А теперь мы постараемся разобрать «Илиаду». Сразу скажу, почему мы не будем тратить время на «Одиссею». Потому что «Одиссея» при своей внешней чудесности – произведение чрезвычайно прозрачное. Трактовка мотивов для любого, кто читал «Исторические корни волшебной сказки», чрезвычайно проста. С «Одиссеей» при знании сюжета вы вполне способны справиться самостоятельно. Теперь момент, связанный с чтением текстов. В отличие от большинства педагогов, которые считают, что тексты по их предмету непременно должны быть прочитаны к экзамену, я скажу вещь прямо противоположную: пока вы студент, ни в коем случае не читайте Гомера. Знания содержания по Куну, по любому другому источнику вам вполне хватит, потому что «Илиада» (да и «Одиссея», но «Илиада» в большей степени) заслуживает внимательного, вдумчивого, очень серьезного чтения. Пока вы студент, у вас на это нет времени. Поэтому прочитайте как-нибудь потом, на досуге, в спокойной обстановке. Это первый момент. Второй момент: «Илиада» из всех произведений классической литературы, из того, что вошло в золотой фонд мировой культуры, самое жестокое, самое страшное, самое кровавое произведение. Поверьте мне на слово. И никто его не смог адекватно воплотить в искусстве, и это хорошо, потому что всех спецэффектов Мэла Гибсона не хватит передать то, что у Гомера.

Теперь, собственно, об авторстве Гомера. Слово «гомер» по-финикийски означает «слепец», так что «Гомер» – это не имя собственное, это диагноз офтальмолога. Вполне очевидно, если в то время мужчина терял зрение, для него единственным способом добывания средств существования было исполнение эпических сказаний. Другого просто не было. Сколько существует поэма Гомера, столько люди и спорят: «Одиссею» и «Илиаду» один и тот же слепец сложил или разные? Я не буду давать однозначного ответа на этот вопрос, но могу заметить, что ценности для автора «Илиады» и для автора «Одиссеи» совершенно различны. Традиционно принято считать, что Гомер «Илиаду» сложил в молодости, а «Одиссею» – в старости. Я склонна думать, что это были все-таки два разных слепца. Почему? Типовое место из «Илиады»: тогда копье могучее, окованное медью или железом, пущенное героем таким-то, попало в голову герою такому-то, пробило ему рот, вышибло зубы, прошло сквозь основание шеи и вышло где-нибудь в районе затылка. И типовое место из «Одиссеи»: Одиссей стреляет в Антиноя, Антиной в этот момент потянулся к кубку; кубок был высоты такой-то, сделан из золота такого-то, украшен такими-то орнаментами; Антиной, раненный или убитый, кубок уронил, а в нем было вино такое-то (сорт, виноградник); вино расплескалось по столу, забрызгав скатерть, сотканную из такого-то пурпура с таким-то рисунком, привезенного таким-то купцом, на таком-то корабле, таможенное удостоверение номер такой-то. Если про таможенное удостоверение я шучу, всё остальное примерно так и есть. Автора «Одиссеи» интересует вещный мир. А автор «Илиады» создает самый кровавый боевик в истории европейской культуры.

В свое время у меня была по «Илиаде» отдельная лекция под добрым названием «Черный юмор “Илиады”». С черным юмором там действительно все в порядке. Но об этом чуть позже. «Илиада» – произведение очень и очень компактное, как это ни странно. Хотя состоит из 24 песней. Полное исполнение занимает не одну неделю, поскольку человек способен слушать часа два, а петь не останавливаясь дольше точно не способен. Несмотря на это, «Илиада» – произведение с очень четким сюжетом. Мало того что это только десятый год войны, это всего пятьдесят дней. В первой строке Гомер заявляет о том, чему будет посвящена поэма: «Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына». Сюжет «Илиады» в двух словах, ровно в двух, – это гнев Ахилла. Сначала Ахилл гневается на Агамемнона за то, что у него отобрали пленницу. Потом он сидит у себя в палатке, продолжает гневаться, видя, как троянцы бьют ахейцев. Потом погибает Патрокл, и гнев Ахилла возрастает. И это уже гнев на троянцев вообще и на Гектора в частности за гибель Патрокла. Затем Ахилл идет биться с Гектором, убивает его. С гневом Ахилла ничего не делается, он остается по-прежнему. Ахилл терзает тело мертвого Гектора, он объезжает трижды вокруг Трои с трупом, он бросает тело Гектора собакам (и те, кстати сказать, его не едят – они гуманнее, чем их хозяин). К Ахиллу приходит Приам с просьбой вернуть ему тело сына. Ахилл в конце концов соглашается. Приам забирает тело обратно в Трою. Гектора хоронят. Гнев Ахилла иссякает. Последняя строчка «Илиады»: «Так погребали они конеборного Гектора тело». Очень динамичный, компактный сюжет.

