Элия стояла одна в центре хаоса. Она была неподвижна, как маленькая звезда, постоянно висящая на севере. Вокруг нее мужчины и женщины передвигались и спорили, пыжились и давили, толкались и уходили, не прекращая движения.

Давление пульсировало в голове Элии. Ее сердце погрузилось в тусклый, затухающий барабанный бой. Пот струился по спине и под грудью, а румянец заливал щеки. Пустота ревела в ушах, выталкивая все назад – назад – назад.

Легкие и желудок Элии всегда хорошо ей служили: дышали для нее, превращали ее еду в дух, дарили песню против трепещущих нервов – но теперь они ее предали.

Как и отец младшей принцессы.

Внезапно Элия согнулась в талии, хватаясь за живот. Она открыла рот, но крика не было. Только тихий вздох. Глаза девушки даже не увлажнились.

Она повернулась и побежала, промчалась мимо короля Аремории, игнорируя множество голосов, звавших ее.

Она не сделала ничего плохого!

В спешке девушка выбралась через главные двери и пересекла, спотыкаясь, уличный двор в направлении семейной башни. Она задела слугу, стоящего у входа, но тот промолчал; она поднималась по лестнице все выше и выше и сильно ударилась рукой о черный камень стены. Элия не могла остановиться, оглушенная шоком, пока не добралась до своей комнаты.

Подбежав к окну, девушка уставилась на холодный океан и тяжело задышала. Ветер проскользнул внутрь и пощекотал ее кожу, с беспокойством ощупывая Элию. Она закрыла глаза и прислушалась к предупреждению – слишком поздно! Принцесса различала лишь неясные голоса – она слишком мало практиковалась в языке деревьев.

Древняя магия Иннис Лира, кровоточащего своими корнями, была высечена в горной породе самого острова, языке охоты и трепещущих листьев, и именно ее Элия забыла. Она давно отрезала себя от их поддержки, выбрав звезды и отца. Холодные, прекрасные небеса и неизменные, многообещающие звезды.

Земля менялась, как и человеческие сердца, а звезды – никогда. Все, кто мог слушать деревья и касаться их магических корней, ушли от Элии.

Элия думала, этого достаточно, чтобы стать настоящей звездой для своего отца.

Она считала все происходящее испытанием, и если она останется той, правильной звездой, все будет хорошо. Она думала, отец понимает свою младшую дочь, ведь они знают друг друга лучше, чем кто-либо.

Голос прошептал из глубины ее сердца, и Элия подумала, что все-таки она лучше своих сестер. Чувство собственного достоинства не давало ей разрушить Полуденный двор, не давало ей сказать нечто нелепое для успокоения отца, просто открыв рот и принимая игру.

– Любовь – не игра, – прошептала Элия сама себе и неспокойному океану.

– Элия.

Девушка споткнулась от неожиданности. Оказывается, за ней следовал король Аремории.

– Ваше высочество, – ее голос казался чужим. В горле девушки появилась хрипота, словно она несколько часов кричала.

Король Аремории нахмурился, хотя это едва-едва отразилось на его лице.

– Ваше горе совершенно понятно, – произнес он.

Элия не знала, как ответить, не вскрикнув.

Король глубоко вздохнул, и его широкие плечи расслабились под оранжевой кожей костюма:

– Жаль, что ваш отец так поступил. Мы выезжаем утром. Пакуйте только личные вещи. Когда мы доберемся в Ареморию, моя сестра и мать выполнят любую вашу просьбу.

Она приоткрыла рот, но ничего не сказала. Король ждал, наблюдая голубыми глазами за младшей дочерью Лира. Элия посмотрела в сторону, на стены и мебель ее комнаты. Возможно, она была меньше, чем мог ожидать король, но в комнате находились теплые и светлые кремово-желтые одеяла и гобелены, которые они с матерью выбирали, с вышитыми весенними зелеными лозами и пастельными полевыми цветами. Элия будто все еще видела Далат – призрака, поглаживающего ее руку, рассказывающего историю – мать, укладывающую Элию в кровать. Деревянный потолок был грубо расписан звездными узорами по дневному голубому небу. Подарок отца. Он хотел, чтобы девушка произносила их названия, когда засыпала. Свет и океанский бриз проскользнули в окно. В ее комнате не были вставлены стекла, так как Элия предпочитала тяжелые ставни, которые могла открывать, когда пожелает. Она была так счастлива в этой комнате, а потом так одинока.

Наконец Элия обернулась к королю. Она вспомнила, что король Аремории говорил в ее защиту, и испытала чувство благодарности.

– Спасибо, Моримарос. Я благодарна за помощь, но не могу выйти за вас замуж или уйти с вами.

Удивление отразилось на лице короля Аремории. Он приоткрыл губы и поднял брови, его ладони раскрылись, и он пошевелил кистями, будто потягиваясь:

– Но, госпожа Элия…

Элия покачала головой:

– Я не могу даже думать об этом.

– Ах, – тяжело вздохнул Моримарос. Понимание, казалось, сгладило его удивление. – Вы скорбите, но поезжайте утром со мной в Ареморию. Вам нужно время и возможность дистанцироваться от страшной расправы Лира, и я помогу вам в этом.

Элия понятия не имела, как сказать королю Аремории, что речь шла не о горе. Она едва ли что-то чувствовала. Младшая дочь Лира ощущала себя как безветренный мертвый океан. Где был сбой? Где волны и белая пена, где гнев и печаль, которые она должна чувствовать?

