Существует огромное количество классификаций ведического пантеона, но ни одна из них, честно говоря, мне не нравится, потому что берется за основу какой-либо признак, а абсолютное большинство богов не может быть классифицировано по одному и тому же признаку, и в итоге в одних и тех же категориях оказываются совершенно разные боги. Поэтому я вам предложу свою собственную, которая хотя и не столь стройна, но она, по крайней мере, несколько более практична. Итак, первую и главную группу богов Ригведы составляют боги грозы.

Индоевропейцы, как вы прекрасно знаете, в качестве высшего божества почитали бога грозы. В Ригведе это громовержец Индра, воин, бог вполне антропоморфный, имеющий характер и т. д. Об Индре подробнее чуть позже. Затем, сюда же входят малоизвестные боги, которым посвящено буквально один-два гимна, но они интересны с точки зрения сравнительной мифологии. Это боги ветра Ваю и Вата. Заметьте, что их имена однокоренные русскому слову «ветер». Ваю – это ветер более или менее антропоморфный, по крайней мере, нам известны два его сына, оба с весьма бурным характером, что неудивительно. Вата – это штормовой ветер, фактически ураган. Идем дальше. Есть Индра – громовержец антропоморфный, сюжетный, и есть второй, очень мало упоминаемый в Ригведе громовержец – Парджанья. Он интересен тем, что его имя этимологически родственно русскому «Перун». И наконец, к категории богов грозы с некоторой натяжкой, с оговоркой, с извинениями можно отнести бога Рудру, о котором, опять же, разговор отдельный.

Индра. Ему посвящено наибольшее количество гимнов в Ригведе, это действительно царь пантеона, что, опять-таки, совершенно естественно для общества, которое ведет кочевой образ жизни. Главный подвиг Индры – это убийство змея Вритры. Само имя «Вритра» означает «препятствие». В общем виде миф этот выглядит так: Вритра поглощает все семь рек тогдашнего севера Индостана. Это каменный змей, который лежит на горе и сам до некоторой степени горе подобен. Индра приходит с ним биться и разбивает его своей ваджрой. Слово «ваджра» – очень популярное в восточной культуре. Изначально это просто-напросто дубина Индры; слово это может означать «молнию», может означать «алмаз», поскольку уж очень крепкое. Позже в буддизме оно будет приобретать различны высокие символические смыслы, хотя изначально это просто дубина громовержца. Итак, Индра разбивает этого каменного змея, и семь рек оказываются освобожденными. Это его главный подвиг. Я замечу, что мы не найдем (это касается отнюдь не только Индры!), мы не найдем ни одного гимна, где бы любой из мифов был бы изложен внятно, подробно, доступно для читателя. Причина проста: главный слушатель гимна – это конечно же отнюдь не человек, это боги, а боги и так знают всё о своих деяниях, поэтому самое главное, что должен сделать жрец, – это напомнить богу о том, как он совершил тот или иной подвиг, и, например, попросить уничтожить наших врагов, подобно тому, как ты, о могучий Индра, уничтожил змея Вритру. Следующий по значимости подвиг Индры – это освобождение коров из пещеры Вала, которое мы уже неоднократно упоминали в связи с греческой мифологией, и сейчас я на нем останавливаться не буду.

Свита Индры – это Маруты, это некий обобщенный персонифицированный образ грозы, это его дружинники, у которых постоянно упоминаются сверкающие кольца, браслеты, ожерелья; понятно, что любой индийский воин носит на себе много украшений. У Марутов их очень много, они сверкают, громыхают, они поют боевые песни – словом, производят весьма бурное впечатление на всё мироздание.