Поскольку воинам – слушателям «Илиады» очень интересно, кто кого убил, все это разбавляется чрезвычайно подробными описаниями боев с выбитыми зубами и прочим членовредительством, с колесницами, едущими по трупам. В известном фильме «Троя» это даже разочек показали, я очень радовалась, что они так хорошо следуют источнику в этом аспекте.

В эпосе как в сериале (точнее, это в современных сериалах ничего нового не придумали, идут по проторенной эпосом дорожке): раз народу нравится, то сюжет надо искусственно растянуть. Для этого есть вставные эпизоды. Самый известный здесь – ночная вылазка Одиссея и Диомеда. Есть, конечно, некоторые логические неувязки, вроде поединка Париса и Менелая, который явно должен был быть в первый год осады Трои, а тут волею судьбы он оказался перенесен на десятый. Это эффекты сериальности.

Теперь про обещанный черный юмор. Все прекрасно знают, что у Ахилла был товарищ Патрокл, который был его слабее (копье Ахилла поднять не мог). Но между тем когда Патрокл в доспехах Ахилла ринулся в битву, то отнюдь не по доспехам, а по тому, как именно он бил троянцев, все решили, что это вышел биться сам Ахилл. Патрокл бьет троянцев, отгоняет от лагеря греков, который они уже почти полностью захватили; троянцы совершают отход на заранее приготовленные позиции – или, попросту говоря, во все лопатки бегут к Трое. Патрокл гонится за ними. Тут уже начинают беспокоиться не только троянцы, но и боги, потому что Патрокл, несмотря на все пророчества, способен взять Трою. Боги забывают, кто чью сторону держал. Их беспокоит то, что сейчас все пророчества будут нарушены. Патрокл, уже кем-то раненный, взлетает на крепостную стену. Там стоит Аполлон. И на чистом древнегреческом языке он заявляет Патроклу: что же ты такой-сякой, нарушаешь все пророчества, а ну иди отсюда. С этими словами он его сталкивает со стены. После чего Аполлон идет к Гектору и говорит: ты великий герой, вон там лежит раненый Патрокл, пойди соверши великий подвиг, добей его. Этого терминатора убивали трое! Один из них бог, другой – величайший герой Трои. Это еще не смешно. Смешно дальше. А дальше греки приходят к Ахиллу и говорят ему: «Вспомни кроткого духом друга Патрокла». Ну да, кроткого духом…

И опять же о юморе «Илиады». Гомера очень не любили, и не только в Греции, но и в Риме, за то, как он вел себя по отношению к богам. В отношении богов Гомер ничем даже отдаленно напоминающим политкорректность не страдал. Что делают в «Илиаде» боги? Интригуют друг против друга. Посейдон всячески хамит Зевсу. Гера всячески Зевса обманывает. Если «Илиаду» все-таки прочесть, то сцены с богами – это такая хорошая для слушателя и позже для читателя отдушина после кровавого месива очередных батальных эпизодов. Там льется ручьями кровь и все друг друга убивают, а здесь какие-то интриги, склоки… Можно передохнуть. Скажем честно: в «Илиаде» боги играют роль шутов, комических персонажей. И за это Гомера очень не любили. Потом, когда Вергилий написал свою «Энеиду», там боги вполне правильные, и Вергилия за это уважали.

