Солженицын всегда придаёт «центральной», делящей повествование пополам, главе особое значение. В других Узлах «Красного колеса» такую позицию занимают эпизоды, посвящённые: отчаянию, охватывающему Ленина («А буржуазный мир – стоит не взорванный») ровно за год до того дня, что войдёт в историю (не вполне обоснованно) как день октябрьского переворота (О16, 37); одиночеству Государя после отречения и его тщетную надежду на «вызволяющее всех Чудо» (М17, 353); встрече Сани Лаженицына и Ксеньи Томчак (А17, 91). Прежде этот композиционный принцип использовался в романе «В круге первом» (52-я глава, завершающаяся тостом Щагова «за воскресение мёртвых!») и «Раковом корпусе» (последняя глава первой части, 21-я, «Тени расходятся» предшествует временному перерыву действия; заканчивается она «литературным» разговором Дёмки, Авиеты и Вадима, в котором косвенно манифестируется авторская позиция и задаётся «код» прочтения повести).