Вторая большая группа богов «Ригведы» – чрезвычайно значима. Это боги ритуала. Группа, по значимости соперничающая с первой. Первый среди богов ритуала – бог Агни. Это бог огня, это и есть тот самый священный огонь, который горит вот здесь, сейчас, во время жертвоприношения. Первый гимн Ригведы – гимн к Агни, к нему первый гимн каждой мандалы – раздела Ригведы («мандала» буквально означает «круг», то есть круг гимнов), последний гимн «Ригведы» – гимн к Агни, и по частотности Агни только чуть-чуть уступает Индре. Почему? Потому что это главный посредник между людьми и богами, потому что если бы не было его, то не был бы возможен вообще акт коммуникации между людьми и богами, не было бы возможно жертвоприношение. Поэтому основная просьба к Агни – это привести сюда богов, установить эту связь. И неудивительно, что Агни славится как бог, который обладает качествами любого из богов и при этом превосходит их всех. Ведь только благодаря Агни все боги получают свою долю жертвоприношений. Степень антропоморфности относительная, поскольку Агни – это всё-таки именно огонь конкретного костра, но при этом упоминаются его, что логично, волосы, руки – художественное воплощение образов языков пламени.

С Агни связано и несколько мифов, все они – о его рождении. О нем говорится, что он возникает в водах, причем в некоторых случаях просто упоминается, что он дитя семи сестер, то есть семи рек севера Индостана. Вообще возникновение Агни в водах – этот миф, который в основном корпусе Ригведы еще не играет важной роли, а в поздних гимнах это будет ни больше ни меньше, как один из мифов творения: огонь, который возникает в первозданных водах.

Другой миф: Агни или рожден от двух родителей, или имеет двух человеческих жен. Речь идет об индийском способе добывания огня – трением двух кусочков дерева друг о друга. И позже уже Агни будет называться золотым зародышем, и в таком виде он будет действительно источником всего бытия как такового.

Следующий бог ритуала, который в Ригведе занимает отдельное место, – это Сома. Почему отдельное? Потому что на каком-то этапе все гимны, обращенные к Соме, были объединены в одну отдельную девятую мандалу (я напомню, что Ригведа состоит из десяти разделов-мандал), в других мандалах гимнов, обращенных к Соме, практически нет. Сома – это обожествленный напиток. Во время ритуала его приготовляли, его процеживали и разбавляли молоком, а затем его выливали в костер как подношение богам. Что мы знаем о Соме? Что он приготавливался из стеблей одноименного растения, причем у растения сомы с абсолютной точностью стебли есть, но нигде не упоминаются его плоды, корни, листья, цветы – только стебли. Мы знаем, что этот напиток называется резким, то есть он явно имел очень сильный вкус, и, по косвенным данным, можно судить, что напиток, приготовленный из стеблей растения сомы, был галлюциногеном. Кроме того, известно, что сома был принесен откуда-то с севера, и в одном из гимнов упоминается, что он был принесен с гор. На этом основании делается вывод, на мой взгляд совершенно логичный, что растение сома, не имеющее ни листьев, ни корней, ни цветов, ни плодов, – это гриб. Гриб, растущий на севере, в Гималаях, естественно, являющийся галлюциногеном, причем сок сомы подносится богам. В частности, Индра опьяняется сомой перед тем, как идти на битву, но и, видимо, в определенной ситуации жрецы, вероятно даже не в ходе ритуала, а при сложении гимнов, его так же использовали.

Процесс очищения сока сомы, выжимания, процеживания, особенно процеживания, разбавления молоком очень подробно описывается в гимнах. Почему? Потому что подобно тому, как очищается сок сомы в ходе ритуала, точно так же очищаются помыслы и устремления людей в ходе ритуала, и, благодаря этому, они очищенными попадают к богам. Идет прямое уподобление человеческих желаний – мирских и не особо возвышенных – очищению сока сомы. С сомой связан мотив его принесения с северных гор, который мы уже разбирали в связи со скандинавской мифологией.

Следующая группа богов «Ригведы» – это боги солнечные, и здесь первое место занимает бог Сурья, имя которого этимологически родственно русскому слову «солнце».