– Я… – Элия развела руки в стороны. Локти были плотно прижаты к ребрам. – Я не знаю.

Моримарос шагнул к ней навстречу. Он был так внушителен, что Элии пришлось сдержаться, чтобы не отойти. Воин и король, мужчина старше нее на десять лет. Она и есть собственное приданое. По крайней мере, эта мысль не позволила Элии впасть в шок.

– Идемте со мной, Элия Лир, – мягко попросил Моримарос. – Что мне сказать, чтобы успокоить вас? Я обещаю принять брата вашей матери, графа Дуба, если он вам дорог.

– Почему? – Элия оперлась рукой на подоконник, не глядя на Моримароса. Неужели ее имя осталось тем же – Элия Лир? – Почему я все еще нужна вам, ваше высочество? Здесь вы не получите ни трона, ни власти. Возможно, в моей семье поселилось безумие, и я когда-нибудь погружусь в него.

– Мне нужна жена, Элия, это все еще мое намерение. Мне не нужны богатства вашего отца. Если бы я хотел больше земли, я бы ее заполучил. Мне нужна королева, и вы были ею сегодня.

Комплимент заставил Элию отвернуться. Она смотрела на перекатывающийся голубой океан, на то место, где он сливался с туманным небом на горизонте. Почему Моримарос так добр к младшей дочери Лира? Ей очень хотелось ему поверить, но это было почти невозможно – может, наследие отца Элии?

– Я не была королевой, – прошептала девушка.

Моримарос хмыкнул.

Элия добавила:

– Королевы служат посредниками, они решают людские проблемы и заставляют их чувствовать себя лучше. Я ничего такого не делала, сэр.

– Я предпочел бы королеву, которая говорит мне то, что считает правдой.

Элия печально улыбнулась, словно она была уверена в собственной правоте. И сейчас девушка не сомневалась – точно так же думал ее отец. Все ли мужчины настолько плохо себя понимали?

– Ты говоришь так, поскольку я тебе не противоречу, – заключила Элия.

Король Аремории тоже улыбнулся, и девушка вспомнила: она думала, что только глаза делают Моримароса мягче. Элия была не права – и улыбка тоже.

– Возможно, вы правы, Элия, и все короли предпочитают потворство.

Девушка чуть было опять не начала извиняться, но осеклась. Он был не простым человеком, а королем. Что еще она могла придумать, если не уйти утром с королем Аремории? Если он утверждает, что готов дать ей некоторое время, то Элии просто повезло. Время преодолеть горе, как он это называл. Ее лишили наследства, титулов и имени. Теперь она не младшая дочь Лира.

Легкие девушки сжались.

Куда еще, кроме Аремории, она могла пойти? К людям ее матери? Как бы поступил Кайо? Несмотря на то что Элия выросла на историях ее матери и дяди, из Сатири и Ины, несмотря на то, что ее окружали красиво окрашенные ковры и нежные масла, одежда и шарфы, Элия до сих пор с трудом представляла себе Третье королевство. Оно находилось невероятно далеко от любимого острова девушки, ее скал, Белого леса и болот, отца, которого она не могла просто так бросить. Он скоро снова будет в ней нуждаться. Сердце Элии, как и она сама, находилось здесь, и младшая принцесса не могла просто так скрыться от своего сердца.

Однако Элия должна была куда-то убежать, а этот король казался таким искренним.

Принцесса вновь положила руки на живот, словно случайно, а не намеренно:

– Я пойду.

Вместо торжествующей улыбки или, по крайней мере, вида, будто ответ младшей дочери Лира ему понравился, Моримарос снова стал вести себя безучастно формально. Он поклонился Элии с бо´льшим рвением, чем полагалось королю. Элия поклонилась в ответ, не зная, достаточно ли она спокойна, чтобы сделать реверанс. Девушка произнесла:

– Моя компаньонка, Аифа, отправится со мной.

– Как вам угодно, – твердо ответил Моримарос. – Это хорошо, хотя мои мать и сестра тоже будут рады оказать вам любую поддержку или скрасить общение.

– Аифа всегда должна быть со мной, и теперь ей здесь не место.

Элии вдруг пришло в голову, что Аифа, возможно, предпочтет уехать к своей матери в Белый лес, но девушка озвучила свою просьбу вслух и уже не хотела ее исправлять: без Аифы она будет чувствовать себя одинокой.

Моримарос кивнул:

– Тогда, если у вас получится, спите спокойно, Элия. Я оставлю вас, чтобы вы подготовились.

В последний момент девушка взяла большую грубую руку Моримароса. Ее пальцы заскользили по гранатовому и перламутровому перстню, большой палец нашел его ладонь и застыл на теплой коже.

– Спасибо, – произнесла она. Глаза Элии застыли на уровне кожаного плеча его оранжевого костюма.

Он колебался в течение двух вздохов, пока Элия не занервничала и уже собралась отнять свою руку.

– Не за что, – произнес король Аремории, обхватив ее руку своей, но тут же снял ее.

Прежде чем за ним захлопнулась дверь, появилась Аифа. Слезы словно слепили ее ресницы.

– О, Элия, – глухо прошептала дочь Дурака. – Твой отец…

Элия протянула компаньонке руки. Аифа обняла ее, заплакала. Младшая дочь Лира попыталась укрыться от оцепеневшего, застывшего сердца.