Из чего следует, что «Илиада» – это произведение, говоря в рамках данного курса, которое мы рассматриваем просто из-за отсутствия других. «Илиада» – это не мифология. Это литература. Гомер, кто бы он ни был, безусловно, автор. И авторское начало в «Илиаде» огромно. И если все рассматривать по законам мифологического сюжета, то мы увидим, что самым литературным образом в «Илиаде» оказывается образ Гектора. Почему? Рассмотрим сказания о Троянской войне с самого начала. У нас есть Елена – дочь Зевса и Леды, прекраснейшая из женщин. Персонаж, по своей природе являющийся богиней плодородия. Воплощение красоты, жизненных сил земли. Естественно, ею хотят завладеть. Ее похищают троянцы – существа, живущие за морем в этой самой Трое. И какой бы ни была историческая Троя, о ней мы знаем по сказаниям о Троянской войне. Там правит царь Приам, у которого пятьдесят сыновей и пятьдесят дочерей. При всем при этом одна жена. Он старик. Сочетание старости и сверхплодовитости. Что это такое? Заметьте: люди живут за морем, похищают богиню плодородия, старик и огромное число детей. Здесь очень четко виден образ мира смерти. Когда мы дойдем с вами до Индии, там это будет опять-таки во всей красе: похищение демонами смерти богини плодородия, живущей за морем. И там будет очень милый персонаж – брат похитителя, который занимается тем, что спит. Начинается битва, надо его разбудить. И удается это сделать только тогда, когда по его телу пробежалась… дюжина боевых слонов. Представили себе размеры тела такого братца. И Гектор, как самый мощный вражеский воин, по происхождению своего образа должен быть именно таким гипермонстром, сверхсильным и ужасным, самым страшным чудовищем мира смерти. И что мы видим у Гомера? Во-первых, поэма называется «Илиада». Из этого уже понятно, на чьей стороне симпатии. Вместо того чтобы симпатии были на стороне «наших» (ахейцев), симпатии на стороне Трои. Если задать вопрос, кто из героев «Илиады» нравится больше всего, стабильно отвечают: Гектор, потому что человек хороший. Патриот, сражается за родной город. Прекрасный полководец. Великий воин. Любящий сын, муж, отец. Одним словом, очень хороший человек. Безумный Ахилл рядом с Гектором никакого сравнения не выдерживает. Ахилл способен вызывать трепет, ужас, но не симпатию. В образе Гектора Гомер, безусловно, позволяет себе вещь для эпоса, как явления фольклорного, совершенно непростительную. Он из монстра, врага, делает человека, хорошего человека! Так что именно образ Гектора выводит поэму Гомера за пределы фольклорной традиции в литературу. Это уже произведение не народное, хотя оно содержит огромное количество фольклорных клише, а авторское. И к слову – напоследок о небезызвестном фильме «Троя». При всей своей голливудности и весьма суровых отступлениях от сюжета, в целом фильм очень удачный. И очень удачный по своей идее. Как Гомер показывает свой фактически атеизм (выводя богов в роли шутов), так в фильме богов вообще убрали за рамки. И Гектор там провозглашает сугубо атеистические позиции: помощь богов нам не нужна, потому что боги не дадут нам ни одного воина. Этот атеистический пафос – это Гомеру Гомерово. В фильме из сюжета убрали Гекубу, хотя оставили визуально. И в сцене на башне появляется на заднем плане, а в какой-то момент и крупным планом пожилая дама в золотом уборе, который с археологической точностью соответствует троянским уборам, раскопанным Шлиманом.

Очень жалко, что сценаристы, объединив двух героинь любовной линии, промахнулись с именем. Они взяли из «Илиады» Брисеиду, которая никакая не царевна, и дочь Приама Поликсену, которой нет у Гомера, она известна по другим источникам: в нее влюбился Ахилл, да так, что решил перейти на сторону Трои, явился в Трою в храм Аполлона жениться на ней и там был убит то ли Парисом, то ли самим Аполлоном. Кто смотрел фильм – узнаёт эту линию. Назови сценаристы героиню Поликсеной, народ бы бросился в Википедию искать, кто это такая, а так все с презрением сказали: «Фи, отсебятина». Хотя это не отсебятина, это просто народ мифологию не знает и, как обычно, обвиняет других в своих недостатках.

Но, повторюсь, то, как обошлись создатели этого фильма с исходным материалом, как устроили махровый атеизм, – это логическое развитие идей самого Гомера и в чем-то даже смягчение его. Всё-таки они не превратили богов в шутов; наш сегодняшний атеизм до такого не доходит.