С Сурьей связан чрезвычайно любопытный образный ход, поскольку, с одной стороны, это солнце, катящееся по небу, а с другой стороны, это колесничий на колеснице, запряженной семью конями. Почему семью конями? Потому что, по представлениям ариев, солнце движется по небу благодаря тому, что исполняются гимны Ригведы. А гимны написаны семью основными размерами, соответственно, семь коней в колеснице Сурьи – это семь размеров Ригведы. И Сурья, соответственно, колесничий. С другой стороны, Сурья сам может представать конем в своей колеснице, и тогда его запрягают жрецы, или же божественные мудрецы, которые, собственно, исполняют гимны. И действительно, в одном из самых известных гимнов к Сурье говорится, что мудрецы «запрягают желтоватого пламенного, бродящего вокруг неподвижных», то есть они запрягают Солнце, пламенное Солнце, бродящее вокруг звезд. Это то, что касается Сурьи.

Второй бог, связанный со стихией солнца и света, это Савитар. Имя «Светар» буквально по корням своим соответствует корню «свет», и главное в образе Светара – это его светозарные руки. О сияющих руках мы говорили уже в связи с богиней-матерью, но здесь достаточно редкий случай, когда этот образ перенесен на мужское божество, а в остальном всё остается точно так же. И любопытно, что к солнечным богам, естественно, обращаются с просьбой о богатстве, но обращаются не «ниспошли богатство», а «воссвети богатство», «озари богатство» и тому подобное.

Самый красивый образ на всю Ригведу – это образ богини зари Ушас. Несмотря на то что ее имя для нас ассоциируется то ли с ужасом, то ли с чем-то ушастым, ничего подобного нет, оно этимологически родственно русскому слову «утро» и через очень сложную систему чередований – имени латинской богини зари Авроры. Ушас – единственная женщина в ведическом пантеоне, и поскольку она заря, а заря в мифах ассоциируется с образом груди (розовые тучи, как грудь), то здесь может возникнуть образ вымени коровы. Ушас может действительно сравниваться с коровой, она может быть названа матерью коров. В гимнах постоянно будет упоминаться ее обнаженная розовая грудь, и поскольку богиня грудь обнажает, то она будет сравниваться с гетерой, куртизанкой, о ней будет говориться в гимнах: «Подобно девице, не имеющей брата, она идет навстречу мужчинам», «Она подобна девице, вышедшей на подмостки, чтобы приобрести богатство», то есть она танцовщица, актриса – одним словом, девица очень легкого поведения, но при этом очень дорогой стоимости. Индра с Ушас, как ни странно, в конфликте. Он разбил ее колесницу, она бежала перед ним… подробности этого сюжета нам неизвестны. В целом гимны к Ушас весьма колоритны и весьма живописны, это, пожалуй, самый художественный образ Ригведы.

Следующая пара «солнечных» богов – это Ашвины. Ашвины, чье имя в буквальном переводе означает «конёвичи» – отчество от слова «конь», два брата на колеснице, божества рассветных и закатных сумерек. Они – наша великая трагедия: «наша» – в смысле ученых. Потому что нам известно, что было очень много мифов о том, как Ашвины помогали людям. Эти мифы нам известны по названиям, и только. Поскольку я уже сказала, что нет никакой необходимости богам пересказывать их деяния, то в конкретных гимнах к Ашвинам мы видим: «О Ашвины, помогите мне, как вы помогли такому-то, как вы помогли такому-то, такому-то и такому-то». И всё. Единственный более-менее внятный миф об Ашвинах – о том, как они помогли герою по имени Трита, «Третий». Это младший брат, который был двумя старшими брошен в колодец. Известно, что Ашвины его из этого колодца освободили. И уже говорилось о том, что образ Ашвинов, пары конских богов – защитников людей, в изобразительной форме очень хорошо известен был на Руси. Конечно, не самих Ашвинов, а славянских, соответвующих этим богам, поскольку образ индоевропейский.

