

— Пять минут тишины, если можно, — просипел шеф, рывком расстегивая сразу две верхние пуговицы рубашки и глядя на меня, как на исчадие ада. — Шанни — ты…

— Да-да? — промурлыкала я, жестом предлагая продолжить.

— Еще слово, и я начну тебя компрометировать прямо здесь и сейчас! Окончательно и бесповоротно! Эгоистично и злонамере…

— Дорогой, вот ты где! — раздалось у входа радостное, и Эдриш поперхнулся на полуслове.

Причем серьезно так поперхнулся — аж закашлялся и окончательно побагровел. Торопливо налила ему воды из графина, стоящего на столе, успевая краем глаза следить, как к нашему столику приближается княгиня. К счастью, одна. Охрана из четырех головорезов осталась подпирать спинами стену с обеих сторон входа.

И каким ветром ее принесло в эту забегаловку? На что угодно готова спорить, что она привыкла столоваться в куда более фешенебельных местах. Или за нами кто-то следил и доложил, когда и куда мы вышли из медблока? Точно! То-то мне показалась подозрительной метнувшаяся за угол тень!

— И тебе доброе утро, матушка, — просипел шеф, когда сумел откашляться, но при этом косясь на меня. — Ты что-то хотела? Я планировал позавтракать со своей невестой. Наедине.

Повисла минута молчания.

Нет, мне, конечно, приятно… Но, кажется, шеф кое-что забыл. Например, для начала уведомить меня! Разговоры разговорами, а прямого предложения я так и не услышала! Где падение на колено?! Где мольбы о снисхождении и торжественное вручение ливера?! Где кольцо, в конце концов?!!

В общем, пока я тихо сопела, накручивая себя в тугую пружину, мать его… В смысле княгиня взяла себя в руки первой и шокированно уставилась на меня:

— Невестой?

— Доброе утро, мама, — кисло улыбнулась я в ответ, пиная под столом лохматого провокатора. — Не поверите, так рада встрече!

— Не поверю, — так же кисло согласилась со мной княгиня и без разрешения буквально рухнула на свободное место между нами. — И давно вы помолвлены?

— Официально предложение я еще не делал, — признался шеф, но таким тоном, словно не его это была вина, — но это несущественно.

— Да-а-а?! — возмутились мы обе в голос.

Причем настолько синхронно, что я точно почувствовала особое расположение к его матушке. А уж она-то и вовсе переменилась в лице, казалось, едва сдерживая свой зверский оборот.

— Эдриш, да как у тебя язык вообще повернулся сказать подобное?! — взорвалась она, вскакивая на ноги от переизбытка эмоций. — Сейчас же извинись, или я… Я… — Княгиня хватанула ртом воздух, словно не могла подобрать достойное наказание, бросила нервный взгляд на меня, снова «якнула» и… села обратно. Шумно выдохнула, при этом уставившись на меня, затем не менее шумно втянула воздух через нос, как будто собралась за один раз вынюхать меня всю, чем немало напрягла (заодно вогнав в ступор пульсирующими зрачками), снова выдохнула и абсолютно спокойно выдала: — Эдриш, сейчас же извинись перед своей любимой женщиной за подобное пренебрежительное поведение. Может, ты и прекрасный начальник, отменный руководитель и просто идеальный сын, достойный лишь восхищения, но ты так и не понял, как сильно важны нам, слабым женщинам, самые простые слова. — Выдав это на одном дыхании, княгиня повернула голову к сыну, который, кажется, как и я, впал в ступор, и ледяным тоном закончила: — Дорогой, я жду. Не заставляй за тебя краснеть, я уже слишком стара для этого.

До шефа доходило долго. До меня, впрочем, не быстрее.

И, лишь когда Эдриш протянул мне руку и, крепко сжав пальцы, сбивчиво спросил: «Любимая, ты выйдешь за меня?» — я вышла из оцепенения и судорожно кивнула, чувствуя, как в уголках глаз щиплют непрошеные слезы.

Мать моя блудная, этого просто не может быть! Здесь, сейчас… Я умерла?

— Вот и хорошо, вот и замечательно, — привел нас обоих в чувство ворчливый голос княгини, взирающей с каким-то кровожадным предвкушением. — Как долго я этого ждала! Дорогой, а где кольцо?! Вот так всегда! Как хорошо, что у тебя есть я. — Мне на палец непостижимым образом надели почти подошедшее по размеру одно из своих многочисленных колец с внушительным прозрачным булыжником и светским тоном поинтересовались: — Кстати, милочка, как ваше имя? Так и быть, можете звать меня мама.

Мама-а-а…

А-а-а!!!