Следующая категория богов – чрезвычайно значимая и чрезвычайно неоднородная. Это те, кого мы можем назвать «космические символы» или «космические принципы». В разное время почитались разные божества, и здесь наиболее архаичная пара – это небо и земля. Небо – древнейший бог Дьяус, имя которого этимологически родственно латинскому «deus», греческому «Зевс» и ряду других обозначений верховного бога. Все эти обозначения восходят к индоевропейскому корню со значением «высокое синее небо», то есть Дьяус – это и есть бог неба. Я обращаю на него ваше внимание особо, потому что потом, когда будем проходить «Махабхарату», у нас будет земное воплощение Дьяуса – весьма яркий, значимый и эффектный герой.

Его пара – земля, Притхиви. И этой паре – небу и земле – не посвящены гимны отдельно, но они регулярно упоминаются в составе других богов. Эта пара была почитаема широко в доведические времена, а на момент сложения основного корпуса Ригведы популярность ее уже уходит в прошлое.

Зато в Ригведе мы имеем во всей красе другую пару богов: Митра и Варуна. Что это за боги? Перед нами воплощение близнечного мифа, где Митра (имя «Митрá» переводится как «друг», и иранское имя бога Митра – родственное, и они не очень далеко разошлись) – это воплощение благого и, я бы сказала, милосердного; Варуна же предстает как судья, столь же жестокий, сколь и справедливый, то есть абсолютное, весьма суровое воплощение справедливости. Обращение к Варуне: «Варуна, отпусти нам вину, как отпускают слабо затянутую петлю». Этот мотив – «вина как петля» – потом будет в индийской культуре, а через нее в тибетской культуре очень широко распространен, и атрибутом бога смерти будет именно петля, которой он грешников ловит.

Варуна предстает как сакральный царь. Как это согласуется с тем, что царь Ригведы – Индра? Очень просто. Индра – это военный вождь, Варуна воплощает в себе священную власть. В гимне говорится: «Вседержителем зовется один из вас, самодержцем – другой». При этом вседержитель – это, конечно, Варуна. Варуна предстает творцом мира, о нем говорится, что «он разостлал эту землю подобно тому, как расстилают шкуру жертвенного животного перед обрядом, и прибил ее (то есть землю) колышками гор по краям». Варуна вложил резвость в скакунов, молоко – в коров, солнце и луну поместил на небо, Сому на скалу, откуда потом Сому приносит орел. Кроме того, и самое интересное, Варуна, или Митра-Варуна, как двуединая пара, являются владыками мирового закона. Согласно Ригведе, всё сущее вообще возможно, и солнце движется, и год движется благодаря мировому закону – рита. И этот мировой закон предстает как некая золотая колонна, на которой стоит трон Варуны. Вот вам, пожалуйста, очередным образом имеем мировую ось. Или же этот закон предстает как тысяча колонн, они же уподобляются струям дождя, которые соединяют землю и небо. И здесь мы четко видим отождествление мировой оси и мировой ограды. Вот что такое власть Варуны.

Одни ученые предполагают, что Варуна был божеством, которое почиталось как царь пантеона до Индры. Но, честно говоря, я с таким утверждением не согласна, потому что Индра воплощает в себе военную власть, а Варуна – сакральную. И это принципиально два разных типа власти. И поэтому я всё-таки думаю, что надо говорить не о преемственности власти от Варуны по отношению к Индре, но именно об их сочетании. К сожалению, в дальнейшем этот яркий, колоритный образ забывается, Варуна превращается в просто морского бога. И затем ему достается во власть царство смерти, но не для людей (это бог смерти – Яма, который упоминается только в самых-самых поздних гимнах Ригведы), а Варуне достается царство смерти для асуров, для титанов. Понятно, что судить титанов может кто-то уж очень-очень могущественный.

К категории богов, воплощающих космические принципы, относится и еще один бог, который по отношению к основному корпусу Ригведы младший и, я бы сказала, только-только входящий в силу. Этому богу отдельно посвящено всего несколько гимнов, но при этом он очень часто упоминается в гимнах вместе с другими богами, и на него переносятся функции других богов, из чего следует, что во время сложения основного корпуса Ригведы этот бог медленно, но верно набирал популярность и могущество. Это бог Вишну. В Ригведе он одновременно относится и к категории солнечных богов (он связан с сиянием), но главный образ и главный миф с Вишну – другой. Это образ его трех шагов.

Мир Ригведы, как и многие другие миры, разделен на три уровня: верхний, нижний и средний. Верхний мир – это, понятное дело, небо, а вот дальше непривычно: Средний мир – воздушное пространство, Нижний мир – земля. Преисподней в мире Ригведы нет, на что я обращаю внимание. Она возникнет в индийской культуре значительно-значительно позже. Итак, Вишну совершает три священных шага, этими тремя шагами он покрывает всё мироздание, и говорится, что в третьем шаге Вишну живут все существа, то есть третий его шаг – это земной мир. Позже образ трех шагов Вишну мы увидим в индуизме, а корни этого ведические.

Мы разобрали практически весь основной пантеон Ригведы. И у нас осталось одно божество, о котором я сразу сказала, что о нем разговор отдельный, – это Рудра. Рудра с натяжкой, с некоторой условностью, относится к категории богов грозы, поскольку с грозой он тоже связан. Но дело сложнее и интереснее. В целом пантеон Ригведы чрезвычайно плотно спаян, так что даже существует понятие «все боги», то есть это некое единое, мощное, цельное сообщество богов. Так вот относительно Рудры говорится, что «мы не хотим оскорбить тебя, о Великий, ни тем-то, тем-то, тем-то, ни совместным упоминанием других богов». То есть это божество резко противопоставлено основному ведическому пантеону. Всем богам молились обернувшись на восток. Рудре молились обернувшись на север.

Обитает Рудра в горах. Может исцелить любого, но может и погубить любого, то есть он одновременно убийца и целитель. При этом он охотник, он убивает животных, но он же и владыка их размножения. Итак, это божество, воплощающее в себе одновременно силы жизни и смерти. Божество грозное и, в отличие от Варуны, который, как мы уже говорили, абсолютное воплощение закона, Рудра – прямая его противоположность. Рудра – стихия. Из гимнов к нему: «Да будет так, о бог, что ты не разгневаешься и не убьешь», – то есть его гнев и милость абсолютно не подконтрольны и, в общем говоря, никем не управляемы. При этом божество чрезвычайно могущественное. Всё это говорит о том, что Рудра – божество, не арийское по происхождению. И понятно, что, имея дело с таким богом, ему желательно почаще напоминать, что он вовсе даже не свирепый, а вовсе даже милостивый. Как будет «милостивый» на санскрите? «Милостивый» будет «шива». Так вот Рудра – это ведический прообраз Шивы. И позже, в послеведической литературе, «Шива», «милостивый», просто будет эпитетом Рудры.

Но есть еще особая категория гимнов «Ригведы» – это гимны философские.

Это гимны, сложенные примерно в X веке до нашей эры, когда ведическая культура зашла в некоторый кризис. Смотрите: жрецы регулярно, ежедневно совершают жертвоприношения. И возникает тогда представление о том, что порядок во Вселенной, миропорядок, поддерживается благодаря тому, что ежедневно совершаются жертвоприношения. Жрецы повторяют изо дня в день гимны на уже не понятном для них языке, языке уже слишком древнем для них. Тем не менее они постоянно это воспроизводят, и возникает представление о том, что божественная речь, что само произнесение гимнов – это самоцель, это акт, равносильный творению в высшем смысле. При этом в пантеоне богов жрецы, в общем-то, начинают разочаровываться, и начинаются поиски единого бога, поиски Абсолюта. И кто только не претендует на эту роль… Например, богиня Вач – богиня священной речи, имя которой этимологически родственно русскому, не очень возвышенному слову «вякать», то есть «говорить». И действительно, у нас есть гимн, написанный от имени богини Вач, которая восхваляет себя как творящую силу мироздания.