Казалось, паника сейчас накроет меня с головой, но нет. Секунде на пятой в голове что-то щелкнуло, сознание прояснилось, и я взглянула на будущую свекровь как на одну из своих пациенток. Ну-с, что все-таки скажете, док? Каков окончательный диагноз? Публика ждет!

— Меня зовут Шанния. — Я улыбнулась мягко, но уверенно. — Друзья и близкие зовут меня Шанни. Мне очень приятно, мама, что вы так быстро приняли мою кандидатуру, но я в легком недоумении. Вчера мне показалось, что этому никогда не бывать. Что изменилось?

Я могла бы никогда и не задать этот вопрос, но не хотела оставлять его в подвешенном состоянии. Да и Эдришу, судя по настороженному взгляду и напряженным плечам, хотелось бы знать то же самое.

Княгиня же отвечать не хотела. Натянуто улыбалась, изучала меня, сына, кафе, подошедшего официанта, меню… И лишь когда мы сделали заказ (она тоже решилась отведать местного кофе со свежими круассанами), высокопоставленная гостья приоткрыла завесу тайны:

— Что ж, мне импонируют твои открытость и решительность, Шанни. Не скрою, долгие годы я надеялась, что Эдриш выберет в жены девушку из своего круга, но все было тщетно. — Скупая улыбка в сторону хмурого сына и внимательный взгляд на меня. — Он не желал и до сих пор не желает следовать моим советам. Однако я знаю одно: когда пахнет настоящей любовью, вмешиваться просто кощунственно.

Дав нам несколько секунд на осознание подтекста своих слов, который не слишком-то и скрывала, княгиня с ностальгией во взгляде прикрыла глаза и тихо добавила:

— Поверьте, я знаю, о чем говорю. И не хочу стать причиной ненависти собственного сына.

Еще несколько секунд мы просидели в немного гнетущей тишине, а затем почти свекровь встрепенулась, вернула лицу выражение абсолютного аристократизма и снисходительно похлопала меня по руке:

— Но ты не беспокойся, дорогая, даже то, что ты всего лишь полукровка, не станет проблемой для вывода тебя в наш высший свет. Ты станешь супругой наследника повелителя Полесья и Средиземья, а это многим засунет их гнилые языки туда, где им самое место. Этикету подучим, лоска наведем, шарма придадим — заблистаешь на ближайшем рауте, как сверхновая!

— Матушка, — резко оборвал свою разошедшуюся родительницу медвежонок. — Мы не планируем тратить время на твои обожаемые рауты. У нас на станции работы — непочатый край! А что до манер и прочего — Шанни владеет всем необходимым в достаточном объеме. А кое в чем даст фору любой из твоих бесчисленных подруг.

— Мы? — с легким оттенком высокомерия уточнила княгиня и чуть вздернула брови. — Ты действительно говоришь за вас обоих или только от своего имени? Позволь мне услышать мнение Шанни.

И обратила все свое величественное внимание на меня, явно пытаясь смутить или — того хуже — внести между нами разлад. А вот хрен вам, мама!

— Эдриш действительно сказал за нас обоих, — встала я на сторону своего жениха, планируя вытрясти из него подробности маячившего на горизонте ада наедине. — Я росла в обычной семье на планете Земля, где о хайдах многие даже не слышали, и слабо представляю себя на Олимпе вашего общества. Я там элементарно не удержусь с непривычки и без должной подготовки, а мне не хотелось бы ронять статус нашей семьи подобными глупыми промахами. Соглашусь с вами, что однажды мне все-таки придется это сделать и порадовать высокородных кумушек новой сплетней, но чем позже это произойдет, тем лучше. К тому же Эдриш верно заметил: у нас очень много работы здесь, на станции. Мой годовой контракт начался совсем недавно, я единственный квалифицированный врач в штате, и, знаете, не в моих правилах подводить начальство. Так что простите, но в ближайшее время в свет — без нас.

— Я догадывалась, что просто не будет, — поджав губы, произнесла княгиня, хотя явного недовольства вроде не показывала. Судя по ее напряженному взгляду, скользящему по нам обоим, она уже разрабатывала очередной план, и мне это ужас как не нравилось.

Вот прицепилась как репей! Что у нее, никаких дел больше нет, как вмешиваться в нашу только-только зарождающуюся личную жизнь?!

— И мне это даже скорее нравится, чем нет, — усмехнулась она уже с легким предвкушением, словно план в ее голове обрел четкие формы. — У тебя есть характер, и это главное. Остальное приложим. В свое время конечно же. И я вас, наверное, уже окончательно утомила, но позвольте уж старой женщине, наконец услышавшей заветные слова от единственного сына о скорой свадьбе, полюбопытствовать напоследок. Когда?