Дальше. На роль творца претендует Агни как изначальный золотой зародыш, возникающий в водах, теперь это уже универсальный акт творения. И соответственно, благодаря силе Агни вообще существует всё живое.

Возникает миф о космическом великане Пуруше – огромном человеке, которого боги рассекают на некоторое количество частей. Из тела Пуруши возникает Вселенная, возникают земля, солнце, луна и так далее. Из его тела возникают четыре сословия, четыре касты. Миф о том, что все элементы мироздания возникают из тела первочеловека, – это, понятно, миф универсальный, а индийский Пуруша – это одна из самых ярких реализаций этой мифологемы.

Но наиболее интересны гимны, которые мы можем назвать гимнами агностиков. Когда говорится о том, что есть божество, которое создало всё: и то, и это, и десятое, – и пересказывается в каждом стихе в трех его строфах деяния этого божества, и последняя фраза каждого стиха: «Какого бога почтим мы жертвенным возлиянием?» Иными словами, мы знаем, что есть творец, который всё создал, но кто он – мы не знаем. В гимне о Сотворении мира говорится, что «тогда дышало, не колебля воздуха», то есть дышало и одновременно не дышало, Нечто Одно, и ничего не было, кроме него. Заметьте, это очень высокая степень философской абстракции. И одновременно говорится, что «была вода – глубокая бездна», – прямо-таки на уровне начала «Книги Бытия». То есть образ мировых вод, которые были до бытия, – они вполне сосуществуют с вот такой философской абстракцией. «Что же это было за создание? Может, само оно создало себя, может, нет. Только мудрецы, обитающие на высшем небе, знают это или же не знают». Вот финал одного из философских гимнов. Одним словом, тут уже мы из мифологии переходим не столько в историю религии, сколько в историю философии. Но нас еще будет интересовать самый последний гимн «Ригведы» – это гимн «Космический жар». О понятии «жара» надо сказать особо. Это понятие специфически индийское, аналогов нет ни в одной другой культуре, зато в индийской оно играет едва ли не центральную роль.

Итак, «жар» по-индийски «тапас». Что это такое? Вот человек, у него возникают какие-то проблемы, большие или малые, желательно, конечно, большие. Он от этого начинает мучиться, терзаться, то есть в нем разгорается некий внутренний жар. И если этот жар в себе накапливать, а потом правильно использовать, то его можно использовать для обретения неких выдающихся способностей. Но если способности нужны уж очень выдающиеся, а естественных трудностей не хватает, то можно заняться чем? Правильно, заняться целенаправленным самоистязанием с целью накопления жара. Естественно, что самоистязание у нас больше будет по части мифических героев, и там мы с этим столкнемся во всей красе, а в обычной жизни, обычной практике обычных индийцев жар – это в первую очередь накопление сил от преодоления и, вообще говоря, и от претерпевания тех или иных трудностей. И потом, когда мы перейдем в индуизм, мы увидим, что сама идея жара оказывается центральной в индуистских сказаниях и, безусловно, сюжето-образующей.

Вернулись к финальному гимну Ригведы. Из космического жара рождаются, согласно этому гимну, закон и истина. То есть здесь жар понимается одновременно и как духовный (сила мученичества), и как физический. Но, заметьте, физический жар здесь не имеет материального носителя – мы об этом говорили, когда шла речь о творении мира. Вот вам чистый миф, когда холоду небытия противопоставляется жар бытия. И на эту мифологию накладывается философская идея о том, как из жара, из стихии преодоления страдания, рождаются закон и истина и впоследствии уже возникает всё мироздание.