— Когда что? — напряженно уточнил шеф.

— Свадьба, дорогой, — расплылась в счастливой улыбке его матушка. — Только об одном прошу: не говори, что собираетесь тихонько расписаться и не устраивать даже подобие торжества. Твоя будущая супруга достойна куда большего!

Вот зараза!

Нет, я почти в восхищении! Знает же, куда давить! Скажи она, что не я, а он достоин большего, уверена, Эдриш бы наверняка огрызнулся и свел к тому, что сам знает, чего достоин. Но она заботливо упомянула обо мне, и это… удар ниже пояса! Мои аплодисменты опытной интриганке!

— Мы еще не обсуждали этот нюанс, — напряженно произнес шеф, немного хмурясь и поглядывая на меня в поисках поддержки. — Но обещаю, затягивать не будем, и ты узнаешь об этом первая. А что до пышности торжества… — особенно глубокая складка прочертила мужественный лоб, — мы это тоже обсудим. С Шанни. И скажем тебе.

— Чудесно, просто чудесно, — расцвела княгиня, словно Эдриш пообещал ей все сокровища галактики. Неожиданно склонилась ко мне, поцеловала в щеку, едва коснувшись губами кожи, и, уже поднимаясь, любезно прощебетала: — Дорогая, была очень рада более близкому знакомству. Надеюсь, взаимно. Если возникнут вопросы, — многозначительный взгляд на сына, — набирай меня, не стесняйся. Номер узнаешь у Эдриша. Я пробуду на вашей станции еще пару дней — любопытные у вас тут места на нижних уровнях обнаружились, так что искренне надеюсь, что за это время вы согласитесь со всеми озвученными пожеланиями, и к супругу я полечу уже с великолепным известием. Пока-пока!

Игриво помахав пальчиками нам обоим, княгиня упорхнула прочь юной пташкой, я же тоскливо глянула на Эдриша:

— И часто она тебя обычно навещает?

— По настроению и всегда, когда находит, куда я скрылся в очередной раз, — кисло признался медвежоночек, угрюмо взирая на то, как к столику приближается официант с нашим завтраком. — Но боюсь, сейчас ее энтузиазма хватит на дольше, чем обычно. Если только…

Заминка вышла весьма интригующей. А уж задумчивый прищур в исполнении шефа и вовсе заставил поторопить.

— Что?

— Если только мы не сбежим от нее вновь. Но уже вместе, — медленно проговорил хайд, при этом глядя на меня чрезвычайно испытующе. — Хочешь? Я могу сделать так, что она нас точно никогда не найдет.

Хм…

Целых семь секунд во мне боролись эгоизм и здравый смысл, но в итоге победила совесть.

— Хочу. Но делать мы этого не будем. — Эдриш удивленно хмыкнул, взглядом предлагая объясниться. — Она твоя мать, и по отношению к ней это будет просто бесчеловечно. Да, ты можешь возразить, что мы все не люди, но скажи мне честно: разве в твоих воспоминаниях о ней нет ни единого мгновения, о котором можно было бы вспомнить с теплотой и нежностью? А остальная семья? Отец, сестры? Другие родственники? Ты готов вычеркнуть из жизни и их?

И шеф вздохнул.

Взглянул странно и вздохнул снова.

— Вот была бы ты глупой, столько нервов сберегла бы нам обоим…

— О нет, это неинтересно, — повеселела я, когда поняла, что не все так плохо в семье Мак-Иша, как нагнеталось вначале. — Да и к тому же согласись: разве ж полюбил бы ты меня глупую? Это же одно из самых эротичных моих достоинств! В смысле ум!

Скептицизм во взгляде шефа меня не обрадовал, но стоило лишь самую малость угрожающе сдвинуть брови и нацелить на него вилку с нанизанным оладушком, как Эдриш громко рассмеялся и торопливо закивал:

— Согласен-согласен, уговорила. А теперь давай уже позавтракаем, мудрая моя, а то так никогда отсюда не выйдем. Может, сегодня и суббота, но благодаря тебе — столько дел!

— Это каких же? — полюбопытствовала я немного напряженно.

— Да разных, — отмахнулся шеф, но на мое требовательное сопение сдался и с ироничным смешком произнес: — Свечи, Шанни, свечи! У меня их нет. И где брать — ума не приложу. Придется идти к Звонгену на поклон, пусть рыщет в своих запасах. Заодно оценю, как обстоят дела на складе и прочее.

И почему мне кажется, что «прочее» будет куда глобальнее, чем мне хотят показать? Попой чую, будет контрабандистов вычислять. Без меня! Ну да ничего… У меня свои методы и источники информации! Поглядим в итоге, кто кого!